Baby, did you forget to take your meds?

— А потом она мне сказала, что новенькая медсестра постоянно спрашивает обо мне и возможности перевода, — вздохнул Адриан, обращаясь к котенку, нагло сидящему прямо на кухонном столе. Плагг слушал с таким видом, будто действительно понимает каждое слово. — Я думал, что про меня давно все забыли. Столько лет прошло с последней съемки! Ан нет, все равно находятся фанатки, — снова вздохнул мужчина. Он уже целый час сидел дома, вернувшись из больницы. Вместо того, чтобы поделиться переживаниями с Нино, Агрест решил поговорить с котенком. Когда проблема озвучивается, ее легче обдумать. Адриан поднялся со стула и потрепал котенка по голове. Черное существо посмотрело на хозяина с откровенным презрением, после чего вцепилось маленькими зубками в мягкую кожу ладоней. Мужчина пискнул, отдернув руку. Плагг попытался поймать его лапами, но, не удержавшись, завалился на спину. Одновременно с этим в кармане брюк завибрировал смартфон. Адриан взял его в руки и выругался. За последние несколько лет он разговаривал с отцом от силы несколько раз. Если в детстве это огорчало, то позднее Агрест-младший смирился с тем, что отец слишком много времени уделяет себе и своему таланту. Гений Агреста был алтарем всей семьи — на него были положены семья, увлечения, связи и встречи. Даже сам Адриан — не более, чем один из инструментов. Что может быть проще, чем сделать моделью собственного сына, когда генетическая лотерея сыграла в его пользу? Поняв, что родитель просто так не отстанет, мужчина все-таки ответил. — Слушаю, — голос давно не дрожал, как в первое время отдельной от родни жизни. — Адриан, ты завтра должен быть в Париже. «Вог» берет интервью у бывших моделей, хотят узнать, кто чем занимается теперь. Твоя встреча состоится в 14:00 в Лувре. Прилично оденься и не опаздывай. Адриан даже не успел возразить — Габриэль уже положил трубку. Отказать хочется, но уже не получится — подставлять отца некрасиво, несмотря на все ссоры и недомолвки. Мужчина вздохнул, посмотрел на Плагга, успевшего уже перевернуться обратно. — Это привлечет лишнее внимание к больнице. Только если не говорить, где конкретно я работаю… и кем. Котенок мявкнул. — Да-да, я не забыл тебя покормить. *** Парижские улицы встретили Адриана непривычным шумом, вонью дешевых духов и пота, протянутыми руками попрошаек и отвратительной погодой. Если в пригороде капал небольшой дождь, то в столице темные тучи заволокли небо и периодически мелькала гроза. Стоило выйти из электрички, чтобы промочить ноги в огромной луже. В вагоне метро стоял такой запах, будто в нем кто-то умер прямо под сидениями. Толпа то и дело прижимала Агреста то к дверям, то к поручням, и это совсем не напоминало о прежней жизни, где личный водитель мог доставить в любую точку вовремя. Теперь приходилось сжимать телефон и бумажник в ладони, спрятанной в кармане, чтобы во время очередной остановки кто-то не утащил скудное имущество мужчины. Люди вокруг кричали на разных языках, перекрикивая друг друга. Адриан мечтал выйти поскорее — поэтому до Лувра решил добираться пешком, выйдя чуть раньше, чем ему необходимо. Пробраться через толпу оказалось сложнее, чем казалось на первый взгляд. Ребра Агреста прокляли бы хозяина, если бы могли заговорить. Толчки раздавались с разных сторон, каждый спешил выбраться и задеть кого-то поблизости. Потоком Адриана вынесло практически к выходу, и только вдохнув уличного воздуха мужчина расслабился. На улицах стало ничерта не легче. Был уже полдень воскресенья — то самое время, когда добрая часть местных контор закрывается на обед, а туристы выползают из гостиниц в поиске парижских приключений и местного колорита. Даже короткие вспышки дождя, заливающие улицы по десять-пятнадцать минут, не распугивали прохожих. Адриан завернул в одну из подворотен, чтобы оказаться в уже знакомой потрепанной кофейне. Милен, очаровательная пухленькая девчушка лет двадцати, моментально просияла, увидев знакомое лицо. — Адриан! Ты тысячу лет не заходил! — Сваришь мне кофейку? — Конечно-конечно, — девушка продолжила улыбаться, и тут же засуетилась с туркой в руках. Агрест вдохнул спертый воздух и прижался к барной стойке. Пахло кофейными зернами, мокрой обувью и чем-то неприятным. В маленьком помещении, заполненном деревянными столами, свободных мест не оказалось. Возле серых окон сидели бездомные, потягивая свой «подвешенный» кофе. Чуть дальше стайками расположились студенты, которые не могли себе позволить потратить лишний евро. Милен Апрэль, бывшая студентка дизайнерского колледжа, знала Адриана со времен практики в одном из модных журналов. Девушку в итоге не взяли в штат, ссылаясь на «неподобающий внешний вид», (намекали на полную фигуру). В отличие от остальных претенденток, Милен не оскорбилась — она решила открыть кофейню с накоплений, заработанных за период многочисленных стажировок. Найти помещение получше не хватило средств, но, кажется, ей даже нравился ее закуток. Когда в кофейню забредал кто-то агрессивный, с кухни выходил Иван Брюэль — огромный мужчина, который становился нежным и послушным возле Милен. Их отношения напоминали сахарную сказку, в которой чудовище оказывается добрым и очаровательным созданием, несмотря на грозный внешний вид. Все, кто узнавал Ивана поближе, понимал, что он глуповат, но очень добр. На нем сказывался недостаток воспитания — в свое время еще мальчишке приходилось подрабатывать, чтобы оплачивать счета родных. В одну из подработок он и встретил Милен - ее обидела очередная модель с огромным самомнением, и девушка плакала, сидя на заднем дворе издательства. Иван тогда разгружал поставку для магазина косметики - тяжелые картонные коробки и деревянные ящики. Увидев расстроенную девчушку, он едва не выронил одну из коробок. С тех пор влюбленные не расставались. Сначала Иван неодобрительно косился на Адриана, боясь, что Милен влюбится в мальчика-модель. Но, пообщавшись поближе, он смог выдохнуть. Агрест не интересовался его возлюбленной, он просто был вежлив и учтив со всеми. — Совсем про нас забыл! — пробасил громила, ставя перед Адрианом кусок свежего яблочного пирога. — У меня много дел в больнице, — немного виновато ответил гость. Он действительно не был в парижской кофейне несколько месяцев. А может и больше. — Все со своими больными возишься? — кажется, Иван совершенно не злился. Он улыбался своей детской, немного глуповатой улыбкой, словно видел не старого друга, а игрушечный поезд, нарезающий круги по крошечной копии железной дороги. — Да, я и в Париж давно не выбирался. — Небось отец вытащил? — возлюбленный хозяйки так и не отходил от стойки, пока Милен заканчивала с приготовлением латте. Девушка что-то напевала себе под нос, посыпая пену корицей и шоколадом. Она прекрасно слышала, о чем разговаривают рядом, но не вмешивалась. — Как ты угадал! — рассмеялся Адриан, отрезая кусочек остывающего пирога. — Да, хочет, чтобы я снялся для статьи про бывших моделей. Отказаться не успел, подставлять старика не хочется. — Это неплохо. Может, появятся новые предложения и заработаешь. Врачи-то получают не так много, — проговорила Милен, протягивая чашку кофе своему гостю. — Я бы не хотел больше сниматься, — сказал Агрест тихо, но слышно. На этом разговор был окончен — Иван вернулся на кухню и загремел посудой, а его возлюбленная отправилась в зал, чтобы собрать грязные чашки у уходящих посетителей. В полутьме все даже показалось каким-то уютным — Адриан уже забыл это чувство, когда не нужно куда-то спешить. У него еще оставалось время, чтобы насладиться готовкой Ивана и послушать тихое пение одного из бездомных, сидящих у окна. Седой мужчина в потрепанной куртке бурчал себе под нос что-то знакомое, звучащее симфонией для вечера, но никак не дневного перекуса. Перед тем как уйти, Адриан положил на стойку несколько мятых банкнот — и на «подвешенный» кофе тоже. Знакомая улица снова встретила толпой, мешаниной запахов и шумом. Настроение было спасено, поэтому когда мужчина подобрался поближе к Лувру, он уже не чувствовал себя таким измученным, как изначально. Надя Шамак помахала Адриану рукой и улыбнулась, когда старый друг подошел ближе. Женщина уже преодолела тот порог, когда внешность считается котируемой только из-за молодости. Ее тонкие мимические морщины добавляли ей материнской красоты — дочь Нади, Манон, уже была подростком и часто снималась для разных изданий. Беспокойство за дочь и заставило женщину сменить индустрию с новостной на мир моды, где если бы не Адриан, то не было бы никакой Нади — она считалась посторонней в глянцевом мире. Сейчас, спустя столько лет, у нее были проекты в разных именитых изданиях, ее снимки украшали выставки в разных концах мира, а модели, которые прежде отворачивались, писали сами и умоляли агентов организовать съемки и встречи. — Адриан! Ты совсем не изменился! — Надя, Вы прекрасны, как в день нашей первой встречи. Они обменялись короткими поцелуями в щеку — знак приветствия, не более того. Внутри музея выяснилось, что целый зал перекрыли для съемок. Адриан мысленно высчитывал, каких же усилий и затрат это стоило. Ему не нравилось доставлять неудобства обычным парижанам, и он бы, конечно, предпочел интервью в менее популярном месте. Это когда тебе четырнадцать или семнадцать перекрытое здание ради тебя — праздник и повод веселиться с друзьями. Позднее ты учишься думать не только о себе. Сколько людей упустили шанс полюбоваться старинными полотнами, чтобы кто-то просто мог пофотографироваться и поговорить? — Габриэль прислал для тебя костюм, можешь переодеться за вон той дверью, — Надя показывала куда-то влево, пока вокруг бегали помощники — расставляли среди картин кресла, приборы освещения, камеры и отражатели. — Гример займется тобой сразу, как выйдешь. Как только Адриан скрылся с пакетом, Надя подозвала одну из помощниц. — Как видишь, он знатно постарел, сделай хоть что-нибудь, убери щетину, перекрой синяки под глазами и максимально освежи ему лицо. Волосы лучше убрать назад. — Поняла, — девочка кивнула, ожидая выхода модели. Костюмы марки «Г. Агрест» всегда создавались как будто только для Адриана. И в этот раз отец не прогадал с мерками, даже не видя сына вживую. Белоснежная рубашка с серебряными пуговицами скромно выглядывала из-за черного пиджака, темные брюки облегали ноги достаточно, чтобы балансировать между пошлостью и мешковатостью. — Мистер Агрест, поторопитесь! Через час у нас съемка другой модели! — Надя постучала по двери, и мужчина почти моментально вышел. Гример недолго возилась с лицом Адриана — у девочки явно был приличный опыт, так что начать интервью удалось даже на десять минут раньше запланированного времени. Надя устроилась поудобнее, чувствуя себя королевой в древнем позолоченном кресле. Неизвестно, каким образом антикварную мебель разрешили использовать для съемок, но, видимо, это не принесло проблем. — Скажи, Адриан, ты скучаешь по модельному бизнесу? — Нет, ни капли, — мужчина улыбнулся. — Сейчас я занимаюсь любимым делом и хотел бы расти в его области. — Какую же область ты выбрал? — Психотерапия. Мне нравится помогать людям увидеть мир по-другому. Каждому из нас в какой-то момент необходима поддержка, и я работаю над тем, чтобы как можно больше людей ее получали. — Не слишком ли кардинальные перемены? Все ожидали, что ты останешься лицом дома Агрест, — Надя поджала губы. Пока что этого не хватит на сенсацию. — Мой отец создал целую империю, и я горжусь его работой. Я считаю, что Габриэль — пример для подражания и потрясающий человек, но каждый имеет право выбирать свой путь сам. В моей семье уважают личный выбор. — А как у Вас на любовном фронте? Ходят слухи, что Вы собирались жениться на дочери мэра Буржуа. — О, поверьте, это просто слухи! — Адриан рассмеялся. — Мы с Хлоей были друзьями детства, но наши пути разошлись. — А есть ли сейчас у Вас избранница? — Нет, я свободен, — снова улыбнулся Агрест. Почему-то образ Маринетт мелькнул где-то в глубине сознания, но мужчина быстро его отогнал. Нужно держать лицо и вовремя улыбаться в камеру. Это не личный разговор, а вынужденное потакание отцу. Вспышки камер непривычно резали взгляд, но Адриан умело держал лицо и улыбался каждые несколько фраз. Это просто небольшая уступка. Это все - уступка. А образ Маринетт, тем временем, все больше напоминал о себе.