Baby, did you forget to take your meds?

— Привет, Маринетт. Как твои дела? — Адриан не знал, куда смотреть, поэтому предпочитал выбирать точку на щеке девушки — крошка то ли от печенья, то ли от какого-то бисквита, прилипшая выше и правее губ. Благо, самообладания хватало, чтоб как можно реже вспоминать тот странный сон, который приснился ночью — детальный и откровенный до невозможного. Она лежала на его кровати, одетая только в кружевное белое белье, едва прикрывавшее кожу. Бесстыдные воспоминания все еще теплились где-то в подсознании и подогревали интерес к Маринетт, но рабочая атмосфера возвращала в реальность. — Здравствуйте, — выдохнула пациентка. — Средне. Я все еще в шоке от того, что сделали с Альей. И моя соседка со мной не разговаривает, я чем-то ее обидела, но не знаю, чем. И мне снился отвратительный, просто омерзительный сон. На последних словах Мари характерно побледнела и сжала пальцы в кулачки. Адриан молча сделал пометку в своем листе. Он заполнял бумаги каждую беседу, чтобы отмечать прогресс лечения. — Это был Париж. Обычный, теплый летний день. Я собиралась в магазин, но вдруг все поглотила темнота. Она сжирала здания, одно за другим, пока не поглотила все живое, оставив только меня. И мне было страшно и противно. — Почему? Что тебя напугало? О чем ты думала, когда видела эту темноту? — Агрест поправил очки на кончике носа, переводя взгляд на ключицу девушки. Острее, чем казалось изначально? Или девушка всего за неделю успела похудеть? В голову снова полезли не-рабочие мысли о последнем сне, где Мари бесстыдно выгибалась, поддаваясь рукам. На секунду захотелось попробовать прикоснуться к ямке между ключиц, но Адриан тут же одернул себя. Сейчас она — пациентка, и ей нужна помощь. Помощь. — Я… Мне… Слова, как назло, застревали где-то между горлом и животом. Снова хотелось закричать, чтобы выпустить свой голос, как выпускают истосковавшихся диких животных на волю. Хотелось перевернуть проклятый стол, чтобы Адриан перестал задавать эти глупые вопросы. Неужели ему самому никогда не снились кошмары?! Почему снова нужно все это детально объяснять?! Мари фыркнула. — Я чем-то разозлил тебя? — мягко поинтересовался Агрест, наблюдая за сменой выражений лица Дюпен-Чен. Все-таки, девушка не слишком умела скрывать свои эмоции — и в этом даже было что-то прекрасное, напоминающее детскую искренность и непосредственность. — Вопрос показался мне глупым! — резко ответила Маринетт, и тут же почувствовала укол стыда. — Мне было страшно, потому что непонятная субстанция, уничтожая любимый город, выглядит пугающе. И мне все время казалось, что это происходит из-за меня, что это моя вина. Что если бы не я, то ничего бы этого не было, но пострадало все, все, а я так и стояла. Я не могла защитить ни себя, ни маму, ни свой дом! Я ничего не могла сделать! Адриану пришлось зевнуть, чтобы прикрыть рот рукой и не показывать улыбку. Даже в таком состоянии она думает о других. Какая же она все-таки… очаровательная. — Как ты думаешь, есть ли что-то общее между твоим кошмаром и происходящем в твоей жизни? Что-то, на что ты не можешь повлиять, внушает тебе чувство вины. Мари прикусила щеку и задумалась. И снова перед глазами начали мелькать вспышки, смешанные с чужими криками. Бледный силуэт за спиной Адриана появился и тут же пропал. Девушка начала медленно раскачиваться вперед-назад, снова и снова цепляясь за стол как за точку опоры. — Эта авария, — прозвучало так тихо, что даже стрелки часов показались бы оглушающими. Маринетт посмотрела Агресту в глаза — откровенно и прямо, как будто заявляла о чем-то невероятно важном. — Мне приснился этот кошмар потому что я все еще переживаю чувство вины из-за аварии. Я все еще беспокоюсь о последствиях. — Ты молодец, — мужчина кивнул. — Это замечательно, что ты понимаешь такие вещи. Не покажешь мне свой график настроения? Ты взяла его с собой? — Да, точно. Скомканная бумажка, спрятанная в кармане сменных бридж, оказалась на столе. Мари поежилась — на этот раз из-за укола ярлычка синтетической красной футболки. Любимую пижаму пришлось отдать маме на стирку, а второй комплект этим утром полетел в пакет для следующей передачи. Мало того, что кошмар был слишком реалистичным, так и день не задался с самого начала — подъем сопровождался острыми комочками засохшей крови в носу, а одежда пропиталась потом так, что отдавала кислым молоком. Душ кое-как исправил ситуацию, но пришлось занимать одежду у Кагами, сверлящей взглядом Маринетт. Но она хотя бы согласилась помочь, в отличие от всех остальных. Еще и гель для душа вручила, взамен дешевого куска мыла. — Я вижу, что твое состояние почти стабильно, кроме этого отрезка, — Адриан показал на +2 на шкале. — Случилось что-то хорошее? — Вы…. Вы обещали помочь Алье, — пробормотала Мари, краснея до кончиков ушей. Не могла же она произнести «Вы меня обняли и мне это понравилось». Адриан улыбнулся. — Да, я кое-что сделаю для нее, но придется подождать. Перевести ее в наше отделение я не смогу, но лечение скорректируют. — Спасибо, — девушка закусила губу. — Есть что-нибудь еще, что ты бы хотела обсудить? — Я стала видеть меньше… призраков. Они не исчезли полностью, но немного ослабели. — Это хорошо. Значит, лечение постепенно начинает помогать тебе прийти в норму, — Адриан улыбнулся. — Есть что-то, что тебе бы хотелось со мной сегодня обсудить? — Мои… мои видения. Почему они начались? — Мари так ясно посмотрела на своего врача, что мужчина не смог сдержать вздоха. Он нервно почесал ухо и улыбнулся. — Понимаешь, Маринетт, при аварии ты получила значительную травму. Обычно посттравматический диагностируют, когда после события прошло больше полугода — например, жертва домашнего насилия только через время может начать осознавать, что с ней происходило. Но твой мозг был поврежден, и реакции запустились быстрее, — Адриан поднялся и отошел к шкафу, чтобы забрать с одной из полок папку. — Я не нашел снимка МРТ в твоем деле, поэтому в пятницу ты сходишь на обследование. Хорошо? — Хорошо, — Мари кивнула. — Но зачем? — Психика — это не что-то эфемерное и воздушное. Значительную часть изменений можно диагностировать физически — анализы крови, исследования мозга, уровень гормонов в крови или слюне, — Адриан так воодушевленно рассказывал, что не любоваться им было невозможно. Белый халат немного съехал, демонстрируя черную рубашку и брюки. Очки оставались на переносице чудом, когда светлые пряди растрепанных волос так и мечтали их сбить, но не дотягивались. — Грубо говоря, мы лечим не только душу, но и тело. — Значит, это не просто моя вина? Маринетт задумалась. Она прежде изучала анатомию в школе, но большая часть курса прошла мимо нее — девушка предпочитала на уроках зарисовывать эскизы, не углубляясь в изучение чего-либо. Ее оценки были сносными, поэтому родителей лишний раз не вызывали к директору. Сейчас же знания могли бы пригодиться, и ситуация открывалась с новой стороны — Мари совершенно забыла, что все началось не просто с аварии. Все началось именно с травмы, «скорой» и больницы. Адриан наклонился к пациентке и накрыл ее ладонь своей. — Нет, Мари, это не твоя вина. Ты заболела, и в этом нет ничего постыдного. Ты лечишься, и с каждым днем будет становится легче. Я буду отслеживать твое состояние лично. Девушка замерла. Он слишком близко — стоило только немного податься вперед, и можно было бы почувствовать дыхание на покусанных губах. Запах мятного шампуня уже щекотал ноздри, и солнечный свет терялся среди золотистых прядей. Адриан пользовался популярностью среди персонала — и в этом не было ничего удивительного. Хотелось на секунду застыть в этом моменте, так и сохраняя ничтожное расстояние, разделявшее их двоих. Но кто-то должен отстраниться первым. Агрест взял эту роль на себя, поправив очки. — У нас есть еще время, — соврал он, зная, что это не так. — Поэтому я поделюсь с тобой одним упражнением, которое и будет домашним заданием на этот раз. Постарайся каждый день выделять пять позитивных событий, произошедших с тобой. Например, вкусный ли был у тебя завтрак? — Не очень, — поморщилась Маринетт, вспоминая тарелку манной каши. — Сегодня Кагами поделилась со мной одеждой. Когда я проснулась, то пропотела насквозь и мне нужно было во что-то переодеться. Джулекка со мной не разговаривала, и я пошла к девочкам в соседние палаты, чтобы спросить у них что-нибудь. Единственная, кто откликнулся — Кагами. Мы с ней пока не ладим, но мне кажется, что она добрее, чем пытается казаться. Адриан улыбнулся. — Это первое хорошее событие. Нужно вспомнить еще четыре. — Хмм… Рози угостила меня печеньем, — Мари начала загибать пальцы левой руки. — Сегодня опять солнечно. Я люблю такие дни. А, еще на одну консультацию больше и я ближе к выздоровлению! И… Маринетт моментально покраснела и опустила взгляд. Агрест снова улыбнулся и осторожно коснулся плеча девушки. — Еще одно. — Я больше не переживаю из-за Луки! — девушка покраснела еще сильнее, выпалив первое, что могло сойти за правду. «Доктор, вы взяли меня за руку и мне это очень понравилось» прозвучало бы намного хуже. — Хочешь это обсудить? — Нет, спасибо! Мне пора в палату! Маринетт резко подскочила, едва не перевернув стул. Она так быстро покинула кабинет Агреста, что он не сразу понял, что произошло. Когда мужчина подумал о том, что, возможно, он нравится своей пациентке, краска уже залила его лицо. — Это неправильно, Агрест! Так нельзя! Это слишком неправильно! — Ты перепутал назначения? — прозвучал голос почти над ухом. Адриан вздрогнул, а Нино рассмеялся. — Пообедаем вместе? — Давай лучше в четверг, — пробормотал Агрест, подняв стопку бумаг со стола. — Мне еще со всем этим разбираться.