Baby, did you forget to take your meds?

— Ты какой-то загруженный в последнее время. Уже не рад, что взял новую пациентку? — Нино бессовестно подъедал картофель фри с тарелки Адриана, пока мужчина протирал очки в десятый раз за последние полчаса. — Просто тяжелый период выдался, — вздохнул Агрест. — Кроме новой пациентки мне хватает головной боли. Хотя, конечно, Маринетт сейчас становилась одним из корней проблем. Даже если у нее возникнут какие-то чувства в ответ, это не будет настоящей любовью — это станет привязанностью к «спасителю», типичной ситуацией для терапевтов. Если с Кагами все просто — она не привлекала Агреста настолько, чтобы к ней испытывать что-то, кроме сопереживания, то Дюпен-Чен вторую неделю не выходила из головы. — И ты, конечно же, не поделишься со своим лучшим другом? — Нино приобнял товарища, но Адриан осторожно отстранился. — Прости, друг. Мужчина откинулся на спинку потертого красного стула, использованного столько раз, что удивительно, как жалкие железные ножки все еще выдерживали чей-то вес. Забегаловка «Шальной поцелуй» располагалась за заправкой на въезде в пригород, поэтому могла по праву считаться главным кафетерием. Днем за столиками, застеленными красно-белыми скатертями, собирались местные школьницы и громко хохотали, проливая лимонад и молочные коктейли. Когда их время проходило, в зал набивались работники местных предприятий — служащие больниц, кассиры из соседних магазинов, несколько водителей, ежедневно привозивших то продукты, то поставки в отделы с вином. Когда солнце садилось, и через грязные панорамные окна пробивался свет первых фонарей, из Парижа возвращались редкие везунчики, что нашли работу с большей зарплатой. Они брали круассаны с сыром и бутылки вина, наполненные наполовину — когда казалось, что веселье еще можно продолжать, с прилавков исчезала пармская ветчина и сендвичи. Адриан и Нино в этот раз пришли почти в полдень — у Агреста не было сегодня консультаций, а психиатр просто сбежал, желая отсрочить до последнего общение с родственниками больных. Ляиф любил людей, обожал разбираться в назначениях и мог сходу повторить химический состав лекарства, но его угнетали заплаканные глаза матерей и безразличные лица отцов, смотрящих на собственных дочерей так, будто девушки стали гранитными камнями. — Может, в субботу придешь на мое выступление? У меня сет в одном из клубов на окраине, ехать недалеко. — Да, можно, — Адриан оживился. Последняя поездка в Париж все еще ассоциировалась с отцом и вынужденной съемкой, поэтому обзавестись новыми воспоминаниями бы не помешало. — Кстати, а разве у тебя не сегодня должна была быть консультация с Дюпен-Чен? Агрест выронил кусочек картошки, который только-только собирался съесть. — Я перенес на завтра, мне нужно сделать ей МРТ. Я хочу знать, насколько отличаются показатели ее здоровья от того, что в карте — она в больнице считай вторую неделю, до этого была дома немного, еще восстановление после аварии… Данные недостаточно свежие. — Уже собираешься корректировать лечение? — усмехнулся Нино. На секунду показалось, что он что-то знает или подозревает. — Разве что чуть-чуть. Еще нужно подготовить Кагами к выписке, для нее это будет тяжело, — вздохнул Адриан и снова потянулся к очкам. — За мной так пациентки не бегают, — снова усмехнулся Нино. — И не только пациентки. Утром ко мне подходила новенькая медсестра и спрашивала, не нужна ли она в нашем отделении. Спорю на сотку, что не из-за меня. — Опять! — Агрест так громко это сказал, что немногие посетители забегаловки обернулись на него. Настойчивая девица не вызывала никакой радости — прошло меньше недели, а она уже замучила своими попытками подобраться поближе. Благо, еще не дошло до конфет и записок на столе, но эти моменты скоро станут кошмаром наяву. — Я еще не видел, чтобы кто-то так реагировал на внимание дам! — хихикнул Нино. — Может, ты вообще… — Нет! Ты просто не знаешь, каково это — когда вместо тебя видят мешок денег, влияние отца и обложки журналов. Ляиф замолчал. Он похлопал друга по плечу, молча сопереживая. Да, Нино действительно не знал, насколько одиноким был Адриан прежде. Он не мог представить, что дружба или отношения строились на чем-то, кроме взаимной симпатии — и сам не замечал достатка Габриэля Агреста за плечами товарища. Видимо, выходные легкими не были — и Нино не говорил ничего, сохраняя тишину. Он знал, что для Агреста лучше молчаливое участие, чем повторы однотипных фраз, которые давно стали похожи на лживые обещания посторонних. — Извини, я сорвался, — вздохнул Адриан. — Отец устроил мне обязательную съемку вместо выходного, я должен был съездить в Париж и дать интервью как бывшая модель. Мы даже не поговорили толком — он приказал и бросил трубку. Я понимаю, что это его линия защиты, но все равно принять не могу. Смерть мамы подкосила нас обоих. — Может, тебе стоит взять парочку дополнительных выходных? Пациенты никуда не денутся, — Нино достал телефон и взглянул на время. Уже пора заканчивать обед. — Мои не денутся, а твои — вполне себе. Увидимся завтра, — кивнул Адриан, понимая, что другу пора возвращаться к работе. — Если что, забегай в гости вечером. Устроим тебе полный релакс, — улыбнулся Ляиф, вставая из-за стола. Агрест кивнул и вернулся к своей недоеденной картошке. Теперь, когда ее никто не таскал, можно было заказать еще порцию и сендвич. *** Маринетт глубоко вдохнула и медленно выдохнула. За окном было паршиво и холодно, и не хотелось покидать палату, чтобы не заболеть. Джулекка слушала музыку, лежа на кровати, поэтому поговорить с ней бы не вышло — у Джул была привычка «уходить» в свой мир, и когда наушники появлялись в руках девушки, это означало, что лучше ее не трогать. Недавний конфликт исчерпался слишком быстро — оказывается, в выходной они неправильно друг друга поняли, когда сидели на ступеньках. — Адриан Агрест, — тихо произнесла Мари, будто пробуя имя на вкус. — Адриан. Агрест. Что она знала о нем? Прекрасный мальчик-модель, выросший в красивого, но усталого мужчину в очках. Он учился в той же школе, что и Маринетт, и после окончания заинтересовался медицинской карьерой — но недостаточно, чтобы получить звание психиатра. Почему он работал в такой глуши? Неужели из альтруистических мотивов? Он явно не выглядел как тот, кто использует свою должность для похабных и мерзких поступков. И почему консультацию пришлось отменить? Неужели Мари перегнула палку, когда вспылила? Может, стоит завтра извиниться? — Эй. Не хочешь пройтись? — в проеме показалась Кагами, мешая дальнейшему ходу мыслей. Маринетт огляделась, на что девушка сразу ответила: — Да, да, я к тебе. Пойдем, погуляем по коридору. — Хорошо, — Дюпен-Чен поднялась с кровати и прошла следом. Все же, лучше такая компания, чем часы раздумий. — Что тебе поставили? — азиатка сходу заинтересовалась диагнозом. — Посттравматический. Я попала в аварию, когда была на работе. — Ты куда-то ехала? — Кагами усмехнулась. — Выполняешь поручения? В карих глазах так и читалось: «Что, газетки развозишь?». — Можно и так сказать, — вздохнула Мари, не желая вступать в перепалку. — У меня не было денег на учебу на дизайнера, поэтому я пошла работать к Хлое Буржуа. Возила ее за покупками, слушала ее команды и терпела все ее выходки, чтобы заработать. — Ооо, знатная стерва! — Цуруги так рассмеялась, что Рози на своем посту оглянулась и укоризненно помахала пальчиком, предупреждая шумных пациенток. — Извини, я с ней не лажу. Кагами заговорила тише, заговорщески оглядываясь. — В прошлом мы с ней пересекались из-за моей семьи, и сразу возненавидели друг друга. А еще ей нравится Адриан. — Мы просто не ладим из-за ее характера, — Мари постаралась как можно мягче выразиться, но по тону ощущалось невысказанное «О боже, кто-то недолюбливает Хлою так, как и я!». — Значит, ты собираешься стать дизайнером? Поэтому Адриан дал тебе карандаши? — голос Кагами резко стал спокойнее. — Фломастеры, — поправила Маринетт. — Да, поэтому. А ты… кем работаешь? — Я занимаюсь фехтованием. Езжу на соревнования, участвую в различных вечерах… Ты можешь почитать обо мне в любом выпуске спортивных новостей. Моя мать была чемпионкой, поэтому мне пришлось тоже завоевать этот титул. — А тебе… Это нравится? — все же, Мари было немного некомфортно рядом с Кагами, хотя они почти совпадали по росту, и в этот раз девушка не проявляла такой неприязни, как в первую встречу. — Да, куда мне еще деться? Я всю свою юность потратила на спорт и больше ничего не умею. Чувствовать, вроде как, тоже. Идеальный солдат не нуждается в эмпатии. Дюпен-Чен остановилась у окна и вздохнула. В груди неприятно кольнуло — хотелось обнять Кагами, погладить ее по голове и сказать, что все исправимо, что все можно решить. Ее почти мертвый взгляд говорил о многом — как и те несколько фраз, что она произнесла. У Кагами Цуруги не было ни веселых школьных дискотек, ни записок, передаваемых по рядам, ни ссор или побегов с уроков. В то время, когда другие девочки надевали юбки короче и целовались в коридорах с первыми возлюбленными, читали книги или рисовали на планшетах, у Кагами была только одна цель — стать чемпионкой. Мари знала, что это значит — в ее классе учился парень-спортсмен, который постоянно отставал от программы, потому что ездил на соревнования. С ним мало кто общался, он не успевал входить в коллективы — стоило ему привыкнуть к очередному окружению, как требовалось переводиться, участвовать в сборах, куда-то ехать… И десять лет тому назад не было такой доступности интернета и смартфонов, а ведь Кагами еще и чистокровная азиатка — язык учить с нуля... Сплошные барьеры и препятствия. Маринетт едва не заплакала, понимая все это. И теперь, глядя на молчащую девушку, уже не испытывала прежнего негатива — не удивительно, что сначала они не поладили. Если бы личность Цуруги не разрушилась, выбросив чувства за борт, смогла бы она вообще выжить в недружелюбном мире? — Эй, что здесь происходит?! — голос Нино прервал девушек. — Кагами, ты опять обижаешь младших? — Нет, сэр, — дама гордо удалилась, даже не кивнув. — С тобой все нормально? — Ляиф даже не успел снять пальто, и от него пахло картошкой фри. Запыхавшийся, он сам напоминал школьника больше, чем недавняя ученица Дюпен-Чен. — Может, лекарства или воды? — Нет-нет! Я просто ее пожалела! — Мари вспыхнула, и поспешила вернуться в свою палату. — Так и было? — психиатр обратился к Рози, сидящей на своем посте. — Да, — блондинка кивнула. — Ей же всего восемнадцать, она еще так чувствительна! Мне передать это доктору Агресту? — Да нет, не стоит. Мелочь, — вздохнул Нино. Адриан и так как-то странно себя ведет в последнее время. Нечего его зря беспокоить.