О яблонях и яблочках

      Кроули было плохо. Нет, не так. Кроули было плохо.       Это было странное ощущение, смутной тенью обдающее весь организм. Что-то неуловимое и, вроде бы, не необычное, но вместе с тем абсолютно новое, чего демоническое тело не испытывало ни разу за долгие тысячелетия своего существования.       Кроули настороженно прислушался. Не то чтобы он всерьёз относился ко всяким разным мелким пакостям, которые иногда выдавал его организм (в конце концов, бессмертному телу такой могучей сущности не страшны разнообразные людские болячки или старость), однако в рябившем фоне жизненных функций было что-то смутно неправильное.       Как минимум потому, что раньше ничего подобного с ним никогда не случалось. Как максимум же потому, что он так и не смог определить, в чём проблема.       В том же, что проблема была, демон не сомневался ни мгновения. Хотя бы потому, что весь скудный ужин, который он вкушал накануне с Азирафелем (скудным он по обыкновению был потому, что ел Кроули скорее для поддержания видимости, а не потому, что хотел это делать, и уж тем более не потому, что нуждался в этом), весьма настойчиво попросился обратно, прихватив с собой также изрядную долю желчи.       Кроули скривился от отвращения, тыльной стороной ладони вытирая с губ слюну, а после его пробило холодным потом.       Во-первых, его тело никогда не чувствовало каких-либо недомоганий. Во-вторых, его никогда в жизни не рвало. Уж тем более от человеческой пищи, которой он практически не питался. Всё это было по меньшей мере подозрительно.       «Неужели Небеса наслали на меня какую-то порчу?» — нарезая тревожные круги по своей пустынной необъятной гостиной, размышлял Кроули. Шаги отбивались от стен гулким эхом, и демон с удивлением поймал себя на мысли, что этот звук его невероятно бесит. Ходить он, правда, от этого не перестал, а лишь сильнее нахмурился. «Хотя порчи это больше в нашей компетенции, — продолжал размышления демон. — Неужели Лорд Вельзевул решила рискнуть обратиться к Марбасу*, чтобы проверить меня? — он в лёгком замешательстве вскинул брови, а после криво ухмыльнулся. — Раз не взять меня святой водой, так извести болезнью?» — Кроули повёл плечами, чувствуя себя крайне неуютно, и тревожность всполошенной птицей забилась где-то под сердцем.       Марбас, один из великих губернаторов восьмого круга**, был, насколько Кроули помнил, весьма неприятной личностью. Вроде спокойный, даже можно сказать, отрешённый от всего мира, но тем не менее удивительно злопамятный мерзавец, которому дорогу лучше не переходить: от болезней и порчей, которые он насылал, не мигая и глазом, полегла не одна сотня не только людских душ, но и особо наглых демонов. Переходить ему дорогу, определённо, было себе дороже.       Кроули ещё раз нервно повёл плечом.       Конечно, всё это были лишь его предположения (и Кроули искренне надеялся, что они ими и останутся), но лучше в этом быть точно уверенным, чем терзаться сомнениями. Поэтому, не колеблясь больше ни мгновения, демон поспешил покинуть свою квартиру и спуститься вниз, на улицу, к любимой «Бентли».       Несмотря на отменённый Апокалипсис и, вроде как, устаканившиеся отношения, Азирафель и Кроули не спешили съезжаться. Вернее, справедливости ради стоит отметить, что они думали об этой перспективе (в конце концов, теперь, когда они окончательно укрепились на своей стороне и впервые за шесть тысячелетий могли жить в своё удовольствие, почему бы в это самое своё удовольствие и не пожить), но до практического воплощения этого замысла пока что так и не дошло. Так что время от времени ангел и демон, как в старые добрые времена, расходились после свиданий каждый в свою обитель. Теперь это, по правде говоря, случалось значительно реже, чем раньше, но факт того, что прошедший вечер был именно таким вечером, данное замечание вовсе не отменяет.       Приветливо и ласково, совсем не вписываясь в общую концепцию отпугивания клиентов, звякнул входной колокольчик, предупреждая хозяина о посетителе. Кроули по-хозяйски, вольной походкой от бедра прошёл вглубь магазинчика, минуя торговый зал и проходя в дальнюю комнату, где располагался кабинет хозяина. — Азирафель! — обычно ангел всегда выходил демону навстречу, улыбаясь своей привычно милой улыбкой, поэтому сейчас, когда он этого не сделал, Кроули почувствовал лёгкий укол раздражения и чего-то, подозрительно смахивающего на обиду.       Если бы он уделил этой мигнувшей вспышке чуть больше внимания, а не бездумно отмахнулся от неё, словно от надоедливой мушки, то непременно почувствовал бы, как птица тревожности забилась сильнее. — А, дорогой, — Азирафель действительно улыбнулся своей особой улыбкой, которая всегда предназначалась только одному Кроули, отчего демону показалось, что в тесном помещении, заваленном книгами, стало на порядок светлее.       Ангел встал из-за стола, подходя к гостю, и тот мгновенно почувствовал на себе настороженный взгляд. Обратив внимание на его носителя, демон вопросительно вскинул бровь. — Девушка с книгой? — не то спрашивая, не то утверждая, произнёс он. — Анафема, — гордо вскинув подбородок, чеканно произнесла она своё имя и протянула руку.       Кроули молча пожал её и даже не сострил по поводу необычного имени девушки, вместо этого одарив Азирафеля удивлённым взглядом. — Да, я предложил юной Анафеме помощь по восстановлению её книги, — торопливо начал ангел. — Всё-таки, знаешь, отчасти это моя вина, что она так пострадала… Тем более то самое пророчество… Его надо было вернуть назад.       Кроули скупо кивнул, поджав губу, и в этот момент произошло несколько вещей. Во-первых, обида и странная иррациональная ревность захватили его с головой, едва не утопив в себе. Захотелось развернуться и демонстративно уйти, прийти в Сент-Джеймс парк и с горя съесть мороженого. Делиться какими бы то ни было своими опасениями резко перехотелось. Во-вторых, ему до чёрных точек перед глазами захотелось мороженого. Огромный рожок (обязательно в вафельном стаканчике!) с четырьмя, а ещё лучше пятью шариками ванильного, клубничного, шоколадного и — о да! — фисташкового вкуса. В-третьих же, от мыслей о мороженом и вообще о еде к горлу подкатила тошнота, и на языке почувствовался горький мерзкий привкус желчи.       Кроули резко распахнул глаза и поблагодарил все оккультные и эфирные силы за то, что был в очках.       Во-первых, он никогда не ревновал Азирафеля. По крайней мере, к людям так точно… Ну ладно, было пару раз с Нострадамусом (а какого чёрта он подписывал свои книженции «Милому моему другу»?!) и Оскаром Уайлдом (этот наглый юнец был слишком наглым, а Азирафелю, как назло, нравились его почеркушки), но это не считается. Во-вторых, он никогда, никогда не хотел есть человеческую еду! И, в конце концов, в-третьих, его всё ещё никогда до сегодняшнего дня не тошнило!       Если это действительно были проделки Марбаса, то у этого демона определённо было крайне чёрное чувство юмора. — Дорогой, ты в порядке? — из потока тяжёлых мыслей, в который Кроули погрузился против воли, его вывел голос Азирафеля.       Ангел осторожно коснулся плеча демона, с тревогой заглядывая в его лицо; от неожиданности Кроули вздрогнул. — Да-а, — неуверенно протянул он, сбрасывая оцепенение. — Я в порядке… — А я бы не была в этом так уверенна, — голос Анафемы прозвучал на полтона выше, чем обычно, а сама девушка округлившимися глазами смотрела куда-то в район живота демона. — Что ты имеешь в виду, дорогая? — опережая открывшего было рот Кроули, обеспокоенно спросил ангел. — Ну… Как бы это объяснить… — девушка вдруг смутилась и промямлила неуверенно. — Я не знаю, может, для таких, как вы это и нормально… — она попятилась, фигурально и реально, и ещё более неуверенно добавила: — Просто у вашего, гм, друга… Ну, знаете, есть аура… Она, конечно, есть не только у него, — торопливо затараторила Анафема, путаясь в словах и смущаясь, вынуждая ангела и демона непонимающе переглянуться. — Но у него… Их две, — она резко затормозила в своей словесной гонке и глубоко вдохнула. — И… что это значит? — осторожно уточнил Кроули, демоническим чутьём чуя, что явно ничего хорошего. — Ну, обычно две ауры бывает у женщин… — Анафема дёрнула плечом и несмело закончила мысль, — которые ждут ребёнка: одна аура матери, а вторая, ещё маленькая, ребёнка, — девушка показала аккуратным пальчиком на живот демона.       В каморке повисла гробовая тишина. Внутренности Кроули сделали немыслимый кульбит, и ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдержать подкатившую к горлу тошноту и внезапную слабость в ногах — сейчас он как никогда был близок к обмороку, в который падают слишком впечатлительные девицы. — Этого не может быть, — одновременно и севшим, и слишком высоким голосом произнёс он, отказываясь воспринимать слова Анафемы. — В конце концов, я же демон… — Но я тоже чувствую, — Азирафель прикрыл глаза и прислушался к своему ангельскому чутью. — Я чувствую любовь… — Ты и так всегда её чувствуешь, потому что я влюблён в тебя уже не одно столетие! — нервно откликнулся демон, но ангел покачал головой: — Это… другое… Твоя любовь — горячая и окутывающая с ног до головы, но сейчас внутри неё теплится сгусток… — Звучит жутко, — Кроули потрясённо перебил Азирафеля, даже не отдавая себе в этом отчёт, но ангел пропустил его замечание мимо ушей. — Он ещё совсем маленький, но он пульсирует жизнью… В нём твой огонь и твоя страстность, и мой покой и моя мягкость… Я чувствую его, Кроули, — Азирафель открыл глаза и посмотрел на демона взволнованным взглядом, в котором тот увидел неверие вперемешку с… надеждой? — Это невозможно, — всё ещё пытаясь отрицать, с нотками подкатывающей истерики прошептал демон. — Невозможно… — он резким движением сорвал с лица очки и спрятал глаза рукой. — Как?! Как это случилось?! — в конце концов, взорвался он. — Не думаю, что должен объяснять тебе процесс, дорогой… — всё ещё испытывая потрясение, пробормотал в ответ Азирафель. — Я демон, ангел! — Кроули повысил голос от короткой вспышки ярости, которая мгновенно затухла под лавиной почти животного испуга. — Я не могу давать жизнь — лишь забирать её! — он посмотрел на Азирафеля загнанным и отчаявшимся взглядом. — Рождение — это ведь одно из ваших главных таинств… — демон беспомощно развёл руками и покачал головой. — Я не могу, я не смогу… Мы ведь оба… Это должен был быть ты… — его запал внезапно начал затухать, и голос его с каждым словом становился всё тише и обречённей, словно Кроули постепенно смирялся со своей участью.       Азирафель вдруг совершенно искренно и уверенно улыбнулся. — Всё хорошо, дорогой, — он приблизился к Кроули и заключил его в аккуратные объятия. — Никто не спорит с тем, что ты демон. Но Её Непостижимый Замысел не понять. И если Она решила наградить именно тебя таким даром, то мы должны принять его, — чуть отстранившись, ангел взял лицо демона в руки и заглянул ему прямо в змеиные глаза. Он снова уверенно улыбнулся, на этот раз ещё и подбодряюще. — Мы со всем справимся, вот увидишь.       Кроули, несколько бесконечно долгих мгновений смотревший в глаза ангела растерянным взглядом, в конце концов устало спрятал лицо на сгибе шеи Азирафеля. Тот мягко улыбнулся, положив ладони на острые лопатки демона, успокаивающе поглаживая его по ним — Анафема, о которой они благополучно забыли, не смогла сдержать умилённую улыбку. Пока Кроули с обречённостью человека, которого ведут на казнь, подумал:       «Уж лучше бы это была порча Марбаса»