О яблонях и яблочках

      Визит к врачу плавно перетёк в неспешную прогулку по Сент-Джеймс парку, в котором Кроули наконец-то смог сбросить иллюзию и снова стать собой. Размяв затёкшие плечи, он взглянул на бумажку в своих руках, исписанную рукой доктора Стюарта. На ней значились рекомендации и какие-то препараты для поддержания здоровья беременной пациентки. Принимать их, конечно же, Кроули не собирался, а вот к остальным словам решил всё же присмотреться получше.       «В следующий раз я жду вас на приём через три недели», — в ушах прозвучал голос доктора, и Кроули недовольно поморщился. Как будто он действительно собирался ходить по всем этим врачам! «Тогда же можно будет более точно определить срок и приблизительную дату родов», — продолжал голос доктора, и демон нахмурился, словно решал в своей голове сложнейшую математическую задачу. — Ладно, ещё один раз, так и быть, приду, — засовывая бумажку в карман, проворчал он. — Но только один раз, ангел! — одарив Азирафеля воинственным взглядом, твёрдо припечатал Змий. Его спутник тихо рассмеялся и посмотрел на демона взглядом, преисполненным нежности и любви.       Кроули отчего-то зарделся и отвернулся, пытаясь скрыть румянец на скулах. — Я хочу есть, — с остаточным раздражением буркнул он. — И выпить. Особенно выпить. — Но тебе нельзя, дорогой, — ангел рядом чуть нахмурил светлые брови. — Врач сказал… — А мне плевать, что сказал врач! — заведясь с пол-оборота, прорычал Кроули. — Что вообще знает этот жалкий человечишка, которому через полтора года на голову свалится кирпич, и он под звуки похоронного марша отправится прямо на пятый круг*! Я — демон, я повидал и пережил такое, что этому докторишке и не снилось! И сейчас, именно сейчас я хочу выпить! — тяжело дыша от вспышки гнева, Змий закончил свою тираду, остановившись возле продавца мороженого. Всучив ему со своим самым недовольным и раздражённым видом деньги, он забрал свой рожок с двумя шоколадными, тремя клубничными и одним фисташковым шариком.       Азирафель, идущий рядом и постепенно привыкающий к спонтанным взрывам демонической ярости, терпеливо выдохнул и ровным тоном ответил: — Конечно, человеческому врачу неизвестны многие тайны мироздания и истории, и я ни в коем случае не умаляю перед ним твои знания и способности, любовь моя, — с неким удивлением обнаружив, что данное обращение неожиданно расслабляюще влияет на Кроули, ангел теперь использовал его всегда, когда пытался успокоить Змия. — Но он большую часть своей жизни провёл, помогая женщинам в столь волнительном положении. Мы с тобой в этом вопросе, будем откровенны, не особо подкованы, кроме того, никто из нас не знает, как работает твоя магия на ребёнка, воздействует ли она него? Мы не можем так рисковать, дорогой, уверен, ты и сам это понимаешь, — когда они сели на свою любимую лавочку напротив пруда, Азирафель сжал свободную руку Кроули, заглядывая ему в глаза.       Демон, с упоением поглощающий розовое мороженое (шоколадные и фисташковый шарики оказались в середине вафельного стаканчика), честно пытался выглядеть угрожающе. Однако мороженое было слишком вкусным и не слишком холодным, приятным для такого мерзкого солнечного, тёплого дня, что тратить своё внимание и силы на что-то, кроме него, не хотелось вовсе.       Кроули что-то невнятно проворчал, но руку не отнял, наоборот переплетя свои пальцы с пальцами Азирафеля и крепко сжав их, и ангел расценил это как определённо добрый знак. Он просиял и с шутливыми нотками произнёс: — Так что, я могу соблазнить тебя здоровым трезвым обедом? Столик в «Ритц» как раз чудеснейшим образом освободился — какая невероятная удача нам сопутствует! — Кроули для виду обижено поломался несколько мгновений, но в конце концов согласился на предложение ангела.       В ресторане, правда, Кроули всё равно попытался обратить яблочный сок, который Азирафель заказал ему, в сидр, но ангел, мило улыбаясь, на корню пресёк подобные попытки. Демон, в отместку, дулся на него и не разговаривал с ним до самого вечера.       Ангел на это лишь тяжело вздыхал и морально готовился к грядущему.       Кроули всегда был темпераментным, хотя и большую часть времени успешно скрывал свою излишнюю эмоциональность. Однако сейчас, когда демон оказался беременным, она во всей своей красе давала о себе знать. Азирафелю, впрочем, не оставалось ничего другого, кроме как запастись всем своим ангельским терпением.       Они жили вместе уже целую неделю.       За это время никто никого не убил, квартира ни разу не подвергалась действию ангельских чудес, а состояние Кроули пусть немного, но улучшилось… Хотел бы так сказать Азирафель, но не мог.       Во-первых, в субботу, на следующий же день после похода к врачу, между демоном и ангелом разгорелся спор по поводу правильного ухода за растениями. Азирафель, который оказался в восторге от ярких зелёных «воспитанников» Кроули ещё в первый же день, когда он их только увидел, ворковал с фикусом. Демон с привычным недовольством поглядывал на безмятежного ангела, который, по его мнению, слишком баловал этих засранцев. Впрочем, глядя на довольного Азирафеля, Кроули мог простить ему некоторую вольность, ведь в конце концов, авторитет Змия и страх растений перед ним были достаточно сильны, чтобы продолжать держать их в узде.       Лениво глядя на своего ангела, протирающего листья одного из вазонов влажной тряпочкой, Кроули вдруг заметил, что на широком ярком листе расползалось огромное пятно. Мгновенно сорвавшись с места, демон подскочил к растению и, схватив за повреждённый лист, пристально вгляделся в него. — У нас-с-с, кажется, уже был разговор про пятна, — не обращая внимания на удивившегося Азирафеля, вкрадчиво прошипел демон. Растения тут же в страхе зашуршали листьями. — И вы прекрасно знаете, что с-с-случаетс-с-ся с-с-с теми, кто меня разочаровывает, — он яростно прищурился, хватая провинившийся вазон и не прекращая при этом вкрадчиво шипеть, и бедная растительность, если бы была человеком, точно упала бы в обморок. — Кроули, дорогой, мне кажется, ты слишком строг к ним… — мягко начал Азирафель, но Змий тут же гневно сверкнул на него глазами. Он растит этих (ну, может, не совсем конкретно этих, но суть от этого не меняется!) неблагодарных уже более тридцати лет, и ангел будет указывать ему, как себя вести?! — Ангел, не лезь, — хмуро отрезал Кроули. — С этими мерзавцами по-другому нельзя, иначе они расслабляются и начинают наглеть. Посмотри, до чего довело твоё попустительство! — он ткнул обомлевшим смертником Азирафелю практически в лицо. — Но это нормально, — возразил ангел. — Всё живое иногда может чувствовать себя не очень хорошо. Не стоит быть таким категоричным, дорогой. Ты должен проявлять больше любви и сопереживания! — Кроули прищурился, чувствуя, как внутри тлеет холодная ярость. — Я демон, ангел! — ледяным тоном процедил он. — Я с-с-сею с-с-страх и ужас-с-с! — в конце концов, Кроули сильным точным движением бросил провинившийся вазон вперёд.       Он пролетел через всю комнату, чудом не рассыпав землю, и вылетел аккурат в окно. Так как Кроули жил, как и подобает приличному демону, на шестом этаже, выпущенный из окна цветочный горшок был весомым аргументом для проходящего внизу офисного клерка Джеймса Баттона, втупившегося в экран своего телефона, спешно набирая сообщение «освободился сегодня пораньше, уже почти под домом» своей жене. Азирафелю пришлось приложить все чудеса своих ангельских чудес (ах, каков каламбур!), чтобы заставить мистера Баттона притормозить, а летящему растению упасть в нескольких дюймах от него.       Кроули после этого, гордо вскинув подбородок, удалился вообще из квартиры, оставляя Азирафеля пыхтеть от негодования (и волноваться, конечно, тоже) в гордом одиночестве.       Во-вторых, во вторник после первого удачного совместного похода в магазин (который, что удивительно, прошёл без каких-либо эксцессов), ангел загорелся идеей что-нибудь приготовить. Конечно, Кроули, который в связи со своим деликатным положением практически круглосуточно был голоден, профессиональная кухня лондонских ресторанов вполне устраивала, но Азирафель, который всё-таки обзавёлся несколькими пособиями для молодых родителей, вычитал в какой-то из статей, что беременным полезно питаться домашними блюдами. А что могло быть полезней ангельской стряпни, приготовленной для одного очень капризного беременного демона с любовью и заботой? И, видимо, этой любви и заботы оказалось слишком много (ну, или из Азирафеля просто оказался очень плохой повар), но запах горелой овсянки пришлось выводить далеко не одним и не только ангельским чудом, а испортившуюся плиту и вовсе оказалось проще поменять на новую.       В-третьих же (и это было самое страшное), состояние Кроули улучшаться никак не спешило и вместо этого самого улучшения подкинуло ему ещё не одну свинью. Резкая смена настроения и повышенный аппетит никуда не делись, как никуда не делась и перманентная тошнота, часто по утрам заканчивающаяся долгим рандеву с унитазом за закрытой дверью ванной комнаты.       Кроули злился, Кроули бесился, Кроули унывал, чувствуя себя невероятно униженным, но вся его демоническая магия и все злобные гневные взгляды на свой ещё плоский живот были бессильны против бунтующего организма и маленькой фасолины (которая уже, конечно, была больше фасолины, но не суть), растущей внутри него и саботирующей выстраиваемую тысячелетиями репутацию. Более того, кажется, они возымели наоборот диаметрально противоположный эффект, и прекрасным утром прекрасного дождливого четверга Кроули вот уже пятнадцать минут не мигая пялился на своё отражение в зеркале. — Ангел, у меня появилась грудь! — загробным голосом на грани истерики протянул демон, не отрываясь от зеркала, когда обеспокоенный тишиной в ванной Азирафель осторожно заглянул в неё. — Ну, ты же должен будешь как-то вскармливать дитя, когда оно появится на свет, — не понимая, в чём проблема, отозвался Азирафель. — Ты издеваешься?! — мгновенно взорвался Кроули, широко распахнутыми глазами глядя на ангела. — Грудь! Грудь!!! — он взвыл, хватаясь за волосы, словно собирался повыдёргивать их все. — У мужского тела! — Ну как-то же оно смогло понести, — резонно заметил Азирафель и пожал плечами. — Значит, не такое уж оно и мужское, — Кроули резко вскинул голову, отнимая руки, и прожёг ангела рядом с собой гневным взглядом.       Он сжал тонкие губы в плотную линию, издавая при этом какое-то утробное рычание, а после сорвался с места, проносясь мимо Азирафеля в сторону спальни. Тот проводил демона сочувствующим взглядом и ушёл на кухню… чудесить здоровую и полезную домашнюю еду.       Кроули злился. Вернее, ему было грустно. Точнее, его всё бесило, отчего хотелось крушить и бить всё на своём пути. Ещё точнее, была гложущая изнутри тоска, отчего хотелось свернуться клубочком под одеялом, и чтобы мир искал, искал его и не нашёл. Вот прям совсем-совсем точно, внутри кипел вулкан, что требовал своего выхода ядовитыми колкостями и сарказмом, бьющим в самую цель, сражающим жертву наповал.       Вместо всего этого по щекам Кроули текли слёзы. Сердце в груди болезненно сжималось и в прямом смысле хотелось выть и кричать, и рыдать, сажая голос, словно какая-то девица. Демон всхлипнул.       Как же он ненавидел эти дурацкие перепады настроения!       Больше них он, правда, ненавидел только своё предающее его тело и свои прибавившиеся бока, из-за которых его любимые брюки теперь не налазили на бёдра. Мало вот ему было печалей, да?! Так теперь ещё и любимая одежда застревала на полпути к конечной цели! Кроули всхлипнул ещё раз и на этот раз сделал это громче — обида заполняла всё его сердце, и Змий в сердцах упал на край кровати. Он из последних сил пытался держать эмоции под контролем, но получалось это, почему-то, очень плохо.       В таком состоянии его и нашёл ангел, которого, по всей видимости, привлекли необычные звуки, доносящиеся из комнаты. — Дорогой, ты плачешь? — бесшумно подкравшийся Азирафель с тревогой посмотрел на расстроенного демона. — Грёбаные гормоны, кто их вообще придумал?! — яростно вытирая влажные щёки и пытаясь не сгореть со стыда прямо на месте, гневно прошипел Кроули. Ангел рядом с ним успокаивающе улыбнулся. — Расскажешь, что тебя расстроило? — осторожно поинтересовался он. Кроули одарил его полным искренней обиды и печали взглядом. — Мои джинсы не застёгиваются на мне, — голос его предательски дрогнул. — Посмотри на меня. Я толстый и мерзкий, — тоном, словно он смиряется с неизбежным, резюмировал демон. Его выражение лица так и кричало «я стойко принимаю удары судьбы, не надо меня жалеть», и Азирафель с трудом сдержал смешок. — Ты беременный и прекрасный, — мягко возразил ангел, кладя руки чуть выше застрявших на бёдрах штанов, осторожно касаясь ими ещё плоского живота демона. — Идём, я приготовил блинчики, — Кроули с сомнением посмотрел на довольное лицо Азирафеля, и тот, смущённо улыбнувшись, поправился: — Создал, дорогой, создал.       Кроули фыркнул то ли от смеха, то ли от возмущения и щёлкнул пальцами, создавая вместо любимых узких джинсов джинсы на пару размеров больше. Ходить сегодня по магазинам в поисках подходящей альтернативы ему определённо очень не хотелось. — Я тут на днях общался с юной Анафемой, — как всегда с аппетитом вкушая своё любимое блюдо, вдохновлённо начал Азирафель, не замечая, как в уже привычной манере извращается Кроули, намазывая блин абрикосовым джемом и икрой мойвы. — Как ты смотришь на то, чтобы переехать в Нижний Тадфилд? — демон промычал что-то нечленораздельное запихивая в рот сразу весь блин и тут же намазывая следующий мёдом, Нутеллой и печёночным паштетом. — Книги говорят, что беременным полезно проводить побольше времени на свежем воздухе, — опасаясь, что Змий откажет, торопливо продолжил ангел. — Да и мы сможем присматривать за юным Антихристом — мало ли, возможно кто-то из наших снова попытается сунуться к нему… А Анафема говорит, у них там как раз освободился коттедж…       Кроули на мгновение задумался. В принципе, Тадфилд, несмотря на не самые приятные обстоятельства знакомства, демону понравился. Тихий, приятный городок — идеальное место для проведения отпуска, до которого пахал шесть тысячелетий… Ну, и для рождения ребёнка, конечно, тоже, куда же теперь без этого. — Только учти, ангел, рожать у монашек-сатанисток (да и у не сатанисток тоже) я не буду, — хмуро и абсолютно серьёзно выдал Кроули, и Азирафель просиял. — Значит, ты всё-таки не против? — радостно уточнил он, и демон вдруг мягко и совершенно спокойно улыбнулся: — Значит, не против.