***
Михайловская обитель считалась в деревне обыкновенной киновией. Монастырь третьего ранга, он ничем не отличался от тысяч других таких же монастырей, разбросанных по всей России. И если бы не одна крохотная деталь, это действительно было бы так. В Михайловском монастыре квартировалось одно из спецподразделений русской православной церкви, отдел святого Андрея Первозванного, которое занималось истреблением нежити по всей западной Руси. И сейчас, в одном из подвальных залов храмового комплекса, где был обустроен тир, монахи тренировались в стрельбе из боевых охотничьих арбалетов. За тренировкой подопечных, наряду с братом Афанасием, следил настоятель монастыря, игумен Димитрий. Это был коренастый старец лет семидесяти, однако внешняя немощь его была обманчива: в физической силе монах мог дать фору любому молодому охотнику на нежить. Тренировка близилась к концу. Вскоре все стрелы с мишеней были убраны, арбалеты поставлены на предохранители, все собрались уходить, как вдруг... - Стойте! Подождите меня! Я же не опоздал?.. В дверях появился сильно запыхавшийся, но как всегда неунывающий, послушник Иван. Все монахи разом уставились на него. - Эээ... Иван? Что ты тут делаешь? - Тебе велено было приходить в пять часов пополудни, отрок, а сейчас лишь четыре, - промолвил Димитрий, а затем повернулся к брату Афанасию и грозно вопросил. - Ведь велено было? Монах притворился, что очень увлечен каменной кладкой на стене. - Я... - в промежутках между переводом дыхания послушнику удавалось вставлять кое-какие слова. - Я хотел... Пораньше прийти... Но я вижу... Вы уже начали... - Да, начали, - откликнулся из толпы худощавый, похожий в чем-то на крысу, послушник Тихон. - И уже закончить успели! Опять ты пришел к шапочному разбору! Среди монахов при этих словах прокатился вздох облегчения. - Как закончили? - краска вмиг сошла с лица Ивана. - Но я же... Я же так хотел... Не беда! - вновь воодушевленный, он бросился к нише с арбалетами. - Раз так, я сам потренируюсь! - Брось самострел, окаянный!!! - что есть силы закричал брат Афанасий, но послушник будто не слышал его: он уже снял оружие со стены, поставил ногу в стремя, вложил стрелу и принялся натягивать тетиву, как внезапно... Пальцы нечаянно соскользнули с тугой проволоки и стрела вырвалась на свободу - срикошетив об пол, она принялась хаотично летать по залу. - Братья! Ложитесь! - монахи в ужасе заметались, часть из них попряталась под лавки, часть повалилась на пол, закрыв руками голову. - Все под контролем! Я ее поймаю! - кричал Иван, безуспешно пытаясь отследить траекторию полета. Отскочив от противоположной стены, стрела с бешеной скоростью понеслась прямо в центр зала к насельникам... - Ловлю!!! - с диким воплем послушник хотел выскочить вперед, раскинув руки, но вместо этого с эпичным грохотом шмакнулся на пол, сдерживаемый ногой брата Афанасия, наступившего ему на полу подрясника. Стрела просвистела прямо у Ивана над головой, лишь слегка оцарапав скуфью, и воткнулась лежавшему на полу послушнику Тихону в подрясник прямо между ног... Монахи в оцепенении замерли, во все глаза глядя на инока. Враз помертвевший Тихон дрожащей рукой вынул стрелу из пола, поглядел сначала на нее, потом на место ее приземления и, тихонько охнув, грохнулся в обморок. Взоры всех присутствующих обратились к Ивану. Тот все еще лежал на полу и зажимал рукой расквашенный нос. От толпы отделилась коренастая фигура брата Афанасия. Он стал медленно-медленно приближаться к послушнику. - Иван... Иван задом наперед начал отползать от монаха. - Эм... Ну все ведь обошлось, да?.. - Иван... - когда Афанасий начал снимать со стены палицу, послушник уже вскочил на ноги. А когда монах, размахивая этой самой палицей, бросился прямиком на него самого, и вовсе припустил что есть мочи. - ИВААААН!!! - вовсю голосил брат Афанасий. - Я тебе покажу, ирод, как оружие без надлежащих для того мозгов в голове трогать! - Погодите, брат Афанасий! - голосил уже послушник, закрываясь от палицы сорванной со стены мишенью. - Не серчайте! Вы же помните заповедь "не убий"?! - И ты еще смеешь говорить мне о ненасилии, охламон?! Да воткнись стрела на четверть аршина выше, и Тихон бы обет безбрачия досрочно принял! Все остальные монахи, включая игумена, с интересом наблюдали за этим действом - практически ежедневные догонялки брата Афанасия и послушника Ивана вносили долю интереса в их полную трудностей аскетическую жизнь. Когда гневного Афанасия успокоили, Ивана вытянули из-под лавки, обломки расколошмаченной палицей мишени выкинули, а Тихона привели в чувство, стал решаться главный вопрос вечера. - Братия мои, - громогласно объявил брат Афанасий, нехотя отдавая собратьям палицу. - Надобно решать, кто сегодня ночью в дозор пойдет. - А можно я?! - раздался возглас Ивана в толпе. Казалось, монах сейчас прожжет в голове послушника дырку одним только взглядом. - Тебе что, жить надоело, недоуч?! - Вы сказали, если я в течение недели буду помогать келарю на кухне, то вы пустите меня в дозор! - полным воодушевления голосом напомнил Иван. - А то, что Трофим после этого три дня заикался от вида взорванной печи, ты не запамятовал?! - Но я же все-таки продержался на условленный срок, - парировал послушник. - Ну пожалуйста, брат Афанасий! Я же много-то не прошу, всего один поход! Монах со стоном возвел глаза к небу, гадая, за какие смертные грехи Господь ниспослал ему эту светловолосую зеленоглазую кару, сейчас так умоляюще смотрящую на него. Брат Афанасий знал Ивана уже очень давно - с тех пор, как восемнадцать лет назад подобрал сверток с младенцем на ступенях храма. Юношей он был порывистым и довольно упорным - пока своего не добьется, не отстанет. Так что кошмар в виде бегающего вокруг него Ивана, бьющего челом о дозоре, будет обеспечен монаху еще в течение двух месяцев как минимум. Да и вообще - всего лишь одна ночь дозора, ничего катастрофического Иван просто не должен успеть натворить... Наверное. - Ладно, твоя взяла! - объявил Афанасий, отчего послушник так и засветился от радости, а среди остальных монахов пронесся сдавленный стон. - Кто пойдет с Иваном в дозор? Казалось, каждый из находившихся в зале словно пригнулся, желая вдруг обрести невидимость. - Может, ты? - обратился Афанасий к первому попавшемуся монаху. Тот не на шутку встревожился. - Я... А я... Мне... А я не могу! - Почему? - У меня сестра в деревне рожает! - Она же у тебя на прошлой неделе рожала! - вскинул брови Афанасий. - А... А она все еще рожает! Монах тяжело вздохнул. - Терпеть не могу эти ложные схватки на девятом месяце. Благословляю, сын мой, ступай с миром. И страдалец, непрерывно благодаря Господа за чудесное спасение, удалился. С величайшим трудом отобрав пятерых дозорных (несчатные не переставали креститься и бросать прожигающие взгляды на Ивана), брат Афанасий стал выдавать всем снаряжение - арбалеты, набор стрел к ним, пистолеты модификации 6П28 с освященными серебряными пулями, как вдруг игумен Димитрий шепотом обратился к нему: - Брат Афанасий... Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, отпуская отрока на охоту. Этого-то монах и опасался. - Не беспокойтесь, настоятель. Дабы учить и вести его, я отправляюсь в дозор вместе со всеми. - Я знаю, Иван тебе как сын, ты постоянно за него ручаешься, но все-таки, - Димитрий склонился над самым ухом Афанасия. - Возьми бронежилет. Монах мысленно поставил для себя галочку всерьез обдумать это предложение. Тем временем игумен начал осенять крестным знамением отобранных для дозора насельников. - Благословляю вас на подвиг ратный, дети мои. Да пребудет в ваших сердцах твердость духа и сила для истребления нежити поганой, что попадется у вас на пути. Да устрашится нечистый мощи Духа Святаго. Аминь. Стоявший с незаряженным арбалетом Иван был счастлив, словно ребенок, получивший желанную игрушку на день рождения. - Не бойтесь за меня! - с энтузиазмом уверил послушник. - Я вас не подведу! Если ночью встречу кровососа, я его так отделаю - железными прутьями в аду будут нежнее хлестать! И вообще, скоро ни одного нечистого во всей западной Руси под моей защитой не останется, вот! В том, что Иван когда-нибудь уничтожит всю нежить в западной России, брат Афанасий ни на миг не сомневался. А вот останется ли после такого кто живой в округе - это уже другой вопрос.***
Виктория беспокойно ворочалась во сне с боку на бок. Холодная испарина покрывала её лоб. Сегодняшний день пробудил давно забытый ночной кошмар, кошмар, который хотелось затолкать в глубины памяти и никогда не вынимать... - Серас, просыпайся. Вздрогнув, вампирша распахнула глаза. Прямо над ней горой навис Алукард, без тени смущения оглядывавший её с головы до ног. - Х-хозяин? - Виктория, вспомнив, что находится в одной только тонкой ночной рубашке, выданной ей бабой Машей, резко натянула одеяло до подбородка. Ухмылка вампира при этом стала еще шире. - Что вам нужно? Алые глаза Алукарда жадно полыхнули в темноте. В голову Серас начали закрадываться недетские догадки... Кровь прилила к щекам. - Виктория... - низкий, чуть хрипловатый баритон носферату заставлял кожу покрываться мурашками. Губы растянулись в хищной ухмылке, обнажив острые клыки. - Медлить нельзя. Я слишком долго ждал этого момента. - Хозяин... - не в силах отвести глаза, дракулина завороженно взирала на него. Одеяло и рубашка вдруг стали казаться такой эфемерной и незначительной преградой для пронизывающего взгляда Алукарда. - Что вы хотите?.. - Ты нужна мне, - от этих слов, произнесенных тихим шепотом, сердце забилось чаще. Вампирша вздрогнула и бессознательно крепче сжала пальцы на ткани одеяла. - Поднимайся, Серас. Мы идем добывать себе гробы. Пару секунд Виктория думала, что у нее мозги помутились. - Что?! - Мне повторить дважды? - Алукард, усмехаясь, разогнулся. - Хозяйка и так запретила нам пить кровь и бодрствовать ночью. Уж не думаешь ли ты, что при таких условиях сон в простой кровати поможет нам сохранить силы? - Но хозяин, вы же... - Со мной все будет в порядке, а вот за тебя я не ручаюсь. Вампирша со вздохом села на кровати, протирая глаза. - Послушайте... А мы не можем это утром сделать? - И как ты это себе представляешь, Полицейская? В деревню внезапно приезжают двое неизвестных, не появляются на улице в дневное время суток, старательно скрывают от местных цвет своих глаз, десятой дорогой обходят местную церковь. Добавлю, что потом они заказывают два гроба, приносят их домой, никого при этом не хороня. И происходит все на глазах у целого села, в том числе и бабушки нашего обожаемого одноглазого хозяина. Думаю, за подобную конспирацию Интегра посадит нас в подвал как минимум на месяц. - Действительно, - кивнула Серас. - Зря я спросила. - Пока мы подъезжали к дому, я успел заметить мастерскую местного гробовщика, - начал обстоятельно объяснять носферату. - Туда мы и направимся. Одевайся, Виктория. Я буду ждать тебя внизу. Быстро надев майку и шортики (а что ей еще оставалось делать, если другой одежды под рукой не было?), вампирша на цыпочках прокралась мимо комнаты Интегры, спустилась на первый этаж и вышла к Алукарду во двор. - Что-то ты долго, - сказал он со своей неизменной ухмылкой. - Я тебя уже заждался... "Викуся". Услышав подобное обращение, Серас содрогнулась. - Хозяин, я прошу вас, больше никогда не называйте меня так! - Почему же? Чем тебя не устраивает это имя? Согласен, звучит по-идиотски, но твоя реакция на него слишком неадекватна. - Понимаете, - дракулина замялась, подыскивая слова. - Это может показаться бредом, но в детстве мне часто снился один кошмар. В нем я видела, как толпа маленьких девочек-подростков сидит и пишет рассказы с моим участием, и они называют меня там "Викой", "Викулей", "Викусей"! Я знаю, звучит как полная ахинея... - Так оно и есть, - кивнул слегка охреневший Алукард. - ... но это правда! Поэтому, хозяин, я умоляю вас, не надо... - Я все понял, - прервал ученицу носферату и призадумался. - Мда... А я еще думал, что у меня сны логичностью не отличаются... Что ж, Виктория, выходим немедленно. Прошествовав мимо спящего Анчарки, вампиры отворили калитку и вышли на широкую проселочную дорогу. На дворе уже была глубокая ночь. Звезды тускло мерцали в темном небе, редкий свет в окошках изб уже давно погас. Ничто не нарушало тишины, кроме негромкого поскрипывания снега под ногами. Виктория шла позади Алукарда, глядя тому прямо в широкую спину. На сердце у дракулины было неспокойно - мысль о переменчивом поведении хозяина вновь начала тревожить ее. Сейчас как раз выдался отличный шанс спросить его, но Серас все никак не могла отважиться на это. Реакцию Короля Нежити было трудно предугадать. Что он сделает? Рассердится и накричит? Или - что еще хуже - рассмеется? И имеет ли она право задавать такие вопросы, не переходит ли незримые границы? Самое непонятное было в том, что теперь Виктория не знала, где эти границы находятся. После свадебной ночи все смешалось. Кем Алукард ее считает? Все еще неразумной ученицей или чем-то большим? Конечно, Серас была взрослой девочкой и прекрасно понимала, что не все вещи, сделанные мужчиной, являются искренними... Почему-то от этой мысли становилось ужасно грустно. Пропустив воздух сквозь зубы, Виктория вновь посмотрела на шагающего впереди хозяина. Она знала его разным. Кровожадным убийцей, едким пересмешником, требовательным учителем, иногда по-отечески опекающим ее. Несмотря на всю свою язвительность и жестокость, Алукард стал для нее абсолютным примером для подражания, и даже гораздо большим. Но вот кем она сама для него является, вампирша не имела ни малейшего понятия. Сильнее всего на свете Серас боялась не святой воды или распятия, а ехидной насмешки, отпущенной носферату в ее адрес. Вампирша резко сжала кулаки. Ну и пусть он накричит, пусть зубоскалит, но она должна узнать, что за проблема его гложет! - Виктория. Ты знаешь, зачем я взял тебя с собой? Серас так и замерла с наполовину открытым ртом. - Нет, - честно призналась та. - Тебе известно о сущности силы нашего рода? - Алукард чуть замедлил шаг, так что Виктория теперь смогла идти с хозяином наравне. - Ну... Вампиры питаются кровью, а вместе с ней могут получать человеческие души. И тем самым становиться бессмертными... - В целом верно, - сказал носферату, чуть нахмурившись. - Но суть не в просто получении как можно большего количества душ, а в полном контроле над ними и их использовании. Виктория понимала, к чему клонит хозяин. Тогда, во время Битвы за Лондон, он выпустил в пылающий город целую армию подчиненных душ и как-то умудрялся управлять этой чудовищной массой. - Твоим следующим шагом в обучении будет призыв и контроль поглощенной души, - серьезно объявил Алукард. - У тебя ведь есть одна, не так ли? Та, засчет которой ты стала настоящим вампиром? Серас медленно кивнула. - Да. Одна из офицеров "Миллениума" - Зорин Блитц. - Раньше не было повода спрашивать, но как тебе ощущения от поглощения? - Не сказать, что мне понравилось, - ответила вампирша. - Скорее наоборот. Кровь у этой женщины была отвратительная, я пила от злости, а не от желания... - Как бы то ни было, теперь ты обладательница подконтрольного духа, имеющая возможность использовать его в бою и получить все его знания и воспоминания. Я лично буду тренировать тебя. А сейчас мы пришли, - Алукард остановился около невысокого покосившегося заборчика. За оградой виднелась небольшая деревянная изба с пристройкой - жилище гробовщика и его мастерская. Носферату легонько толкнул калитку. Петли громко заскрипели, заставив вампиров скривиться. Бесшумно прошествовав к дому, Виктория вдруг осознала простую, но до того не вполне очевидную истину. - Хозяин, мы что, собираемся гробы украсть?! - Нет, Виктория. Мы зайдем, мило улыбнемся, спросим, не найдется ли у вас парочка лишних гробов, владелец дома любезно согласится предоставить их нам, напоит чаем с плюшками, и после этого уйдем восвояси, - сарказм Короля Нежити огрел дракулину подобно хлесткой плети. - Но... но это же незаконно... - бывшая полицейская внутри Серас принялась подсчитывать, сколько лет дадут каждому из них в случае поимки. - Хорошо, - примирительно развел руки Алукард. - Если тебе не нравится такая формулировка, мы их позаимствуем. Однако по отъезду заниматься обратной доставкой придется и тебе. Пойдет? Ответом ему было молчаливое согласие. - Вот и замечательно. Постой здесь, пока я пройду сквозь стену и открою замок изнутри. Сказано - сделано; через минуту вампир уже отворял такую же противно скрипящую, как и калитку, дверь. Внутри изба оказалась практически как у бабы Маши: сени, обставленные различной хозяйственной утварью, а в них - вход в горницу. Напротив находилась дверь, ведущая в мастерскую. Из горницы доносился раскатистый храп гробовщика. Виктория на цыпочках прошествовала за носферату, стараясь ни в коем случае не потревожить сон хозяина дома. Вампир, в то же время, совсем не напрягался и ступал в своих тяжелых сапогах совершенно беззвучно. Алукард вошел в мастерскую и довольно огляделся. Вдоль стен расположились несколько рядов гробов, особой красотой не отличавшихся, но вполне пригодных для временного пристанища. - Следи за гробовщиком, Полицейская, пока я не разыщу то, что нам нужно. Виктория послушалась, сев на корточки около дверей в сенях, и устремив взгляд в противоположную стену. Спать хотелось неимоверно - Серас время от времени мотала головой, стряхивая накатившую дрему. Она сидела так уже минуты две, не меньше... Дракулина заглянула в мастерскую - Алукард успел перебрать уже добрую половину гробов. Он останавливался перед каждым, что-то прикидывал, а затем в раздражении двигался к следующему. - Хозяин, что вы так долго? - Они все мне малы, - процедил сквозь зубы вампир, - Видимо, выше двух метров в этой деревне люди не водятся. - Я боюсь, сейчас гробовщик проснется! Берите самый большой и пошли уже! - Погоди... О, нашел! - носферату остановился перед высоким гробом, но почти сразу же с разочарованием отвернулся от него. - А этот чем вас не устроил? - Он был осиновый. - Тогда возьмите любой! - По-твоему, я должен спать, скрючившись в три погибели?! - прошипел Алукард, двигаясь к новому ряду. - Я хочу сказать, что если мы попадемся, в монастыре точно узнают о нашем существовании! И тогда у организации будут большие проблемы! Леди Интегра нас убьет! Или отдаст сэру Хеллсингу в личное командование! Я даже не знаю, что хуже! Вампир повернулся к ученице, намереваясь что-то съязвить в ответ, но вдруг так и застыл на месте, устремив взор куда-то поверх плеча Виктории. Серас резко развернулась и обмерла. Увлеченная спором, она не сразу заметила, что храп гробовщика стих. Сейчас хозяин дома, пожилой небритый мужчина, стоял в дверном проеме, переводя взгляд с одного вампира на другого (иногда задерживаясь на вырезе маечки дракулины). Сказать, что он выпал в осадок - ничего не сказать. С минуту все трое стояли молча. Виктория боялась даже вздохнуть, лихорадочно подыскивая пути к отступлению. Не почтовыми же работниками им представляться, в самом деле? Теперь им точно конец. - Всё, - нарушил вдруг тишину гробовщик. - Допился. Уже черти бледные мерещатся... И, покачиваясь, мужчина ушел обратно себе в комнату. Вампиры без слов переглянулись. Алукард бесстрастно пожал плечами и продолжил поиски гроба нужной высоты, в то время как Серас старалась выровнять дыхание и унять дрожь в коленках. Когда дракулина уже решила, что они пробудут в избушке до рассвета, носферату наконец нашел то, что искал. Вместе с хозяином она взяла под мышку один из гробов и вынесла его на улицу, стараясь не думать о том, сколько статей УК РФ они нарушили за сегодня.***
- Мы выступаем? - Нет. - А сейчас выступаем? - Ещё нет. - А сей... - Да помолчи ты, окаянный! Послушник Иван вместе с братом Афанасием с арбалетами за спинами и пистолетами в кобурах сидели около монастырских ворот и ждали остальных отобранных для дозора насельников. Иван в нетерпении чуть ли не скакал на одном месте, монах косился на часы и одновременно приглядывал за послушником, следя, чтобы расстояние между ним и окружающими его предметами было максимально безопасным. - Да что ж они так копаются, - раздосадованно откинул голову назад Иван. - Все появятся вовремя, отрок, - ответил брат Афанасий, отсчитывая про себя числа от одного до десяти в целях перетерпеть гундеж послушника. - Неча было за полтора часа до назначенного приходить. Юноша тяжко вздохнул и заерзал на одном месте. Брат Афанасий тем временем обдумывал принятое им сегодня вечером решение. Михайловский монастырь имел особый статус - находящийся почти у самой границы, он давал монахам возможность защищать простой люд от забредшей с чужой стороны нежити. Однако за последнее время вампиров в округе становилось все меньше и меньше - все-таки насельники профессионально выполняли свою работу. Возможно, Иван сегодня так и не встретит никаких кровососов... Однако это не повод расслабляться и не приглядывать, чтоб послушник не застрелил кого ненароком. Или сам не убился об стоящий в лесу пень. Наконец остальные дозорные вышли из ворот в полном снаряжении - Иван аж запрыгал от радости - и брат Афанасий принялся объяснять каждому путь его обхода. - Ты, Иван, пойдешь по тропе в лес, - послушник энергично закивал. - Ты, Андрей, в обход деревни отправишься. Илья, по дороге через поле пойдешь, старое здание колхоза проверишь. Федор, ступай в лес по другому пути. Ну а я, Иван, вместе с тобой отправлюсь, дабы направлять и... Брат Афанасий резко осекся; пока он распинался, непоседливого послушника уже и след простыл. - Да куда же он делся, демон?! Монахи заозирались по сторонам в поисках юноши. - Нету его нигде, - растерянно сообщил брат Андрей. - Точно провалился. В лес уже ускакал, как пить дать. - Умчался, охламон! - негодующе сжал кулаки брат Афанасий. - Теперь ищи его свищи всю ночь... Ну все, Иван, попадись ты мне только, такого леща получишь - месяц присесть будешь бояться! И монах с решительно-угрожающим видом двинулся по тропе в лес, следуя предполагаемому маршруту своего неугомонного подопечного.***
Виктория со вздохом опустилась на пол. Минуту назад они с хозяином втащили на чердак свои новоприобретенные гробы, умудрившись стукнуться ими обо все углы, но тем не менее не разбудив двух уснувших богатырским сном старушек. Чердак был холодный и пыльный, в углах скопились тонны мусора в виде старых стульев и всякой макулатуры. Заглядывали сюда явно редко, так что за сохранность вампирских убежищ по большому счету беспокоиться не стоило. Только Серас подумала о том, как хозяин мастерской наутро объяснит себе пропажу двух гробов, Алукард внезапно направился к выходу с чердака. - Хозяин, а вы не собираетесь ложиться? - Собираюсь, - ответил вампир, чуть погодя. - Но сначала осмотрю территорию. Нужно знать, в какой местности мы будем жить всю последующую неделю, не так ли? - И куда же вы пойдете? - спросила Виктория, вспомнив, что они обошли практически всю деревню. - Сперва пойду в лес. Ну а дальше - посмотрим...***
Стоило только войти на пару метров вглубь, как уже начиналась непроглядная чаща. Высокие сосны были окутаны снежными коврами, плотными шапками осевшими на еловых лапах. Мутный свет месяца несмело пробирался сквозь ветви, придавая пейзажу темное, зловещее очарование. Вампир неслышно двигался сквозь деревья, не обращая ни малейшего внимания на полуметровые сугробы. Среди стволов наметился просвет - без труда преодолев густой бурелом, носферату оказался на большой поляне, освещаемой звездами. Алукард хотел двинуться было дальше, тем более что где-то совсем рядом остро ощущалось человеческое присутствие. Король Нежити развернулся, полный решимости уйти, но внезапно в оцепенении замер. Не в силах сойти с места, он глядел на противоположный конец поляны, жадно впиваясь взглядом в выступившего на свет человека. Лицо его было до боли знакомо... Нет. Не может быть. Как такое вообще возможно?! Но он же видит его. Собственными глазами, своим совершенным вампирским зрением - эти короткие светлые волосы, горящие огнем зеленые очи, бликующие в свете звезд круглые очки в тонкой оправе... Разве что только разум мог затуманиться. - Священник Иуды? - в изумлении выдохнул Алукард. - Александр Андерсон? Это действительно ты?! Примечания от автора. 1) Скуфья - повседневный головной убор православных духовных лиц. За изображением - сюда: http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/f/fe/Po%C4%8Dajiv,_Lavra_11.jpg/200px-Po%C4%8Dajiv,_Lavra_11.jpg 2) Подрясник - нижнее облачение православного духовенства, одежда, которую разрешено носить послушнику в отличие от рясы. 3) Келарь - заведующий монастырской кухней. 4) Пистолет 6П28 = специальный самозарядный пистолет - подробней здесь: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%A1%D0%A1_(%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D1%82) 5) Киновия - христианская коммуна общежитского устава (как я поняла, синоним монастыря).