Как сумасшедший

Когда это случается второй раз, Гук опаздывает на работу. Чонгук помешивает яйца в сковороде под незатейливую мелодию в наушниках. Ему нравится музыка утром, особенно если он выспался, а не уснул сорок минут назад. Пританцовывая, он нарезает ветчину, больше съедая, чем бросая в сковороду, волосы, влажные после душа, приятно холодят кожу, а телефон то и дело вибрирует, оповещая о новом сообщении. Гук невозмутимо продолжает готовить - это Чимин присылает "поцелуйчики" и пожелания доброго утра. "Надеюсь, когда он узнает, что я опаздываю, будет настроен так же романтично", - усмехается Гук и добавляет к омлету помидоры. Но он не был. - Ты, блин, задолбал, Гуки - Чимин запихивает друга на переднее сиденье спустя полчаса, кидая сверху его сумку, - У меня экзамен через 15 минут начинается! Хмурый, как тучка,он плюхается за руль и оправляет лацканы фиолетового пиджака. - Я немножко разоспался утром, - Гук улыбается во весь рот, глядя, как Чимин дергает заевший ремень безопасности. - То он ночами по квартире шатался, как тень, то теперь спит, как медведь, - Пак Чимин надувает пухлые губы, бросая попытки справиться с застежкой, - Может, выберешь что-нибудь посередине? Я штрафую студентов за опоздания и сам припрусь на экзамен, в лучшем случае, через полчаса. Я буду выглядеть как идиот! - Я куплю тебе пиццу. - И коктейль. Гук согласно кивает, скрепя сердце, и отворачивается к окну. Машина вылетает на кольцевую, и Чимин, вцепившись в руль, лавирует в плотном потоке машин. - Кстати. Я забыл сказать, вчера мне написал Юнги-хён и пригласил нас с тобой в паб. От шальной езды друга завтрак просится наружу, но удивленный Гук об этом забывает. - Куда пригласил? Кто?! - "Фламинго из супермаркета", - передразнивает друга Чимин , включая поворотник, - В паб. И там будет твой Тэхен. Я подумал, что будет неплохо, нам с парнями есть, что вспомнить, а тебе я куплю мороженое. - Заткнись, - Чонгук, на всякий случай, проверяет, крепко ли он пристегнут, когда машина резко поворачивает на съезде, - И он не мой. - В субботу. У студентов заканчиваются экзамены, мы с Тэ точно напьемся от счастья. - Как и сами студенты. - Юнги-я был очень настойчив, - Чимин бросает на друга короткий взгляд, - И он несколько раз повторил, что ты тоже приглашен, так что отказы не принимаются. - Я и не..собирался..., - Гук хмурится, глядя в окно, и пытается сообразить, где в этой истории подвох, - С чего бы это все? - Я говорил тебе, что Мин Юнги замечательный парень. "Ага. Очень." - Мы не поладили в последнюю нашу встречу. - Вот и помиритесь. Гук смотрит на друга почти с восхищением, не понимая, как у него все может быть так просто. - Я пойду, но только если пойдешь ты. - Так и планировалось, если ты не заметил, - Чимин поспешно поправляет прическу в зеркале заднего вида, наблюдая за временем на светофоре, - Не знаю, зачем Юнги-хёну ты. Похоже на двойное свидание. Гук удивленно крякает: - Вообще-то, ты меня не привлекаешь. Друг, бросив в него взглядом "вообще-то ,ты меня тоже", жмет на "газ". - Подумай еще. - Я и..? Чонгук, раздраженно цокая, резко поворачивается к Чимину корпусом: - Слушай, когда ты прекратишь свои шутки про меня и Тэхена? Я сто раз... - Да я при чем?!, - Чимин испуганно косится на друга, заезжая на парковку, - Я просто передал приглашение, не ешь меня! Едва они вышли из машины, Чимин улетел далеко вперед, хлопнув его по спине напоследок, и Гук не спеша бредет по дорожке в одиночестве, думая, как получше спросить обо всем у Ким Тэхена. "Что ни день, то сюрприз, Чон Чонгук", - бурчит он вслух, прикладывая пропуск к сканеру, - "И что я должен спросить? Доброе утро, Тэхен, ты знаешь, что твой дружок пригласил меня с вами в паб?" Лифт забит до отказа, и, вздохнув, Гук сворачивает к лестнице. "Доброе утро, Тэхен, Чимин-хён сказал, что мы вместе идем в паб. Твой парень не против, надеюсь." "Доброе утро, Тэхен, я сломаю руку к уик-энду и не смогу прийти на встречу, мне так жаль.." Дверь студии приоткрыта. Гук, насторожившись, заглядывает внутрь: через задернутые шторы еле сочится свет, не выключенный проектор мерно потрескивает, показывая белое слепое пятно на стене. На полу - пара оберток от конфет и мирно дремлющий Тэхен, подмявший под себя подушку. Прежде чем приблизиться, Чонгук останавливается в дверях. От увиденного пробирает смех, и он коротко хихикает, зажав ладонью рот. Гук никогда не видел его настолько расслабленным: Тэхен сопит, слегка приоткрыв рот, с уголка губ вот-вот упадет прозрачная капелька. Синяя шевелюра вихрем разметалась по ковру, и, кажется, он даже что-то бормочет во сне. Ботинки остаются у двери, и Гук вкрадывается в комнату , присаживаясь напротив мирно дремлющего тела. " Я не ложился, Чонгук-ши. Писал вчера до ночи свой гениальный текст, объелся конфет и прилег отдохнуть", - говорит в голове низкий голос, и Гук усмехается, аккуратно убирая упавшую на лицо Тэхена прядь. Взгляд останавливается на готовой сорваться капельке слюны, и парень, вспоминая вчерашнее видение, бездумно касается собственных губ. Тэхен обнимает подушку, прижимая к себе, как ребенок, и просыпаться не собирается. Тихое дыхание смешивается со звуками утра за окном, колени поджаты к животу, и кажется, что Чонгук застал его не на работе, а спящим в собственной комнате. Чувство, уже знакомое, тягучее и густое, разливается где-то под ребрами: ему хочется поцеловать его. Гук замирает на минуту, вдыхая свежий, легкий запах тэхеновых духов. Белая свободная рубашка, явно ему большая, немного замялась, и солнце редкими лучиками согревает обнажившуюся поясницу. Чонгуку хочется дотронуться, и рука рефлекторно дергается, но он себя останавливает. Получить хоть что-то от сегодняшнего утра он был обязан, и Гук тянется к карману сумки, выуживая записную книжку. На коленке рисовать неудобно, и иногда теряется равновесие. К тому же темно, и Гук, перебирая шепотом любимые ругательства, иногда подносит рисунок к узкой полосе света между штор. Проходит несколько минут, прежде чем работа закончена, и Гук критично осматривает нарисованного куратора с лужицей слюны у рта. Нацарапав "Суровые трудовые будни Ким Тэхена" возле рисунка, он складывает листик дважды и оставляет на ковре. Перед тем, как выйти в вестибюль за кофе, он собирает фантики на полу и выключает проектор. Уже выходя, Гук краем глаза замечает сумку куратора и плащ, перекинутый через спинку стула. Осознание приходит не сразу, но когда приходит, Чонгук готов разразиться хохотом. "Он что, пришел пораньше, и, пока я опаздывал, успел уснуть?" Тэхен шевелится, тихо что-то мыча, и Гук поспешно ретируется, притворив дверь. Желание дотронуться до кого-то или поцеловать не было ему чуждо: в семнадцать лет каждый юноша мечтает поцеловать любую красивую женщину, которая согласится. В случае Гука - мужчину. Он отлично помнит неловкие и недолгие свидания на первом курсе, которые устраивал ему Чимин с его, Гука, однокурсниками, объятия и "всё такое", но все, что он испытывал, под определение "Тэхен" не подходило. Гук подходит к автомату и вылавливает из кармана джинсов монетки. В голове странная легкость, и мысли о работе разбегаются, как ни старается Гук их удержать. Зато картина "Тэхён, разметавшийся на ковре" там держится отлично, и ощущение чего-то тягучего и теплого в груди - тоже. Девушка, стоявшая впереди него в очереди, забирает свой стакан, и Гук, вздохнув, бросает деньги в автомат. Это был второй раз, когда Гуку хотелось поцеловать Тэхена. И он начинает считать. *** Когда Чонгук подходит к двери, возвратившись с двумя большими латте, за дверью слышится шорох. Руки заняты, и Гук, толкнув дверь бедром, по хозяйски вваливается в помещение: - Доброе утро, Тэхен. Окна открыты настежь, впуская запахи свежего, чистого утра. Тэ сидит за столом, поджав под себя ноги, и что-то перечитывает в записной книжке. Волосы на затылке взъерошены: он проснулся совсем недавно. "Слишком ты весел сегодня, Чонгуки", - говорит он сам себе, довольно улыбаясь поднявшему голову куратору, - "Жди неприятностей." Тэхен ухмыляется, сгребая со стола хлам. - Свежемолотый, - Чонгук салютует куратору кружкой, - Нет сил больше пить растворимый. - Если честно, у меня тоже. Спасибо, - Тэхен говорит тихо, глядя Гуку куда-то в пупок. Уголки губ дрожат, то и дело поднимаясь вверх, как будто он старается не улыбаться. "Он что, смущён?" -Ставь сюда. Вот только... - Что?, - Гук усаживается напротив куратора и ставит на стол дымящиеся чашки. - У нас нет ничего вкусненького. - И даже печений? - Даже печений. - Тех, что по бабулиному рецепту?.. - Ни одного. Некоторое время пьют в молчании. Тэхен уставился в окно, наблюдая что-то высоко в кронах деревьев, Чонгук уставился на Тэхена, слишком хитро ухмыляясь. - Тэхен. - Мм?, - парень вздрагивает, переводя на Гука слегка растерянный взгляд карих глаз. - Я всегда знаю, когда в этом помещении заканчивается еда. Плитка шоколада опускается на стол, и Тэхен смеется, удивленно вскинув брови. - Есть несколько важных новостей, - спустя полшоколадки говорит куратор, усаживаясь на стуле по-турецки, - Первое: пожалуйста, на ночь пятницы ничего не планируй, позвонит директор музея, из которого мы берем картины, нужно будет поговорить с ним. Второе: я вынужден улететь в Нидерланды практически на неделю. Не хочу оставлять тебя здесь одного, но я - одно из ответственных за сохранность картин лиц. Должен лично сопроводить их. Гук замирает, так и не донеся до губ полупустой стаканчик. - На неделю? Тэхен кивает, глядя Гуку прямо в глаза, и ему становится не по себе. Свежемолотый кофе должен был стать приятным продолжением этого праздника жизни, но никак не окончанием, и Гук, рассеянно кивая в ответ, кладет кусочек шоколадки обратно на фольгу. Тэхен напряжен. Он вглядывается парню в лицо очень пристально, будто считывая каждую эмоцию, и когда Чонгук кладет шоколадку в упаковку, спрашивает: - Ты хорошо спал сегодня? - Я перестал спать с кошмарами уже довольно давно. После.. "...того, как ты начал читать вслух." - ..после твоего чая. Он очень помог. Тэхен озабоченно хмурит брови, ерзая на стуле: - Я оставлю для тебя заварку, и жду трансляцию чаепития онлайн каждый день. Гук кашляет, поперхнувшись кофе: - Серьезно? - Вполне. И голосовое сообщение утром: "Доброе утро, Тэхен.." Тэхен повышает интонацию, копируя голос Гука, и тот смеется: - "Я жив, здоров и пришел на работу без желания убить кого-нибудь." - Или уснуть, - поддакивает Гук, отпивая, - Кстати об "уснуть".. Тэхен екает. Еле заметно, но Гук замечает и про себя радуется, что рот занят шоколадом и не получится довольно улыбнуться. Куратор розовеет, глотая: - Я хотел посмотреть один фильм, пока ты не пришел. Это нужно для работы. Мне нравится смотреть на проекторе, большой экран и вообще...Ну и, в общем... - Пол бы очень уютный?, - тихо спрашивает Гук, заглядывая Тэхену в глаза. Одно из двух: то ли у Гука перебор с женскими гормонами, то ли Тэхен был по-настоящему обворожителен в своем смущении. "Как он переключается с режима "я загадочный и одухотворенный" в режим "я простой, как грабли" за пару секунд?", - вопрошает Гук сам себя, глядя на подрагивающие длинные ресницы. - Вроде того. Тэхен взрывается смехом, смущенно спрятав лицо в ладони. - Понравился рисунок?, - Гук отставляет пустую чашку, глядя, как содрогается от смеха "мистер Изысканность". Тэхен указывает куда-то пальцем, и Гук улыбается, проследив за ним глазами: рядом с "подсолнухами" на стене обрывком канцелярского скотча приклеен его листок. *** Третий раз не заставляет себя ждать. - Ты приоделся. Тэхен смотрит на него в отражение, поправляя ремень. - Тебе очень идет эта рубашка. До открытия их детища оставались считанные недели , и в Академию приехали спонсоры выставки. Деканат стоял на ушах и требовал, чтобы авторы их развлекали, так что они с Тэхеном, разодевшись, стояли у зеркала. - Она белая, - просто отвечает Гук, застегивая манжеты, - И я постирал ее. Оба в костюмах под галстуком. Чонгук критично осматривает собственное отражение, замечая не без удовольствия, что под глазами почти исчезли круги. Или черный костюм выгодно оттенял цвет лица. Юноша в зеркале напротив его почти не отталкивал, а стоящий рядом - очень даже привлекал. "Вот кто точно "приоделся"" - проносится в голове, и Гук слегка расслабляет галстук. Тэхен выбрал светло-голубой костюм, под стать волосам, вдел в ухо серебряную серьгу, и - о чудо!, - надел ботинки. "Надеюсь, на его фоне ты, Гуки, сойдешь за официанта или лакея, и тебя не попросят говорить", - думает Чонгук и, схватив со стола папку, шагает за Тэхеном к дверям. Их встречают в вестибюле: стайка любопытных студентов жмется к автоматам со снеками неподалеку, о чем-то переговариваясь, профессор Чон и профессор Ким хохочут с немолодой полной женщиной, которая, впрочем, смеется не тише. Подходя ближе, Гук бросает на потолок беглый взгляд, проверяя, не сыплется ли часом побелка. - Ким Тэхен и Чон Чонгук, - объявляет профессор Ким, стоило Тэхену негромко "кхекнуть", - профессор Нилльсон, полюбуйтесь на этих красавцев. Гук замедляет шаг, пропуская Тэхена вперед: стоять за спиной и согласно кивать - это его роль, с которой он полностью согласен, но теплая, мягкая рука куратора, прижавшись к Гуку чуть выше поясницы, настойчиво подталкивает его вперед. - Это профессор Нилльсон, декан факультета изящных искусств в колледже Констфак. Идите ближе. Профессор Нилльсон оказалась той самой полной женщиной, довольно милой, с короткими светлыми волосами и в очках-половинках. Приветливо склонив голову, она улыбается обоим в лицо, разглядывая их с ног до головы. - Такие молоденькие... - Лучшие молодые специалисты из лучших, - заверительно отвечает профессор Ким и подводит Тэхена поближе, - Руководитель проекта Ким Тэхен. - Замечательно, - женщина кокетливо хихикает под недоумевающий Гуков взгляд и протягивает Тэхену руку, - А это ваш протеже? - Коллега, - коротко отвечает Тэхен, на секунду бросая на Гука взгляд, - Ответственный за художественное оформление. Очень талантливый художник, его работы будут представлены на выставке. - Очень хорошо, - женщина понимающе кивает, окидывая Гука сканирующим взглядом. - Профессор Нилльсон, мы проделали большую работу. Вы сегодня единственная наша гостья? Тэхен улыбается женщине самой обворожительной из своих улыбок, так, что смущен, кажется, даже профессор Чон. - Гости из Китая, Тэхен, - напоминает мужчина, оглаживая остатки волос на макушке, - Опаздывают, а медлить нет времени. - Тогда пойдемте. Они шагают по опустевшим коридорам к хранилищу, иногда натыкаясь на любопытных студентов: Чонгук и Тэхен впереди, профессора, все еще над чем-то хохочущие, сзади. Маршрут Чонгуку знаком, но на распутьях он мешкает, пока теплая, крепкая ладонь, на секунду сжав его руку чуть выше запястья, не увлекает Гука за собой. Группа заходит в большую просторную комнату с серыми стенами и полом, уставленную камерами хранения. Прошагав с минуту, наконец, сворачивают к нужной ячейке, и Тэхен вводит код на табло сейфа. Профессора обращаются вслух, замолкнув. Нилльсон, сложив руки в замок на округлом животе, заинтересованно рассматривает их из-под половинчатой оправы. Гук стоит немного сзади, почти за спиной куратора, моля всех богов, чтобы он не начал с его картин. Выудив из кармана пару тканевых перчаток и натянув их на руки, он, придерживая за рамку, извлекает из сейфа одну из картин: - "Автопортрет", приехал из музея Орсе в Париже на прошлой неделе. Она готова к вывеске, мой коллега очень тщательно подбирал рамку и драпировку, мы решили взять охру в качестве аккомпанирующего цвета... Гук смотрит на Тэхена почти с восхищением: полчаса назад он, закинув на стол босые ноги, горячо о чем-то спорил со своим амстердамским дружком, не стесняясь в выражениях. Сейчас - сама сдержанность и сосредоточенность, плечи расправлены, голос и интонация выверены до ноты. Коротко хмыкнув, Гук отводит было глаза, но взгляд цепляется за светлое пятнышко у куратора на шее. У самого затылка, маленькое, но хорошо заметное, и, глядя на него, Гук очень старается не улыбаться. "Это ж надо было так есть, чтобы оставить на шее джем." - Это реализм, фон у картины сиренево-красный, лицо за счет этого итак подсвечено, но хотелось бы добавить искусственный свет. - Все верно, к тому же.. Нилльсон начинает поддакивать, указывая на что-то Тэхену пухлым мизинцем. Голоса, окутанные ватой, слышатся как будто издалека, и Гук замирает, сверля взглядом смуглую тэхенову шею. Уже знакомое ощущение возвращается. Прокрадываясь откуда-то из самых потаенных уголков грудной клетки, жаром обдает ребра и грудину, и Гук пропускает вдох. Он хочет поцеловать его. Прижаться губами к вымазанной в джем шее, понять, чем пахнут его волосы , носом зарыться в этот синий вихрь на макушке. Может быть (совсем немного), попробовать кожу на вкус. На этот раз желание почти болезненное, очень настойчивое, и Чонгук мысленно одергивает себя. "Когда у тебя хоть что-то путное в голове возникнет?", - спрашивает Гуки сам себя, тихо выдыхая. Тем не менее, пятнышко никуда не исчезнет, и если Тэхен неаккуратно повернет голову, измажет ворот рубашки. Голоса из поля слышимости исчезают совсем. Гук слышит обрывки каких-то фраз, пока, послюнявив кончик пальца, подносит его к кураторской шее, но большинство звуков просто перестало существовать. - Очень выразительные глаза. Мы пытались подсветить картину изнутри.. Оратор запинается, проглотив остаток фразы. Слегка влажная подушечка, невесомо коснувшись его шеи, массирует место прямо под затылком, и Тэхен замирает на вдохе. Чонгук стирает липкое пятно с кожи, не сводя взгляда с собственной руки. Прикасаться к Тэхену вот так было непривычно, он почти никогда не касался его. Он почти никого не касался. Большой палец легонько растирает грязное место, остальная ладонь лежит на основании шеи. Тэхен вздрагивает, и Гук, моргнув, поднимает глаза. Куратор смотрит на него, слегка повернув голову, и в темных глазах, в самой черноте зрачка, плещется что-то новое. Профессора Нилльсон увлекли в дискуссию, и на Гука никто не смотрел. Никто, кроме Тэхена. Кадык куратора дергается вверх, и он, коротко вздохнув, сильней сжимает пальцы на рамке холста. - У тебя здесь..Джем.., - Гук поспешно убирает пальцы и отходя чуть в сторону, - Запачкаешь рубашку. Тэхен смотрит на него, не отрываясь, несколько секунд, прежде чем кивнуть, слегка улыбнувшись, и вернуться к работе. "Дурак", - выпаливает Гук сам себе, сунув руки в карманы и вслушиваясь в разгоревшуюся беседу. Проступившую на шее Тэхена гусиную кожу он не замечает. *** Время подобралось к субботе. Гук шагает за Чимином по влажному от ливня асфальту, прикрывая шею от ветра воротом пиджака. Вечер, небо темнеет, дорога светится от фар многочисленных машин. Пахнет приближающейся осенью, и пока Чимин, прикрывая динамик ладошкой, разговаривает с кем-то по телефону, у Гука есть несколько минут надышаться. Они выбрали для встречи ирландский паб, тесный закуток на одной из оживленных улиц. Легкое волнение подергивает где-то у пупка, и Гук то и дело бросает на себя беглый взгляд в витрины. Ухмыльнувшись неоновому лепрекону, встречавшему клиентов у входа, Чонгук ныряет внутрь, толкая плечом тяжелую дверь из массива. - Из всех пивнушек в Сеуле нужно было выбрать самую маленькую и труднодоступную!, - Чимин хлопает по спине подлетевшего к нему юношу и лезет обниматься. - Я очень хотел настоящий ирландский паб. Мин Юнги собственной персоной. Гук отбрасывает мокрую челку пятерней, окидывая его с ног до головы. Тот, кажется, не замечает его, как всегда, и Гук может.. - Добрый вечер, Чонгук. Парень, отодрав от себя Чимина, протягивает ему бледную ладонь, - Я очень рад, что ты пришел. - Я тоже, - отвечает Гук, сам понимая, как неуверенно это прозвучало, - Рад. Они обмениваются рукопожатиями, и Чимин, подхватив обоих под руки, волочет их куда-то в глубину зала. - Так напомни, Юнги-я, почему мы провожаем тебя в Амстердам в этой дыре?, - Чимин уверенно идет в противоположную от их столика сторону, пока Юнги, раздраженно цокая, его не разворачивает. - Здесь наливают настоящий односолодовый виски. И-и-и... Юнги подводит их к столу, и усаживает на стулья, надавив на плечи: - Ирландскую бомбу. Ирландская бомба - символ дружбы. Взгляд у юноши такой же, как у Чимина, когда он замышляет что-то очень стремное, и ничего хорошего он точно не сулил. Гук тихонько сглатывает, бросая взгляд на часы над барной стойкой. 20:06. - Мы больше никого не ждем?, - спрашивает Гук, глядя на Юнги, прекрасно понимая, что это звучит как "Где Тэхен?" - Он будет с минуты на минуту, какие-то проблемы с парковками, - Юнги рассеянно чешет затылок, пожимая плечами, - Я схожу за меню и узнаю, чем они готовы меня удивить. Несколько минут они сидят с Чимином вдвоем. Чонгук сто раз просмотрел уведомления в телефоне, рассмотрел все бутылки на полке за макушкой бармена, и, когда он в сотый раз проверяет, аккуратно ли причесан, на плечо ложится маленькая теплая рука. - Расслабься. Ты хорошо выглядишь, - убедительно и слишком серьезно для Чимина, - Не волнуйся и просто будь собой. Я знаю, кому ты точно понравишься, а Юнги я беру на себя. Весь день накануне Гук простоял манекеном посреди собственной квартиры. На него вешали рубашку за рубашкой (смысл? они все белые.) , футболку за футболкой (та же ситуация), пока Чимин, устало глотнув кофейку, не вынес вердикт: черный костюм под галстуком. "-Почему мы вообще этим занимаемся?, - Гук смотрит на себя в зеркало, неловко поправляя рубашку, - Я буду выглядеть как придурок, сидя в пивнушке в костюме, хён. - Ты выглядишь, как молодой искусствовед, зашедший выпить после работы. - Мы не работали, Чимини, - раздраженно отвечает Гук, пытаясь развязать галстук, - Мы обожрались рамена и прошли всю "Дарк соулс" за день. - Не рассказывай об этом Тэхену и все будет в порядке, - Чимин помогает ему раздеться с таким видом, будто сам шил этот костюм, - Ты очень хорош. " - Я не собираюсь никому нравиться, - отвечает Гук, комкая салфетку, - Я хочу просто спокойно выпить. - Не пизди. В голосе друга слышится откровенный смех, и Чонгук уже вскидывает голову, чтобы сказать другу пару ласковых, но замирает на полуслове. Тэхен, кажется, практически не попал под дождь. Волосы сухие, аккуратно уложены, открывая уши с небольшими серьгами. Под коротким синим пальто - черная футболка, на ногах - высокие сапоги на шнуровке. Глаза подведены, но смотрят скорее устало, чем пленительно. - Вы видели, какие сейчас звезды? Я опоздал, потому что засмотрелся, - он огибает стол, попутно хлопая Чимина по плечу, и останавливается между ними, окидывая стулья взглядом, - Где сидит Юнги? - Сам знаешь, после нескольких шотов это не будет иметь никакого значения, он будет сидеть везде, - отвечает Чимин, убирая с соседнего стула сумку, - Но вообще, здесь, между мной и Гуком. Тэхен медлит несколько секунд, а затем, подхватив куртку Мина со стула, перекладывает ее на место напротив. - Не люблю сидеть спиной ко входу, - бормочет куратор, присаживаясь рядом с Чонгуком, - Вы заказали что-нибудь? - Юнги ушел за меню, постоянно говорил что-то про "Ирландскую бомбу", - отвечает Чимин. Они молча ухмыляются друг другу, пока Чимин, коварно смеясь, не хватает Тэхена за щеки. - Почему ты больше не ходишь на мои семинары, важная птица? Думаешь, раз ставишь Ван Гога, можно забывать про университетских друзей?, - Тэхен хихикает, вжимая голову в плечи, и Чимин треплет его по идеальной прическе, - Разоделся, расфуфырился..Спасибо хоть, что узнал меня! - Я часто бываю занят, Чимин-хён, - отвечает Тэ, жалобно корчась, - Мы с Чонгуком практически не выходим из студии.. - Вот именно!, - восклицает Чимин, напоследок ущипнув куратора за бок, - Я не вижу своего тонсена, потому что ты завалил его работой. Это плохо на мне сказывается, Тэ Тэ! Чонгук наблюдает за происходящим, мягко говоря, пораженно. Режим "одухотворенный, сосредоточенный Тэхен и несуществующий рядом Чимин" давно должен был быть включен, и все происходящее: тихий уютный паб, сгущающийся вечер за окном, Тэхен, совсем "другой" - казалось нереальным. Куратор повернут лицом к Чимину, и Гук может глазеть, сколько угодно. Тэхен был красив. Но иначе, чем обычно: тесные брюки не скрывают мускулы ног, тонкие, изящные пальцы бездумно выписывают узоры на столешнице. От недостатка света открытая шея кажется еще смуглее, и Гук на мгновение задерживает взгляд, разглядывая то место у самого затылка, где он еще совсем недавно прикасался. Он слегка улыбается, борясь с желанием повторить недавнюю выходку, и сквозь пелену мыслей слышит громкое: - Бессмертный коктейль! Юнги плюхается на свободный стул и оборачивается к следовавшему за ним официанту, - Поставьте, пожалуйста. - Вы уверены, что вам не нужна помощь?, - официант здесь единственный кто, кажется, понимает гуково настроение. "Нужна, дружок", - говорит Гук про себя, отдирая взгляд от шеи Тэхена. - Все в порядке, никакой помощи, - Юнги отдает официанту купюру, - Здесь восемь стаканов стаута и восемь рюмок с.. - С ликером и виски 50 на 50, - заканчивает официант, склоняя голову в учтивом жесте. - Большое спасибо. - Юнги-я, ты опять?, - Тэхен вздыхает, стоило официанту уйти, - Кому от этого будет лучше? - "Ирландская бомба" - символ дружбы, - упрямо повторяет юноша, опрокидывая содержимое рюмок в стаканы, - Разбирайте. Перед Гуком ставят стакан, и он, аккуратно взявшись за него, подносит коктейль к свету. - Юнги-ши..Я боюсь, мне не стоит рисковать. - Во- первых, сам ты "ши", отвечает Юнги, добавляя в свой стакан лед, - Во-вторых, просто пей быстро и не дожидаясь, пока все перемешается. - Он ни разу не напивался, Юнги-я, - подает голос Чимин, забирая свою порцию, - Я понятия не имею, какой он, когда напьется. Ты же не хочешь выплачивать за испорченную обивку? Подошедший на этих словах официант с подносом закусок ставит заказ на стол, бросая на компанию недоверчивый взгляд, и Гук почти готов заплатить ему за спасение. Мин, раздраженно цокнув, подвигает свой стул вплотную к Чонгуку. - Смотри на меня и делай так же. У меня тост!, - Юнги оглядывает всех, подняв свой бокал, - Я проторчал здесь несколько недель, жутко устал, соскучился по своей работе и хотел бы, чтобы это время прошло не зря. За то, чтобы эта выставка, ради которой я здесь, изменила что-то в жизни каждого из нас. Особенно в вашей, - палец, обрамленный широким кольцом, указывает ну Гука и Тэ, и Юнги, запрокинув голову, залпом опорожняет стакан. *** После третьего коктейля Чонгука начинает мутить, настолько, что временами он забывает, чего пришел сюда. Калейдоскоп из трех лиц постепенно сменяется, и Гук, прислонившись головой к столешнице, слушает горячо спорящих Юнги и Чимина: - Я тебя уверяю: я не мог этого сказать! , - Чимин стукает кулаком по столу, но выходит не очень угрожающе, - Ты, блин, пиздишь, как дышишь, Юнги-хён! -Так и было, - Мин заливается смехом, беря с тарелки кольцо кальмара в кляре, - Ты сказал тому парню с истфака, что встречаешься со мной, лишь бы он отстал. - Почему из всех вариантов я выбрал самый.. -Эй! Че сказал?! Тэхен смеется с них, качая головой, и поворачивает к Гуку голову. Тот сидит смирно, глядя на опустевшие стаканы. - Гуки, - зовет его куратор, и, удивленно екнув, тот поднимает взгляд. - Сегодня ночью я говорил с одним из наших спонсоров по видеозвонку..Слышишь меня? - Конечно, - Гук моргает, подавляя зевок, - И? - Я рассказал ему о твоих работах. Тэхен заглядывает ему в глаза, улыбаясь так тепло, что кажется: прислонись губами к этой улыбке - и солнца выпьешь. Куратор продолжает говорить, но все, что Гук слышит - его голос, завораживающий, как будто всегда пропитанный нежностью. Для всех. Или только для Чонгука? Гук не думает, что вполне очевидно пялится на губы парня, иногда облизывая собственные. От количества выпитого в груди горячо, и когда в ней медовой патокой растекается привычное желание поцеловать Ким Тэхена, Чонгуку становится жарко. "Четвертый раз." - ...Он обещал приехать и посмотреть лично. Я очень буду ждать этого, и с него не слезу. Он должен, Гуки, слышишь? Должен увидеть, какой огромный потенциал прячется в моих лапах. Чонгук кивает, заглядывая куратору в глаза. Тот широко улыбается в ответ, на секунду сжимая гукову ладонь в своей, а потом Юнги, подняв лохматую голову орет на полпаба: - А давайте поговорим о Тэхене и Чонгуке! - А давайте!, - орет Чимин не менее громко, игнорируя "цыкающего" на них тэхена, - Давно пора! - Чонгук, - Юнги поворачивает на него всколоченную голову, сверля взглядом прищуренных глаз, - Тебе нравится работать с Тэхени? - Разумеется, - Гук сглатывает, понимая, что официант не придет, как и последние надежды на спасение. - Что тебе нравится? - Ну.., - Откашливаясь, он садится ровнее. Чимин смотрит на него настолько плутовато, что Чонгук почти готов ручаться: его публичное распятие - его рук дело. - Я могу много времени посвящать своему творчеству, мы работаем с самым важным для меня художником, я думаю, это здорово, и.. - Не-не-не, стой, - Юнги упирается ему ладонью в грудь, качая головой, - Я не об этом. Что тебе нравится в твоем кураторе? - Юнги, пожуй лучше кальмаров, - Тэхен подсовывает ему тарелку, но юноша, кажется, полностью ее игнорирует. Взгляд Юнги неотрывно держит контакт с Гуком, и он готов пойти по старой схеме: промычать что-то нечленораздельное и дать Чимину себя выгородить, но что-то, - может быть, выпитый алкоголь, - его останавливает. - Мне нравится его голос. Я часто слушаю, как Тэхен говорит, и это настоящее волшебство. Очень успокаивает. Гук бросает на куратора молниеносный взгляд, стараясь быть не заметным, но палится: Тэхен не отводит с него глаз. Ощущение, что все в пабе стихло, слушая его, и прыти поубавляется, но Гук продолжает: - Мне нравится то, что он живет тем, что мы делаем. Он живет так, как завещал нам Винсент: не быть равнодушным к живописи, и мне кажется он горячо любит ее. Дрожащие пальцы не слушаются, и Гук мелкими рваными движениями ослабляет галстук: - И его забота. Я часто ее чувствую, в самые сложные минуты его ладонь..держит мою. Перед глазами всплывает картина: Тэхен, стоящий сзади и сжимающий в ладони дрожащую гукову руку, и ,коротко выдохнув, справляясь с накатившими эмоциями, Гук сжимает ладони в кулаки. "Хватит, Чонгуки. Теперь точно: хватит", - спокойно говорит собственный голос в закромах сознания, и, может быть, действительно, пора заткнуться. Но Чонгук поворачивает голову и, впиваясь глазами в пораженный тэхенов взгляд, выдыхает: - К тому же, у него очень красивые губы. Вот и все. Кажется, внутри рушится нечто монументальное: в ушах стоит грохот, в груди что-то яростно клокочет, пытаясь вырваться наружу, глаза застилает легкой пеленой, но он не отводит взгляд, наблюдая поистине идеальное, выточенное лицо напротив, растерянно глядящее ему в глаза. - Тэхен, он что-то побледнел.., - Юнги вскакивает из-за стола, подсаживаясь к Гуку, - Тэхен! Куратор вздрагивает, медленно переводя на друга взгляд. - Ему плохо, помогай. Гука поднимают на ноги, расстегивая пиджак и верхние пуговицы рубашки. Чимин подзывает официанта , и, отпаиваясь прохладной водой, Гук осознает, что "нечто", клокотавшее в груди, сейчас попросится наружу. - Перепил, - коротко бросает Тэхен, поспешно натягивая пальто, - Чимини, я отведу его к себе. - Может такси?, - Чимин, аккуратно взяв лицо друга в ладони, вглядывается ему в глаза, - Гуки, как ты себя чувствуешь? - Нормально, - глухо отвечает Гук и ставит на стол пустой стакан из-под воды, - Ирландская бомба была, кажется, замедленного действия. Юнги смеется, вкладывая чаевые в салфетку: - А он ничего, не такая тютя, каким показался сначала.. - Дойдем пешком, здесь минут десять. У него была куртка?, - Тэхен придерживает Гука за талию, прижимая к себе, и нечто бурлящее в груди заинтересованно "ёкает". - Нет, только пиджак. - Твою мать, - бормочет Тэхен, поспешно скидывая пальто, - Гуки, надевай. -Я не стану, - Чонгук хмурится, протестующе отпираясь руками, - Ты замерзнешь. - А ты проблюешься, - весело добавляет Юнги, отправляя в рот снек, - И кому хуже? - Мы пошли, - Тэхен впихивает-таки Гука в пальто под его протестующее мычание и подталкивает к выходу, - До завтра. - Завтра приедут строители, не забывай! Нервно кивнув напоследок, Тэхен прикрывает за ними дверь. *** Едва они переступают порог, рука, державшая его всю дорогу, исчезает, и Гук остается в коридоре один. - Хочешь вымыться?, - Тэхен кричит откуда-то из глубины квартиры, торопливо шагая из угла в угол, - Я сейчас, разуйся сам. Нетвердо опираясь о стоящую у входа тумбочку, Гук сбрасывает ботинки, поднимая на комнату взгляд. Это была квартира-студия, слишком тесная, чтобы вместить гуков хлам, но вполне просторная для Тэхена. - У меня прохладно, я возьму тебе плед. Чонгук не может разглядеть обстановку из-за пелены внезапно накатившей усталости, да ему и не дают: уже знакомая хватка, обняв за плечи, увлекает куда-то в глубину квартиры. Его раздевают, долго расправляясь с пуговицы и тихо ругаясь, стягивают даже носки, оставляя в одном белье, и укладывают в прохладный, мягкий, пахнущий кондиционером рай. - Нам придется поспать вместе, - уголок одеяла откидывается, и в полуметре от Гука на кровать опускается тело, - Я не засыпаю на полу: слишком плоско и твердо. Через несколько минут гаснет свет. Тэхен, одетый в песочного цвета пижаму, ложится рядом, обнимая подушку. Голые ступни зарываются в складки одеяла, и, поежившись от ночного ветерка, он опускает голову на матрац. Вопросительного взгляда Гука хватает, чтобы куратор, вздохнув, пояснил: - Не могу спать, не обнимая что-нибудь. С самого детства. Ужасно мешает иногда.. - А мне ужастики снятся, - отвечает Гук, тихо усмехаясь, - У каждого своя беда. - Тебя не тошнит? -Нет. Он борется с желанием пододвинуться поближе. Собственное стремление дотронуться до Тэхена , прижаться к нему, обнять и почувствовать ответное объятие крайне настораживает, практически пугает, потому что думать об этом и не делать, как обычно, становится все сложнее. Это не то, к чему он привык. Гук спихивает накатившие эмоции на опьянение, сворачивается в комочек и чувствует, как Тэхен накидывает плед на его плечи и спину. Подоткнув покрывало у ног и убедившись, что Гук полностью в тепле, Тэхен немного пододвигается сам. Головы Чонгук не поднимает. Пока Тэхен укрывал его, парень лежал тихо, дышал ровно и глубоко, потом, наконец, повернул голову и посмотрел на прекрасно вылепленное лицо всего в каких-то сантиметрах от его собственного. Они не шевелятся еще несколько минут, и Гук старательно рассматривает потолок, иногда опуская глаза и сталкиваясь с куратором взглядами. На улице гаснет освещение , рассмотреть черты лица напротив становится все сложнее, и Гук, словив очередной "вертолет", почти проваливается в дремоту. - Тэхен. -Да? - Ты можешь.., - Гук останавливается, поражаясь остатками незамутненного сознания тому, как далеко зашел он в желаниях в своей голове. - Что? - Можешь немного поговорить со мной? Я хорошо сплю от твоего голоса. Проходит несколько мучительных секунд, прежде чем чужая рука, впутавшись в его темные волосы, мягко оглаживает макушку. Медленно, очень медленно и вдумчиво, пальцы слегка подрагивают, и Гук замирает, впитывая в себя каждое прикосновение. - Я не рассказывал тебе про лунных кроликов? , - Тэхен шепчет, перебирая короткие темные пряди. От низкого, слегка хриплого шепота било ознобом, или просто хозяин квартиры так и не закрыл на ночь окно. - Нет, не рассказывал, - Гук выдыхает, вглядываясь в густую темноту перед собой, чувствуя, как приятно пахнет пенкой и тоником всего в нескольких сантиметрах. - Мне кажется, на Луне живут кролики, Гук. Чонгук несколько раз моргает, думая, привиделось ему или Тэхен сказал, что... - На Луне? Кролики живут? Как это...Ты серьезно? - Я их слышал. И несколько раз видел. - Ты не мог! Покажи мне. - Сейчас не видно полной луны, ничего не получится, - прохладные кончики пальцев временами задевают кожу на шее, и Гук, стараясь не вздрогнуть, до боли впивается ногтями в ладони, - Но в детстве я очень часто смотрел на полную луну, и если очень хорошо присмотреться, иногда можно заметить серую, мелкую-мелкую пыль в ее кратерах. - Это рельеф, - Гук кутается в плед плотнее. Тэхен, заметив, накрывает его своим под протестующее мычание. - Это кролики, Чонгук. Лунные кролики, они всегда там жили. А если выйти на место, где нет шума, и прислушаться - услышишь такой...Легкий стрёкот. Слышал? - Сверчки.. - Я тоже так думал. Рука, гладившая его волосы, окончательно сползает вниз, невесомо касаясь местечка за ухом: - Пока не увидел кроликов. Они гуляют в лунных кратерах, и ясными летними ночами шлют нам привет. Сам знаешь, сколько от Земли до Луны. Когда звук долетает, никаких приветов нет, один треск. Подушка с легким стуком падает на пол. На поясницу ложится какая-то тяжесть, и Гук чувствует, как куратор, придвинувшись, прижимает его к себе. - Вот бы услышать их настоящий "привет", - Гук зевает до слез в глазах. Отключаясь, он чувствует, как прижимается лбом к теплой, пахнущей цветами шее, и обещает себе подумать об этом на трезвую голову.