Как сумасшедший

Он не знает, сколько они здесь находятся. Может, несколько минут, может, часов. Глаза Гука закрыты, он не видит, как медленно сгущаются сумерки, уплотняется пропахший озоном воздух, обещая грозу. Губы Тэхена сухие и слегка вздрагивают, отвечая на его осторожное прикосновение. Чонгук не знает, что делать. Не знает, что делает. Он просто целует. Судорожно вдыхает, приоткрывая рот навстречу легкому тэхенову дыханию, припадает к губам, посасывает, пробуя нижнюю на вкус. Обнимает его настойчивей, пытаясь поверить в то, что только что сделал. Он поцеловал его? Тэхен, впиваясь в гуковы бока, проводит по его губам языком. Поцеловал. Он охотно его впускает, потому что это то, чего он, мать его, так давно хотел. Отдать ему всего себя, до самых глубинных закоулков души, потому что это самое верное, что он может сделать. Чонгук касается языка Тэхена своим, ласкает его, чувствуя, как парень расслабляется , как подается навстречу. Тэ отвечает так охотно на малейшее прикосновение, что задворками сознания Гук смеет думать, что, в общем, неплохо целуется. А когда, остановившись вдохнуть воздуха, Тэхен оглаживает его спину, вжимаясь в Гука всем телом, в этом почти не остается сомнений. Рука возвращаются на затылок, бережно придерживая, другая - обвивает талию. К ним так хочется льнуть. Они целуются, стоя в комнате у кровати на светлом, как и вся обстановка, ковре. Тэхен - босиком. Чонгук - даже не разувшись. Тэхен пахнет собой. Цветочным парфюмом, шампунем, самую малость - запахом улицы, аэропорта, такси. Чонгуком. Хочется вдохнуть. Хочется попробовать. Гук понимает, что что-то изменилось, только когда замечает, что пальцы, покоившиеся на его затылке, зарылись в растрепанные волосы, то, как тяжело и шумно дышит Тэхен, прижимаясь к нему , и как отчаянно он цепляется за него в ответ. Поцелуй становится горячим и влажным, беспорядочным, Тэхен обхватывает губами его язык, посасывая, тишина разрывается редкими всхлипами то одного, то другого, пока, наконец, выдыхая раскалившийся воздух, Тэхен не стонет. Тихо, гортанно, вызывая яркую волну возбуждения в гуковом животе. - Подожди. Чонгук удивляется, понимая, как сильно они "срослись". Ладони пропадают с его тела, оставляя почти болезненное ощущение отсутствия, и Тэхен пытается отойти, натыкаясь то на самого Гука, то на его руки. Их взгляды встречаются, и Гук видит в глазах Тэхена неприкрытую тревогу. В томной, горячей неге, которая заполнила всю комнату, мелкими разрядами проходит весь спектр его эмоций. Тэ смотрит напугано, осторожно, стараясь выровнять сбившиеся дыхание. Ему нужно поскорее все объяснить, сейчас, через секундочку, он только посмотрит последний раз на раскрасневшиеся исцелованные губы, осознав, что это - его рук дело. - Гуки, прости. Мне не стоило.. - Нет, - Чонгук махает головой, притягивая его назад, - Не то. Чонгук почти жалеет, что остановил его. В глазах Тэхена столько вопросов, что кружится голова, и, думается Гуку, самый главный из них: неужели я тебя напугал? - Ты не напугал. Все нормально, Тэ. Все прекрасно. Только сейчас он понимает, что на улице почти ночь. Остатки света из окна ложатся на точеные тэхеновы черты, отражаются в белках глаз. Чонгук переплетает их пальцы, прислоняясь к его лбу своим, молчит еще несколько секунд, наслаждаясь теплым дыханием на своей щеке, прежде чем сказать: - Я так долго ждал тебя. Так долго об этом мечтал. - О чем? - Об этом. В животе неотвратимо поднимается буря. Он впервые хотел бы, чтобы внутренний голос направил его на "путь истинный", но он лукаво молчит. Чонгук поднимает лицо, скользя губами по тэхеновой шее. Дорожка мягких поцелуев, губы натыкаются на кадык, и парень облизывает его, тут же опаляя дыханием. Тэхен подставляется, нарочно выгибаясь под гуковы губы, увеличивая контакт, и возбуждение, огненное, концентрированное, снова дает о себе знать. -Я так давно хотел сказать тебе, сколько всего ты заставляешь меня чувствовать. Чонгук цепляется за верхнюю пуговицу его рубашки, чувствуя даже отсюда, как гулко ухает в тэхеновой груди. Короткий поцелуй в губы, и первая пуговица вынимается из петли. - Я хочу сказать все это прежде, чем ..это случится. Секундной заминки хватает, чтобы спина под его ладонью снова напряглась. "То ли ты дебил, - говорит, посмеиваясь, внутренний голос, - то ли он - паникер." - Чонгук, нам не обязательно заниматься сексом сегодня. Не обязательно заниматься им вообще. Я знаю, что это для тебя тяжело, что ты осторожен.. - Для меня это не тяжело, - неторопливый, успокаивающий поцелуй, и, едва слышно выдохнув, Тэхен закрывает глаза, - Это случится сегодня. Сейчас. И еще много, много раз, понял? Кивок. - Но сейчас мне нужно, чтобы ты послушал меня. Чонгук не был уверен на счет своей сексуальности. Чимин называл его "своей сучкой по жизни" пару раз, но, думается, он не совсем это имел в виду. Гук несколько раз облизывает губы, ловя на себе мутный тэхенов взгляд: он возбужден. Об этом говорит много факторов, один из которых, возможно, немаловажный - стояк, недвусмысленно упирающийся ему в бедро. Он не может поверить, что это происходит. Что он - причина такого его состояния, но сейчас это не самое важное. - Закрой глаза. Гук осторожно целует подрагивающие веки, проводит пальцем по линии брови. - Я не знаю, что будет завтра, но сегодня я чувствую, что способен на все. И я должен быть откровенен. Чонгук расстегивает еще пуговицу и припадает губами к пульсирующей на шее артерии, слегка прикусывая кожу под задушенный всхлип. - Я люблю твой запах. Я чувствую себя защищенным, таким уверенным...Нужным, когда слышу его. Как будто попал домой. Он не видит тэхеновой мимики, но готов поспорить, что тот улыбается. Поцелуй в висок, скулу, уголок рта. Особенно нежный - в ямку над верхней губой, сцеловывая проступивший пот. - Я люблю твой голос. Знаешь, мне нужно было сказать раньше, но мои кошмары..Дело не в чае. - Я уже понял. Но не мог перестать его заваривать. Мне казалось, стоит перестать - кошмары вернутся. - Так и было бы. Чонгук поднимает их сцепленные руки, целуя каждую его костяшку. - Любая деталь твоего мира, - то, что держит меня в равновесии. Но твой голос - это настоящая блядская магия. Тэхен тихо хихикает, может, от его "блядской магии", может, от того, что Чонгук прикусывает нежную кожу на запястье. - Я люблю твое тело. Я видел немного, но люблю все, что смог узнать. Оно совершенно, я так хотел бы беречь его. И еще.. - Мм? Ладони Чонгука ложатся на грудь Тэ, медленно, чувственно ее оглаживая. "Как в том сне", - секундная мысль, заставляющая покраснеть. И повторить действие еще раз, задержавшись у ключиц. - Твоя душа. Это самое красивое, что в тебе есть. По-настоящему прекрасное. Я бы многое отдал, чтобы увидеть ее воочию. Но сейчас могу только чувствовать своей. Остальные пуговицы вылетают из петель, и Гук снимает с него рубашку, прикасаясь к пылающей коже. Тэхен слушает его, изредка поглаживая или перебирая пряди волос, но Чонгук чувствует, насколько сильно его возбуждение. Член стоит колом, ощущаясь через тонкую ткань брюк, парень хрипит, запрокинув голову, сомкнутые веки покрыты испариной и дрожат, и кажется, все, что сохраняет его самообладание - гуковы объятия. Самое лестное зрелище, что Чонгук видел в своей жизни. - Гуки? - Да. - Кажется, ты сказал за минуту больше, чем многим людям за все ваше знакомство. - И что это значит? Он точно знает, когда прошел первую точку не возврата. Когда, едва сказав эти слова, наклонил голову, целуя твердый, аккуратный сосок и провел по нему языком. Тэхен коротко вскрикивает, прижимает его голову к своей груди так, что Гук едва не впечатывается в нее лицом, и тихо отвечает: - Это значит, что хватит болтать. Чонгука подхватывают под бедра, укладывая на идеально белые простыни. Он окидывает взглядом нависающий над ним темный силуэт, прежде чем, подняв руки, вцепиться в ремень и ширинку. "Что, Гуки, не ожидал?", - вместо его собственного внутреннего голоса говорит кто- то с не кончившимся пубертатным периодом, и идентифицируется он моментально. Понять, что делает в его мыслях Пак Чимин, не особо хочется, да и не нужно. Смотри, Гуки, мать твою. Смотри во все глаза, чтобы пронести через всю жизнь. Ширинка с тихим "вжиком" поддается, и настает очередь пуговицы. Не ожидал. Он не ожидал. Он не планировал лишаться девственности, по крайней мере, не сегодня. Решение пришло спонтанно, стоило увидеть в тэхеновых глазах желание, равное собственному. Все должно было ограничиться признанием в любви и позорным уходом восвояси, и то, что сейчас происходит - самое приятное в его жизни отклонение от плана. Или нет? Руки Тэхена поддевают край его футболки и, выпутываясь из нее, Гук пытается найти в себе самые логичные чувства: волнение, страх, паника. Все то, что захватывало волной, стоило кому-то позволить себе нечто чуть больше дружеских касаний. Но кроме разгорающегося возбуждения он ничего не нашел. Волшебный Ким Тэхен? "И гребаный романтик Чон Чонгук." И когда Чимин стал таким вредным? Его целуют. Медленно, томно, тягуче и ужасно, ужасно возбуждающе. Длинные ладони ласкают его ребра, тут же уступая губам, красная, огненная шевелюра самыми кончиками волос задевает кожу, и Гук тут же вплетает в нее пальцы, откинув голову и закрывая глаза. Тэхен колдует над его животом, исцеловывая, кажется, каждый сантиметр. Прихватывает губами подвздошные косточки, проводит языком по бугоркам мышц. - Ты такой соленый. Короткий смешок, и, стараясь не забывать дышать, Гук гладит его по голове в ответ. - И такой потрясающий. Очень сексуальный, в курсе? "Ох, мать твою." Кажется, до этого Чонгук вовсе не знал, что значит возбуждение. В штанах настолько невыносимо тесно, что он сам готов потянуться к ширинке и завершить процесс, потому что, честное слово, у него стоит до искр перед глазами. Штаны сползают с крепких тэхеновых бедер, и когда Чонгук едва задевает его пах пальцами, проводя по краю резинки боксеров, тишина взрывается стоном, а ткань под гуковыми ладонями оказывается совершенно мокрой. Мысль, воистину феноменальная, озаряет его бедную голову. - Тэхен. Ты раньше когда-нибудь.. - Занимался ли я сексом? Кивок. - Нет. - Нет? "Охренеть." - Нет. А ты? "С собственной рукой считается?", - ехидно подсказывает сознание. - Я тоже не..у меня не было. "Ах да, это же был воображаемый Ким Тэхен. Сойдет для первого раза?" - Заткнись, - цедит Чонгук, касаясь дорожки коротких жестких волос, уходящих за резинку белья. - Ты чего? -Не обращай внимания. Поцелуй меня. Тэхен опускается сверху, упираясь в матрац коленями и локтями, и жадно целует его, выбивая из груди весь воздух. Кажется, что он везде: проходит языком по кромке зубов, прикусывает гуковы губы, сминает их, выдыхая в приоткрытый рот, и, чуть отстранившись, добавляет шепотом: - Я не занимался сексом. Но много об этом читал. Стоп. Чего? "Поди, в тех самых книжках, которые читаешь в студии с утра до ночи", - приходит в голову, пока Гук торопливо отвечает на поцелуи. Тэхен читал о сексе. Зачем? Он хотел кого-то? Набирался опыта? Фантазировал? Гук чувствует, как снова выпадает из реальности, погружаясь в собственные мысли, пока тот самый Чимин, навязчиво заменивший внутренний голос, не говорит ласково: - Ты помнишь, что я тебе говорил? Не думай, Гуки. Не думай. И он не думает. Когда сминает выступающие мускулы на тэхеновой спине, когда подставляется под полу укусы, полу поцелуи на ключицах, когда стонет, толкаясь пахом навстречу его стояку. Руки сползают с тэхеновой поясницы, опускаясь пониже, и Тэ почти подпрыгивает, удивленно мыча. - Еще мне нравится твоя задница, чтоб ты знал, - шепотом, и он приподнимает бедра еще раз, прижимаясь тесней. Лицо горит, и взгляни Чонгук в зеркало, он увидел бы, насколько покраснело от стыда его лицо. Он так же стесняется собственных действий и слов, как умирает от удовольствия, позволяя их себе. Шаг за шагом. С Чонгука снимают джинсы. Они оба в нижнем белье, взмокшие, тяжело дышащие, и Тэхен смотрит на него испытующе, почти вопросительно. Гук опускает глаза. Осталась последняя деталь, прежде чем пути назад не будет. Его давно нет. Очень давно, но деталь - все еще на месте. Пальцы ходят ходуном, когда, цепляясь за кромку белья, тянут его вниз. Бедра кажутся налитыми свинцом, когда он приподнимает их, позволяя стянуть трусы и с себя тоже. Чувствует контакт кожи с кожей, охает и шепчет вещь, которую позже именует "самым тупым, что только мог изречь род человеческий": - Тэхен. - Мм? - Если ты посмотришь вниз, я тоже. Парень смотрит на него несколько секунд, прежде чем, упершись лбом в гуково плечо, хихикнуть. Тихонько хихикнуть, еще и еще, переходя на сдавленный смех. - Что ты ржешь?, - Гук возмущенно шлепает Тэ по ягодице, когда он начинает откровенно хохотать, - О боги.. - Мы такие идиоты с тобой, - примирительный поцелуй в губы, и, приподнявшись на руках, Тэхен отлипает от него, садясь Гуку на бедра, - Но, я думаю, взглянуть все же придется. - Это ведь для дела нужно? - Разумеется. - Тогда хорошо. На счет три? Пытаясь сдерживать смех под суровым гуковым взглядом, Тэ кивает. - Давай. - Раз, два.. Они опускают глаза одновременно, молча друг друга рассматривая. Чонгук блуждает глазами по освободившейся от белья коже, осознавая, что Тэхен, кажется, самый красивый мужчина во Вселенной, до последнего сантиметра. - Мне нравится то, что я вижу, - доносится сверху, и рука Тэхена, лежащая у Чонгука на бедре, ерзает, - Можно прикоснуться? Ответить Чонгук не успевает. Пальцы обхватывают сочащуюся смазкой головку, слегка нажимая, заставляя шипеть. Ладонь проходит по всей длине несколько раз, собирая капли предэякулята и тут же размазывая; слегка помешкав, опускается на мошонку, чувственно оглаживает яички, и Гук вздрагивает, захлебываясь собственным криком. - Чшш.. Тэхен наклоняется и целует его. Нежно, мягко, почти целомудренно, если бы не ситуация, в которой они находились. Гук обвивает его шею, осыпая лицо поцелуями, чуть подается навстречу его сомкнутой на члене ладони. - Ты этому в своих книжках учился? - Не только. Тэхен спускается дорожкой поцелуев к самому нижу живота, и в том, туго скрутившись, тянет и ноет, - Не то, чтобы я эксперт.. Чимин, наблюдающий за происходящим откуда-то из сознания, ехидно потирает лапки. Кажется, он знает, что сейчас произойдет, но Гук, кажется, понятия не име.. "О, Господи. Святое дерьмо." Рот обхватывает головку, язык мягким касанием проходится по уздечке, и, широко распахнув глаза, Гук впивается Тэхену в плечи. Чужие руки сжимают гуковы бедра, губы влажно скользят по всей длине члена, язык проходит вдоль набухших вен, а сам Чонгук, мертвой хваткой вцепившись в Тэхена, стонет настолько отчаянно, что их наверняка слышит весь дом. Головку члена обводят языком, надавливая, облизывая, сводя его, Гука, в могилу. В глазах светлеет, он жмурится, оглаживая тэхенову шею, плечи, голову..Все, до чего может дотянуться, тихо выскуливая его имя. Осознание реальности происходящего никак не приходит, Гуку кажется, что все это - очередной сон, что сейчас он сядет на кровати мокрый от пота, с каменным стояком и побежит смывать с себя остатки видения и спермы. Но все реально. Тэхен реален. А хлюпающие звуки на всю комнату, значительно приближающие разрядку - просто охуительно реальны. Сил хватает на то, чтобы приподняться на подушках, глядя, как громко сопящий, вобравший в себя член почти до основания Тэхен нависает над его пахом. Он мерно двигает головой вверх вниз, а когда, подняв взгляд, встречается с Гуком глазами, тот и вовсе жалеет, что родился. - Тэхен, мне кажется, я сейчас..Того самого.. Что-то идет не по плану. Что-то - это, в общем, все, а еще то, что Тэхен не отстраняется, а, схватив его бедра, еще глубже насаживается на член. Становится жарко и тесно, головка упирается в стенку его глотки и Тэхен пытается глотнуть. - Ебаный ты нахуй.. Перед глазами взрывается фейерверк. Гук чувствует, как изливается в его рот, ничего не может с этим сделать и готов почти заплакать от отчаянья. И, - самую малость, - от развратнейшего удовлетворения. Он кончил в рот Ким Тэхену. Может, книгу об этом написать? Тот выпускает изо рта член, тут же заходясь кашлем. - Что такое?, - Гук садится, мягко обнимая кашляющего Тэ за плечи, - Пожалуйста, прости. Я хотел отстраниться, но ты.. Тэхен мотает головой, все еще кашляя. - Нет, я этого хотел. Просто все оказалось..Сложнее, чем я думал. - Глотнуть сперму? Черт, я удивлен, что тебя не стошнило, зачем ты вообще.. - В тебе нет ничего мерзкого, Гуки. - ..глотал, - мямлит Чонгук последнее слово, стихая. От услышанного в животе лихо скручивает, посылая новые горячие волны в пах, а еще очень щемит где-то за грудиной ,но он отмахивается от этого чувства, не сводя с Тэхена глаз. - Я делал это впервые, и слегка..Ну, ты понимаешь. Задохнулся. - Иди сюда. Парень смеется, глядя, как критично, почти профессионально Чонгук осматривает его лицо. - Что ты надеешься увидеть? Разрывы, порезы? - Было бы чем разрывать, - бубнит Гук, сцеловывая скатывающуюся по щеке слезинку. - Ну, я бы так не сказал. Чонгук опускает глаза. Он сидит у Тэхена на коленях, и тот, - не смотря на то, что только что чуть не задохнулся нахрен, все еще невероятно возбужден. Член прижат к животу, истекает смазкой, и, просовывая между ними руку, Гук кладет на него ладонь. Тэ отзывается шипением, запрокидывая голову: - Это..Не обязательно. Я могу и сам.. - Ты не хочешь, чтобы я трогал тебя? Чонгук утыкается носом в его шею, шумно вдыхая и оставляя поцелуй за ухом. - Твое тело говорит мне обратное. - Я не хочу испугать.. - Ты не пугаешь меня, Тэхен, - чеканит Гук почти строго, выделяя второе слово и начинает плавно двигать рукой, - Я, по-твоему, девчонка-первокурсница? Пальцы соскальзывают к основанию, сжимая, и выжимают из Тэхена новый стон. - Я...Блять... Рука ускоряется, а губы прихватывают мочку уха. - Еще немного, и я не смогу себя сдерживать, Гуки. Еще немного и.. - И что? Кажется, все в комнате, включая предметы мебели и мини-Чимина в сознании, знатно охренев, наблюдает за тем, как ведет себя Чонгук. Он и сам удивлен не меньше. - И я..Я тебя.. - Трахнешь, - учтиво подсказывает Чонгук, прикусывая тэхеново плечо, - Я знаю. - Это больно. - Я знаю. - Я не хочу, чтобы тебе было больно. Рука замирает, напоследок огладив пульсирующую венку большим пальцем, и исчезает с члена. Гук обнимает его, не оставляя ни миллиметра пространства между ними, и когда он выдыхает в тэхенов приоткрытый рот: "Пусть поболит. Мне кажется, что угодно стоит того.", вторая точка не возврата остается позади. Тэхен с глухим рыком опрокидывает его на спину, припадая губами к бедрам и животу. Проводит ладонями вдоль голеней, сжимает в ладонях ступни, целуя их подошвы, своды, лодыжки и пальцы. Щекотно, и Гук заливисто смеется, наслаждаясь тем, как легко и искренне звучит его смех. Влажная дорожка от пупка до сосков, Тэхен вбирает их в рот, поочередно посасывая, вызывая новую волну всхлипов и задушенных "пожалуйста". А потом все пропадает. Несколько минут возни у уха - где-то возле прикроватной тумбочки, кровать снова проседает под весом, Гуковы колени несмело разводят в стороны, и он, екнув, чувствует, как к анусу прижимается вымазанный в нечто вязкое палец, мягко массируя. Нос улавливает легкий аромат чего-то травяного. Они и такие бывают, что ли? - Смазка? Тэхен хихикает, целуя недоумевающего Гука в щеку. - Откуда? Ночной крем для лица. Чонгук фыркает, легонько щелкая парня по лбу. - Еще и жутко дорогой, наверное. - Наш первый секс проходит в лоске и роскоши, что тебя не устраивает? - Что вместо презервативов? Бычья кишка? - Фу, что ты несешь такое, - Тэхен мягко бодается, упираясь в его лоб своим, - Хотя об этом я не подумал. - Давай уже, поверю в твою непорочность на слово. Да и я вряд ли я забеременею. "Не факт", - деликатно вмешивается внутренний голос, тут же получая команду заткнуться. Палец входит в него почти полностью, и Тэхен поспешно склоняется к гукову уху, целуя у виска. - Тише, мой хороший. Когда к пальцу присоединяется второй, кажется, глаза сейчас вылезут из орбит, на тэхеновой спине непременно останутся полосы, а на гуковых губах - саднящие укусы. Тэ перебрал уже все возможные нежности и пошел на второй круг, зацеловывая все его лицо, плавно двигаясь внутри, разводя пальцы чуть в стороны, растягивая стенки. - Можно сказать кое-что ужасное?, - Тэхен аккуратно вводит третий палец. - Рискни. - Ты очень горячий и тесный внутри. А еще ты выглядишь восхитительно. Гуку остается вяло улыбнуться, попутно сдувая прилипшую ко лбу челку. Когда, направляя его дрожащей ладонью, Гук вводит в себя тэхенов член, он готов. Готов подаваться вперед, дыша сквозь стиснутые зубы, подставляться под чувственную ласку, чувствуя, как медленно затихает боль, уступая место удовольствию. Готов бесстыдно вскидывать бедра, сжимая ягодицы Тэхена в ладонях, когда он, чуть меняя угол, проходится по простате. Неотрывно смотреть в глаза напротив. Решиться, приподнявшись, шепнуть на ухо: "Ещё." Собственный член давно налился кровью, о него елозит движущийся тэхенов живот, и Гук чувствует, что им обоим осталось недолго до разрядки. Их руки сцеплены, пальцы переплетены, и Тэхен, иногда замедляясь, подносит их к своему лицу, целуя гукову ладошку. - Я..подожди.. Гук перехватывает его запястья, не давая вырваться. - Самый умный? Баш на баш. Кончил внутрь, и без разговоров. Все могло закончиться в несколько движений, и вполне благополучно, но история жизни Чонгука точно не об этом. Вскидывая голову в оргазме, Тэхен со звоном ударяется затылком о полку над кроватью, с которой что-то падает на одеяло. Что-то с жидким содержимым. Липким, вязким жидким содержимым. В темноте не видно ни зги. Тэхен заходится смехом, хватаясь за ушибленный затылок, Гук, ругаясь, окунает пальцы в разлившуюся по одеялу жидкость. - Включи ночник. Лучше бы он этого не делал. Тэхен, кажется, сейчас помрет от смеха, а Чонгук - от иронии жизни. - Ты хранил банку желтой краски на полке над кроватью? - Да. - Ты не предусмотрел такого хода событий? - Да. - Я весь в собственной сперме и желтой краске, - Чонгук вытирает пальцы о простынь и скидывает с них одеяло. - История твоей жизни в одном предложении. - Заткнись. Химчистка? Тэхен утыкается ему в плечо, изнемогая от хохота. - Ага. *** Чонгук развалился на одном из стульев передних рядов, ослабляя галстук. Кажется, в Академии решили выложиться за весь отопительный сезон - жарко настолько, что он почти уговаривает себя остаться в пиджаке. - Я пропустил бокальчик с профессором Чон, милейший мужчина, как он тебя терпит..Ого! Ну ты и мужик, - Чимин плюхается рядом, поправляя идеально уложенные волосы, - Чон Чонгук в костюме - событие более важное, чем сама выставка. Сам рубашку гладил? Гук прищуривается, обращая взор в потолок. - Ну..Почти. - И что это значит? Черт, уже началось.. Тэхен выходит к сидящим как всегда торопливо. Красный костюм в цвет волосам, белоснежная рубашка - не в тему окружающей гамме, но сидит он на Тэхене безупречно. Возможно, кто-то очень попросил надеть именно его. Возможно, это был Чон Чонгук. Его приветствуют несколько минут, шумно аплодируя, кто-то уже поднимается на сцену с рукопожатиями, Тэхен всем отвечает лучезарной улыбкой, то и дело бросая на Гука смеющийся взгляд. - Телевиденье что, тоже здесь?, - Чимин озирается, не переставая хлопать, - Ну и событие вы, ребята, закатили. -Все приехали посмотреть на Ким Тэхена и его послушать, - отзывается Чонгук, глупо улыбаясь тому, как Тэхен галантно целует руку главе норвежской делегации, - Вполне справедливо, он сегодня выглядит сногсшибательно. - Что я слышу, - ехидный шепот в самое ухо, и Чимин, прищурившись, как лис, заглядывает Гуку в глаза, - Так мы теперь заговорили? Он, вроде бы, тебя бесил. - И сейчас подбешивает, - Гук незаметно бросает взгляд на желтое пятнышко у своего запястья - так и не смог отмыть. - Если серьезно, ты ничего мне рассказал о том, где пропал на эти два дня. Хотя , судя по твоему счастливому лицу.. - Я готовился к сегодняшнему открытию вместе с Тэ. С перерывами на физические упражнения. "И ведь, технически, не соврал." Чимин смотрит на него так, будто он бабуля, а Чонгук - внук, рассказавший без запинок стишок. - Я так горд своим мальчиком.. - Закрой пасть. - Хей, я, вообще-то, поддерживал тебя все эти годы.. - Нет, правда закрой. Он уже начал. Зал умолкает, оставляя Тэхена стоять перед ним в тишине. - Винсент Ван Гог считал, что самое великое искусство - искусство любви: к жизни, к живописи, к самим себе и к другим. И он был прав. Тэхен говорит почти сорок минут, и все это время Чонгук не сводит с него глаз. Тэ уверенно заглядывает в глаза слушателям, прогуливаясь вдоль сцены, жестикулируя, втолковывая что-то важно кивающим искусствоведам, то и дело протирающим от испарины лысины. Чонгук выучил его вступительную лекцию почти наизусть, прослушав ее раз сто, и сейчас шепотом повторял за Тэхеном, любуясь тем, насколько прямее тот стал держать спину. - Без стаканчика из "Старбакс". Подозрительно, а? - Совсем нет, - улыбается Гук, чувствуя, как Тэхен прожигает его взглядом, и поднимает глаза. - Иногда смотреть далеко совсем не обязательно, - Гук готов поспорить, что, переглядываясь с ним прямо сейчас, Тэхен сдерживает улыбку, - Винсент Ван Гог знал это слишком хорошо. В самой изысканной и нежной форме, в самой ласковой, искусство - это вы. "Это ты."