Отражение

На следующий день я просыпаюсь с тяжёлой головой, всё ещё размышляя об этом странном сообщении Глеба. Я ничего ему не ответила, но понимаю, что во время сегодняшней встречи нам, так или иначе, придётся затронуть эту тему. О чём он вообще думал? Я искренне надеюсь, что парень просто ошибся диалогом, и на самом деле этот вопрос адресован вовсе не мне. Шатохин заходит в комнату со стаканом кофе в руках и мягко улыбается, замечая, как я внимательно осматриваю его. — Я трезв, господи, — закатывает он глаза и вздыхает, — так что можешь не начинать снова меня пилить. — Пилить? — усмехаюсь я. — Я тебе не жена, слава богу, чтобы заниматься подобным. Он слышит это «слава богу» и тут же вскидывает голову, прищуривая глаза. — Я вовсе не это имела в виду, — сразу оправдываюсь, смягчив тон, — просто я беспокоюсь о тебе, ты же знаешь. Артём подходит ко мне, осторожно целуя в висок и ласково прикасаясь к моим волосам. — Мне нужно будет уехать на пару часов. Я моментально мрачнею, скидывая с себя его руку. Ещё и одиннадцати утра нет, как Депо уже решил пустить день под откос? Чёрт. — Можешь делать, что хочешь, — я возвращаю ему его же недавнюю фразу. Отодвигаю парня в сторону и недовольно шлёпаю босыми ногами в ванную. — Я вернусь трезвым, честно, — он идёт следом за мной, — и мы проведём вечер вместе. В моей голове сразу всплывает эта комичная картина: я, Артём и Глеб на тусовке Олега. Если ад всё-таки существует, то это будет именно он. — Я уеду вечером на концерт ЛСП. Олег хочет увидеться, — перебиваю я его, собирая волосы в хвост перед зеркалом в ванной. — Только Олег? — я ловлю взгляд Депо в отражении. Он явно против этого, но знает, что не может запретить мне походы куда-то, пока сам где-то пропадает целыми днями. — Ну, может, Полина ещё пойдёт вместе со мной, — невинно пожимаю плечами, выдавливая зубную пасту на щётку. — Там ещё будет Голубин, — парень фактически выплёвывает имя бывшего друга. — Впервые об этом слышу. Он напряжённо всматривается в моё лицо, ища подвох, но ничего больше не говорит. Хотя я чувствую, что Шатохин мне не верит. Мы вместе готовим завтрак, и он успевает выпить литра два воды. У него всё ещё болит голова, и он крайне дерьмово выглядит, но я молчу, не желая подливать масло в огонь. Отходняки превращают Депо в ядовитую змею, которая колко шипит на каждое слово. — Тебе и правда нужно уехать? — мягко спрашиваю я, опираясь на стену в прихожей. — Парни уже ждут меня на студии, — вздыхает он. Я буквально слышу эти просящие нотки «Только не начинай» в его голосе. — Иногда я чувствую себя так, будто ты меня избегаешь, — отстранённо замечаю я, наблюдая, как шатен зашнуровывает кроссовки. — Не неси чушь, — отзывается он, — просто сейчас у меня забитый график. «Конечно, — думаю я, — алкоголь ведь сам себя не выпьет». — Прошлой ночью, когда ты выгнал всех гостей, едва я вернулась домой, и пришёл ко мне в спальню, я чувствовала, что была нужна тебе, — продолжаю я. Артём замирает, разворачиваясь лицом к зеркалу. — Я был под экстази, — глухо роняет он, избегая смотреть на меня. У меня мгновенно пересыхает горло, и в груди всё сжимается так, что я не могу сделать ни единого вдоха. Он что, шутит? Я всё ещё пялюсь на него, когда парень оборачивается ко мне, легко целует в щёку и выходит за дверь, не произнося больше ни слова. Меня охватывает чувство злости. Ублюдок. Я сижу здесь с ним, таская ему таблетки и успокаивая во время параноидального бреда посреди ночи, а он вот так просто сообщает мне, что всё ещё юзает колёса, когда клятвенно обещал, что останется хотя бы только трава? Ярость накрывает с головой. Тысяча извинений Депо проносятся у меня в сознании, распаляя ещё больше. Я чувствую очередной припадок агрессии, но не хочу успокаиваться. Захожу в спальню, начиная переворачивать там всё вверх дном. Выдвигаю ящики тумбочек, торопливо раскидываю вещи из шкафа. Это должно быть где-то здесь, в квартире. Он должен прятать всё это дерьмо на своей территории. Они все так делают. Не найдя ничего в спальне, я перерываю всё в ванной, а потом перехожу к гостиной. Я понимаю, что, возможно, поступаю неправильно. Что это нарушение личных границ Депо, и что он непременно закатит мне скандал, как только увидит всё это, но я так сильно на него злюсь, что сейчас мне совершенно плевать. Бинго! Я нахожу небольшую коробку из-под обуви, тщательно спрятанную у стены за диваном. Открываю её и сразу замираю, как вкопанная. Ярость мгновенно испаряется, и вместо неё приходит шок. На дне коробки лежат зиплоки с разноцветными таблетками, марками и белыми порошками. Резиновый жгут и пара шприцов пугают меня ещё больше. Я тут же жалею о том, что вообще решила что-то искать. Не зря говорят: меньше знаешь, крепче спишь. Это всё просто какой-то пиздец. Я сошлась с парнем, думая, что его проблема в том, что он выкуривает десяток косяков в неделю. Но это? Блять. Эти колёса и, боже, эти шприцы… Твою мать. Даша была права, я связалась с грёбанным торчком! Мне становится очень страшно. Тревога взлетает до небес. Я наворачиваю по квартире три круга, выкуривая пару сигарет, пока моё сердце не начинает вновь биться в прежнем режиме. Трачу несколько часов на уборку всего беспорядка. Мне нужно как-то поговорить с Артёмом, но сейчас я нахожусь в состоянии такого глубокого шока, что мне на ум не приходит ничего, кроме банального «Какого, блять, хуя ты творишь?». Я искренне беспокоюсь за его жизнь. Чуть позже звонит Шатохин, спрашивая, что привезти из еды, так как его обламывает сегодня что-то готовить, а я слишком в ахуе для чего бы то ни было. Он приезжает минут сорок спустя, действительно трезвый и адекватный. Я не перестаю украдкой пялиться на него, пока он болтает о новой девушке Джимбо. Но я едва понимаю, о чём он. Все слова пролетают мимо ушей. Перед глазами всё ещё стоит эта раскрытая коробка. Мы проводим вместе пару часов, и я по-честному стараюсь сделать вид, будто всё в порядке. Но знаю, что выходит херово, потому что Депо дважды интересуется, в каких облаках я там витаю. Он догадывается, что что-то не так, но не может понять, в чём дело. За мной заезжает Девика, и мы вдвоём отправляемся на концерт. Перед выходом я спрашиваю парня, хочет ли он присоединиться к нам. Артём отвечает долгим красноречивым взглядом, с усмешкой покачивая головой. — Передавай Глебычу привет, — иронично салютует он мне напоследок. Желудок тут же нервно сжимается. Я знаю, что Депо шутит, но не могу перестать думать о том, что будет, если он поймёт, что я еду на тусовку сейчас вовсе не из-за Олега. Хотя с ним я тоже очень хочу увидеться. Безумно заряжающая атмосфера на концерте отвлекает меня, и я чувствую себя действительно здорово, подпевая на пару с Полиной знакомым нам трекам. Когда всё заканчивается, она почти сразу уезжает, отказываясь от последующей вечеринки. Я отправляюсь на поиски гримёрки Олега и по пути натыкаюсь на Глеба. Он весь мокрый и вспотевший, но у него глаза горят, а на лице сверкает такая счастливая улыбка, что я не могу не улыбнуться в ответ. Мы обнимаемся, и блондин робко шепчет, что рад моему приезду. Я осторожно касаюсь его волос, и он ехидно подмигивает. — Я сам ещё не до конца привык к тому, что они теперь такие короткие. Нас прерывает Олег, идущий навстречу. Он утаскивает меня с собой, и я спиной ощущаю провожающий нас взгляд Голубина. Мне жутко неловко, потому что я вспоминаю его ночное сообщение, и на мгновение мне хочется сбежать домой. А потом я думаю о том, что там меня встретит уже явно объёбанный Шатохин, который не преминул использовать моё отсутствие себе во благо. Чёрт. Ситуация не то, что выбрать из двух зол меньшее, тут надо выбрать из двух одинаковых зол. Пока парни по очереди принимают душ, и мы с компанией других музыкантов, коротая время, начинаем тусовку уже в гримёрке. Глеб забирает у меня третью банку сидра, уже почти пустую, со смехом говоря, что мне стоит притормозить. Мы вдвоём едем в клуб на машине блондина, пока остальные остались ждать такси. Я уже нетрезва, и у меня немного кружится голова, но даже в этом состоянии я понимаю, что мы едем совсем не туда. Он либо выбирает слишком окольные пути, либо задумал что-то ещё. Невольно я напрягаюсь. — Куда мы едем? — Я просто катаю тебя по городу, не переживай, — мягко отвечает Глеб, не сводя глаз с дороги. — Тебе нужно протрезветь, прежде чем ты начнёшь снова заливать. Иначе вечеринка закончится для тебя слишком быстро. — С чего ты взял, что я буду «снова заливать»? — я делаю акцент на последних словах, передразнивая его. — Тебе сегодня явно не помешает много алкоголя, — усмехается парень. Я бросаю на него острый взгляд с немым вопросом. Это ещё что должно значить? — Ты не в духе. Слишком нервная, — пожимает он плечами. — И у меня есть подозрения, что дело тут в одном нашем общем знакомом? Я тут же нервнозно цокаю, складывая руки на груди. — Я так и знал, — хмыкает он. — Что бы там ни было, я всё ещё могу устроить тебе хороший вечер в приятной компании. Голубин поворачивает голову в мою сторону, и я на миг тону в проникновенном, обещающем взгляде зелёных глаз. Он выглядит очень серьёзным в этот момент. И милым, чертовски милым. — Либо я могу отвезти тебя домой, — осторожно добавляет парень. На секунду я замираю, всматриваясь в его лицо. — Я не хочу ехать домой, — шепчу я, переводя глаза на дорогу. Глеб кивает и сворачивает на какую-то тихую неприметную улицу. Он выходит из машины, скрываясь в кофейне, а после возвращается с парой стаканов кофе, сэндвичами и несколькими донатсами. Я смотрю на него с таким удивлением, будто он только что принёс отрубленную человеческую голову вместо всего этого. — Меня всегда очень пропирает на сладкое после концертов, — смеётся Глеб, видя моё лицо, приоткрывая окно и закуривая. — К тому же, я решил, что еда и кофе помогут тебе быстрее протрезветь. Я киваю с благодарностью. Мы сидим в его машине ещё часа два, просто болтая о разных вещах, и мне снова становится спокойно. Блондин здорово отвлекает меня, заполняя собой всё пространство, как в физическом, так и в ментальном плане. Мы приезжаем в клуб только после того, как Олег звонит мне уже раз пятый, недовольно выспрашивая, где мы потерялись по дороге. Я отмазываюсь тем, что нам пришлось заехать навестить одного знакомого. Глеб тихо фыркает, когда слышит мою ложь, но ничего не говорит. В протрезвевшем сознании мелькает мысль, что враньё начинает входить у меня в привычку, неизменно сопутствуя Голубину. В клубе куча народу, и лишь отдельный вип-столик на втором этаже спасает нас от назойливого внимания других посетителей. Пару часов мы много пьём, танцуем и болтаем. Вместе с Олегом я подпеваю играющей «Монетке» так, что едва не срываю голос от крика. Алкоголь и приятная компания действительно отвлекают от дурных мыслей, и я радуюсь, что согласилась на предложение Глеба. Он всё время от меня не отходит, предлагая разные темы для разговора и заботливо таская воду. У меня внезапно щемит сердце от того, какой же он очаровательный. Поэтому в какой-то момент я не выдерживаю и притягиваю его к себе, пока мы танцуем под чей-то неизвестный трек. На секунду блондин оторопело замирает, а потом крепко обнимает меня в ответ, поглаживая по волосам. Я чувствую себя счастливой в эту минуту. Чего я не знаю, так это того, что Олег решил снять небольшое видео с тусовки, запечатлевая наше с Голубиным объятие и мою радостную улыбку. Я узнаю об этом минут пятнадцать спустя, когда на телефон вдруг начинают приходить десятки уведомлений. Левые люди в инстаграме пишут мне, отмечая в постах с этим видосом и задавая тонну вопросов. На мгновение у меня останавливается сердце, и кажется, будто я трезвею в одну секунду. Блять! Я понимаю, что забыла предупредить Олега не палить моё хорошее времяпрепровождение с Глебом в соцсетях, чтобы по возможности скрыть всё. Теперь это лишь вопрос времени, когда эту историю увидит Шатохин. Я уже предчувствую громкий скандал дома, и моё настроение незамедлительно портится. Мне страшно возвращаться в квартиру, потому что я не знаю, что парень успел принять и в каком настроении он будет. Я начинаю пить ещё больше, и Глеб молчит, понимая моё состояние. Мне нужно забыться и отключить рассудок. Когда мы вдвоём курим на улице, он деликатно предлагает отвезти меня к нему или в отель, чтобы я вернулась домой утром, уже протрезвев. — Если ты так спешишь посетить мои похороны, то я могу придумать способ получше, — нервно отвечаю я, стряхивая пепел. — Депо мне голову оторвёт за этот видос. А если я ещё и дома ночью не появлюсь… — Именно поэтому я и не уверен, что ехать сейчас к нему — хорошая идея, — с опаской произносит Глеб. На секунду меня трогает такая забота. — Всё будет в порядке, — подбадриваю я его с лёгкой улыбкой, пока внутри у меня всё от страха сжимается. Ничего не будет в порядке. Шатохин впадёт в ярость и не станет слушать никакие мои оправдания. Ещё через час Голубин везёт нас к дому Артёма. Я не уверена, что мне выпадет ещё один шанс встретиться с ним, и поэтому пользуюсь моментом сейчас, пока алкоголь до сих пор действует, делая меня храбрее. — Что это было за сообщение ночью? Про Европу. Я вижу, как парень нервно сглатывает и медлит с ответом. — В Берлине будет проходить премьера нового фильма твоего любимого французского режиссёра, — неспешно сообщает он, украдкой поглядывая на меня. — Я подумал, что ты захочешь её посетить и предложил тебе поехать со мной. Я проведу в Берлине три дня, нужно будет записаться с одним крутым чуваком на студии. Я киваю, едва осознавая его слова. Он со всеми девушками так поступает? Встречает их где-то, а потом неделю спустя зовёт с собой в Европу на премьеру фильма? Господи Иисусе. Голова идёт кругом. Пауза затягивается, пока я решаю, что обычно люди отвечают в таких ситуациях. — Я ни к чему тебя не принуждаю, — с робкой улыбкой говорит Глеб, останавливаясь у подъезда. — Если ты хочешь поехать, то я буду рад твоей компании. Нет — значит нет. Я еду туда любом случае. Так что подумай об этом. Я снова просто киваю, не находя слов. Блондин осторожно обнимает меня на прощание, и, когда я уже выхожу из машины, он смотрит мне вслед таким взглядом, что я буквально читаю там «Не ходи туда. Это небезопасно». Машу ему рукой и захожу в подъезд с тяжёлым сердцем. Меня почти трясёт, и очень хочется сейчас вернуться назад и уехать с Голубиным. Но я не могу. Дома ждёт парень, мой парень, и мне просто уже нужно через это пройти, что бы там ни было. Время около четырёх утра, и я плавно поворачиваю ключ в замке, мысленно надеясь, что Шатохин уже спит. В квартире темно, и стоит полнейшая тишина. Я потихоньку снимаю ботинки и буквально крадусь вслепую в гостиную, пока глаза ещё привыкают к темноте. — Привет, птичка, — вдруг раздаётся из угла комнаты, и я невольно вздрагиваю. Я слышу щелчок выключателя, и следом загорается лампа, освещая Артёма, сидящего в кресле с полупустой бутылкой виски в руках. Блять! — Надеюсь, ты хорошо повеселилась, — добавляет он обманчиво ласково, не сводя с меня пристального ледяного взгляда.