Отражение

— Я не могу провести вечность в ожидании момента, когда ты наладишь свою жизнь. Артём кажется растерянным. Открывает рот, собираясь что-то сказать, но так и не находит в себе силы. Закусывает губу, часто моргая. Взгляд его полон обиды и недоверия. — Не порти всё, ладно? — прошу я, смягчая тон голоса. — Сейчас у нас ещё есть шанс как-то мирно существовать рядом. Не проёбывай хотя бы его. Парень слабо кивает. В голубых глазах мелькает понимание. — Я знаю, извини. Я знаю всё это. Теперь это только мои проблемы. Он выглядит, как маленький брошенный щенок. Мне очень хочется его обнять и утешить, но это лишь сделает хуже. Вернёт нас в этот порочный круг созависимости. Поэтому я пересиливаю себя, разворачиваюсь на пятках и бреду обратно в бар. Спину фантомно обжигает. Я чувствую его взгляд на себе, но продолжаю через силу передвигать ноги дальше. В помещение будто становится ещё больше народу. Музыка приглушена, но для меня сейчас даже этот звук кажется слишком громким. Хочется закричать. Как вы можете сидеть здесь, вот так беззаботно пить и веселиться, пока у меня на душе полный раздрай? Ощущение, будто весь мир разваливается на части. Раньше я была рада видеть Депо, но теперь каждая новая встреча причиняет лишь боль, оставляя после себя противный осадок. — Где ты была? Даша ловит меня на пути в туалет. Я знаю, что выгляжу дерьмово: красные глаза, опухшее лицо. Она смотрит с волнением и заботой. Губы начинают дрожать, и я понимаю, что ещё немного и у меня вновь случится истерика. — Покурить выходила, — отрывисто бросаю я, обходя её. — Возьми мне пару стопок водки, пожалуйста. Тарасова недоумённо пялится вслед, но в итоге забивает и жмёт плечами, отходя обратно к барной стойке. Я залетаю в кабинку туалета, с шумом закрывая дверцу. Глотаю горячие слёзы, тихо всхлипывая. В соседней кабинке ебётся какая-то парочка. Я различаю возню и негромкие стоны, и это приводит меня в чувство. Я глупо хихикаю, осознавая весь сюрреализм ситуации. Вот она — жизнь. Кто-то наслаждается ею в одной кабинке, а кто-то рыдает и жалуется в соседней. И вопрос лишь в том, где именно ты хочешь оказаться в итоге. Потому что всё в твоих руках, и ты сам вершишь свою судьбу, принимая решения и неся за них ответственность. Шатохин принял когда-то свои решения. И он сполна вкусил горькие последствия. Но правда в том, что каждое твоё действие касается не только тебя. Оно неизменно затрагивает других людей. И если ты тонешь, то, волей-неволей, тянешь их за собой. Единственное правильное, что ты можешь сделать, — обрубить эти связи, дав им шанс выплыть и спастись. Теперь я, наконец, это понимаю. Артём прав — он сделал то, что должен был. Ушёл, чтобы разобраться со всем самостоятельно. Моё присутствие рядом сделало бы только хуже. Я утираю слёзы, приглаживаю волосы. Глубоко дышу, рассматривая многочисленные надписи на внутренней стороне двери. Номера телефонов, признания в любви, адреса. Это почему-то напоминает мне о Голубине. Губы растягиваются сами собой, когда я вдруг вспоминаю его солнечную улыбку, хитрый прищур и шелковистую мягкость волос. Жаль, что он сейчас не здесь. Я достаю телефон из кармана любимых чёрных джинс, заходя в телеграмм. Разочарованно выдыхаю, замечая, что моё последнее сообщение «Ты всерьёз собрался спать до следующего столетия?», отправленное по дороге в бар, до сих пор не прочитано. Я дожидаюсь момента, когда в соседней кабинке хлопает дверь, и после открываю свою. Миловидная девушка в коротком платье лет двадцати приводит себя в порядок у зеркала. Вытирает смазанную тушь, поправляет шевелюру. В какой-то момент мы пересекаемся взглядами, и она смущается, кивая в сторону. — Раньше я всегда была против такого, но сейчас просто не смогла удержаться. Он настолько замечательный! — бормочет незнакомая мне мадам, покрываясь румянцем. — В конце концов, важно лишь то, чтобы он думал о тебе в первую очередь, верно? А на других плевать. Она выходит, махнув рукой, не дожидаясь моего ответа. Я озадаченно смотрю на закрывающуюся за ней тяжёлую дверь. В сознании сам собой появляется шёпот Глеба: «Я думаю о тебе больше, чем думаю о самом себе. У меня никогда такого не было». Он сказал это пару месяцев назад, незадолго до моего разрыва с Депо. Мы выпивали вместе, тусуясь в его квартире, и я прилегла на кровать, чтобы расслабиться. Блондин думал, что я уснула, поэтому разоткровенничался. Я отправляю ему ещё одно сообщение: «Напиши, как вернёшься в мир живых. Ты мне нужен». Делаю последний глубокий вдох и выхожу наружу. Пробираюсь сквозь множество людей, едва не наступая кому-то на ноги, и выцепляю Тарасову у барной стойки. Она сидит на высоком стульчике, качая ногой и кокетливо наматывая прядь волос на палец. Болтает с молоденьким симпатичным барменом, очаровательно растягивая губы в улыбке. Я молча присаживаюсь рядом и сразу опрокидываю в себя первую стопку. Алкоголь обжигает горло, заставляя поморщиться. Но я не позволяю организму опомниться, следом выпивая ещё две. В голову даёт почти мгновенно. Будто разряд тока. На миг всё становится кристально ясным, а потом водка медленно начинает свою работу. Разносится по телу, мягко обволакивая сознание. — Ещё три, — громко прошу я бармена, перекрикивая музыку. — Эл, может быть тебе лучше… Я затыкаю подругу мрачным взглядом. Она хмурится, не понимая, в чём дело. Парень ставит передо мной три новые стопки, обновляя также бокал с разноцветным коктейлем для Тарасовой. Мы дружно чокаемся, и я вливаю в себя следующую порцию алкоголя, уже предчувствуя, что пожалею об этом на утро. Но всё это будет потом. Поэтому сейчас можно расслабиться и забить. Так я и поступаю, утягивая девушку на танцпол. Мы оказываемся где-то в середине зала, облепленные кучей левых людей. Танцуем и дурачимся. Какой-то парень рядом различимо присвистывает, бросая едкое: «Девочки, может сообразим на троих? Вы такие горячие вместе». Я закатываю глаза, а Даша незамедлительно шлёт его к чёрту. Как только он отходит, мы вместе хохочем, крутя пальцем у виска. — Если вдруг окончательно разочаруешься в парнях, я всегда буду ждать тебя с распростёртыми объятиями, — жарко выдыхает Тарасова мне на ухо. — Дорогая, я разочарована в них ещё с первого дня в этой игре, — я игриво вскидываю брови, целуя её в щёку. Всё ещё посмеиваясь, мы возвращаемся к столику, где находятся остатки нашей компании. Часть из них также где-то танцует, Буда у стены зажимает какую-то девчонку, Платина, Кристалл и Тейп курят на улице. Пара друзей Егора болтают между собой, яростно о чём-то споря. Я занимаю свободное место возле Бори и Вадима, прислушиваясь к их беседе о влиянии политики Трампа на экономику Штатов. Мы с Дашей, сидящей напротив, незаметно переглядываемся, кривя губы. Вот чудаки, нашли время. — Куда делся Артём? — склоняется к моему уху Мацони, когда Вилковыский отлучается на улицу встретить свою девушку. — Разве он не возвращался в бар после… Парень тут же мотает головой, не давая мне закончить фразу. — Я видел, как зашла ты. Его не было. Во мне просыпается беспокойство, но я через силу душу его в зародыше. Теперь это уже не моя проблема. — Забей, — вторит Вадим моим мыслям, махая рукой. — Найдётся, как и всегда. Расскажи мне лучше, ты вот говорила, что тогда в Барселоне видела… Он увлекает меня беседой, и ещё пара часов пролетают совершенно незаметно. Мы все по очереди бегаем то к бару, то покурить. Я чувствую себя живой, и это тупое оцепенение после недавнего разговора с менеджером Шатохина про начало его тура, наконец, пропадает. Между тем, шатена и правда нигде нет. Он либо уехал куда-то ещё, либо сидит где-то здесь один в углу. На связь не выходит, потому Мацони с каждой минутой нервничает всё больше и больше. В какой-то момент я даже думаю о том, чтобы великодушно предложить свою помощь, но красноречивое «Не влезай в это!» в глазах Даши меня осаживает. Так что я запихиваю эту идею куда подальше. В какой-то момент я выскакиваю покурить вместе с Егором. Шарю рукой по сумке, но вместо пачки в очередной раз натыкаюсь сперва на ключи от квартиры Голубина. Злосчастная связка весь вечер попадается мне на глаза, молчаливо напоминая о себе и о недавнем поступке парня. Что это вообще значит? Я получила свой комплект, так как ему удобно, чтобы я могла прийти сегодня ночью, не тревожа его? Или он хочет, чтобы у меня в принципе были ключи от его квартиры, потому что это как следующий шаг после знакомства с друзьями? Голова идёт кругом. Слишком много информации, слишком много эмоций, людей, алкоголя. Моральная перегрузка уже маячит на фоне, а значит, сейчас это вопрос времени — когда я проснусь утром с осознанием, что лучше умру, чем скажу хоть слово, и пролежу в кровати три дня подряд, не вставая. Надеюсь лишь, что этот моральный отдых моего организма выпадет не на даты поездки с Тейпом. — У тебя всё в порядке? — заботливо тянет младший, замечая, что я залипла куда-то в пустоту. — Что, прости? Да, да, конечно, всё классно, — я натягиваю улыбку. Он недоверчиво выгибает бровь. Проницательность этого парня порой удивляет, заставляя задуматься о том, является ли телепатия реальной вещью или всё-таки выдумкой. — У меня случилась паническая атака накануне, — тихо признаюсь я. — Когда ты вышла покурить с Вадимом и проебалась там на час? Я молча киваю. Он знает, точно знает, что там было, и я жду, когда он это озвучит. — Депоха снова сыграл роль твоего героя? — морщится парень, подтверждая мою догадку. — Успокаиваю истеричных девушек в любое время бесплатно без смс и регистрации? — Что-то типа того, — из меня вырывается смешок. — Почему всё так дерьмово? — вдруг произносит он, мечтательно поднимая глаза к ночному небу. — Вот так посмотришь на вас порой и думаешь «Да ну нахуй эти ваши отношения, уж лучше просто ещё раз пересплю с кем-то». — Так ведь не у всех. Бывают нормальные пары. А бывают такие нездоровые, как я и Артём. — Чувствую себя так, будто у меня родители развелись, и теперь все родственники выжидают момент, чтобы выбрать одну из сторон, — глухо бормочет Егор, кидая пронзительный взгляд из-под пушистых ресниц. — Тебе не нужно никого выбирать, милый, всё останется по-прежнему, — ласково поглаживаю я его по руке. — Но всё уже изменилось, — возражает он. — Разве ты этого не видишь? Как все осторожничают и избегают каких-то тем. Теперь нужно выбирать: хотим мы потусить с тобой или с Депо. Это воздействует на всех, и это твоя вина. Я отшатываюсь от парня. В глубине души рождается обида. Ты, блять, серьёзно? Твой лучший друг Артём Шатохин проебался, а ты хочешь свалить всю ответственность на меня? Я кидаю ему разочарованный взгляд, всё ещё не веря, что он действительно такое сказал. — Стой, подожди, я вовсе не это… Концовку этой фразы я уже не слышу. Вылетаю из переулка пулей, заходя обратно в бар. Голос Ракитина тонет в шуме. Я почти протрезвела, но теперь чувствую, что, похоже, нужно снова догнаться. Меня трясёт от злости. Бармен наливает мне стопку водки ещё до того, как я успеваю сказать хоть что-то. — Вам сейчас это явно необходимо, — неловко жмёт он плечами, следя за моими резкими движениями и недовольным лицом. Я безмолвно киваю и знаком прошу ещё две. Господи, пусть в каждом баре будут работать такие понимающие чуваки. Я опустошаю последнюю стопку, когда телефон оповещает о новом сообщении. Златовласка: «Я очнулся. Ты ещё в баре?» Лолита: «Да, но уже готова отсюда уехать» Златовласка: «Хочешь продолжить веселье со мной?» Губы сами собой растягиваются в широкой улыбке. Блондин явно собирается урвать свой кусок пирога в эту ночь. Лолита: «С тобой я согласна на что угодно» Златовласка: «Запомни эту полезную фразу на будущее. Буду через 15 минут» Из меня вырывается облегчённый вздох. Он приедет и заберёт меня от всего этого пиздеца, и всё будет хорошо. Ровно пятнадцать минут спустя я нахожусь возле дороги у бара, присев на бордюр. Даша прикуривает мне сигарету, но я шучу, что это бессмысленно. Мы всё равно не сможем выкурить её вместе. Голубин никогда не опаздывает. Я успеваю сделать лишь две затяжки, когда из-за поворота плавно выезжает знакомое авто. Красноречиво усмехаюсь, разводя руками, мол «Говорила же». Парень выходит из машины, бегло осматривая меня и людей поблизости. Приветливо здоровается с Тарасовой, удостаиваясь от неё лишь краткого кивка головой. — По тексту смсок ты показалась мне более трезвой, — со смешком склоняется он, нежно целуя в уголок губ, и помогает подняться на ноги. Я бормочу оправдания, бросая окурок в мусорку. Тейп и Боря, курящие рядом, подходят ближе, чтобы поздороваться с Глебом. Я знаю, что это лишь часть ритуала вежливости, но всё равно благодарна им за это. Показательного игнора в адрес блондина и от других личностей хватает. Он по-свойски закидывает руку мне на плечо, обмениваясь какими-то фразами с Егором. Я не слышу ничего. Повернув голову в бок, наблюдаю лишь за тем, как шевелятся его губы, как они изгибаются в улыбке, обнажая зубы, как он трёт лицо, пожимая плечами. «Я могла бы его полюбить», — мелькает у меня в голове, и эта мысль заслоняет всё остальное. Я переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя себя маленьким ребенком, застрявшим в супермаркете возле мамы, которая встретила давнюю знакомую. Хватит, давай уже уедем отсюда. Я подхватываю ладонь Глеба, сжимая её весьма ощутимо. Это срабатывает, потому что он вновь обращает на меня внимание. Одними глазами указываю ему на авто, и он понимающе хмыкает. Пожимает парням руки, прощается с Дашей. Ребята уходят обратно в бар, а Голубин подводит меня к машине. Он властно сжимает мою талию, и я поддаюсь. Толкаю его к дверце, впиваясь в чужие губы. Я чувствую его улыбку и углубляю поцелуй. Не знаю, что пьянит меня сейчас больше — остатки водки в крови или этот парень, прижимающийся ко мне всем телом. Рука блондина нахально проскальзывает под мою свободную рубашку, пользуясь тем, что три нижние пуговицы не застёгнуты. Прикосновения обжигают. Длинные пальцы оглаживают рёбра, ощутимо сминая нежную кожу. Его совершенно не смущает то, что мы сосёмся тут, как парочка 16-леток, посреди улицы по соседству с входом и курилкой, где торчит достаточное количество людей. — Подожди-подожди, у меня сейчас стояк уже будет, — с ухмылкой отстраняется он, ласково поглаживая мою щёку. — А разве не в этом весь смысл? — Ты, конечно, права, но у меня есть ещё другие планы на эту ночь. — Мне уже не терпится их услышать, — томно тяну я, мимолётно проходясь ладонью по его бедру. — Как прошёл твой вечер? Непринуждённый тон его голоса идёт в разрез с тем, с какой силой его пальцы прикасаются к моей коже под рубашкой. Уверена, к утру там будет пара синяков. Игра на контрасте — в этом весь Голубин. Мне вдруг становится интересно, как часто он думал о сексе со мной, пока мило улыбался в лицо, когда мы ещё оставались «просто» друзьями. — Всё было хорошо, большую часть времени, — уклончиво отвечаю я, скрепляя руки в замок за его шеей. Парень заинтересованно склоняет голову в бок. И это — начало конца, тут же понимаю я. Одно неосторожное слово, и красивая картинка в моей голове рассыпается. Блондин догадается, поймёт, что именно было здесь в его отсутствие. И это лишь вопрос времени. — Большую часть? А в остальные моменты что было? — А в остальные моменты я просто жутко по тебе скучала, — язвлю я, закатывая глаза. Он звонко щёлкает меня по носу, и я делаю шаг назад, заливаясь тихим смехом. Голубин ловит за руку, снова притягивая к себе. — Я знаю, что ты врёшь, но сделаю вид, что не понял этого, — задумчиво роняет он мне на ухо. Не давая ни секунды на осмысление, блондин целует меня, жёстко сминая губы. Этот поцелуй совсем другой — решительный, напористый. Это клеймо, и он поступает так намеренно, со всей своей страстью показывая, о ком на самом деле я должна думать и по кому должна скучать. — Если ты всегда будешь вот так меня целовать, то, может, я и правда буду тосковать по тебе на всех тусовках, — полупьяно выдыхаю я, отстраняясь от него минуту спустя. Глеб широко улыбается, ехидно покачивая головой. Внезапно его улыбка пропадает. Он весь напрягается и смотрит куда-то за мою спину, и я замечаю, как леденеет его взгляд. На лице проступает удивление, хоть он и старается всячески это скрыть. Я обрачиваюсь из-за плеча, прослеживая ту же траекторию, и просто застываю на месте. Мой худший кошмар воплощается в реальность, и я уже никак не могу это остановить. В трёх метрах от нас у входа в бар стоит Артём.