Тридцать дней

Видеть разочарование на лице Даниэль было больно, и эта боль была сильнее ссадин и порезов, которыми Кайла наградили гостеприимные офицеры. Он просто хотел помочь. Хотел увидеть улыбку на лице — после смерти мальчика это было особенно важно. Но вместо того разрушил всё, что только можно: лишил Даниэль выстраданных кредитов, обратил против неё гнев сотрудников, позволил офицерам причинить ей боль и напугать — не такого она заслуживала. — Извини меня, пожалуйста, — попросил Кайл и сжал зубы, когда тампон, пропитанный антисептиком, коснулся кожи. — Офицеры всегда забирают у нас самое дорогое, — глухо отозвалась Даниэль, избегая смотреть ему в глаза. — Просто очередной произвол, не привыкать. Её равнодушный тон заставил сердце болезненно сжаться. Покорность, с которой Даниэль принимала подобное отношение, пугала. — Ты не должна такое принимать! Кайл дёрнулся, но Даниэль осадила его. — Такой герой, да?! — зло зашипела она. — Тебя могли убить, ты вообще это понимаешь? Нас обоих могли сегодня убить. А потому умей проглатывать обиду и меньше говори о несправедливости. То, что нас всех списали, как скот — уже несправедливо. Всё, что исходит от офицеров — несправедливо. Такая уж у нас жизнь. Скажи спасибо, что тебе не пустили пулю в лоб, идиот! В завершение своей гневной тирады Даниэль ткнула пальцем в центр его лба, и Кайл перехватил её ладонь. — Ты не должна принимать подобное отношение. То, что произошло сегодня, возмутительно. Неужели нельзя кому-то пожаловаться, куда-то… Даниэль вскочила на ноги, грубо вырываясь из его хватки. — Сними розовые очки, мальчик из Феникса. Здесь закон один: списанных не жаль. Сегодня нам очень повезло. Мы живы, у нас всё ещё есть крыша над головой. А справедливость оставь для мест, где она возможна. Бросив на стол ватный тампон, Даниэль выскочила за дверь, оставив Кайла один на один со страшной правдой: Уитни ломает людей. И страшнее всего оказалось осознание того, что этот город сломал Даниэль. Некоторое время Кайл сидел в тишине. Ссадины ныли, а на коже уже начали проявляться синяки, и собственное отражение в мутном зеркале невероятно злило Кайла. Он видел перед собой человека, который позволил избить себя за правду, который не смог защитить девушку, подставившуюся из-за него, и ярость с каждой секундой сильнее захватывала его. Ведь он видел. Как девица с маленькими глазками принесла украденные рубашки в подворотню, как ей в руки сунули пару кредитов, и как та ушла, довольная собой. И, пожалуй, стоило последовать за ней, обличить перед остальными, но он зазевался, его заметили, и… Кулак грузно опустился на столешницу. Кайл повёл себя слишком глупо. Одна его ошибка наделала множество бед, и Даниэль имела полное право злиться на него. Кайл и сам не мог простить себя. — Можно? Рейчел показалась на пороге, и Кайл вскочил на ноги, но она взглядом велела ему снова сесть. — Даниэль сказала, у тебя лопнул шов. Покажешь? Кайл кивнул и стянул с груди чистую рубашку. Старая, пришедшая в полную непригодность, была первым же делом отправлена в мусорную корзину. Не удивительно, что шов разошелся: один из офицеров попал кулаком как раз в это место. Незначительно, всего на одном крошечном участке, но кожа расклеилась, и теперь немного кровила. — Даниэль обеззаразила и наложила повязку, — сказал он, позволяя рукам Рейчел следовать по его груди вдоль кромки бинта. — Вечером проверим, — сказала она озабоченно. — Очень надеюсь, что рана не воспалится. Снова покорность в голосе, снова полнейшее принятие несправедливости. — Так нельзя жить! — высказал Кайл мысль, прочно засевшую в голове. — И пусть осталось меньше месяца, не важно — жить так нельзя. — Нельзя, — согласилась Рейчел, кивнув на его слова. — Только у нас вариантов не так уж и много. Принять подобные порядки или умереть. Это были не все варианты, это Кайл прекрасно знал. — Можно бежать! Он замер, затаив дыхание. Это могло быть ошибкой, да Кайл и не планировал ни с кем делиться своими идеями, но в последнее время всё чаще задумывался над тем, что уйти так просто уже не сможет. Не теперь, когда он узнал всех этих людей. Когда ему стало не плевать на Эйдана, Нору, Рейчел и Даниэль. Не теперь, когда он вырыл могилу для маленького тельца, и когда взглянул на детей Центра по-особенному, словно впервые увидев. Он не мог оставить их. Дома ждала мать, которой Кайл был очень нужен, и чем больше народа решится бежать с ним, тем труднее будет осуществить задуманное, но даже подумать теперь о том, чтобы бросить их всех умирать, он не мог. — Вы ведь хотите всех их спасти? — Нечестный вопрос, который не мог оставить Рейчел вариантов. — Спасти хоть кого-то из них — хотите? Рейчел молчала, а в глазах её плескался ужас. Но Кайл знал, что она готова выслушать его. Когда людей загоняют в западню, они готовы на любые безрассудства. *** — Опять ты уходишь на ночь глядя. Нашёл себе девушку? Кайл поймал мамино лицо в отражении — осунувшееся, обеспокоенное — и понял, что не может сказать ей правды. — Вроде того, — бросил он как мог легко и непринужденно, поправляя шлейку рюкзака на плече. — Ты мог бы нас познакомить, — предложила мама, запахиваясь в шаль. Холодно не было, но маму часто морозило, и это в очередной раз напомнило Кайлу, почему он должен сделать это сегодня. Маму нужно было спасать, всё остальное не имело значения. — Пока рано, — отмахнулся он. — Я сперва сам должен понять, насколько всё серьёзно. Кайл не лгал, он уже три недели встречался с Минди, работницей продуктовой лавки. Любви там не было, просто Минди хотела развлекаться, а Кайлу очень нравилось, когда в его карманах оказывались списанные продукты — взаимовыгодное сотрудничество, не более. Не те отношения, которые достойны знакомства с мамой. Но этим вечером он собирался не к Минди. — Как только я пойму, что она та самая, непременно вас познакомлю, — пообещал он. Мама печально улыбнулась. — А ты поймёшь это до или после того, как сделаешь меня бабушкой? Кайл фыркнул. Мама, конечно же, считала его глупым ребёнком. Но он вовсе не был глуп. — Я знаком с понятием контрацепции, спасибо, — пробурчал он, избегая встречаться с мамой взглядом. Он и так был напряжен из-за предстоящего дела, не хватало ещё лекции о сексе. — Всё нормально, мам. Я, правда, должен уже бежать. Мама взмахнула рукой, отпуская, и Кайл, воспользовавшись моментом, выскочил за дверь. Никакая Минди сегодня не ждала его жарких объятий — Кайл шёл грабить склад. *** Солнечные лучи падали на обеспокоенное лицо Рейчел. Она всё ещё молчала, стоя у стола, лишь в волнении заламывала руки. Кайл знал, что в ней сейчас борются надежда и страх, и от того, какое из чувств победит, зависел ответ. Ничто не могло заставить Кайла передумать. Он всё равно сбежит, потому что это его долг, но очень хотелось спасти при этом как можно больше жизней. Всех, кто был добр к нему, всех, кого он успел узнать. Бежать одному было бы в сотню раз легче, Кайл даже придумал, как. Нужно было найти машину покрупнее — благо, в Уитни железных трупов было очень много — не на ходу, но этого и не нужно. Достаточно было взять такую машину и пустить с холма в направлении забора. При удачном столкновении, автомобиль пробьет забор, нарушит движение тока, а тогда можно будет бежать. Один шанс — это всё, что будет, но Кайл не сомневался: получится. Конечно же, времени на побег будет не так и много, а потому чем меньше людей побежит, тем легче, но даже думать о том, чтобы бросить здесь этих детей и этих девушек, Кайл не мог. Ему нужно было убедить Рейчел действовать. — Просто пообещайте подумать об этом, — попросил он, боясь спугнуть своей настойчивостью. — Вы можете позволить себе посомневаться несколько дней. А потом вы дадите мне ответ, ладно? Гибель для всех или шанс для многих, выбирайте. Кайл знал, что там, за забором, выжить будет непросто. Он знал, что многие найдут там лишь смерть, и он не собирался этого скрывать. Но пока была надежда спасти хоть кого-то одного, он был готов бороться и надеялся, что Рейчел поддержит его в этом.