Тридцать дней

В тени башни ощущалась прохлада. Единственное высокое строение на многие мили вокруг, она создавала такое нужное после долгого пути пристанище, где солнце не жгло кожу и не било по глазам. Здесь Дрейк намеревался передохнуть и поесть, но уже издалека понял, что планам не суждено будет сбыться. Характерное гудение он расслышал издалека. Забор здесь был совсем близко, но источником опасности выступала сама башня. Обнесенная своим собственным забором, она также была окружена электрическим кольцом, и даже подойти ближе грозило опасностью. Он ошибся. Здесь не было офицеров, которых можно было подкупить. Здесь нельзя было спуститься к генераторам, здесь нельзя было даже посидеть в тени. Пустые надежды, пустая трата двух дней. Рык вырвался из горла, но он не мог передать всего разочарования и отчаяния, которые овладели Дрейком. В этой точке своей тюрьмы он находился ближе всего к родному Фениксу, к Лоре и Максу, и тем сильнее чувствовалась невозможность вернуться к ним. — Есть кто?! — закричал он, и не надеясь на ответ. Местность была пустынной, и едва ли в самой башне, рядом с мощным электрическим полем мог находиться кто из работников. И всё же Дрейк повторил: — Есть кто?! Горло, за день отвыкшее от разговоров, противно засаднило, а рука, держащая мешок, затряслась. — Есть кто?! Дрейк знал, что всякие ожидания напрасны. Реалист, он ещё несколько минут назад понял, что здесь его ничто не ждёт, и как военный, он без сомнения был готов к провалу, но досада от этого меньше не становилась. Он бросал комья земли в сторону забора, проклинал его на чем свет стоит, а потом рухнул коленями в пыль и несколько долгих минут просто пытался восстановить дыхание. Обратная дорога со всеми её холмами, проходящая мимо свалки-кладбища не особо прельщала его, но, кажется, у Дрейка просто не осталось вариантов. Уходить ни с чем было как минимум обидно, а город не обещал ему помощи. Едва ли выйдет выбраться через главные ворота, пусть даже удастся подкупить офицеров. Они могли бы закрыть глаза и позволить ему бежать, но точно не на глазах у всех. Оглядевшись, Дрейк увидел лишь стройную бесконечность забора, лишенного всякого намека на двери. Возможно, из самой башни и можно было бы отыскать выход, но Дрейк слишком дорожил жизнью, чтобы даже пытаться штурмовать ограждение. Иногда, чтобы продвинуться вперёд, нужно повернуть назад — Дрейк хорошо знал это. Именно потому, закрепив получше мешок на плече, он двинулся в обратный путь, к городу. Если не тратить время на осмотр, охоту и отдых, часа за четыре он должен был вернуться к первым постройкам. А там, когда дорога перестанет петлять, останется уже самая малость. Вот только будет ли в этом смысл? Впервые реалисту Дрейку захотелось просто верить. *** — Кодуэлл, танцуй, тебя к начальству! Кажется, кто-то идёт на повышение! Дрейк напрягся. Новость, которой он был бы рад ещё год назад, теперь была подобна грому среди ясного неба. Со всех сторон звучали поздравления, но Дрейку хотелось, чтобы все замолчали. Они ведь знали и не могли не понимать, что оставлять Лору и годовалого сына ему хотелось меньше всего. А повышение достигалось только одним путём: службой в списанном городе. И минимальным сроком такой службы были два долгих года. На негнущихся ногах Дрейк дошёл до кабинета начальника, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. Его пугало не то, что он пропустит день, когда Макс нарисует первый рисунок или скажет первую полноценную фразу. Его пугало не то, что он не застанет первый прыжок или очередной зуб, а то, что он в принципе может больше никогда не увидеть их. Жену или сына, а может, даже обоих. Ежегодная медицинская проверка лишала уверенности даже в ближайшем будущем. — Отправишься на четыре года в Салем, вернёшься майором, — торжественно проговорил начальник, бросая на стол толстую папку с личным делом Дрейка. Четыре года… Остальные слова Дрейк уже не слышал. Он видел, что начальник открывает рот, понимал, что вроде как тот его поздравляет, но сам задавался одним вопросом: как жить дальше? Конечно, и Макс, и Лора были крепкими и здоровыми, но это сейчас. Что могло случиться за четыре года? Целых четыре года без жены и ребёнка — ради этого ли он женился? Чтобы вся жизнь прошла мимо? Чтобы его ребёнок вырос без отца, а жена осталась без поддержки и мужа? — Я… Не… — Дрейк запнулся. Он шёл к этой должности пятнадцать лет. Мечтал о ней из года в год, всё делал для того, чтобы однажды перестать считать гроши. Чтобы семья не нуждалась. Но — вот он, желанный шанс! — только почему так сложно его принять? Дрейк знал почему: его назначение сделает жену несчастной, и меньше всего на свете он хотел расстраивать её. Но отказаться он не мог, военный в нём был сильнее отца и мужа, и этот военный жаждал развития и успеха. — Я… Не знаю, как выразить свою радость. Дрейку самому же захотелось ударить себя за эти слова, но правда была в том, что, предоставься ему второй шанс, он всё равно выбрал бы карьеру. Ради них же, ради своих близких и их блага. Иногда, чтобы продвинуться вперёд, нужно повернуть назад, и чтобы что-то обрести, иной раз приходится что-то терять. Пожертвовать карьерой ради семьи или семьёй ради карьеры… Дрейк сделал выбор. *** Стены давили. Добравшись до выделенного ему дома, Дрейк несколько часов просто сидел в старом кресле, глядел на покрытую пылью фотографию на стене и думал о потраченных днях. Каждый из них он мог провести с куда большей пользой. С одной стороны, он набил дичи, так что некоторое время мог не задумываться о поиске пропитания, но с другой он мог уже наведаться к воротам и узнать поближе приставленных к городу офицеров. Дрейка беспокоило то, что конкретного плана всё ещё не было и в большей мере он надеялся на случай. Он прекрасно знал, что для выживания ему нужно нечто более надежное. Как минимум пара союзников, которые прикроют спину в случае чего. Проблема лишь в том, что у него не было времени узнавать кого-то настолько, чтобы решиться доверить собственную жизнь. Да Дрейк и не верил, что в принципе существуют такие люди. Он был обречён на одиночество, и знал, что должен составить максимально выигрышный план. В мыслях об этом он провёл несколько долгих часов, и лишь когда в висках застучало, а перед глазами поплыли белые круги, переместился в комнату, облюбованную им под спальню. Все немногочисленные пожитки он разложил здесь же, на небольшом столике с кривыми ножками. Света не было, как и воды, чтобы получить их, он должен был внести плату, и если в первом не было особой необходимости, отсутствие второго напрягало. Для жизни здесь и для дальнейшего удачного побега ему нужны были запасы питьевой воды, так что Дрейку предстояло узнать, в котором часу включают водопровод, и наведаться в дом женщины, убившей детей. И надеяться, что никто ещё не поведал о их смерти и не перекрыл подачу воды. Впрочем, всегда оставался вариант, что за эти два дня, что он отсутствовал, кто-то ещё из соседей наложил на себя руки. Вопрос воды стоял остро, так что, дабы не терять времени, Дрейк решил поискать ответ на эти вопросы прямо сейчас. Небольшой блокнот, найденный им в доме, превратился в карту его района, и там уже были пометки о том, какой дом жилой, какой давно пуст, какой он зачистил. Ближайший жилой находился за два дома от жилища Дрейка. Соседи не назвали ему свои имена, но он отметил в блокноте, что их двое. Мужчины лет по сорок — Дрейк надеялся, что они ответят на пару его вопросов. Спрятав пожитки обратно в мешок и сунув его под кровать, он направился на разведку. Однако напрасно он стучал в двери, ему не открыли, хотя в окнах и горел свет. Та же неудача постигла его и в других жилищах, помеченных как жилые, и хоть как ни нужна была ему вода, всё же ждать у крана непонятно сколько он не мог. Уставший за два дня, Дрейк решил, что разумнее будет вернуться домой и поспать. Тело, получившее команду к скорому отдыху, впервые за несколько дней расслабилось, Дрейк с удовольствием зевнул, предвкушая более-менее хороший сон на постели — наконец на постели! — а не где-нибудь на пыльной дороге. Однако планам его сбыться не удалось. Едва переступив порог дома, он кожей ощутил, что у него названные гости. Света луны было слишком мало, чтобы осветить каждый угол гостиной, но он знал, что предчувствие не лжёт. Это предчувствие много лет уберегало его, помогало выслеживать беглецов и находить злоумышленников. — Эй, — обратился он к ночному гостю. — Я знаю, ты здесь. Приятель, тебе лучше выйти и… Договорить он не успел. Что-то метнулось из-за кресла к кухне, Дрейк лишь успел различить длинные тёмные волосы. Теперь он знал, что имеет дело с женщиной. Не слишком высокая, худенькая — он мог с ней справиться, вздумай она оказывать сопротивление. Но она не пыталась. Послышался звон битого стекла, и Дрейк сообразил: бежать нужно не в кухню, а на улицу. И он побежал.