Подобный орхидее

Мы с Цзинь Цзысюанем помогли Цинь Су дойти до ее покоев. Всю дорогу она старалась скрыть свои слезы за палантином шелковых волос. Шли в молчании. Я знал, что произошедшее стало для нее ударом, но также я был уверен, что Цинь Су сильна духом, и хотя бы ради Тао Йи, сможет это пережить. – Все будет хорошо, – пообещал я, перед тем, как дверь ее покоев закрылась. Хотя сам в это едва ли верил. – Мы поможем Тао Йи. Обещаю. Я старался говорить уверенно, и даже смог немного приподнять уголки губ. – Спасибо, – всхлипнула она и закрыла дверь. С Цзинь Цзысюанем мы почти дошли до главного дворца, когда я неловко спросил: – То, что ты сказал про Тао Йи, правда? – Отчасти, – ответил брат. – Спасибо, что помогаешь. – Ты же мой брат, – хмыкнул Цзинь Цзысюань, а затем мягко продолжил. – Я радовался твоему рождению, твоим первым словам, твоим успехам. Что бы ты не натворил, я останусь на твоей стороне. Вдруг он повернулся, и я оказался прижат к родной груди. Почувствовав его тепло я словно вновь обрел дом. В последнее время наши отношения не ладились, но сейчас, прижимаясь к нему щекой я понял, что минувшее лишь пустяк. Оно ничего не стоит. Главное, что мы есть друг у друга. В столь приподнятом расположении духа мы пришли к моим покоям, где застали неожиданную картину. Лю Чень плакала в платок, а Цзян Яньли сидела рядом и держала ее за руку. – Что случилось? – удивился я. – Лю Чень, что с тобой? – Простите, второй молодой господин, – надрывно всхлипнула она. – Я не хотела вам говорить, но… но… Она разрыдалась еще сильнее. Поглаживая служанку по плечу, Яньли подняла на меня влажные глаза и с жалостью сказала: – В её родную деревню пришли Вени. – Давно? – нахмурился Цзинь Цзысюань. – Может быть мы могли бы освободить ее? – Слишком поздно, – полным безысходности голосом, произнесла Лю Чень. – Там уже никого не осталось. Все выжжено дотла. – Почему же ты раньше мне ничего не сказала? – У вас и так много забот, господин. Зачем вам еще и мои? – она смотрела на меня покрасневшими от слез глазами. Сердце защемило и мой голос взволнованно дрогнул, когда я начал говорить: – Как я могу зваться господином, если не могу позаботиться о служанке? – я задумался. – Сейчас я не могу обещать тебе достойных похорон родных, – да, даже в древнем Китае они стоят дорого. – Но, когда Вени покинут эту землю и война закончится, то я непременно этому посодействую. Опустившись на корточки, я обнял ее. Лю Чень удивленно охнула, и обняв меня в ответ, зарыдала в плечо. - Спасибо вам, второй молодой господин. Спасибо. После таких потрясений Лю Чень нуждалась в отдыхе, и я был бы самой последней тварью, если бы не предоставил его ей. Она, разбитая, но благодарная, все же поддалась моим уговорам и отправилась в дом прислуги. Ее коллеги сейчас во всю должны были трудиться в Башне Кои, поэтому у нее должно быть время на небольшой перерыв. Нам удалось сойтись на том, что за работу Лю Чень возьмется не раньше завтрашнего утра. Кто-то же должен иметь возможность в этих стенах, хоть немного, но заглушить невыносимую душевную боль. Стоило двери закрыться за спиной Лю Чень, Яньли сказала: – У вас, наверное, очень важный разговор. Я приготовлю суп из ребрышек с семенами лотоса. Будете? Мы с братом кивнули. – Из твоих рук я приму все, что угодно, – предпринял он попытку улучшить ее настроение. Видимо за время, проведенное вместе они очень сблизились, раз Цзинь Цзысюань, который никогда не славился своей романтичностью, вдруг выдал такое. Сначала он держал серьезное лицо, но затем его одолел румянец и он опустил глаза в пол. Яньли мелодично рассмеялась. Неловкость брата позабавила ее, а ласковые слова развеяли собравшиеся на сердце тревоги. Хоть у кого-то была идиллия. – Я уверен, – мои слова обратились к брату, как только за невесткой закрылась дверь, – у Тао Йи была причина, чтобы оболгать себя. Сюань-гэ, помоги мне встретиться с ним. Прошу. Адепты, отвечающие за его охрану, уважают тебя. – Ты же не думал, что я пущу тебя одного. Мы вместе сходим к Тао Йи. Если он и дальше продолжить гнуть свою линию, меня посчитают лжецом. – Я уверен, его запугали. Иначе и быть не могло. Тао Йи всегда оставался бесстрастен к материальным благам. Хоть он и был немногословен, но все же имели место редкие моменты, когда он позволял себе критиковать политику Ланьлин Цзиня. Обычно это случалось, когда мы собирались втроем за чаем и делились мыслями, ничего не тая. Если бы отец хотел убить его, то он назначил бы казнь еще утром, и хоть в одно мгновение солнце поменяйся с луной, его было бы не переубедить. Но Цзинь Гуаньшань был слишком занят ублажением себя любимого, и ставлю голову на отсечения, что сидя среди старейшин, он думал далеко не о суде, а о девках, ждущих его в теплой постели. Мало его матушка за ухо таскала. Лучше бы вцепилась в волосы и спустила бы с главной лестницы. Полгода назад Мен Яо пересчитал их своим телом. Стоило бы сделать то же самое и нашему общему отцу. Место куда заточили Тао Йи располагалось под дворцом смирения, который посещали старейшины и адепты для медитации. Это можно посчитать абсурдом, но именно у него был самый толстый фундамент. Как бы сильно не кричал заключенный, никто не услышит ни проклятий, ни мольбы о помощи. Холод и сырость правили этим местом. Мне доводилось бывать там лишь раз, когда лет в одиннадцать, Цзинь Сюн толкнул меня туда, и закрыл дверь. В то время темница пустовала, и я оказался там один. Меня нашли быстро только потому, что я не был заперт в камере, тогда я лишь немного поранился от неудачного спуска по лестнице, стучал во входную дверь и звал на помощь. Ух, ну и знатное же количество баллов я тогда потратил. Эти воспоминания позволили пробудиться образу Мэн Яо в моей памяти. Где он сейчас? Меня пугало то, что произошедшее с Цзинь Сюном его не очень-то и тяготило. Что-то мне подсказывало, не встреться мы тогда на лестнице, он бы не оказался тем же вечером в Башне Кои. И кого я только привёл? Ну почему некоторые любовные интересы пугают до усрачки? Если бы я позволил Не Минцзюэ взять все в свои руки, то последние минуты жизни Мэн Яо встретил бы именно в этой темнице. Надеюсь, что я сделал правильный выбор. Тао Йи упекли в самую дальнюю камеру, куда даже при открытии двери не падал свет. Он пребывал там в кромешной темноте, лёжа на сырой соломе. При «допросе» его не щадили, видимо надеясь выбить признания вместе с духом. – Выйдите, – приказал брат надзирателям. Те неуверенно переглянулись между собой. – Вы плохо слышите? – нахмурился Цзинь Цзысюань. Не имея и шанса возразить брату, они покинули темницу, иногда оглядываясь. Наверняка им был дан приказ никого не впускать, но что может сделать простой адепт против сына Главы Ордена? Хотя, смотря какого сына… – Тао Йи, – позвал я, прильнув к холодным прутьям. Он застонал, и тяжело переваливаясь с ноги на ногу, подошел ближе к решётке. Я резко вдохнул, но всё же смог сдержать изумлённый возглас, зажав себе рот руками. Тао Йи, словно прошёл через пыточную. Лицо перепачкано засохшей кровью, левый глаз был выжжен, а правый так заплыл, что стал размером с маленькую щёлочку. А ведь ещё утром Тао Йи был в порядке. Его губы безмолвно двигались, он натужно пытался что–то сказать. Понимая, что мне всё труднее сдержать дрожь, я подошел поближе и наклонился ухом к губам друга. – Цинь… Су… – тихо выдохнул он. – С н-ней всё в порядке, – как я не старался, но мой голос всё же дрогнул. Цзинь Цзысюань отодвинул меня в сторону. – Почему ты признал свою вину? – спокойно спросил он. Я не услышал, что Тао Йи сказал брату, но тот ответил: – Теперь её безопасность, это моя ответственность, ты можешь быть свободен от этого бремени. Уголок разбитых губ Тао Йи дёрнулся, и он вновь, что-то прошептал брату на ухо. – Продержись ещё немного, – попросил Цзинь Цзы Сюань. – Поверь, не успеет солнце опуститься за горизонт, а двери тюрьмы уже отворятся. Тао Йи слабо кивнул и сполз на пол. Я дернулся в его сторону, но быстро понял, что сейчас ничем не могу ему помочь. Брат крепко взял меня за руку и повёл на выход. Порывисто стирая неконтролируемо сбегающие по щекам слёзы, я старался не оглядываться, чтобы еще раз не увидеть то, что стало с Тао Йи. – Это всё из-за меня, – всхлипнул я, стоило нам покинуть темницу. Издёргавшиеся надзиратели, тут же забежали внутрь, словно и не покидали свой пост. – Рано или поздно, но это коснулось бы всех нас, – попытался он меня утешить. – Прости за мои резкие слова, – его голос стал мягче, а мозолистая ладонь коснулась макушки. – Я думал, что победа сейчас на первом месте, не замечая страданий людей, которых должен защищать. Посмотри на меня. Я поднял голову, и Цзинь Цзысюань стёр мои слёзы. – Сейчас нам нужно вытащить Тао Йи, – он наклонился к моему уху. – У нас есть шанс разобраться со всеми казнокрадами одним ударом. Пойдём, не здесь. Сердце ёкнуло в груди. Вот он – луч света в тёмном царстве. Я успел на придумать кучу вариантов развития событий, и все в основном были негативными. В конце-концов я не Наполеон, чтобы строить грандиозные планы и воплощать их. А тут Цзинь Цзысюань одной фразой свёл их всех к одному выигрышному варианту. Если бы в древнем Китае были бы ордена и медали, то я выписал бы Тао Йи самые почётные. Теперь понятно, почему старейшины велели так его отделать. Ну и хитрец. Он даже мне не сказал, что узнал о место нахождении такой ценности, как книга со всеми именами и росписями казнокрадов. С таким оружием мы не только двух зайцев убьём, мы замочим целый выводок. – У меня было предположение, что староста Лю там будет, – кивнул я. Лю Чень ещё отдыхала, и нас с братом некому было побеспокоить. – Смотри, – Цзинь Цзысюань ткнул пальцем в одну из страниц. – Это старейшина Цинь. Я страдальчески простонал. Всё. Приплыли. Теперь спасай Тао Йи, не спасай, есть вероятность того, что с Цинь Су наши отношения ухудшатся. Сможет ли она простить меня, когда я раскрою то, что её дедушка разграблял казну Ланьлин Цзиня? – Бедная Цинь Су, – тяжело вздохнул я. Цзинь Цзысюань захлопнул книгу. – Неважно кто там, – решительно поднялся он. – Нужно отнести это отцу. – Нет, – встал я у него на пути. – Лучше матушке. Она точно примет меры. – Думаешь? – Отцу наверняка сейчас не до этого, – фыркнул я. – У него «вечерние» дела. Цзинь Цзысюань поморщился. – Ладно, ты прав. Матушка сразу во всём разберётся. Я довольно кивнул. – Пусть новость о разоблачении обрушиться на них, словно лавина. Зазвенел колокол. Ночь прекрасное время для облавы. Цзынь Цзысюань бережно потрепал меня по голове, и предупредил. – Запри дверь и никому не открывай, я вернусь, как только отнесу тетрадь матушки. Я сделал как он велел, запер дверь, как только брат покинул комнату. Разобрав кровать, я хотел погасить свечи, но вовремя не смог этого сделать. Задуй я их, не смог бы увидеть сложенный лист бумаги, который мне просунули под дверь. С опаской и любопытством я взял его в руки. А после подумал, что оно могло быть отравлено, каким-нибудь порошковидным ядом (стоило намыть руки) или трупным, в мире, где есть заклинатели, такой выверт был вполне возможен. Но дело было сделано. Развернув его, я оцепенел: «Жизнь служанки в обмен на жёлтую книгу. В конце часа цзи* у библиотеки». [Дорогой Игрок, перед вами новая миссия «Спаси или погуби». Штраф: - 20 баллов за нарушения психологического здоровья. Награда: + 15 баллов за уверенность в собственных силах. Желаю удачи!] [Время исполнения 0:59:59] [Время исполнения 0:59:55] [Время исполнения 0:59:49]…