Подобный орхидее

Я знал, что на горе Луань Цзан не поют птицы, и прочая живность обходит эти места стороной. Я даже был готов проснуться от воя мертвецов, но вот крики Цзинь Цзы Сюаня, сотрясающие гору, стали для меня полной неожиданностью. - Где Цзинь Лин?! – голосил он. – Куда вы его дели?! Я протянул руку и коснулся щеки Вэнь Нина, его кожа была еле тёплой. В палатке уже было не так тепло, как вечером. И даже так, мне не хотелось вставать с нагретого место. Но брат кричал всё громче: - Цзинь Лин! Цзинь Лин! Я убью каждого, кто встанет на моём пути! Чувствуя, что может пролиться невинная кровь, я всё же покинул место под боком у Вэнь Нина. Хотелось ли мне увидеть брата после столь громкого скандала? Однозначно нет. Пусть я и понимал причины его поведения, но не мог принять их. Конечно, он старший брат. Гордость родителей, тот кто в будущем возглавит орден Лань Лин Цзинь. А я так, всего лишь младшенький. Рождён для того, чтобы на моём фоне он казался лучше, и конечно же ещё для виляния хвостом. Как иначе? На меня можно не возлагать надежд и ожиданий. Яростно раздвинув ткать, я был полон решимости всё высказать. Но увидев, как глаза брата наполняются радостью, чуть сглаживая его болезненный вид, меня хватило только на: - Зачем ты сюда пришел? – я скрестил руки на груди, пытаясь казаться невозмутимым. - Цзинь Лин, - облегчённо выдохнул он, словно с момента нашей разлуки только и представлял, как Вэни порубили меня на части и сглодали всё до последней косточки. - Не зови меня так больше, - решительно заявил я, и тут же тихо добавил. – Я отрёкся от клана Цзинь. Помнишь? - Какая глупость, - махнул он рукой. – Эти бешеные псы наговорили тебе невесть чего, вот ты и нервничаешь почём зря. А может ты заболел? – пришла к нему неожиданная догадка. Цзинь Цзы Сюань положил мне ладонь на лоб, пытаясь вычислить температуру. - Я здоров, - возмущённо отмахнулся я, а про себя подумал – пока что. - Ты с рождения цеплял множество проказ, - закивал брат. – Пойдём к лекарю, - схватил он меня за руку. - Эй! Перестань! Я не вернусь в это змеиное логово! Не слушая возражений, брат потащил меня к выходу. Окружающие нас люди только и могли, что смотреть. Кто захочет вступать в перепалку с парнем у которого есть меч? Ну, разве что ты не Вэй У Сянь. Он вырос, словно из-под земли. Змеящиеся тени сплелись в одну фигуру и пред нами явился сам тёмный маг всея поднебесной, сверкая алыми глазищами. По его ухмылке я понял, что сейчас гора Луань Цзан может стать лишь воспоминанием, передающимся из уст в уста между людьми, живущими в провинции Илин. - Что это вы здесь делаете, молодой господин Цзинь? - деланно спросил Вэй У Сянь. - Прочь с дороги, - скрипнул зубами брат. - Вы вломились на мою территорию, устроили беспорядок, напугали бедных людей, и пытаетесь увести куда – то Сяо, - невозмутимо продолжил он. - Кого? - недоумённо переспросил Цзинь Цзы Сюань, словно всё выше перечисленное его не касалось. Я выдернул руку из его хватки, и встал перед Вэй У Сянем, а то чего доброго, чудом спасшиеся Вэни сейчас встретят свою погибель из – за того, что кто – то решил «мечами» помериться. - Меня. Теперь меня зовут Сяо. Вот так просто и без фамилии. Не нужно мне ваше золото и кровавые тайны. Лучше буду жить здесь среди пепла, чем переживать, что какой – нибудь чиновник решит натравить на меня лютого мертвеца или залезть в штаны! – я так распалился, что с трудом перевёл дыхание. - Что? – удивился Вэй У Сянь, да так сильно, что вся его тёмная аура тут же испарилась. - Я защищу тебя, - пылко пообещал брат. – Мы посадим в темницу любого, на кого ты только покажешь. Пожалуйста, Цзинь Лин. Матушка место себе не находит от тоски по тебе, - последние слова брата отозвались в сердце болью. Глаза Цзинь Цзы Сюаня были полны надежды. Он медленно протянул мне руку, будто боясь спугнуть. Мне до дрожи в коленках захотелось вновь ощутить родные объятья, но на плечо легла холодная рука, и затуманенный речами разум, вновь осознал, ради чего я терплю все эти лишения. Стоит протянуть руку, я не то что Вэнь Нина, свободы больше не увижу. - До сих пор, ты лишь отворачивался от меня, - обиженно ответил я, и с болью наблюдал, как меркнет взгляд брата. – Пожалуйста, уходи. Цзынь Цзи Сюань стиснул кулаки, и уже повернувшись ко мне спиной, как – то обречённо произнёс: - Тебя всегда ждут дома. Я смотрел, как его силуэт исчезает за деревьями, и так хотелось горько разрыдаться. Заколка жгла мне макушку. Вот бы время повернулось вспять, трава вновь зазеленела, земля отдала всю кровь, которую впитала, а красное солнце не стало чем – то нарицательным. Когда несколько первых слезинок упали из моих глаз, Вэй У Сянь обнял меня со спины, и мерно раскачиваясь, начал меня успокаивать. Но где капля, там и море. Всё же разрыдавшись, я ушёл в нашу с Вэнь Нином палатку. Слабость и отчаяние навалились на меня с новой силой. Тот, чья улыбка подарила бы мне солнечный свет, померк и ослаб. Отчаянно прижавшись к его груди, я слушал мерный стук сердца, дарящий мне покой. Кроме душевных ран, меня терзали и физические потребности. Так хотелось окунуться в тёплую воду, от которой слабо веяло розовым ароматом. И кушать. Очень – очень сильно требовалась еда. Хоть какая – нибудь. Завтрак он проспал, обед не дал проглотить брат, встав костью в горле всех жителей горы Люань Цзан. И сейчас, я мог пропустить и ужин, при этом получив штраф от системы. И всё же мне удалось украдкой запихнул в рот пару ложек голубиного жаркого. Пока быстро пережёвывал, испытал острое чувство вины. Но насытившись уверил себя, что штраф от системы был бы худшим исходом, и моя совесть всё же отступила. В чём собственно было дело. Та беременная девушка, ради которой Вэнь Нин чуть не пожертвовал жизнью сегодня должна была разрешиться от бремени. Вот только на лицах целителей клана Вэнь не читалось радости от появления на свет нового соклановца. Бабушка, что была для всех нас опорой и неоценимой поддержкой, сейчас трудилась в поте лица, стараясь спасти и мать, и дитя. Из палатки роженицы раздавались ужасные крики, а несколько женщин таскали нагретую в котле воду в жилище и через некоторое время выплёскивали её, бардовую и вязкую. У меня разрывалось сердце. Люди вокруг уже шептались о похоронах, словно девушка уже умерла. Но бедняжка всё продолжала кричать, испытывая агонию. И вот настал тот момент, когда крики прекратились, и после нескольких мучительных мгновений тишины запищал ребёнок. Бабушка вынесла из палатки, завёрнутого в серую тряпку младенца. Он кричал, махая своими крошечными ручка, весь в кровавых разводах. Все жители горы Луань Цзан (кроме отсутствующего Вэй У Сяня) сгрудились вокруг ребёнка. Каждый хотел поднять фонарь повыше, чтобы разглядеть малыша получше. А тот всё кричал своим беззубым ртом, не понимая, что происходит. - Какой хорошенький. - Так похож на моего Жоу. Ах, мой мальчик… - Может быть это девочка. - Эх, а голос какой громкий. Видно крепкий малый. Дитя и правда, так и манило умыть и прикоснуться к пухленькой щёчке. Надо же, мать на рудниках никто не щадил, а она всё равно здорового выносила. По одному взгляду на печальное лицо бабушки, я понял, что жизнь младенца будет не долгой. Из палатки за её спиной не доносилось ни звука. Женщины, подававшие воду, со скорбными лицами стояли в отдалении от толпы и даже не хотели взглянуть на малыша. - Ребёнку нужна кормилица, - уронила бабушка и тут же повисла тишина. Женщины переглядывались между собой, но все они были худы, как скелеты и пусты. - А может выкормим его коровьим молоком? - Откуда у тебя деньги? Девушка, инициирующая эту прекрасную идею, вдруг поникла. С трудом удавалось находить самую примитивную еду. Жители провинции не делились с нами даже за деньги. Но может быть, если я схожу к местному купцу на поклон, он согласиться продать мне корову? Протолкавшись к уже затихшему малышу, я бережно взял его на руки. Что – то кольнуло в сердце. На меня смотрели так же обречённо, когда я только появился на свет. От манипуляций, дитя недовольно закряхтело, перебирая ножками и ручками. Ткань сползла с мягкого животика раскрывая нам тайну гендера. Мальчик. Это был мальчик. - Тише – тише, - приговаривал я, укачивая его. – Я найду для тебя молоко. Обещаю, ты будешь жить.