Подобный орхидее

Я бежал, не разбирая дороги. Голые ветки ели хлестали мне по лицу. Закрыв ладонями глаза, в надежде защитить их, я не усмотрел камень. Боль в ступне и краткое чувство полёта сменились острыми камнями и шишками, впивающимися в моё тело. Меня словно рывком выдернули из темного леса. Потребовалось несколько мгновений пристального взгляда в полутьму, чтобы понять – это был всего лишь сон. Тяжело дыша я зашарил рукой по соседний половине кровати. Она была ещё теплой, но уже пустой. Ушёл совсем недавно. В сердце кольнула. Сейчас я очень нуждался в его нежных объятиях. Пытаясь выровнять дыхание, я мысленно успокаивался. Это всё не по-настоящему. Я дома. Я в безопасности. Никто не хочет мне навредить. И уж тем более никто не принёс сюда голову моего обидчика в мешке. Теперь таковому хотя бы ломают ноги. Но сколько бы я себя не уговаривал, а от скрипа половиц всё равно вздрогнул. Натянутые подобно тетиве нервы удалили по сердцу импульсом страха. Кто – то скрывался в тенях у двери. Невидимый и, возможно, опасный. - Мамочка… Я резко выдохнул, и от облегчения прилёг на подушку. Стоит повелеть слугам сварганить какой – нибудь успокаивающий отвар. - Что случилось, Лей-эр? – пряди волос липли к облитому холодным потом лбу. - Братец, меня обидел, - всхлипнул ребёнок, утирая нос рукавом. - Кто именно? – я приглашающе вытянул руку. Мальчик в нижних одеждах проворно пробрался в постель, и прижимаясь к моему раздувшемуся животу забурчал: - Я бы раньше пришёл, но папа бы ругался, - и жалобно просипел, пока я укрывал его одеялом. - Можно полежу с тобой? Моя кровать теперь сырая. - Почему? – удивился я, ласково поглаживая его по голове. - Ну я же говорю, братец меня обидел, - нахмурился Лей-эр, став до неприличия похожим на отца. - Так всё же, который из твоих братьев тебя обидел? – надеюсь (кто бы это ни был) он не потащил его в такой час купаться в озере. - Все! Они все меня обидели, - закричал Лей – эр не сдерживая обиды. - И что же они сделали? – тяжело вздохнул я, предчувствуя долгие разборки. - Сначала разбудили, а потом облили водой. Накажи их. Накажи, - заканючил он, потираясь щекой о мой живот. Рука сама потянулась к виску. Началось утро в Пристани Лотоса. Найдёшь их сейчас, как же. Не удивлюсь, если эти двое уже сидят, где – нибудь под кувшинкой, и молятся всем известным богам, чтобы Ваньнин не нашел их первым. - Ладно, - смирился я. - Тогда нам нужно будет встать. Хочешь заплету тебе волосы? - Хочу хвостик, - загорелись глаза сына, - как у Эргэ, или нет, лучше, как у Даге. Я кивнул. Ужасно хотелось в туалет. Рядом с желудком вертелось нечто тёплое и родное, беспощадно давя на мочевой пузырь. - Эх, - раздраженно вздохнул Ваньнин, застав нас с сыном в комнате, когда я аккуратно закреплял нефритовую шпильку, - я надеялся, что ты поспишь подольше. - У меня нет смертельной болезни, - усмехнулся я, подставляя щеку для нежного поцелуя. Шершавые, но горячие губы супруга, проделали путь от моей скулы до виска. Прищурившись от удовольствия, я облокотился спиной на грудь главы ордена Юнь Мен Цзян. Большие ладони обхватили мой живот, словно тут им и место. Лей сидел, сжавшись в комочек, и никак не ожидал, что отец решит потрепать его по голове. - Сам встал так рано - молодец. - Да я хоть каждый день могу так вставать. Мне ведь уже много лет, - закивал мальчишка, не смущаясь чуть растрёпанной причёски, и повиснув у Ваньнина на руке зазвенел, как колокольчик. – Возьми меня на полигон. Возьми мена на полигон. Супруг вопросительно посмотрел на меня, пока сын, не унимаясь всё выпрашивал у отца тренировку. - Ему всего лишь шесть, - возмутился я. - Уже шесть, - заверил меня. - Ну, матушка… - страдальчески протянул Лей. - Ты слишком о нём печёшься, - ворчал Ваньнин, целуя меня в шею. Ох уж этот грязный трюк. Самое коварное в нём то, что даже зная о манипуляции ей всё равно невозможно не поддаться. - Мальчики будут под моим присмотром, - вновь поцелуй. Я засопел. Прикосновения супруга отдавались желанием в пояснице. Я обхватил его руки своими и чуть свёл ноги вместе. - Выйди, - хмуро велел Ваньнин сыну, наблюдающему за нами во все глаза, того как ветром сдуло, только дверь и хлопнула. – Тебя что – то беспокоит, - к губам присоединился язык. Пояс нижних одежд ослабел и ведомый мозолистой рукой, пополз вниз. - Мне вновь приснился кошмар, - спиной я почувствовал, как грудные мышцы супруга напряглись. - Не думай об этом, - он приспустил мою рубашку и прильнул к плечу, правой рукой круговыми движениями поглаживая соски набухших грудей. – Всё хорошо. Я рядом. Сдавленный стон выскользнул меж губ. Я судорожно выдохнул, чувствуя, как кровь приливает к щекам. - Позволь мне немного отвлечь тебя, - прошептал Ваньнин мне на ухо и нежно прикусил мочку. Ох, если б всё этим закончилось. На завтрак мы опоздали. В столовой без надзора со стороны авторитетных взрослых стоял шум и гам, словно там разразилось настоящее поле боя. - А матушка сказала, что вас накажет, накажет, накажет, - верещал Лей, корча старшим братьям рожи. - И? – вызывающе поиграл бровями Юань. – Где же это наказание? - Вот придёт и задаст вам, - пообещал самый младший из Цзяней. - Без меня, - поднял руки его родной старший брат. – Я спал. - Ну ты и хитрец, А – Шу, - усмехнулся Юань, поправляя пояс клановых одежд. – С косяком ведь обнимался. - Я – спал, - настаивал старший. Третий же виновник утреннего торжества, которого пара его братьев втягивала в свои проказы против воли и заставляла страдать и мучиться, головы от стола поднять не мог. - Не переживай, малыш Цзинь, - похлопал того по спине Юань. – Когда тебя выставят за ворота, я перекину котомку на обратный путь до Лан Линь Цзин. Хочешь, положу парочку лотосовый коробочек? - Выставят, выставят, выставят, - поддакивал Лей – эр. - Замолчите! – единственный наследник ордена Цзинь зажал уши руками. – Сяо - Шу, скажи им прекратить. Ты ведь знаешь, я не виноват. - Прощай Цзинь – сюн, - Цзян Шу скорбно завершил мучения старшего брата. В этом бедламе и потоке жалоб, тихие просьбы слуг никого не волновали. Как бы они не подступались к молодым господам, никто их и слышать не желал. Пока стоящий на дверях слуга с видимым облегчением не объявил: - Глава ордена и господин Цзян прибыли. Перебранка стихла. И только Цзян Лей выпятил грудь колесом, ожидая расправы над своими обидчиками. - Что у вас за крики? Разучились сидеть смирно? – первым через порог трапезной переступил Цзян Чен, а затем подал мне руку. - Не ругай их, - мягко попросил я. – Они всего лишь дети. - В их возрасте я знал, как достойно себя вести. Угу, конечно, закатил я глаза, мог поносить Вэй У Сяня на все Облачные Глубины, и так хмурить брови, что те чуть ли не улетали прямо со лба, подобно орлу. - Ох, А – Лин, и ты здесь, - на племяннике лица не было. – Давно прибыл? – спросил я, пока Ваньнин помогал мне усесться по правую руку от него. - Пожалуйста, - вдруг всхлипнул Цзинь Лин, - не выгоняйте меня. Слуги плавно, но быстро расставляли блюда. - С чего ты это решил? – я приподнял бровь, и выразительно посмотрел на своих детей. Взгляд не отвёл только Лей – эр, испытывающе уставившись на меня во все глаза. Негодник. Я знаю, чего ты хочешь. - Сначала трапеза, а потом мы разберёмся с вашим поведением, - безапелляционно заявил глава ордена. Мальчишки поняли – прилетит всем. Посмеиваясь, я приступил к завтраку. Блаженство семейной идиллии обволакивало меня со всех сторон. Вот уже тринадцать лет система молчала.