II. Норны. Кто мы есть.

— Не тебе это решать! — зычно звучал голос Старка, бьющего ладонями о стол и, казалось, старающегося испепелить недруга взглядом. Изначально Стив лишь хотел выяснить, что же произошло на самом деле, но Тони к Эрриаф не пускал, а Наташа умело избегала встреч. Джарвис дак и вовсе вполне себе с натуральной печалью в голосе объяснял, что связь с мисс Бьёр на тот момент была потеряна, и он не имел возможности вести наблюдение за девушкой. Не то чтобы Роджерс не доверял ИскИну, но сам факт того, что произошедшее остается под покровом тайны, настораживал и побуждал искать правды. Информации от Романофф было мало, та предпочла всю дорогу в джете не отходить от Бьёр: держать её за руку, поминутно проверяя пульс, и в молчании погрузиться в собственные размышления. Всё что было известно Стиву, дак это: мутанты, сверхсила, бойня и «я никогда такого не видела», — так и вымолвила в тот момент Вдова, стараясь спрятать трясущиеся пальцы рук. Шпионка, как бы ни скрывала, но была напугана, потому тенью шла за Железным Человеком, в чьих руках лежала бесчувственная Эрриаф. Стоило только вспомнить бледное лицо Риа, как в груди возрастало необъятное переживание наравне с возмущением – Стив знал, с самого начала знал, что затея участия Бьёр в инициативе была глупой! Это война, не шутки, и вовсе даже не повод для горящих битвой глаз, особенно когда ты хрупкая девушка, которой даже тридцати еще нет. Дернувшись, словно от пощечины, Стив набрал в легкие воздуха – порой его пугало то, с каким рвением он пытался контролировать желания Эрриаф. Впрочем, мнение его не изменилось, и сейчас он был уверен в своем решении куда сильнее, чем в самом начале неразберихи с принятием Бьёр во Мстители. Да, Риа хорошо себя показала на миссиях: стреляла без промахов, в рукопашную дралась без недочетов, а про использование технологий Старка вообще стоило промолчать, — но всё это было не для поля боя, а для агента под прикрытием или шпиона. На самом деле Стив считал, что Эрриаф куда лучше справлялась с бумагами и стратегией, но именно здесь, за стенами организации, в которой она была бы в безопасности. — Даже не думай, — Старк шипел, подобно коту – естественно. — Не ты это решаешь! Стоило спустя двое суток собрать команду, чтобы обсудить произошедшее и иные мелкие вопросы, как Роджерс наткнулся на непонимание со стороны Хилл и Старка. Первая переживала за отсутствие иных завсегдатаев совета, а второй будто бы заранее чувствовал к чему приведет данный разговор. — Тогда кто должен это решать, Тони? Кто? — не выдержав, Стив приложил ладонь о столешницу. Гневливо сверкнув глазами, Старк выплюнул свою правду: — Капитан, но не ты, Роджерс. Минутная тишина с нарастающим давлением душила не хуже, чем петля на шее. На самом деле немногочисленные присутствующие в самом начале разгорающегося конфликта пытались так или иначе его предотвратить, но, как выяснилось, себе делали хуже. Тони и Стив были похожи хотя бы в упертости, с которой сметали всё на своем пути – метеориты, грозящие вымиранием. Единственной надеждой на спасение была Романофф, впрочем, русской казалось было всё равно: сидела тихо, игнорируя всех и каждого, словно воды в рот набрала, да провалилась в чертоги разума. С тихим жужжанием раскрылись двери, за которыми показался Корвер, появление которого, к слову, ожидала всего пара человек и, если говорить честно, то Стива среди них не было. Седовласый мужчина, будучи агентом, который всю жизнь положил на благо организации и службе во многом оставался непреклонен. И как заметил Стив, Корвер по-прежнему лелеял управление Фьюри – зачастую не упоминая Директора, но ведь Роджерс слепым не был: практически все оставшиеся агенты ЩИТа словно бы были пропитаны моралью Николаса. Иногда возникала глупая идея о том, что Фьюри попросту взращивал их, но не как агентов, а как личную армию. Передернувшись от картинки, нарисованной собственной фантазией, Стив невесело отметил, что в ЩИТе Фьюри оставался авторитетом даже после смерти. Как само собой разумеющееся возникал вопрос: могли ли агенты знать правду и о том, что Фьюри жив? Ладно, сейчас не это важно, решил Роджерс и перевел взгляд правее от лица Корвера – зря. Почему он всегда тушевался, стоило Эрриаф выглядеть столь властно? Проклятье, подумал блондин, поспешно отводя взгляд в сторону, потому что сейчас перед ним действительно была Эрриаф, а не его хрупкая и нежная Риа. Впрочем, внутренний голос утверждал, что кем бы она не была, он все равно раз за разом будет проигрывать в вечной борьбе мнений, потому что это она, его возлюбленная. Эрриаф не то чтобы злилась, но вся эта ситуация порядком портила её и без того потрепанную нервную систему. Всякий раз стоило ей отвлечься, прекратить контролировать ситуацию, как Стив вытворял нечто такое, из-за чего хотелось рвать волосы на голове, а вот на чьей именно уже было под вопросом. Стоило отметить этот день в календаре, поскольку Фэр впервые задумалась над тем, что Капитан может быть и был солдатом, но как личность он по-прежнему не сформировался. Стив сильный, смелый, целеустремленный, мимолетно размышляла Эрриаф, пока внутренний голос переиначивал все её слова: слабый, трусливый и эгоистичный. Обычно Бьёр бы вступила в спор с собственным умом, однако не в этот раз. Именно сейчас она этого делать не стала потому, что Стив действительно её расстроил, даже разочаровал. Они ссорились и мирились, мирились и ссорились, — и так постоянно, будто бы порочный круг пленил эти хрупкие отношения. Эрриаф любила Стива, да и Стив любил Эрриаф, но чем ближе они становились, тем сильнее их друг от друга отталкивало. Подобно магнитам с идентичными полями, они не могли ухватиться друг за друга. Фэр всегда воспринимала эти отношения, как игривое противостояние, только вот ехидный голос всё громче шептал ей в ответ о низменной борьбе, обычном влечении. Отмахнувшись от гнетущих мыслей, Эрриаф, выпрямив спину, вздернула подбородок и направилась к Старку: — Если есть желающие добиться моей отставки, то милости прошу – отправьте мисс Хилл прошение в письменном виде. Сейчас же, мне хотелось узнать, почему на собрание не созвали всех, — строго проговорила Эрриаф, словно бы это не она была в непотребном виде с измученным лицом. — Или у нас есть круг особо избранных, мистер Роджерс? — Нет, Риа, это… — хотел объясниться Стив, но был тут же перебит громким хмыканьем со стороны Старка. — Раз нет, то надеюсь, что следующего раза не будет. Присутствующие видели состояние Бьёр: чрезмерно бледное, даже сероватое лицо и явные синяки под глазами, тем не менее слабой не воспринимали. Внутреннюю силу имели немногие, а тех, кто с ней совладал, всегда уважали. Так было и в случае с Эрриаф, тонкое тело которой будто бы излучало неимоверную мощь, с которой великие полководцы наставляли воинов перед боем, с которой великие люди сражались до последнего издыхания, отчего позднее о них слагали легенды. Воля. Фэр обладала неимоверной волей, которая подкупала остальных, заражала и порой пугала. — Остальные члены собрания прибудут через пару-тройку минут, — оповестил всех Корвер, передавая документы в руки Эрриаф. — Возможно, пока следует ознакомиться с этим. Согласно кивнув, блондинка приняла увесистые папки, мимоходом пролистывая страницы и пробегаясь глазами по содержимому. Взгляд Стива был осязаем, тем не менее Фэр не обращала на него никакого внимания – посмотрит и перестанет, а сейчас Бьёр не хотелось вступать в диалог, ибо тот бы вполне быстро перетек из делового в личный. На самом деле Эрриаф вполне отчетливо видела, как раскол в этом относительно маленьком коллективе набирал обороты. Одно оставалось под вопросом: появился ли он сейчас или же… был всегда? Сердце больно кольнуло, а предчувствие так и шептало о скорых проблемах, ещё больших проблемах, которые были не за горами. Как бы то ни было, взяв себя в руки, Бьёр обратила внимание на собравшихся в зале: агенты и Мстители уже несколько минут дожидались, пока Эрриаф закончит изучение документов, хранивших немаловажные аспекты на повестку дня.

***

— Тебе действительно нужен отдых? — удостоверился Старк, на лице которого то и дело проскальзывали эмоции смятения, недоверия и беспокойства, сменяя друг друга менее чем за секунды. — Не то чтобы я был против, но… — Тони, — Бьёр остановилась, чтобы тут же обернуться к мужчине, шедшему за ней по пятам, — больше чем уверена, что скипетра и там не окажется, но несмотря на это зачистить базу просто необходимо, а сделать это вы сможете без меня. — Окей, скажу прямо: мне не нравится мысль активности Мстителей без твоего участия. — Ох, право, Тони, — устало покачав головой, девушка мягко улыбнулась и снисходительно глянула на собеседника. — Ты слишком драматизируешь. — Вот не правда! — будь Старк котом, то шерсть его наверняка бы встала дыбом. — Мне не нравится действие команды без тебя. — С чего бы вдруг? — Потому, что команда без капитана не больше, чем сборище обезьян с оружием. Поджав губы, Эрриаф всматривалась в упрямо настроенного Старка, карие глаза которого смотрели прямо, пытаясь убедить, вбить информацию в чужой мозг. Безусловно, Фэр и ранее знала зачем Железный Человек втягивал её в инициативу, но до сего момента в открытую не озвучивал роль Бьёр в команде супергероев. В народе капитаном считался Капитан, тот самый, который являлся символом Америки, но точно не девочка-блондинка, пришедшая со стороны. Нет, обычной Эрриаф даже с натяжкой назвать было сложно, но ведь люди не знали ни её происхождения, ни сил, коими она обладала. Яркий пример заразителен: каждый второй говорил о том, что предводитель Мстителей именно Роджерс, так со временем стали считать не только гражданские, но и агенты, солдаты, власть, даже сам Стив принял тот факт, что именно он ответственное лицо. Теперь же, когда появились несогласные, окружающие терялись, путались и не знали, как поступать – Капитан исключением не был. Больше всего Эрриаф пугала борьба за власть, за «трон», который ей никогда не был нужен. Как некстати вспомнилась Бесла с прожигающей ненавистью во взгляде и холодном лице, в момент обретавшем вид безэмоциональной маски. По всей видимости, девушка бурно отреагировала, потому что Старк, сжав дрожащие ладони, слегка наклонился, стараясь встретиться с белесыми огнями: — Я буду молчать. Молчать до тех пор, пока ты не решишься, — повторил он некогда произнесенное обещание. — Но, заметь, не я один жду этого момента, — голос его не дрожал, ни разу не дрогнул, наоборот, оставался убедительно бархатистым. Впрочем, Старку, больше чем подтолкнуть девушку к действиям, хотелось её взбодрить, расслабить: — Думаю ты права. Тебе тоже нужно отдыхать, ты же не «идеальный солдат из пробирки». Чего Эрриаф не ожидала, так это последующего доверчивого, нежного действия со стороны гения, обычно чуждого к проявлению эмоционального откровения. Всё ещё удерживая в своих ладонях тонкие девичьи пальцы, Старк с закрытыми глазами прижался лбом ко лбу Бьёр. Словно бы передавая той свою энергию, он старался зарядить изнеможённую девушку. Мягко улыбнувшись и встретив удивленный, но благодарный взгляд, гений отстранился, наверняка испытывая неловкость от своих порывов, впрочем, по-прежнему не отпуская девичьи пальцы: — Закажи пиццу, посмотри кино, — предложил он, — просто отдохни и оставь всю работу на папочку Тони. Увидев усмешку и фырканье со стороны Эрриаф, мужчина наконец-то выдохнул, подмигнул подруге и, развернувшись на пятках, направился в противоположную сторону. — К слову, у меня уже есть «папочка», — вдогонку проговорила Фэр, чтобы услышать цыканье и слова о разбитом сердце, а также признание, что на самом деле он, Старк, её длинноногий дядюшка. Бьёр оставалось только гадать, читал ли Тони произведение Джин Уэбстер или же сказал первое пришедшее на ум. На самом деле ей отчего-то казалось, что он попросту подобрал красивые слава – король драмы, актёр от Бога, ведь как иначе описать страсть Старка к подобного рода показушности? Рассмеявшись, девушка прикрыла рот ладонью, чтобы вместе со смехом отпустить напряжение прошедших дней. В её жизни имелись те, кто лишь парой слов мог стряхнуть с девичьих плеч тяжкий груз, и Эрриаф действительно благодарила Норн за этот ценный подарок. Пережив тихую истерику, девушка вытерла слезы с глаз и окончательно развалилась на полу в форме звезды. Минуту тишины осмелился прервать Джарвис: — Стоит заметить, что пол, даже с подогревом, не самое лучшее место для отдыха, — в голосе слышался немой укор. — Но что мне делать, если хочется? — Хотя бы не в коридоре, мисс. — О?.. — блондинка действительно не знала, что ответить, поскольку не ожидала подобного предложения от дворецкого. — Более того, мне хотелось порекомендовать не пропускать приемы пищи, а также оповестить, что телефон, оставленный в комнате, разрывается от входящих вызовов, в числе которых находятся звонки от Сэриз. — Ох, Джарвис, спасибо! — сердечно поблагодарив ИскИна, Эрриаф вскочила с удобной теплой поверхности пола, забегая в комнату. — И я буду премного благодарна, если ты действительно закажешь пиццу! — … да, мисс, — Джарвис явно был против подобной трапезы на голодный желудок, считая ту далекой от понятия «здорового питания», тем не менее он знал, что спорить с Бьёр бесполезно, точно также, как и с тем, кто посоветовал девушке эту калорийную и крайне тяжелую пищу. — Пицца будет доставлена через 30 минут.

***

Сэриз, будучи скромным и благовоспитанным ребенком, никогда не стремилась лезть в разборки старшего поколения, считая, что уж в её присутствии там точно не нуждались. Да даже если бы нуждались, то наверняка бы спросили, думала рыжая, стараясь скрыть счастливую улыбку, впрочем, про блеск в глазах и блаженное выражение лица она явно забыла. Шел второй час «белой полосы», в период которой Сэриз купалась в любви и заботе со стороны мамочки. Пропавшая на некоторое время, Фэр по всей видимости действительно измоталась, бросая все силы на работу в ЩИТе и во Мстителях, — такой вывод сделала младшая Бьёр, завидев неестественную бледность и изнеможённость во внешнем виде опекуна. Хотя стоило признать, что сперва Сэри, насколько это возможно, обижалась, правда надолго её не хватало, и девушка спустя пару-тройку не отвеченных звонков уже представляла в какой опасности могла находиться Фэр. Она бы ринулась на помощь, да только откуда ей было знать, не было ли то плодом больной фантазии. Даже если правда, вряд ли бы смогла помочь, обреченно про себя выдыхала рыжая, сдуваясь подобно воздушному шарику. В такие моменты поддержка окружающих придавала сил, и птенец вновь сиял теплой улыбкой, казалось никогда не сходившей с лица подростка. Эрриаф всегда говорила о том, что сердце у Сэри теплое, мягкое и большое, потому такого прекрасного ребенка стоило оберегать всеми правдами и неправдами – Сэриз нравилось слышать подобные слова. Наверное, эгоистично желать от опекуна всё его внимание, считала младшая Бьёр, тем не менее продолжая стараться изо всех сил лишь бы получить похвалу и самый лучший приз – присутствие самой Фэр. Собственно говоря, так было и сейчас, когда подросток, дозвонившись до старшей, попросила ту прибыть в Храм. И не было в этой просьбе ничего из ряда вон выходящего, ведь Эрриаф совсем недавно сама натаскивала птенца на то, чтобы тот учился озвучивать свои желания. Не сразу, но взяв себя в руки Сэриз смогла заявить свое «хочу» – так и сделала по телефону, слегка ошарашив старшую Бьёр. Как после такого отказать? Эрриаф не смогла и спустя некоторое время, использовав известный короткий путь через Святая Святых, прибыла в Камар-Тадж, отвлекая людей от тренировок и прочих важных дел. — Эрриаф, отпусти её, — вновь попросил Стрэндж, потирая переносицу и уже не смотря в сторону девушек. — Не-а! — звонко заявила блондинка, сильнее прижимаясь к Сэри и не смущаясь того, насколько сильно со стороны их дуэт напоминал картину «коала и эвкалипт». — Не отпущу! — Ей нужно тренироваться. — Сегодня выходной! — Здесь нет выходных. — Значит сделаем! Тяжело выдохнув и скрестив руки на груди, мужчина сверху-вниз посмотрел на по-детски надувшуюся Фэр и блаженно улыбающуюся Сэри. По идее, сейчас шло время тренировок, с которыми огненное бедствие училось контролировать свои силы. Однако произошло то самое непоправимое «но» под именем Эрриаф, нарушившей планы не только его, Стрэнджа, но и уважаемого мастера Хамира, взявшего под руководство нерадивого птенца. Стивен с самого начала знал, что спорить с подругой бесполезно – если решила, то упрется так, что легче Землю сдвинуть, чем саму Фэр. Спорил он сейчас скорее из привычки, чем из реальной на то нужды, ведь даже Хамир, услышав первое «нет», тут же ретировался по своим делам, вполне возможно, что даже радуясь образовавшемуся свободному времени. Как бы то ни было, а Стивен так или иначе всё-таки беспокоился о пропущенной тренировка – совсем немного, самую кроху, впрочем, достаточной для того, чтобы иметь удовольствие поворчать и поспорить с Эрриаф. — Доченька, скажи честно, он тебя обижает, да? — наигранно обеспокоенным голосом вещала Фэр. — До слез, — согласился мужчина, отвечая за Сэриз. — Не бойся, совсем скоро у него отберут родительские права, и мы снова будем вместе! — стряхнув несуществующую слезу, блондинка, расцепив ноги и сев на колени, щекой прижала Сэри к своей груди. — У меня не отберут родительские права в любом случае, — вздернув левую бровь, оповестил Стрэндж. — Но-но-но! Даже если не отберут, я всё равно заберу птенчика! — Заберешь, впрочем, мы всё равно будем видеться. — Ну уж нет! Не пущу через порог! — Хорошо, — согласился Стивен, — зайду через портал. — Ты совсем нас не любишь. — Тогда бы не терпел... — И не ценишь! — … и не учил бы. — Бессердечный. — Сдержанный, — кивнул мужчина, слегка улыбаясь. — И… — И? — У меня закончились идеи! — И? — Ты в этом виноват! — обиженно ткнув в сторону друга, высказалась девушка. Эрриаф выглядела наигранно воинственно, изображая роль оскорбленной, но сильной мамочки птенца, готового свалиться в обморок из-за сдерживаемого смеха. И хотя в этом не была никакого смысла, Стивен ей подыгрывал, ни разу не произнеся конкретных ответов, тем не менее относившихся к правде: он не обижал Сэриз, но тренировались они до пота и порой слез; у него бы не отобрали родительские права, поскольку их и не существовало; даже если бы Сэри сейчас покинула территорию чародеев, то они бы всё равно встречались сколько и когда угодно; и он действительно мог воспользоваться порталом, а не пройти через порог; а еще он, пускай сдержанно, но правда любил и ценил «мамочку» и «доченьку». Фыркнув и расслабившись, Стрэндж не скрывая улыбки, взглянул на девушек, отдавшихся неконтролируемому смеху. — Вонг наверняка уже подготовил стол. — Да! Вкусняшки! — обрадовалась Сэриз, порываясь выбраться из объятий и устремиться к комнате, где их ожидали Вонг и Хамир – Фэр никогда не приходила с пустыми руками, желая устроить старые-добрые посиделки за кружечкой чая. — А жизнь кипит, — спокойно улыбнулась Фэр, глядя на то, как за Сэри подорвался плащ левитации. — Она молодец, — согласился Стивен, спустя секунды переводя взгляд на блондинку: — Зато про тебя такое сказать сложно. Фэр сразу было понятно, что Стрэндж имел ввиду «кипение жизни», но предпочитала отшутиться и оставить серьезные разговоры на потом: — А вот это было обидно… Я тоже молодец! — локтем ударив друга в бок, девушка, сделавшая пакость, вполне со счастливым видом двинулась вперед, стараясь нагнать хитрую лисичку.

***

— Теперь мы можем поговорить? — А? Да, конечно, — улыбнувшись Стрэнджу, Эрриаф вновь обратила свое внимание на ночной небосвод. Здесь, в Непале не было избыточного количества искусственных светил, не было небоскребов, заслонявших звезды. Не было, и это являлось огромным плюсом. Фэр наслаждалась тем, о чем постепенно забывали люди городов многомиллионников: об естественной красоте, о природе и про дыхание одного момента. Возможно, виной всему обыкновенный эгоизм, из-за которого хотелось думать только о себе и своем благополучии, а может современная культура и развитие технологий пагубно влияли на внутреннее саморазвитие человечества. Да что уж там, Эрриаф никогда не бралась сравнивать монаха и обычного офисного работника, поскольку ныне эти две личности всё равно что из разных миров. Конечно, хотелось думать, что не всё так плохо, как казалось, только вот сама Фэр, живя в Нью-Йорке, совершенно забыла о том, как полезно порой остановиться, замереть и прислушаться к тишине. Последнее найти в шуме и гаме больших городов оставалось задачей трудной, но вполне реализуемой: всего-то и нужно, что обратить взор и слух внутрь себя. — О чём думаешь? — Одновременно обо всем и ни о чём? — полные губы медленно растянулись в нежной улыбке, и Фэр, заставив себя оторвать взгляд от убывающей луны, перевела его на собеседника: — Наслаждаюсь моментом. Впервые за столь длительное время я смогла остановиться и прочувствовать его, дыхание, благодаря которому мы ценим и любим жизнь. — В последнее время было тяжело, — то ли спрашивал, то ли констатировал Стрэндж. — Да, — протянула девушка, закатив глаза и усмехнувшись: — А еще есть пара новостей, но даже не знаю с чего начать. — С того, что больше беспокоит. — Ещё бы понять… — отстраненно ответила Эрриаф, проваливаясь в тягучие думы. Не важно, как сильно ей хотелось сбежать или спрятаться, она честно старалась бороться, двигаться вперед. У всех имелись отрицательные стороны и Фэр исключением не была, она вообще считала себя обычной, хотя каждый срамился доказать обратное. Нет же. У Эрриаф имелись собственные кошмары и страхи, она могла вести себя неразумно и порой опрометчиво, а ещё ей нравилось быть эгоистичным ребенком поскольку, если так рассудить, она всегда им являлась. Обиженно надув губы, девушка скосила взгляд на друга и задалась вопросом: — Ты не находишь меня неответственной невежей? — Бывают такие моменты. — Мой внутренний ребенок слишком жаден? — В меру. — Нужно ли мне быть ещё лучше? — хмурилась девушка, перенося весь вес на руки, упирающиеся о каменные перила. — Не думаю. В удивлении Эрриаф дернулась и резво обернулась в направлении Стивена, выглядевшего спокойно. Для нее этот разговор был важен, необходим. Больше всего Бьёр беспокоила не сила, не появление Локи, не личная жизнь со Стивом и даже не дела Мстителей и ЩИТа, нет. Сейчас девушку беспокоила она сама. — Не пытайся быть той, кем ты не являешься, — пояснил Стрэндж, осознавая, как подруга страдала на самом деле – самый страшный враг – это ты сам: — Мне бы хотелось утешить тебя словами, что ты и так прекрасна, но ведь учуешь ложь. Не бывает идеальных людей, не бывает хороших и душою кристально чистых. В тебе полно недостатков, но именно они делают тебя той, кто ты есть, — выдохнув мужчина покачал головой и скрестил руки на груди: — Ты мне понравилась. Сразу. Как только увидел. Честна, в меру открыта и обаятельна, но что немало важно, ты никогда не притворялась. Сейчас я испытываю чувство вины, поскольку ничего не предпринял, не настоял – ты начала меняться, но не естественно, а преднамеренно. — Стивену говорить становилось тяжело, неприятно, словно бы тема разговора вызывала у него зубную боль: — Ответственность за силу, которая подобно ушату с водой вылилась на тебя, давила, и я понимал, пытался изучить и найти выход. Ты же смирилась с наличием Тьмы. Сказать честно, но я не знаю правильно ли это. Впрочем, это стало лишь началом: постепенно тебя начало разрывать в зависимости от того, кто, как и чем тебя нагружал. Монахи живут в уединении и практикуют аскетизм ради дисциплины и просветления. Мы, чародеи, конечно же тоже, но по большей части виной всему магия, которой необходим контроль. Нет, Фэр, я не говорю тебе бросить всё и спрятаться от эмоций – от них никуда не денешься, но я бы предпочел, чтобы ты умела абстрагироваться. Ты слишком восприимчива. Эти… Мстители, ЩИТ, твоя личная жизнь… они похожи на кандалы. Пока ты не откроешься, не станешь самой собой, они будут тянуть тебя ко дну, потому что справиться с этим сможешь только ты, Эрриаф, а не «хорошая и идеальная» Риа Бьёр. Не создавай для себя ненужных ограничений, не загоняй себя в могилу раньше срока. Эрриаф во все глаза смотрела на Стрэнджа, пускай выглядевшего спокойно, даже хладнокровно, но источавшего обеспокоенность и сопереживание по отношению к подруге. Подобного рода вещи всегда вводили в тупик, когда трудно было понять, как действовать или что говорить после откровений – Фэр не знала тоже. Единственная гениальная мысль, которая пришла в светлую голову относилась к объятиям. Обнимашки всё решают, про себя подумала блондинка, пускай и звучало всё это голосом Сэриз. — Спасибо, — выдохнула Бьёр куда-то в районе ключицы своего высокого друга. — Спасибо. Признаться честно, она ждала подобных слов. Ей было необходимо чужое разрешение и одобрение, с которым она бы открылась миру, с которым она бы смогла сорвать маски и быть собой: порой слабым и эгоистичным ребенком в теле взрослого. От сердца отлегло, и некоторая часть груза, давившего на плечи и спину, исчезла. — А теперь об остальном? — мягко улыбнувшись, поинтересовался Стивен, похлопывая девушку по спине. — Ага, — весело ответила Эрриаф, готовясь к длительному рассказу обо всем, включая встречу с Локи, эмоциональную непостоянность и проблемы коллектива. — Обо всём, Стивен, обо всём. Пожалуй, она действительно заигралась, даже не заметив, как вжилась в роль столь сильно, что та начала разрушать её настоящую личность изнутри.

***

Чем ближе была земля, тем холоднее становилось ладоням Эрриаф, решившей удостовериться в своей догадке. Никогда ещё она не испытывала такого отчуждения от родных светлых и теплых лесов, теперь же холодных и мрачных. И дело было совершенно не в отсутствии главного светила в небе и даже не в том, что ночь сменила мужа на заветном троне. Если бы только это, подумала девушка, дрожа от пронизывающего холода, иглами коловшего босые ступни. Не Асгард, не мой дом, поставила Фэр мысленную точку, вполне адекватно понимая, что происходящее не более, чем сон. Но чем лучше она осознавала далекий от реалий вид окружающей её среды, тем темнее и мрачнее тот становился – будто бы в насмешку над попытками держать себя в руках. Эрриаф терялась в гуще из зарослей и деревьев, окружавших девушку то тут, то там, загонявших её в ловушку. Редкие шорохи, порой завывание ветра и шебуршание листвы. Сжав ладони в кулаки, выпрямив спину, Фэр постаралась унять бешено бьющееся сердце. Страх возникал не из-за той декорации, которую любили создавать режиссёры фильмов ужасов, но из-за предчувствия, почти что осязаемой подавляющей силы. Хотелось поскорее унести ноги, впрочем, благоразумие шептало оставаться на своем месте, ибо как только сделаешь шаг, начнется игра охоты за дичью. Мелкая неконтролируемая дрожь обхватила похолодевшие ладони, онемевшие ноги, пока сердце всеми правдами и неправдами стремилось разогнать горячую кровь по венам, пожалуй, делая это с чрезмерной фанатичностью. Если бы не оно, то девушка бы ощутила себя статуей, обратившейся в слух – тихое шипение. Тихое и опасное. «Идёт!» — крик в сознании, как сигнал, и с сорвавшимся вдохом, белокурая дева помчалась сквозь заросли, то и дело перепрыгивая торчащие корни или камни, закрывая лицо от хлеставших кожу ветвей. «Бежать». Нечто живое, сильное, давящее преследовало свою жертву, ни на секунду не останавливающуюся в своем бегстве. Нечто яркое, отметила блондинка, стараясь не смотреть по сторонам, хотя боковым зрением то и дело улавливала светлые всполохи преследовавших её «змей». Мир асов теперь казался монстром, щупальца которого единодушно гнали ничтожную блоху, Эрриаф. Остановиться ли, бежать ли дальше, — Фэр не знала этого. Всё это было сном, но он нес в себе правду и зачастую оставлял ощутимый след в реальной жизни. Может быть, именно поэтому белокурая дева следовала инстинктам, а не домыслам о бесполезности сего побега? Бесполезности – слово эхом отдавалось в заостренных ушах, нервируя воспалённый ум. Отвлекшись всего на долю секунды, Эрриаф, не углядев корягу, торчащую из-под земли, споткнулась и проехалась по замерзшей траве. Всё равно, что ножом по мягкой плоти – больно, очень больно. Отбросив жалость, отвергнув боль, девушка вскочила, чтобы снова упасть. «Змеи» догнали, но не окружили, словно бы боясь перейти невидимую черту, потому тянули жертву к себе, на свою территорию. — Чтоб вас!.. — зло крикнула Фэр, хватая палку и лупя монстра, желавшего драгоценный трофей. Девушка бы истерично хохотнула, иронично отметив, что «змеи» действительно больше походили на щупальца, росшие из земли и более напоминавшие жилы из раскалённого золота. Тем не менее, жалили те не хуже чешуйчатых созданий. Что бы там ни было на самом деле, но кое-как отбившись от светлых сгустков, Фэр отползла назад, совершенно не обратив внимания на отсутствие какого-либо дискомфорта или неприятных ощущений на месте соприкосновения кожи и щупалец. В самом-то деле: подняться и бежать дальше, вот только… Обернувшись, девушка отпрянула. За ее спиной располагалось ничто, пустота, что подобно бездне из поговорки начинала вглядываться в тебя самого. Оказавшись в своеобразной зоне безопасности, нейтралитета между опаляющим жаром и замораживающим холодом, между Светом и Тьмой, Эрриаф судорожно мыслила о бренности собственного бытия. Кошмар кошмару рознь, резонно отметил ехидный внутренний голос. Зажмурившись, Фэр пыталась заставить себя проснуться, ведь это было сном… ведь было? Какого дьявола её преследовало всё это? Кому было необходимо насылать на светлый ум столь изощренные пытки, да и зачем? Безусловно, Эрриаф знала, что это место не являлось творением бурной фантазии, но также она прекрасно понимала, что не было это чарами какого-нибудь врага-мага. Наверное. Чертыхнувшись и выругавшись, девушка распахнула глаза, чтобы резко отпрянуть от яркого света, режущего хрусталик. Золотые щупальца теперь напоминали клубок из змей, сплетавшихся и собиравшихся вместе. Любимый ею Асгард ныне виделся монстром, беснующимся из-за невозможности дотянуться, схватить желанную добычу. — Ох, чтоб вас всех!.. — вновь проворчала девушка, отмахнувшись от одной единственной тонкой змеи, нарушившей границу и потянувшейся в ее сторону. На секунду Эрриаф подумала, что с палкой в руках со стороны она наверняка напоминала обезьяну, красивую и лысую обезьяну. Усмехнувшись на мысле-образ, девушка словно бы издали услышала причитания Капитана Америки, который всякий раз ругал любого, кто отвлекался от выполнения миссии или разглагольствовал во время драки – словно бы можно было иначе. Как бы там ни было, но посильнее замахнувшись палкой, девушка приготовилась приложить ту к змейке, тлевшей на глазах. Невежественность – главная причина погибели и неудач. Будучи невежественным, забываешь о предусмотрительности, перестаешь быть собранным и внимательным. Слабое движение за спиной и черные руки, вынырнувшие из Тьмы. За секунду Эрриаф лишили обзора, ладонями закрывая глаза, утягивая ближе к холоду, но не позволяя пересечь границу: — Ты видишь только то, что хочешь видеть, — произнес кто-то или что-то, звуча в голове и вместе с тем отовсюду. Оглушая из пространства, разрывая изнутри. Тихо вскрикнув, Эрриаф рванула вперед, пытаясь отодрать от лица чужие ладони: — К черту, к черту! — яро шептала девушка, разворачиваясь и впечатывая в чью-то грудь своим кулаком. — Да что же ты творишь! — не менее яростно прохрипел вполне знакомый голос. — Приди в себя! То ли приказной тон, то ли сюрреалистичность происходящего, но Эрриаф подчинилась, успокаиваясь и позволяя мужчине прижать себя к постели. Притворяться спящей было бесполезно, да и глупо, однако вот так открывать глаза и встречаться с гостем ей хотелось куда меньше, чем снова провалиться в «сон». Однажды один умный человек сказал, что лучшая защита – это нападение. Глупый мозг, ещё не отошедший от паники, идею поддержал, впрочем, девушка особо не противилась тому, чтобы вылить на кого-нибудь свою злость. — Какого дьявола ты тут делаешь? — не хуже змеи прошипела Фэр, позволяя незваному гостю восхититься столь изысканному подражанию отряду чешуйчатых. — Помогаю, — недовольно хмыкнул Локи, прекращая удерживать острые плечи – ему казалось, что раньше те не были столь худы. — Благодарности не дождешься, — проворчала Фэр, принимая из рук трикстера стакан с водой и осматривая комнату в которой находилась. Без сомнения, она пребывала в своей квартире: проведя время в гостях, повидавшись с Сэриз и напросившись на сеанс у Доктора не психотерапевта Стрэнджа, девушка на следующий день ближе к вечеру вернулась домой. Всё на своих местах, подумала она, проскользив взглядом по обстановке, а после немигающе уставилась на Локи. Похорошел, мелькнула нежная мысль. Да, действительно похорошел, согласилась Эрриаф, бессовестно разглядывая того, кого не должно было быть в её спальне. — Нравлюсь? — деловито поинтересовался Локи, распрямляя плечи и слегка наклоняя голову вбок. — Сам знаешь, что красив, — фыркнула девушка, закатывая глаза. — Но слышать это от тебя та ещё услада для моего сердца. — Павлин, — выплюнула Эрриаф, пытаясь встать с постели. — Не стоит, — слишком резко подорвался трикстер, укладывая девушку обратно. — Для твоего тела – это стресс, обожди немного. Всё-таки не только разум может пострадать. Что-то ёкнуло в девичьем сердце, вниманием цепляясь за слова Бога Обмана. Бьёр не смущало то, с какой заботой ночной гость укутывал её в одеяло, не смущало его присутствие и неясность причины, из-за которой он в этот час живой, совершенно реальный, сидел у нее на постели. Всё что волновало девушку – его слова. Стресс для тела? Не только разум? Откуда он… разве он мог знать? — Да, знаю, — будто бы прочитав чужие мысли, согласился Локи. — Я тоже там был. — Ты?!.. — Нет. Это не моя работа и я здесь не при чем, — отрезал Локи, недовольно сверкнув глазами. — Как и с тобой это произошло без моего на то согласия. — Но откуда ты знаешь, что мы говорим про одно и то же? — пускай девушка усмехалась, пыталась казаться сильной, но боль, ничем не прикрытая боль, проскользила по нежному лицу, исказив то в гримасе неверия и страдания. Глубоко вдохнув и также выдохнув, Локи ладонью, размещенной в стороне от светлой головы, уперся в матрас и наклонился ближе к Эрриаф. Соприкосновение носом, после лбами. Лицо у трикстера умиротворенное, спокойное, а в глазах вечность – уже не хаос, отметила Фэр, вспоминая огонь безумия. Сердце в груди забилось быстрее, в голове сталось пусто. Если бы можно было обвинить Локи в чарах, но нет. Дело ведь совершенно не в них. — Я попал в тот мир намного раньше, чем ты, — тем временем продолжал Одинсон, — а позже даже застал твое появление. Каково было моё удивление, когда я увидел тебя, крадущуюся по дворцу и саду подобно вору. А потом цветы арагерий и тотэй – так сильно увязла в своем любовании, что не заметила… — … Совкира, — выдохнула девушка, прижимая ладони к груди. — Да. Локи, прикрыв глаза, носом провел по нежной коже щеки и выше, останавливая у виска, вдыхая любимый аромат. Эрриаф всегда пахла как ею любимые цветы. Стараясь запечатлеть в уме запах, трикстер отстранился, выпрямляясь в спине, желая подняться с постели. Напрасно. Фэр ухватив мужскую ладонь, потянула её обладателя на себя, заставляя остаться рядом. — Расскажи! — требовательно попросила девушка, хмуря светлые брови и крепче цепляясь за руку Локи. — Эрриаф, — опечаленно покачав головой, Одинсон ответил отрицательно, — нет. Тебе дают советы, подсказки, так что используй их. Думай, наблюдай внимательней. И самое главное: не беги. — Гад, — искренне обиделась девушка, действительно поверившая, что Локи всё ей расскажет. — Знаешь и ничего не говоришь! Кто ты после этого? Скользкий тип! Нет. Скользкий гад! Нужно было промолчать, попытаться спокойно расспросить, вытянуть больше информации, да только внутренний ребенок захватил власть над телом, устраивая безобидный, но неуместный скандал. Взгляд у трикстера тут же потяжелел, вбирая в себя ненавистные черты превосходства, надменности. Именно так Локи взирал на смертных, на каждого, кто ниже, слабее. Он никогда не отличался снисходительностью и не терпел пренебрежение в свою сторону. Любому он бы отомстил, покарал, но не её, не призрачную деву, надувшую щеки и смотревшую исподлобья. — Я обижена, — заявила Фэр. — Я действительно обижена. — О, я знаю, — как ни в чем не бывало улыбнулся Локи, понимая, что его притворство никоим образом на девушку не действует – даже приятно. — И тебе всё равно? — вздернув брови у переносицы и сделав несчастный вид, Эрриаф легонько коленом пнула трикстера в бедро. — Что Вы, моя леди, я смиренно преклоняюсь пред Вами и нижайше прошу меня простить. Фэр становилось смешно, ей было легко. Когда она в последний раз ощущала такую легкость, а мысли о прошлом не беспокоили девичий разум? Она действительно не врала и была обижена, на что именно ответить было тяжело, так как причин имелось достаточно. В любом случае руки у Фэр чесались до сих пор, а после отказа дак и вовсе пылали от желания хорошенько ударить наглого трикстера с его безукоризненно идеальной улыбкой. То, что Локи попросту не мог ответить на вопрос Эрриаф, она прекрасно понимала – именно не может, а не не хочет, твердило чутьё, теплом разливаясь по сердцу. Как бы там ни было, всё это не отменяло того факта, что Призраку до сих пор хотелось одарить младшего Одинсона смачной оплеухой. По всей видимости все мысли и желания отчетливо проявлялись на чистом лице, потому что уголок тонких губ, расплывшихся в хитрой улыбке, на мгновение дрогнул. Тем временем сам Локи спешно зашептал обольстительным голосом причину, по которой призрачная дева хотя бы на этот раз, но обязательно его простит: — В знак примирения, в знак просьбы за прощение, я помогу тебе стать кошкой в этой игре с мышами Гидры. Локи знал больше, чуть больше, чем думала Эрриаф. Но этого было достаточно, чтобы выйти из тени, взять всё в свои руки и начать действовать.