***
Замок гудел с самого утра. Прислуга бегала по этажам, выискивая пылинки на вымытых полах, с кухни слышались гневные восклицания и звон посуды. Ренли уловил сотни манящих ароматов и едва устоял перед искушением закусить чем-то по пути — они с Робаром и так уже опаздывали. На лестнице в них чуть было не врезалась девочка-чашница. Пролепетав извинения, она бросилась на утек. — С ума сошли…—вздохнул Робар. — Погоди, еще даже не вечер, — усмехнулся Ренли. Дело будет обстоять намного хуже, когда Тиреллы с парой сотен латников ввалятся в зал и устроят настоящий балаган. Ренли слышал, будто в прошлый подобный прием половина прислуги на самом деле потеряла разум от нагрузки. Что ж, в это охотно верилось. Сегодня Ренли был не прочь свести с ума парочку слуг, и вино, десяток бочек которого пронесли прямо перед ними с Робаром, тому поспособствует.***
На улице оказалось не намного лучше, чем в замке. Солнце нещадно палило, и от окружавших Ренли лордов и леди исходил запах пота. Однако придворные были при полном параде. Мужчины обвесили шеи толстыми золотыми цепями, и на каждой их руке красовалось минимум по три перстня. Раскрасневшиеся от жары дамы в легких платьях изо всех сил делали вид, будто не готовы выйти замуж за первого попавшегося разбойника в обмен на бочку прохладной воды. Только Роберт, казалось, был весел сегодня. Король восседал на мягком кресле, взмокший и красный, но безусловно довольный собой. Мизинец, стоявший за спинкой кресла, что-то нашептывал светлейшему, а Роберт хохотал так громко, как после десятой чаши вина. Что ж, для него возможно и такое, несмотря на ранний час. Чем громче становился смех Роберта, тем яснее читалось отвращение на лице Серсеи. Королева сегодня была безупречна. Золотые волосы собраны в изящную прическу, зеленое платье подчеркивает изумрудные глаза. Королевские отпрыски наравне с родителями встречали гостей. Мирцелла улыбалась и что-то без конца щебетала приставленной к ней септе, Томмен с напрасной надеждой пытался приманить к себе кошку — та сидела в тени куста гвоздики и отказывалась замечать принца. Рядом с Томменом развалился в своем кресле Джоффри. Лицо его скорчилось так, будто парня пытали по меньшей мере два часа кряду. — Скучно! — воскликнул старший принц и стукнул кулаком по ручке кресла. Ренли зевнул. Робар стоял возле него, нахмурив брови. Под безоблачным небом его лицо казалось еще красивей, чем в полумраке покоев Ренли. Толпа внезапно поутихла, и молодой лорд с оруженосцем оглянулись на ворота. Послышался отдаленный стук копыт. Колонну приезжих возглавлял грузный мужчина с красным лицом и густой копной русых волос. Мейс Тирелл. Несмотря на одышку и крупные капли пота на лбу, он широко и дружелюбно улыбался, демонстрируя собравшимся два ряда белых зубов. Давным-давно сиделка Ренли рассказывала ему о лорде Хайгардена как о прекраснейшем мужчине из ныне живущих, о его сияющих карих глазах, каштановых кудрях и сильных плечах. Ренли помнилось, что Мейс Тирелл стал его первой любовью. Сейчас же Ренли с насмешкой глядел на раздутое пузо некогда писаного красавца. До Роберта ему, конечно, далеко, но, возможно, Тирелл догонит брата после всех этих бочек с вином и бесчисленных блюд. Следующим за хайгарденским лордом ехал юноша. Поглядев на него, Ренли решил, что именно так и выглядел Мейс Тирелл много лет назад. Статный и грациозный, с мягкими прядями гладких каштановых волос до плеч. Дамы вокруг захихикали, а парень улыбнулся такой же ослепительной улыбкой, как и его отец. Ну здравствуй, Лорас. Теперь новый оруженосец заинтересовал Ренли намного больше, ведь мастер над законами ожидал встречи с пухлощеким и жеманным пареньком, а навстречу ему стремилось ожившее прекрасное видение. Тиреллы, блистающие в летнем солнце, поехали дальше, навстречу светлейшей семье. Следом скакали латники и лорды, такие же гордые, как их сюзерен. Заслуживающее внимания зрелище прошло стороной, и Ренли собрался вновь широко зевнуть, но вскрики и охи из глубины конной колонны заставили его захлопнуть рот. Суета поднялась среди всадников, кони чуть не затоптал сгрудившихся придворных дам в их пестрых платьях — некто настойчиво рвался в начало колонны. — Извините! Извините! — выкрикивал звонкий голос. Из толпы выскочил мальчишка не старше двенадцати лет на вид. Русые его волосы растрепались, дыхание сбилось, щеки пылали, но сияющая тирелловская улыбка не сходила с лица. — Лорас! — раздался крик Мейса Тирелла. Первый юноша, кого Ренли принял за оруженосца, громко и заразительно рассмеялся. Хохот подхватил Роберт, а за ним и весь двор. На лбу Мейса Тирелла билась жилка. Ренли тупо уставился на взъерошенного паренька. Стоявший рядом Робар выглядел не менее удивленным. — Простите, отец, — сквозь улыбку проговорил Лорас, — я немного отстал. Девицы за спиной Ренли захихикали. — Пожалуй, твой младший сын чересчур приметен для оруженосца, — заявил Роберт, когда Тиреллы в полном сборе спешились и поприветствовали королевскую чету, — а вот рыцарь из него выйдет отличный. Лорас выглядел смущенным и гордым одновременно. Ренли с интересом разглядывал лица братьев. Значит, первый — это Гарлан. Или Уиллас? Ренли не помнил, кому из них раздробило ногу на турнире. Он задержал взгляд на безымянном для себя пришельце, и их глаза встретились на пару секунд. — Мой средний сын, Гарлан, — представил его отец. — Для меня честь присутствовать здесь сегодня, — Гарлан изящно поклонился. В ответ на это Джоффри фыркнул, но Гарлан и бровью не повел. Вскоре все сборище Простора удалилось в замок, оставляя за собой шлейф духов и блеска, исходившего от их красивых лиц и улыбок. Наскоро распрощавшись с Робаром, Ренли решил смешаться с толпой и пропасть где-нибудь до самого пира. День начался любопытно, и ожидался не менее занимательный вечер. Посмотреть уж точно будет на что. — Милорд, — перед Ренли возникло напудренное лицо евнуха, — пир начнется через два часа, там же вас и познакомят с новым оруженосцем, — голова Вариса блестела на солнце, да и весь вид евнуха говорил о том, как тяжело мастеру над шептунами выдерживать подобное пекло. — Да-да, я помню, — Ренли не имел желания задерживать Вариса на жаре и самому париться под солнцем. Он знал, как в замке сейчас прохладно, и мысль о тенистых дворцовых комнатах заставила Ренли ускорить шаг чуть не до бега. На случай, когда нужно было спрятаться ото всех на какое-то время, у Ренли имелась особая комната. В покоях ему не удалось бы скрыться ни от слуг, ни от Робара, а в этой маленькой каморке Ренли прятался еще ребенком. Обычно придворные хранили там старые охотничьи трофеи, потрепанные плащи и дамские свадебные платья. Роберт и Станнис не могли отыскать брата в тайнике, и Ренли часто выигрывал в прятки, а няньки и воспитатели сбивались с ног в поисках маленького лорда, и ему хватило ума сохранить свой секрет до теперешнего возраста, когда нужда оказалась даже большей, чем в детстве. В каморку, кроме самого Ренли, заглядывал лишь один-единственный человек. Это была женщина по имени Брелла — высокая, широкая в плечах и пышная в талии. Если раньше ключи болтались на стене в комнате старого слуги, и его не составляло труда стащить и ребенку, то после смерти старика они перешли к Брелле. Она же помирать не собиралась еще долго, и ключи днем и ночью болтались у нее на поясе. И все равно каморка доставалась Ренли по первой просьбе. Стоило ему принести Брелле ромашку, похвалить ее новое платье или прическу, как крупное ее лицо заливалось краской, и ключи тут же попадали к Ренли, да и что он там каждый раз делает, Бреллу не сильно интересовало. По крайней мере вслух она не любопытствовала и не делала так, чтобы любопытство появилось у окружающих. Сегодняшние часы покоя стоили Ренли дороже обычного. Брелле страсть как нужно было показать ему свою вышивку. — Может, в другой раз? — Ренли побаивался заходить к ней в комнату. — Милорд, всего на минуточку! — она уже влетела за дверь, улыбаясь своей широкой, счастливой улыбкой. Ренли скорчил рожу и вошел следом. Оказавшись в своей тесной, но чистой комнатке Брелла выудила из деревянного сундука черного оленя Баратеонов на желтой ткани. Женщина взволнованно топталась на месте, бормоча что-то о своем шедевре, а Ренли глядел на ее пояс, покусывая в нетерпении губу. Заметив его интерес, Брелла перевела взгляд вниз и раскраснелась пуще прежнего. Над ее поясом выступал внушительный бюст, способный привлечь внимание любого мужчины. Но не Ренли. — Милорд, куда это вы смотрите? — хихикнула она. — Я задумался, — очнулся Ренли, — прекрасная вышивка, Брелла, просто великолепно. Можно мне ключи? — улыбка, достойная Тиреллов, озарила его лицо. — Держите, проказник, только не забудьте вернуть! Я буду у себя, как всегда, — глаза женщины сверкнули хитрым блеском, и Ренли, бросив через плечо благодарность, выскочил вон. Брелла сегодня в ударе, — подумал он, — сдается мне, в следующий раз одной вышивкой не отделаться. Он забрался в темную коморку с величайшим желанием выспаться. Ночью такой возможности благодаря Робару не представилось, и Ренли не жалел об этом, но на пиру все же стоит быть бодрее мешка с картошкой. До того, как начнется веселье, предстояло выдержать торжественное знакомство с оруженосцем. После Ренли сможет пить, сколько заблагорассудится, идти, куда угодно и с кем угодно, и делать все, что пожелается. И для этого нужны силы. Он влез на огромный, древний на вид сундук, застланный парочкой старых бархатных и атласных плащей, устроился на них поудобнее и с удовольствием закрыл глаза, наслаждаясь прохладой и собственной компанией. Через час слуги забегают по коридорам и создадут такой шум, что даже призрак старика-ключника проснется. А пока есть только долгожданные минуты покоя.***
Звон разбитого стекла заставил Ренли подскочить на месте через секунду после того, как он сомкнул веки. А ведь ему уже снилось что-то приятное. Что точно — Ренли не помнил, но совершенно не желал покидать сонную теплоту ради суеты и хаоса за дверью. Кажется, он услышал рыдания. Да, так и есть. Выбравшись наружу и проморгавшись от ударившего в лицо света, Ренли в первую очередь заметил сидящую перед ним на коленях служанку. Возле нее были разбросаны осколки какой-то посудины, из носа у девушки текло не слабее, чем по щекам, и вся она сотрясалась от плача. Увидев представшего перед ней лорда, она, подвывая, вскочила на ноги и принялась лепетать извинения, потом снова бросилась на пол и стала отчаянно сгребать осколки голыми руками. — Ах ты блоха! Ну я тебе сейчас… — откуда-то выбежала устрашающего вида крохотная старушонка, и злобные искры в ее глазах не сулили несчастной девушке ничего хорошего. Однако тут старуха увидала Ренли. — Милорд, прошу простить мою помощницу, у нее сегодня все из рук валится… — Который сейчас час? — Выпалил растерявшийся Ренли. Старушка удивленно уставилась на него. — Половина пятого, милорд, — заплаканная девушка уже успела убежать, утащив с собой осколки. До Ренли не сразу дошел смысл ответа. Не мог же он в самом деле проспать в этой каморке три часа. И почему же он не проснулся от шума снаружи? А выглядит он, должно быть, будто со Стены свалился. Семеро! нужно ведь еще переодеться. Сотни мыслей одна хуже другой пронеслись за секунду в голове Ренли, и он, предоставив старухе возможность гоняться за служанкой, помчался в свои покои. Одеваться пришлось самому, и Ренли, схватив попавшиеся под руку синий камзол и белоснежную рубашку, быстро скинул с себя измятый пурпурный дублет. Выбегая из комнаты, Ренли кое-как успел завязать черные бриджи и влезть в ботинки. Не мог он снова опоздать. Это было далеко не первое его опоздание в этом месяце, и на сей раз Роберт и Станнис точно насадят его голову на пику. Болван! Сорванная церемония ему так просто не обойдется. Ренли надеялся, что прелестный маленький Лорас и его белозубый отец не оскорбятся отсутствием мастера над законами. Ладно, с ними со всеми он разберется на месте. Ренли перепрыгивал через каждые две ступеньки на лестницах, срезал путь до большого зала всевозможными способами и надеялся, что его одежды не сильно истреплются на бегу. По дороге он чуть не сбил нескольких служанок. Те выронили из рук чаши с фруктами и принялись неуклюже собирать раскатившиеся вокруг персики и яблоки, задерживая при это Ренли. Выругавшись, он обогнул их и поспешил дальше. Из зала раздавались громкие крики, смех и песни. Если ему повезет, никто не станет порицать его выходку, а если его прихода не заметят, и ему удастся проскользнуть в гущу веселья незамеченным, можно считать, что день удался. Тяжелая дверь была распахнута, и среди пировавших возвышалась коронованная голова Роберта. Лицо его было скрыто за позолоченным кубком, и Ренли, надеясь на лучшее, вздохнул и прошагал внутрь.***
Пир развернулся славный. Тирелловские латники уже голосили песни громче и веселее, чем приглашенные певцы. Да и певцы, судя по всему, выпили уже не по одной чаше эля. Кто-то танцевал, кто-то звучно смеялся, а кто-то поглощал одно блюдо за другим — цветастая неразбериха из голосов, нарядов, музыки и холеных лиц. Ренли заметил лорда Марбрандта, прижимавшего к себе слугу, словно родного брата. Рядом с ними кто-то из рыцарей кружил в танце хихикающую служанку. Увидев братьев Тиреллов, Ренли хотел было направиться прямиком к ним, но громовой голос Роберта опередил его. — Ну наконец-то! — король тяжелыми шагами двинулся прямо к Ренли. Корона на голове у светлейшего немного съехала, камзол выглядел потрепанным, в руке болталась полупустая чаша, но вид Роберта при всем этом был довольно устрашающим. Однако Ренли не позволил себе отшатнуться от брата, когда королевское пузо приблизилось к нему почти вплотную. Огребать — так хоть с высоко поднятой головой. — Ты опоздал. — Да, я заметил. И хочу принести свои… — Поведай нам, Ренли, что такого ты делал все это время? Подбирал прическу, не мог определиться с нарядом? — вокруг них уже собралась стайка зевак. Все больше и больше взоров направлялось на них. Терпение Ренли кончалось слишком быстро. — Ждал, пока ты напьешься и уснешь, чтобы не слышать тот бред, который ты называешь шутками, — лицо Роберта побагровело пуще прежнего. Кто-то засмеялся, однако Ренли показалось, что в зале стало необычайно тихо. — Светлейший, не стоит, — из толпы к ним протиснулся Джон Аррен. Ренли надеялся, что на этом спектакль окончится. — Еще как стоит, — Роберт пошатнулся, но выстоял на ногах. — Это твое сотое опоздание. Ты не умеешь считать? Быть может, тебе стоило проводить больше времени за книгами, а не за танцами? Глядишь, умел бы хоть что-то. — А что умеешь ты, Роберт, кроме того, как хвастаться победами двадцатилетней давности? — Тринадцать сраных лет я сохраняю мир в этой стране! А ты за это время научился лишь сочетать тряпки, — толпа вокруг одобрительно заулюлюкала. Джон Аррен напрасно пытался что-то втолковать королю. — Тринадцать лет ты спишь с каждой юбкой и пьешь из каждой бочки. На заседаниях вероятность увидеть одну из твои шлюх больше, чем встретить там тебя, — вряд ли члены Малого совета скоро забудут тот случай, когда, собравшись в зале, они обнаружили на королевском кресле молодую девицу в смятых шелках. С приходом лордов девушка смутилась и выбежала из зала, придерживая ткань и спотыкаясь о ее края босыми ногами. Как оказалось, Роберт притащился с девицей в зал и оставил ее там в ожидании, намереваясь вернуться к ней, захватив мех с вином. Вот только вино по дороге назад кончилось, и король благополучно заснул где-то в коридорах, оставив бедную девушку неудовлетворенной. — Не тебе сейчас стоять передо мной и вякать, будто ты здесь сраный праведник. — Что ж, не буду смущать тебя своим присутствием и вернусь к моим тряпкам, — Ренли развернулся, намереваясь выйти прочь. — Одно мое слово, и ты вылетишь не только из зала, но и из совета. Все прекрасно знают, что ты бестолочь, и мастер над законами ты лишь потому, что я так сказал. Да что полезного ты сделал за время своей службы? Посветил смазливым лицом перед народом? Ты даже на это через раз способен. Ренли повернулся к брату и уже раскрыл было рот, когда в лицо ему выплеснулось вино. Немного, набралось бы всего на пару глотков, но Ренли и этого хватило, чтобы кинуться на короля. Ренли с раннего детства ни с кем не дрался. Что-что, а кулаки и ругань он не любил. Ему всегда казалось, что в такие моменты люди выглядят чудовищными, изуродованными гневом и злобой. Что может быть уродливее? Одежда сбивается и пропитывается кровью и по́том, волосы торчат в стороны и напоминают воронье гнездо, лица краснеют от пыла и ударов. Но в этот раз Роберт перешел черту, и пьянство сегодня сыграет против него, — мелькнуло в голове мастера над законами, когда он рванулся к светлейшей туше. Внезапно кто-то крепко ухватил Ренли за руки, не дав ему приблизиться к королю. — Милорд, идемте, — пропел над ухом Ренли голос Гарлана Тирелла. Роберт уже успел скрыться в толпе. В голове у Ренли стучало, лица и голоса смешались в единое мутное пятно, и он послушно, точно кукла, последовал за Гарланом. Тот придерживал его за плечи, увлекая в дальний конец зала, где их ожидали Тиреллы — младший и старший. Как только Ренли оказался в тирелловском кругу, в руке у него, откуда ни возьмись, оказалась чаша, полная красного вина. Тогда мастер над законами твердо решил назло Роберту и всем зевакам повеселиться, а не убегать прочь, обиженно хлопнув дверью. Нельзя так просто взять и испортить себе настроение подобной глупостью, ведь, в конце концов, ничего особенного не произошло, и Ренли не станет поддаваться опьяненному элем и самодовольством брату. Ренли сделал первый глоток. Вино показалось ему очень сладким, но не таким сладостным как речи Мейса Тирелла, нахваливавшего напиток. — Лучшее вино Простора, милорд. Для него отбирают самые большие и сочные виноградины, вкуснее которых не сыскать во всем Вестеросе. До меня дошел слух, что в Королевской Гавани нынче есть проблемы по части вин, однако сотня бочек, думаю, улучшит ситуацию, — Мейс Тирелл растянул губы в белоснежной улыбке и отхлебнул из своей чаши. Хорошего вина с коронации Роберта действительно стало меньше, однако Ренли не назвал бы это переслащенное пойло лучшим в жизни. Превосходнейшим напитком он всегда считал медовуху, которую они с Робертом в детстве украли у кузнеца в Штормовом Пределе. Это было первое для Ренли питье покрепче перебродившего молока. Станнис тогда прознал и рассказал о проступке всем — от няньки до сира Кортни, и Ренли с Робертом сильно досталось, когда их нашли уснувшими в одной из каморок возле опустошенного меха. Пожалуй, слаще той медовухи Ренли не пробовал ничего. Где-то далеко позади он услышал голос Роберта, но решил изо всех сил не замечать выкриков братца. Лицо Ренли сделалось липким от вина, а на воротнике камзола осталось несколько багровых пятен, но отвлечься было не так сложно, когда перед ним стоял Гарлан Тирелл. — Вам необходимо побывать в Просторе, милорд, — карие глаза Гарлана загадочно сверкали в сгущающейся тьме зала, и Ренли нехотя отвел взгляд, когда заговорил Мейс Тирелл. — Еще бы, вино не единственное наше достоинство. — Неужели? Чем же еще вы можете похвастаться? — взор Ренли снова скользнул по Гарлану, и рыцарь, встретив синеву обращенных к нему глаз, ответил. — Моя сестра Маргери, бесспорно, главная красота Простора. Она не может дождаться приезда в Королевскую Гавань, и, если ничто ее не задержит, Маргери скоро порадует нас всех своим присутствием. Сестра мечтает о встрече с вами. Ренли почти ничего не слушал, наблюдая за Гарланом и осушая чашу. Вечер не казался подходящим для светских бесед. Ренли уже придумал тысячу способов провести время с Гарланом интересней, чем за киванием рассказам о его сестре. Слуга вновь налил всем вина, и Ренли поглядел на Лораса. Тот встретил своего лорда теми же сияющими глазами, что и у брата. — Милорды, отчего же вы стоите здесь, в темноте? — Мизинец елейно улыбался Тиреллам. — У всех гостей столько вопросов к вам, не пройти ли нам за стол, поближе к певцам и прекрасным дамам? — лорд Бейлиш на Ренли даже не взглянул, будто того здесь и не было. — Почему бы и не пройти? — Мейс Тирелл улыбнулся Ренли. — Я видел, уже подали каплунов с яблоками, — Жирный Розан бодро прошагал за Мизинцем. Ренли опустошил свою чашу и хотел отправиться за новой, но рука Гарлана мягко легла ему на плечи, и вместе с братьями Тиреллами он отправился следом за лордом Мейсом. Мизинец привел их к длинному столу в самом центре зала. Стол ломился от многочисленных графинов и блюд, и первому Ренли был несказанно рад. Он надеялся, что не все сосуды окажутся полными сахарным пойлом Простора. Мейса Тирелла усадили во главе стола, его сыновья сели по обе руки от отца, на стульях рядом с ними сидели ланнистерские знаменосцы. Ренли досталось место через одного от Лораса, рядом с Харисом Свифтом, круглым и лысым мужчиной, беспрестанно смеющимся. По левую руку от Ренли сидел сир Меррин Трант и с мрачным видом ковырял вилкой каплуна в своей тарелке. Напротив Ренли оказалась какая-то девица. Ренли помнил ее как чью-то дочь. Девица смутилась и покраснела с приходом Тиреллов. Глаза ее перепрыгивали с собственных колен к лицу Лораса и обратно. Мизинец сел рядом с девчонкой, удостоив-таки Ренли одним единственным насмешливым взглядом. Ну и пусть себе насмехается, подумал Ренли. Ему нет никакого дела, ведь прямо перед ним стоит большой кувшин вина. Все того же приторно-сладкого, но Ренли уже было все равно. Гарлан теперь развлекал сидевшего рядом Титоса Бракса и нахваливал его унылый серый дублет. Отвлекать Ренли было некому, и он принялся за это сам, немедля наполнив свою чашу. Вскоре язык Ренли привык к сладкому вкусу вина, однако жизнь от этого слаще не стала. Ренли пил и вопреки собственным запретам вспоминал красные брызги на лице. По-хорошему, ему стоило подняться, выйти из зала, надеть свой лучший плащ из зеленого бархата, заседлать коня и умчаться прочь из вонючей столицы, но даже несмотря на количество выпитого за этот вечер он знал, что к утру приползет обратно, к светлейшему братцу с косой короной, и снова войдет в зал совета, и все начнется сначала. Ренли не помнил, с каких пор они с Робертом невзлюбили друг друга. Давным-давно именно Роберт был идеалом для Ренли. Он изо всех сил старался походить на старшего брата: хватал деревянный меч и размахивал им, подражая Роберту, считал его слова правдивее прочитанных в книгах и сказанных мейстерами, желал стать таким же сильным рыцарем, каким был Роберт тысячу лет назад. Эти двое всегда были неразлучны. Роберт придумывал им приключения, и Ренли следовал за старшим куда бы тот ни позвал, и наказание в итоге они несли вместе, стоя плечом к плечу. Что же изменилось после того, как на Роберта надели корону? Случились треклятые Ланнистеры, случилась Серсея, случились балы, приемы, Малый совет, — все это измотало Роберта, размягчило его душ и изжило из него былую жажду боя, жажду сражений, вражеской крови и побед. Еще только несколько лет назад нельзя было вообразить, чтобы всегда добрый и справедливый Роберт смеялся над младшим братом, желал задеть его. Что до слов короля о должности в совете — Ренли вовсе не считал себя бестолочью. Именно он решил сразу хоронить тела преступников после казни, а не оставлять их разлагаться в самом сердце столицы. Можно подумать, в Королевской Гавани и так мало грязи и мух; Роберт совершенно несправедлив. Большое дело — опоздание. Судя по улыбкам Жирного Розана, Тиреллы вовсе не оскорбились отсутствием Ренли. Кстати, его так и не познакомили с новым оруженосцем. Но ничего, у них с Лорасом еще будет время для этого. Ренли прервал свои путанные размышления и посмотрел на Гарлана. На лице последнего выступил легкий румянец из-за выпитого. Он что-то увлеченно рассказывал всем за столом, но до Ренли долетали лишь отдельные фразы. Темные локоны Гарлана падали на плечи, рубашка открывала часть светлой груди. Ренли ненадолго забыл о своей чаще, пытаясь поймать искрящийся, живой взгляд. Но Гарлан, кажется, смотрел на кого угодно, но не на Ренли, и ему вдруг безумно захотелось привлечь внимание этого огонька во тьме пьяных и сонных гостей. Ренли не заметил, что и сам теперь не слишком отличался от них. Окутанный вином мозг его напрягся, придумывая, что бы такое сказать, когда к столу подошли лорд Леффорд с дочерью. — Приятно видеть, что вам весело сегодняшним вечером. Сир Гарлан, не окажете честь разбавить этот праздник танцем с моей дочерью, Алисанной? — девушка робко улыбнулась Гарлану. — С удовольствием, милорд. Я как-то засиделся на месте. Уверен, что общество столь красивой дамы расшевелит меня. Лорд Леффорд уселся на освободившееся место, пока Алисанна, держась за руку Гарлана ушла вместе с кавалером. Болван, подумал о себе Ренли во второй раз за день. Не стоило и мысли допускать, будто с Гарланом ему что-то светит. Теперь окружение становилось с каждой минутой все более невыносимым. Смех вокруг раздражал, а хмурого Меррина Транта хотелось заколоть той вилкой, которой он весь вечер терзал своего каплуна. Не допивая вина, Ренли вскочил из-за стола. Сперва он направился к балкону, но прямо у двери Роберт прижимался к какой-то бабе, чьи груди были больше ее собственной головы. Оглянувшись, Ренли увидел Серсею во главе королевского стола. Выглядела она, как и всегда, безупречно, но злобу и тошноту от открывшейся картины королева скрывала плохо. Позлорадствовав про себя, Ренли поспешил к выходу из зала. Теперь уже никто не придаст особого значения его отсутствию, а глоток свежего воздуха был ему необходим. Он бы побежал, но чувствовал, что сломает шею на первых же ступеньках. То-то всем гостям будет потеха. Оказавшись на улице, Ренли жадно вдохнул бодрящую тьму потемневшего неба. Он попал на тренировочное поле. Ренли окружали стойки с тупым оружием и повидавшей виды легкой броней. Из замка слышались приглушенные голоса и музыка, однако они не портили покоя этой ночи. Ренли с облегчением сел на ступеньки. В одиночестве ему, правда, долго сидеть не пришлось. Не успел Ренли в сотый за сегодня раз пожаловаться самому себе на собственную судьбу, как рядом с ним послышался шорох. На ступеньках теперь сидел и Лорас. Ренли никак не мог привыкнуть к тому, что этот миловидный мальчишка теперь его оруженосец. Надень он платье, и никто не отличил бы его от девицы. Лорас уставился на своего лорда совершенно детским взглядом и, помолчав пару мгновений, улыбнулся такой же улыбкой, как у отца и брата. — Милорд, мы с вами так и не успели как следует познакомиться. — Так и есть. Я Ренли, и не вздумай называть меня никак иначе, тем более милордом и на вы, — Ренли протянул мальчишке руку. — Как скажешь. Думаю, меня ты и так называл бы просто Лорасом, — мальчик уверенно пожал протянутую руку. — На самом деле я рад, что обошлось без лишних условностей, они все только портят. — Не могу не согласиться. Получилось бы гораздо скучнее, если бы мой брат отчитал меня после праздника на совете, как и полагается. А так хоть народ развлекся. Кстати, как это ты еще сохранил трезвость? В двенадцать лет для меня это было не так просто на праздниках. — Мне четырнадцать, — с ноткой обвинения в голосе поправил оруженосец. — Отец не позволяет мне больше одной чаши на пирах. Говорит, что учит меня на собственных ошибках. — Лорас встал и направился к стойке с тренировочными мечами. — Но сам на своих ошибках он, видимо, не учится. Перед уходом я услышал, как лорд Тирелл поет “Медведя и прекрасную деву”. Лорас усмехнулся, касаясь рукоятей мечей. — Как же ты в таком случае развлекался весь вечер? — продолжал Ренли. — Ну, я перетанцевал, наверное, со всеми девушками в зале, — самодовольство послышалось в голосе Лораса. Парень выудил из стойки один меч, — леди Лоллис хотела пойти на третий круг, но я вовремя вышел. Решил, что здесь будет интересней, — второй меч оказался в его левой руке. — Окажешь честь? — он протянул этот меч рукоятью Ренли. — Издеваешься? — рассмеялся Ренли, — Я с трудом из зала-то вышел. У меня развлечения были получше, чем танцы с толстой дочкой леди Танды. — Вы не уверены в своих силах? Это мне стоит сомневаться в своих. Уверен, милорд разобьет меня и одной рукой, — полуулыбка играла на тонких губах Лораса, карие глаза поблескивали в свете факелов. Насмешка мастера над законами ушла в никуда. — Я, кажется, запретил тебе называть меня милордом, — Ренли таки поднялся на ноги, принимая меч. Он не помнил, когда практиковался в последний раз, но все выпитое за вечер придавало ему уверенности. — Что ж, тогда у вас еще больше оснований сразиться со мной, — Лорас сделал выпад и обошел Ренли со спины, однако тот в последний момент отскочил непонятным себе самому образом. — Нападаете сзади, сир Лорас? Да вы будущий разбойник, а не рыцарь, я погляжу, — Ренли взмахнул мечом, но чуть было не споткнулся о собственную ногу. — Если я буду нападать спереди, милорд, поединок закончится гораздо быстрее, — Лорас оказался лицом к лицу с Ренли, и их мечи скрестились. — Это правда, — Ренли ударил по мечу противника, намереваясь выбить клинок из его рук, но Лорас крепко держал оружие, — как ты и сказал, справлюсь одной рукой, — Ренли попытался со всей возможной внезапностью перебросить меч из правой руки в левую и нанести удар плашмя в плечо, но Лорас вовремя отпрыгнул. Со стороны их поединок казался детской возней. Лорас без конца плясал вокруг Ренли и без труда отбивал каждый удар. Главной задачей для Ренли же было устоять на ногах, и это у него, к счастью, получалось. Их смех и звон оружия огласили тренировочное поле. На секунду глаза Ренли зацепились за чью-то тень на лестнице. — Эй! — крикнул он, надеясь, что явился слуга с вином. Но силуэт уже пропал. — Кто там? — спросил Лорас. Кудри его немного растрепались после боя. — Показалось, — пожал плечами Ренли. — И неудивительно, учитывая, как весело ты проводил вечер, — Лорас ухмыльнулся совсем не так, как полагается скромному мальчику-оруженосцу. — Да что ты? — пользуясь случаем, Ренли стукнул мальчишку мечом по колену. Тот подскочил и приготовился защищаться, но Ренли только рассмеялся и отложил клинок. Вслед за этим раздался взрыв смеха Лораса, и второй меч грохнулся рядом с оруженосцем. Стоит признать, что этот вечер не такой уж и отвратительный, подумал Ренли, ощутив прохладный ветер, треплющий его сбившиеся в сражении одежды.