Последний враг истребится — смерть

      Утром Гарри вновь проснулся позже Драко, но на улице уже было светло и слышались отдалённые голоса студентов. Гроза прекратилась, и слабые лучи солнца проникали в лазарет. Наверное, он проспал до полудня. Он нащупал на тумбочке свои очки и посмотрел на слизеринца, что всё это время молча наблюдал за его действиями.       Гарри полночи обдумывал их вчерашний разговор, размышляя о демонах Драко и о своих собственных. Ему вновь начало казаться, что Малфой не так уж плох, но он догадывался, что скоро слизеринец развеет в нём эту мысль каким-нибудь одним своим мерзким поступком. Ему так надоело ошибаться в людях, но он не мог ничего с собой поделать, и поэтому каждый раз надеялся, что свет в них одержит верх над тьмой.       Малфой выглядел напряжённым. Он сидел на кровати с прямой осанкой и закусывал нижнюю губу, переводя взгляд с Гарри на входную дверь. На нём значительно поубавилось бинтов, но нога и рука всё ещё были перевязаны. Волосы слизеринца были привычно зализаны назад, и Гарри решил, что он просто пользуется каким-то заклинанием для своей извечной укладки.       — Что-то не так? — решил поинтересоваться гриффиндорец. На самом деле, он не хотел разбираться в проблемах Малфоя, но тот своим видом будто принуждал его задать этот вопрос.       — Отец здесь, — высокомерным тоном, в котором проскальзывали нотки беспокойства, ответил он. — Все думают, что мы с тобой подрались и ты сбросил меня с метлы.       — И почему я тогда сам упал? — Гарри почему-то даже не удивился. На него постоянно вешали все грехи — независимо от того, был он виноват в них или нет. Профессорá, вероятно, знали правду, и мальчик не представлял, кто мог распустить ложные слухи об их драке.       — Потому что я за тебя схватился, — процедил он. — Мадам Помфри мне рассказала.       — Ну так скажи ему правду. — Гарри совсем не понимал, в чём проблема. Люциус в очередной раз примчался в школу, чтобы поквитаться с ним. Гарри понял, что для отца Малфоя с момента не совсем честного освобождения Добби не прошло и года, и тот ещё не перестал злиться на гриффиндорца. Хотя он никогда не переставал.       — Я…       Дверь в лазарет распахнулась, и на пороге появились Дамблдор, МакГонагалл, Снейп и чета Малфоев. Позади них толпились ученики, и Гарри понял, что скандала не избежать. Люциус наградил его многообещающим взглядом, и Гарри ещё больше возненавидел его высокомерное лицо, поразительно похожее на лицо Драко и в то же время совершенно отличающееся. Мужчина не просто не нравился Гарри, он был ему отвратителен. Высокомерие, самолюбие, фальшь, нетерпимость, слабость и бессердечность — все эти грязные чувства переполняли Люциуса, и для него Гарри точно не видел никакого спасения.       Нарцисса сразу же подошла к постели сына и положила руку ему на плечо, спросив о чём-то настолько тихо, что Гарри не расслышал даже с соседней койки. Драко отрицательно покачал головой и, как только он перевёл взгляд на Люциуса, на его лице вновь отразилось несчастье. Гарри стало неприятно от всей этой ситуации. Разве так ребёнок должен реагировать на своих родителей? Разве Драко не должен быть рад видеть их?       — Мистер Поттер, — Люциус даже не подошёл к Драко, не спросил о его самочувствии, он просто сразу же перешёл к делу. Он не кричал, но его обвиняющий взгляд заставил бы кого угодно поёжиться. Но не Гарри, слишком хорошо он знал, насколько жалким был этот мужчина. — Я буду добиваться вашего исключения из Хогвартса. Вы ведёте себя как неуравновешенный и представляете опасность для общества.       Гарри с трудом подавил в себе желание сказать, что куда большую опасность для общества представляют Пожиратели Смерти. Он смотрел на Люциуса вызывающе и без опаски, вовсе не скрывая своего отношения к нему. Директор, хмурясь, подошёл к кровати Гарри, словно загораживая его от мужчины, и толика тепла проснулась в груди гриффиндорца: что бы Дамблдор ни делал, Гарри был ему небезразличен.       — Мистер Малфой, я уже говорил вам, что произошло недоразумение, — спокойно произнёс он.       Люциус вскинул подбородок и с отвращением посмотрел на директора. Нарцисса не спешила вступать в спор. Интересно, боялась ли она мужа? Или, может, просто больше волновалась о Драко, а не о наказании Гарри? Снейп с МакГонагалл тоже молчали и, кажется, не собирались развеивать напряжённую атмосферу, возникшую в лазарете. Дамблдор взмахнул рукой — и дверь в больничное крыло захлопнулась, закрывая ученикам обзор на этот спектакль.       — Недоразумение? — с сарказмом переспросил Люциус. — Ваш драгоценный Поттер едва ли не убил моего сына. И это уже не первый случай.       — Уверен: Гарри не пытался сбросить Драко с метлы.       Гарри надоел этот спор. Он посмотрел на Драко и недоумённо приподнял брови, но тот отвернул от него лицо. И отвратительная догадка пронзила его мысли: Драко боится своего отца, он не скажет правду. Неуместная грусть разлилась по венам. Он отчаянно надеялся на то, что слизеринец всё же сможет пересилить себя, сможет переступить через свой страх, но тот вновь предавал его доверие. Было ли это предательством? Разве он что-то обещал Гарри?       — Отец, — голос Драко был тихим и сиплым, но для Гарри он показался громом среди ясного неба, что в одно мгновение вырвал его из размышлений, — мы с Поттером поднялись слишком высоко, чтобы выследить снитч, и не заметили, как остальные игроки взяли тайм-аут, — он сглотнул. Гарри казалось, что Драко вот-вот расплачется от происходящего, но он держался. Люциус смотрел на него с удивлением, но слизеринец не поднимал на него взгляда. — Мне в спину врезался бладжер, а Поттер меня поймал, поэтому мы оба упали.       Гарри видел, насколько тяжело дались Драко эти слова. Люциус от недоумения чуть приоткрыл рот — и тут же вернул себе ледяную маску спокойствия. Гарри не знал, как мужчина отреагирует на слова сына впоследствии. Сейчас он не мог ничего сделать, не мог начать ругаться или угрожать, но что будет, когда они с Драко останутся наедине?       — Вот как, — спокойно ответил он. Гарри поразился, что даже реакция на неожиданные заявления у этих двоих была одинаковой.       — Мистер Малфой, я полагаю, что вопрос исчерпан, — подала голос МакГонагалл. — Неосторожность мальчиков, несомненно, могла вылиться в трагические последствия, но, как видите, всё обошлось.       Гарри заметил, как Нарцисса сжала плечо сына, смотря на мужа. Он подозревал, что женщина не станет ругать Драко за его честность, ведь Гарри спас её сыну жизнь. Может, она вразумит Люциуса.       — Я бы хотел узнать, почему матч вообще не отменили из-за грозы? — Малфой-старший обратился к Дамблдору. — Вас совсем не волнует безопасность учеников. В этой школе каждый год происходит что-то, из-за чего дети страдают.       Гарри был уверен, что Люциусу плевать на безопасность детей, он просто хотел в очередной раз попытаться дискредитировать директора. Он, наверное, спал и видел, как Дамблдора, наконец, увольняют.       — Думаю, здесь не место для дискуссий на эту тему, — уклончиво ответил Дамблдор. — Прошу, пройдёмте в мой кабинет.       Снейп, всё это время молча стоявший в стороне, тяжёлым взглядом посмотрел на Гарри, и уголок его губ искривился в отстранённой ухмылке. Он первым вышел из лазарета, и профессорá последовали за ним. Нарцисса, так за всё время не проронившая ни слова, убрала прядку светлых волос Драко ему за ухо и, улыбнувшись сыну, подошла к мужу.       — Я буду ждать письма с объяснениями, Драко, — сухо бросил Люциус перед тем, как вместе с женой скрыться за дверьми лазарета.       — Да, отец, — тихо отозвался слизеринец.       Гарри с неверием смотрел ему вслед, чувствуя, как злость на мужчину заполняет его до краёв. Он открыто выразил своё неодобрение за то, что его сын сказал правду. Система воспитания в этой семье находилась где-то за пределами понимания Гарри, как, в общем-то, и характер самого Драко.       Не прошло и минуты, как больничное крыло вновь наполнилось посетителями. Гриффиндорцы и слизеринцы пришли навестить их. Гарри не знал, слышали ли они разговор, но по взгляду Забини и Паркинсон догадывался, что нет.       — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — Гермиона неодобрительно посмотрела на него, и Гарри приготовился к очередной лекции. Рон, близнецы, Джинни и многие другие гриффидорцы наблюдали за ним со странной смесью чувств на лице: настороженность, непонимание, но в то же время некое сочувствие. Верили ли они, что Гарри действительно столкнул Малфоя с метлы?       — Ты доигрался, Поттер. — Пэнси подошла к кровати Драко, но почему-то не кинулась висеть на его плече, как всё время делала это раньше. Гарри в этом году не замечал за ней подобного поведения, разве что в первый день. Её взгляд был полон ненависти к гриффиндорцу, и Гарри понял, что отвращение он испытывает не только к Люциусу — половина окружения Драко вызывала в нём это чувство. — Мистер Малфой добьётся твоего исключения.       Слизеринцы окружили кровать Малфоя, и тот вновь принял свой привычный высокомерный вид. Вся печаль и грусть исчезли из него так быстро, словно бы они вообще привиделись Гарри. Гермиона, хмурясь, оглядела девочку, но не стала с ней спорить. Она была достаточно умной, чтобы понять: такой спор может вылиться в настоящее сражение между факультетами.       — Панс, — протянул Малфой. Признание перед слизеринцами не пугало его даже близко так же сильно, как перед отцом. — У Поттера вряд ли хватило бы сил сбросить меня с метлы. Я вообще понятия не имею, кто придумал этот бред. В меня врезался бладжер.       Гарри готов был засмеяться вслух, завидев ошеломлённые лица слизеринцев, — всех, кроме Забини и Нотта, эти двое выглядели скорее задумчиво. Гриффидорцы смотрели на Малфоя с не меньшим удивлением. Гарри, конечно, понял, что Малфой так или иначе оскорбил его, назвав слабым, но другого он и не ожидал.       — То есть он тебя спас? — спросила Паркинсон.       — Не говори глупостей. — Малфой нахмурился. — Я просто схватился за него.       Гарри должен бы был быть недовольным такой версией, ведь он действительно спас Малфоя. Если бы он его не поймал, то Драко, вероятно, уже был бы мёртв. Но его почему-то устроили слова слизеринца. Если он преподнесёт всё отцу в таком виде: скажет, что просто не хотел показаться слабым перед остальными, — то Люциус вряд ли станет злиться на него.       Рон побагровел от слов слизеринца и явно вознамерился что-то ему ответить. Поэтому Гарри поспешил перевести тему, пока не стало слишком поздно.       — А что с матчем? — спросил он, обращаясь к Оливеру, что тоже пришёл навестить его со всей гриффиндорской командой.       — Ничья, — ухмыляясь, протянул Забини. Он стоял совсем рядом с Малфоем и держал в руках какое-то письмо в чёрном конверте.       Гарри был удивлён. Он не помнил точный счёт с прошлого раза, но гриффиндорцы однозначно должны были вырваться вперёд до тайм-аута. Оливер выглядел таким расстроенным, что Гарри даже устыдился их с Малфоем срыва матча. Он знал, что точно смог бы поймать снитч быстрее Драко.       Слизеринцы подошли ближе к Малфою и стали что-то у него спрашивать, но Гарри уже не вслушивался. Его больше интересовал счёт в матче.       — Почему ничья? — спросил он.       — Проклятый Забини хорошо играет, — хмыкнул Фред. — Мы изначально обращали на него меньше внимания, чем на остальных игроков, раз уж он новенький, и он забил нам четыре мяча из пяти.       — На месте Флинта я бы уже давно принял его в команду, — поддержал брата Джордж.       Гарри вообще не помнил, чтобы Забини когда-то играл в квиддич. Он подозревал, что это Малфой уговорил его вступить в команду. Но почему он не сделал этого в прошлый раз?       — Возможно, мне удастся уговорить профессоров провести повторный матч, — заговорил Оливер, недовольно поглядывая на близнецов. Ему было неприятно осознавать, что он пропустил целых пять мячей. — Нужно просто подождать, пока распогодится.       — Никуда не денется ваш квиддич, — встряла Гермиона. — Лучше скажи, Гарри, как ты себя чувствуешь.       — Я в порядке. — Он ещё ночью полностью оправился. — Я весьма удачно упал. Думаю, Помфри отпустит меня уже сейчас.       — Он правда просто схватился за тебя? — Рон с сомнением покосился на Малфоя.       — Не совсем, — хмыкнул Гарри.       — Вот хорёк, — Рон скорчил недовольную гримасу. Гарри рассказал ему о том, как Грюм превратил Малфоя в хорька на четвёртом курсе, и Рон счёл это прозвище весьма подходящим для слизеринца.       В лазарет вернулась мадам Помфри и выпроводила всех учеников за двери. Она прошептала над Гарри несколько неизвестных ему заклинаний и сказала, что он может быть свободен.       Гарри взял свои вещи и пошёл переодеваться за ширму. Рон, Гермиона и близнецы предупредили, что будут ждать его в гриффиндорской гостиной. Сегодня был выходной и большинство учеников направилось в Хогсмид, поэтому они решили разыграть сценку перед Хвостом сейчас. Его настроение заметно улучшилось, и он почувствовал некое стремление; наконец он начнёт делать хоть что-то. Этот разговор станет первым шагом к тому, чтобы обмануть Волдеморта и подарить Сириусу долгожданную свободу.       Когда он покидал больничное крыло, Малфой наградил его лукавой ухмылкой. Интересно, сомневался ли он в том, что гриффиндорец промолчит, если он решит соврать слизеринцам? Гарри решил, что нет. Драко будто уверился в том, что он не оставит идею спасать его. Это навeвало на Гарри смешанные чувства, ведь Малфой не спешил изменять своё поведение, перестав хотя бы оскорблять его с друзьями.

***

      — Послушайте, помните, я говорил вам, что вроде как увидел некоторые вещи из будущего? — серьёзно спросил Гарри.       Они с друзьями сидели в их с Роном спальне, а Петтигрю находился в своей клетке под кроватью. Дамблдор посчитал, что будет лучше, если Питер не увидит их лиц. Волдеморт, посмотрев его воспоминания, может заподозрить неладное, если заметит неискренность хотя бы в одном из них.       Переживание внутри Гарри росло с каждым произнесённым им словом, ведь в случае чего они не смогут наложить на Петтигрю Обливиэйт. Реддл поймёт это — и тогда весь их план провалится.       — Да, — ответила Гермиона, — ты вспомнил что-то ещё? — Она говорила так, словно бы этот диалог не был написанным сценарием. Гарри вдруг вспомнил, как она на ходу придумала историю для Амбридж о тайном оружии Дамблдора, как правдоподобно лгала егерям в лесу, в то время как он сам зачем-то назвался именем кузена магла.       — Да, — как можно увереннее ответил Гарри. — Сириус Блэк никакой не преступник, — крыса под кроватью заскреблась в своей клетке, — его подставил Питер Петтигрю. Я спрашивал у Дамблдора — он был лучшим другом моего отца и Сириуса с Люпином.       — Я слышал, что Петтигрю умер, — хмурым тоном вставил Фред. — Сириус Блэк убил его в ту ночь.       — Он жив, он инсценировал свою смерть. Я не знаю, где искать его, но Сириус Блэк точно невиновен, — Гарри говорил взволнованно, но, учитывая тему разговора, это было вполне уместно.       — Он ведь твой крёстный? — тихо спросил Рон. Он стоял, оперевшись на собственный полог, и тоже время от времени нервно поглядывал в сторону Петтигрю.       — Да. Может, если удастся доказать его невиновность, я смогу жить с ним, а не с мерзкими родственниками, — эти слова действительно били Гарри по больному. Он так сильно хотел жить с Сириусом, пусть так же в ненавистном доме на Гриммо, что страх вновь потерять крёстного не отпускал его.       — Но для этого надо найти Петтигрю, — Джордж сел на кровать Рона, и клетка с крысой затряслась, — а он может быть где угодно. Вдруг он уже и сам умер за столько времени. Ты же не можешь пойти в суд со своими воспоминаниями.       — Не могу, — вздохнул Гарри, — но, может, я вспомню что-то ещё. Если я вспомнил Петтигрю, значит, он был.       — Логично, — согласилась Гермиона, — но тебе не стоит всё время об этом думать. Если Дамблдор возьмётся за его поиски, то обязательно найдёт.       Сказанное Гермионой должно было стать именно той фразой, которая побудила бы Питера к бегству. Сегодня вечером, когда Рон выпустит его, он должен будет попытаться покинуть школу — и тогда они схватят его. Гарри не знал, как точно Дамблдор собирается это сделать. Директор говорил ему, что ночью нельзя проникнуть через барьеры Хогвартса незамеченным: сработает некое подобие Сигнальных чар. Волдеморт не должен был ничего заподозрить, ведь такая мера безопасности была весьма уместной.       Гарри казалось, что минуты до вечера тянулись целую вечность. Он каждые несколько минут проверял Карту Мародёров, выискивая на ней имя Питера. Гермиона не раз награждала его предупреждающими взглядами, однако не просила перестать беспокоиться, она понимала, насколько это важно для него.       Он представлял, как Визенгамот объявляет Сириуса невиновным, как появляются слёзы радости на глазах крёстного. От этих мыслей нечто тёплое зарождалось у Гарри внутри, даруя такую важную для него частицу надежды. В этот раз он всё сделает правильно, он исправит свои ошибки, и дорогие ему люди получат шанс на счастливую жизнь. Даже если для этого шанса ему самому придётся умереть.       Спустя несколько часов напряжённого ожидания Рон и близнецы предложили Гарри прогуляться по школе в поисках Исчезательного шкафа и уничтожить, наконец, его. Гермиона отреагировала так же, как и в первый раз, когда услышала эту идею, поэтому мальчики решили отправиться без неё.       Когда они добрались до восьмого этажа, Гарри представил нужную комнату со складом. Он уже рассказывал друзьям о Выручай-комнате и даже пару раз наведывался с ними сюда. Близнецы часто посещали комнату и без него — Гарри подозревал, что они занимаются своими экспериментами в ней. Но об этом многовековом складе он не упоминал, даже упустил его в своём рассказе о вернувшихся воспоминаниях.       Это место навевало на него некий ужас не только из-за Адского пламени, но и из-за того, что в ней таилось множество страшных вещей и секретов. Тот же Исчезательный шкаф был использован Малфоем для того, чтобы провести Пожирателей Смерти в школу; сам Гарри когда-то спрятал здесь учебник Принца-полукровки, заклинание из которого едва ли не сделало его убийцей; а Том Реддл и вовсе оставил тут один из своих крестражей. И Гарри понимал, что за сотни лет здесь накопилось ещё много опасных вещей, просто о них ему было неизвестно.       — Она огромная, — изумился Рон, оглядывая нескончаемые горы хлама.       — И здесь может быть очень много всего интересного. — Фред подошёл к ближайшей стопке и достал оттуда потрёпанную волшебную палочку. Она была старой и надломленной в некоторых местах, но всё же рабочей. Парень смог выпустить красные искры из неё.       — Я надеюсь, ты помнишь, где этот шкаф, Гарри, — простонал Рон.       — Ну, вообще-то нет, — честно ответил он. — Я не то что бы не помню, а просто не знаю. Малфой чинил его. Я только знаю, что он находится в Выручай-комнате.       — Тогда придётся поискать. — Джордж выглядел весьма воодушевлённым, совсем не расстроенным тем, что на поиски им придётся потратить немало времени. Он уже разглядывал какие-то пробирки, которые вытащил из старого комода.       Гарри тоже нашёл одну волшебную палочку, а ещё какой-то непонятный фолиант на латыни. Джордж сказал, что это странный сборник рецептов приворотных зелий, и Гарри решил отдать книгу близнецам для их экспериментов. Рон раскопал где-то мешочек с безоарами, которые они с Гарри предусмотрительно решили держать у себя в комнате, и какие-то наработки изменённого рецепта Оборотного зелья, написанные знакомым Гарри почерком.       — Это почерк Принца-полукровки, — чуть ли не закричал он, всматриваясь в мелкие завитушки.       — Э, Снейпа? — уточнил Рон. Он скептически разглядывал пергаменты, не понимая ценности этих рецептов.       — Да, значит, рецепт рабочий, — констатировал Гарри, — или даже улучшенный. Все рецепты, которые я вычитал из его учебника, были куда лучше, чем изначальные.       — Можно нам посмотреть? — тут же сказал Фред.       — Можете забрать, мы с Роном однозначно ничего варить не собираемся. — Он протянул пергаменты парню.       — Это точно, — подтвердил Рон.       Они бродили по складу уже около двух часов, но Гарри это занятие до сих пор не наскучило. Он даже задался вопросом, почему всё здесь не обыскал ещё в прошлый раз, хотя ответ и был очевиден: он был слишком занят бессмысленной слежкой за Малфоем.       Спустя некоторое время Гарри наткнулся на чей-то личный дневник в кожаном чёрном переплёте. Весь его предыдущий опыт кричал ему, чтобы он оставил его на месте и забыл о его существовании. Гарри закусил внутреннюю сторону щеки и несколько минут разглядывал книжицу, борясь со своим любопытством. Он проверил дневник на простейшие проклятия и, убедившись, что всё в порядке, всё же открыл его.

Собственность Саймона Мёрфи

1897 г.

      Это было единственной надписью на первой странице, а чуть ниже был простым карандашом нарисован портрет довольно симпатичного, на взгляд Гарри, юноши. Немного волнистые тёмные волосы спадали чуть ниже плеч, а чёрные ресницы были явно длиннее, чем у большинства людей. Пухлые губы и тонкий ровный нос только добавляли некоего шарма на фоне слегка заострённых скул.       Мальчик пролистал чуть дальше. Дневник был довольно толстым и полностью исписанным. Он решил забрать его с собой и почитать на досуге. Возможно, это поможет ему отвлечься от своих собственных проблем. Гарри убрал его в карман мантии и продолжил поиски шкафа. Он уже стал задумываться над тем, что Дамблдор мог и сам уничтожить его, либо же вероятность найти его в этой комнате просто была практически равна нулю.       — Смотри, Гарри. — Рон подошёл ближе, держа в руках какую-то книгу в яркой лиловой обложке.       Когда мальчики открыли её, то спустя несколько секунд тут же захлопнули обратно, покрывшись смущённым румянцем. Это была книга с изображением различных картинок эротического характера. Если быть точным, то там были изображены исключительно мужчины, — и оттого становилось ещё более неловко.       — Забудем об этом. — Гарри, дождавшись кивка Рона, забрал у него книгу и положил её под старую школьную мантию, принадлежащую факультету Хаффлапафф.       — Гарри! — закричал откуда-то Фред. — Гарри, посмотри на это! Ты где?!       — Ты нашёл шкаф? — крикнул Рон.       — Лучше!       Гарри с Роном последовали на голос Фреда, что отыскался за несколькими рядами от них. Они с братом восхищённо рассматривали обложку небольшой книги. Гарри подошёл ближе и вытянулся, заглядывая через руку Джорджа. Золотая надпись гласила:

Собственность Мародёров

      Гарри от удивления и счастья резко потянулся к книге, забрав её из рук близнецов. Она была не очень толстой, выполненной в цветах Гриффиндора, — красной с золотой надписью. Но её страницы были полностью пусты. Наверное, на неё было наложено такое же заклинание, как и на Карту.       — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! — быстро проговорил он, прикоснувшись палочкой к желтоватым страницам, но ничего не произошло.       — Видимо, другой пароль. — Джордж с досадой смотрел на книгу в руках Гарри.       Гарри с Сириусом в прошлый раз так мало общались, крёстный даже не успел рассказать, как Мародёрам удалось создать столь удивительную карту, а об этой книге не упоминал и вовсе.       Карта Мародёров действительно представляла немалую ценность. Она была гениальным изобретением не только для студентов, но и для взрослых волшебников. И Гарри даже представить себе не мог, что было написано в этой книге. Может, Мародёры записали туда инструкции к своим изобретениям.       У Гарри в груди что-то встрепенулось, и восторг завладел им. Его отец был одним из авторов этой книги, одним им создателей Карты. Он держал их в своих руках, они были его достоянием. Джеймс Поттер с друзьями были действительно незаурядными волшебниками, чего только стоит их изучение анимагии на пятом курсе.       — Это неважно, — тихо сказал Гарри, будучи не в силах оторвать взгляд от книги. — Мы всё равно можем спросить у Сириуса, как прочесть её.       «Или я могу спросить у Джеймса», — осознал он. С тех пор, как Дамблдор отдал ему Воскрешающий камень, он так и не решился поговорить с родителями. Он сам не знал, что именно останавливало его. Когда Гарри тянулся за Камнем, невидимая преграда из страха выстраивалась перед ним, заставляя его усомниться в своём решении. Как он потом сможет распрощаться с возможностью видеть их? Как он сможет преодолеть зависимость от Камня, если она когда-то сломила даже Дамблдора?       — Эй, Гарри, а это не тот шкаф? — Рон уже успел отойти чуть дальше и скинуть белую ткань с Исчезательного шкафа.       — Да. — Гарри чуть оживился и, не отпуская книги, пошёл к Рону. — Да, точно он.       Близнецы тоже стали разглядывать старинный предмет мебели. Гарри рассказал им, как они на пятом курсе закрыли в этом шкафу Монтегю и тот чуть ли не погиб впоследствии. Фред, несмотря на то, что по характеру был куда решительнее и жёстче брата, отреагировал весьма однозначно: он не любил Монтегю, но гибели ему не желал. Джордж же после короткого молчания сказал, что с его смертью в этом мире стало бы одним подонком меньше. Гарри тогда этого не показал, но его насторожили слова парня. Джордж совсем изменился после того, как к нему вернулись воспоминания. Возможно, никто другой не придавал этому внимания, но Гарри отчётливо улавливал разницу, да и замечал иногда опасливые взгляды Фреда, направленные на брата.       — Говоришь, Малфой смог починить его в одиночку? — Фред открыл дверцу шкафа, оглаживая рукой резное дерево.       — Да. — Гарри пожалел, что не взял с собой какую-нибудь сумку: книга Мародёров, волшебная палочка и мешочек с безоарами попросту вываливались из рук. — У него ушло на это несколько месяцев.       — Даже не целый учебный год, — подметил Джордж. — Очень трудно починить что-то подобное. Эти шкафы старые и практически никем не используются сейчас.       — Как бы ни не хотелось признавать, но Малфой умнее, чем кажется.       — О, ну да, давайте его похвалим за то, что провёл в Хогвартс Пожирателей Смерти и из-за него пострадал наш брат, — возмутился Рон. — Надо уничтожить его — и всё. Уже несколько часов тут ходим.       Гарри, с одной стороны, был согласен с Роном: починка этого шкафа явно не была поводом для похвалы; но с другой — Малфой и вправду был весьма умным, хотя этот факт и привёл в итоге к ужасным последствиям. И Дамблдор, и Снейп недооценили Драко — и тот провернул план с Исчезательным шкафом за их спинами.       — Фред, Джордж, отойдите. — Гарри направил палочку на шкаф.       — Смотри, чтобы здесь всё на нас не обсыпалось, — хмыкнул Фред.       «Бомбарда», — произнёс про себя Гарри — и еле заметный прозрачный луч разнёс чёрный шкаф на мелкие обломки. Рон прикрыл лицо рукавом мантии и закашлялся, пыль от взрыва попала прямо на него.       — Наконец, — вздохнул Рон. — Идёмте уже отсюда, скоро ужин.       — Вы идите, а мы ещё тут побудем, — заявил Фред.       — Как знаете, — Рон пожал плечами и направился к выходу.       Разрушив шкаф, Гарри будто избавился от одного демона из своего прошлого. Где-то в глубине души он понимал, что Дамблдор в любом случае не позволил бы Малфою вновь провести в Хогвартс Пожирателей Смерти, однако от идеи Рона избавиться от шкафа отказываться не хотел. Да, Грюм определённо гордился бы им.       — Послушай, Гарри, — начал Рон, как только они отошли подальше от близнецов. Он выглядел смущённым и замялся, словно пытался что-то спросить, но никак не решался. — Ты говорил, что мы с Гермионой… Ну, мы встречались, в общем.       — Да, — Гарри кивнул, и смущение Рона овладело и им тоже. На третьем курсе никакой романтики между его друзьями ещё даже близко не было, а теперь, когда им известно об этом…. Как они будут общаться?       — Как так вообще вышло? — тихо спросил Рон.       — Что? — Гарри усмехнулся. — Я не знаю. Я, наверное, был последним, кто это понял, потому что полный идиот во всём, что связано с отношениями. — Гарри действительно считал, что роман его друзей развивался где-то вдалеке от него, хоть он и постоянно находился рядом. Он даже практически ничего не заподозрил, когда наблюдал за настроением Гермионы после ухода Рона. Ему казалось, что она расстроилась, как и он сам, и просто острее переживает разлад в их дружбе.       — И как Малфой до этого дошёл? — Рон ещё больше возненавидел слизеринца после его слов о «подружке». Это было очень подло и низко, как раз в духе Драко Малфоя.       — Думаю, он просто заметил ваши взгляды или вроде того, — неуверенно ответил Гарри. Логика Малфоя никогда не поддавалась никаким объяснениям, так что он не знал, откуда точно слизеринец мог сделать такие выводы.       — Мне бы самому ещё научиться замечать эти взгляды, — вздохнул Рон.       Гарри весь оставшийся вечер провёл в гриффиндорской гостиной, где Гермиона отчаянно пыталась заставить их с Роном сесть за уроки. Мальчик не планировал ложиться спать до тех пор, пока Петтигрю не поймают. Как только Рон выпустит его из клетки, Гарри возьмёт свою метлу с Картой и будет наблюдать за всем с вершины Астрономической башни. Оттуда Питер не заметит его, но в случае чего Гарри сможет быстро спуститься на землю.       Что будет, как только профессорá схватят Петтигрю? Дамблдор говорил о необходимости отправить его в Азкабан, но ведь тогда нужно будет делать всё официально. Гарри так привык считать правительство своим врагом, что уже на подсознательном уровне не доверял аврорам. Вдруг они упустят его? Вдруг Волдеморт уже пустил свои корни в Министерстве?       — Гарри. — Джинни присела на диван рядом с ним. Он до сих пор не привык видеть её столь маленькой и хрупкой, но всё с тем же сильным взглядом, пусть и в его присутствии он сменялся на смущённый.       — Привет, Джинни. — Гарри, до этого держащий подбородок на скрещённых руках и всматривающийся в пламя камина, перевёл взгляд на девочку. Он почувствовал, как сильно затекло его тело, стоило ему совершить малейшее передвижение. Сколько он так просидел? — Как твои дела?       — Всё хорошо, — быстро ответила она и будто только от этих слов залилась румянцем. — Я хотела спросить: ты планируешь остаться тут на Рождество?       — Я… — Он планировал праздновать Рождество уже с Сириусом, но не мог рассказать ей об этом. До праздника оставалась ещё уйма времени, и он подозревал, что Джинни просто захотелось поговорить с ним. Для неё не прошло и года с момента кровавых событий в Тайной комнате — событий, которые были вызваны её чувствами к Гарри. Он помнил, что какое-то время Джинни встречалась с Дином Томасом, но на третьем курсе она, вероятно, была влюблена в него. Это смущало. — Я не знаю пока.       — О, — она накрутила на палец рыжую прядь, и Гарри вспомнил, как когда-то эти же пряди сводили его с ума, но сейчас он не чувствовал практически ничего, — ты бы мог провести Рождество с нами. Мама с папой точно не будут против, даже наоборот — обрадуются.       — Это хорошая идея, — он слабо улыбнулся.       — Да… — она вновь засмущалась, не зная, о чём говорить дальше.       — Знаешь, Джинни, — Гарри вдруг вспомнил, что хотел поговорить с ней о Полумне, — ты не видела, чтобы кто-то из Слизерина подходил к Луне Лавгуд? Блейз Забини.       И тут же мысленно отвесил себе подзатыльник. Джинни дёрнулась и посмотрела на него таким разочарованным взглядом, что ему захотелось начать оправдываться, но он понимал, что этим сделает только хуже.       В прошлый раз ему пришлось сделать выбор: сдаться или бороться. И он выбрал борьбу. Он бросил всю свою прежнюю жизнь и отправился на поиски крестражей. Он выбрал бросить Джинни. Конечно, Гарри не винил себя в этом, слишком высока была цена. Но разве мог он быть рядом с человеком, которого готов был бросить в любой момент, пусть даже и ради высшей цели?       Джинни была храброй, умной и сильной. Он дорожил ей и никогда не позволил бы кидаться в самое пекло за ним, как позволял Рону и Гермионе. Эти двое были не просто его друзьями — они были теми людьми, которые прикрывали Гарри спину, которые сражались вместе с ним в самых опасных ситуациях. Джинни была другой.       — Да, однажды, — у неё заметно поубавилось настроения, она закусила нижнюю губу и нервно вжала руку в обивку дивана. — Я заступилась за неё, но он, кажется, не хотел её обидеть. А… а почему ты спрашиваешь?       — Я просто тоже однажды видел, как он подходил к ней, — решил солгать Гарри, — и тоже думал, что он обижает её, но раз ты говоришь, что всё в порядке, то ладно.       — А, ну, хорошо. — Джинни чуть расслабилась и быстро встала с дивана. — Я пойду тогда.       — Да, хорошо. — Не успел Гарри договорить, как Джинни убежала. Он не хотел заострять на её поведении внимание, у него и так было предостаточно поводов для переживаний, но внутри всё равно появлялось какое-то тянущее, неприятное чувство, когда он наблюдал за её метаниями.       Что же, Блейзу Забини нравилась Луна Лавгуд. Теперь Гарри знал наверняка, но у него всё равно не укладывалось это в голове. Блейз вёл себя отвратительно, любил унижать слабых и беспомощных, любил деньги и ставил их выше моральных качеств. Он был практически таким же, как и Малфой. Как он мог влюбиться в кого-то вроде Луны? Она была доброй, милой и красивой, но, стоило признать, весьма странной. А Забини со своими дружками обычно издевались над людьми со странностями.       У Гарри в жизни было несколько примеров людей, которые влюблялись в абсолютно неподходящих им личностей. Может, тогда не стоило ему так просто рассуждать о совместимости? Может, это всё работает намного сложнее, чем он думает?       — Гарри, — Рон крикнул ему с лестницы, и Гарри сразу же отвлёкся от всех своих рассуждений. — Я пойду, — он кивнул и, получив такой же кивок в ответ, направился в спальню, чтобы выпустить из клетки Питера.       Спустя несколько минут в гостиной появилась крыса, которая сразу же затаилась под диваном рядом с выходом. Гермиона, чуть погодя, направилась к выходу. Она открыла дверь, и Питер Петтигрю выбежал на свободу.       Гарри практически сразу помчался на вершину Астрономической башни. Ему пришлось воспользоваться мантией-невидимкой, чтобы не вызывать у гриффиндорцев лишних вопросов, да и незаметно протащить метлу было весьма проблематично, поэтому, когда он добрался до нужного места и отыскал на карте Питера, тот уже был на улице.       Петтигрю направлялся как раз в ту сторону, которая была видна Гарри с башни. Мальчик практически ничего не видел, смотря во тьму, поэтому то и дело переводил взгляд с Карты на землю. Гарри примерно знал, где именно находятся барьеры, и с тяжёлым сердцем следил за приближением Питера к ним. Вдруг Сигнальные чары не сработают? Вдруг он успеет проскочить и скрыться? Сомнения и гнетущее волнение затопили его всего до кончиков трясущихся пальцев. Он чувствовал, что в любой момент готов сорваться с места и последовать за предателем.       Но в следующий миг часть барьеров окрасилась в яркое серебристое сияние, которое, должно быть, заметили многие ученики, смотрящие в окна. Оно блестело несколько секунд, а затем потухло, и Гарри с облегчением увидел появившийся рядом с Питером голубой огонёк Люмоса. Он посмотрел на Карту и убедился, что это был Дамблдор.