***
Юнги просыпается от внезапного парализующего страха и судорожно шарит рукой рядом с собой, но не находит того, кто ему нужен. Хосока нет. Они сами не заметили как уснули, разморённые мерным постукиванием капель о крышу и обществом друг друга. Мин зябко кутается в домашний джемпер и видит красивое предрассветное небо, что заглядывает в комнату через оранжевый тюль. Брюнет прихватывает старенький Sony Alpha с прикроватной тумбочки и спускается в коридор на первый этаж. Дверь, на удивление, не заперта и Мин неуверенно тянет её на себя, а затем выходит на улицу. Хосок стоит в паре метров от дома и фотографирует рассвет. При виде друга, Юнги заметно расслабляется. В последнее время он слишком остро всё воспринимает, в конце концов, Чон не обязан постоянно находиться рядом, а уж тем более ночевать у него. Но каждый раз, когда брюнет предлагает ему остаться — он не отказывается. Юнги отходит немного в сторону и замирает, трепетно вглядываясь в лицо волонтёра. Сейчас он был таким настоящим и в то же время нереальным: его опухшее после сна лицо было озарено самой искренней улыбкой, губы слегка двигались, будто он говорил сам с собой. Мин тихо достал фотоаппарат и запечатлел это явление. Пускай Хосок тут же развернулся, пускай смутился как первоклассница, пускай требовал удалить фото и очень мило дулся, но брюнет точно знал — самым прекрасным здесь был не этот рассвет, а родное лицо, чья улыбка сияла намного краше любого солнца. «Смысл жизни в том, чтобы жить и наслаждаться». Что ж, Юнги постарается запечатлеть все моменты, которые они проводят вместе, чтобы через несколько лет это не было просто забытой историей. Он хочет запомнить их навсегда.***
— Что делаешь? — интересуется Юнги нагибаясь над роющимся в земле Чоном. Хосок испуганно дёргается, но тут же широко улыбается. Волонтёр смотрит немного виновато и пытается спрятать семена за спину, но Мин успевает прочесть название на упаковке. — Ты хочешь посадить их прямо здесь? Чон утвердительно кивает и выжидательно смотрит на друга ожидая негативной реакции, но Юнги только фыркает. Как он может злиться на него? Брюнет теснит волонтёра, присаживается рядом на корточки и забирает половину семян. — Как мне их сажать? Надеюсь ты прочитал инструкцию, я расстроюсь, если они погибнут не успев расцвести, — ворчит Юнги, стараясь не обращать на щенячий взгляд Хосока, который вот-вот готов чего доброго пустить слезу. — Смотри, правильно закапывать так… Хосок подробно всё объясняет в душе очень радуясь тому, что Юнги не очень осведомлён в значении того или иного цветка. Получилось бы очень неловко и странно, ведь красная гвоздика буквально дословно означала: «Моё сердце больно тобою».***
Юнги просыпается от душераздирающего крика и мечется по кровати в поисках источника звука, пока не осознает, что кричал он. Мин судорожно проглатывает слюну, чувствуя как та скопилась, словно его сейчас вывернет наизнанку. Он не помнил, что ему снилось, но это было что-то явно ужасное. Юнги смотрит на будильник, но не видит цифр. В комнате темно хоть глаз выколи. Вскоре по лестнице раздаются торопливые шаги и парень слышит как открывается дверь в его комнату. Наверное, он сильно испугал Чона своим криком. — Что случилось? Тебе плохо? — взволнованно спрашивает рыжеволосый и присаживается на край кровати. Мин чувствует как тот гладит его по спине, из-за чего футболка липнет к потному телу. — Извини, наверное, кошмар приснился. Сейчас мне уже лучше. Включи свет и принеси мне воды, пожалуйста, — криво улыбается брюнет и чувствует странное напряжение исходящее волнами от Чона. — Юнги… Что-то в тоне друга настораживает Мина. — Свет горит. Я включил его, когда зашёл к тебе в комнату. И тогда Юнги внезапно всё понимает. Он подозревал ещё тогда в кабинете у доктора, знал, что всё не может быть так просто. Знал…но отчаянно хотел снова стать прежним. Стать как все... — Я ничего не вижу, — едва слышно шепчет Юнги и чувствует как всё то, что они успели построить ломается из-за этих чёртовых слов.