Детский С.Ад

      Иван вернулся под утро. Злой, взъерошенный и с бутылкой красного вина. Янко Петрович глянул на этикетку — не иначе в порыве обиды и злости на любимого шефа коллега в качестве компенсации забрал коллекционный трофей из бара.       — Пустишь? — воинственно поправил челку Иван.       — Проходи, — воспитатель подвинулся.       В доме везде горел свет. Янко Петрович разбил бивуак посреди гостиной напротив камина, легкомысленно считая, что опасаться уже хватит. Кто бы ни играл в нынешнюю игру из цветных кубиков за приз в двух малолетних свиристелок, он вряд ли сейчас захочет побеседовать тет-а-тет. После аукциона — возможно. Янко Петрович, пока ехал домой в сопровождении любезно предоставленной Олегом Мартыновичем охраны, размышлял, не свернет ли сейчас водитель в какой-нибудь заброшенный квартал или попросту в гаражи. Но Олег оказался человеком слова, а может, просто решил не расстраивать полезного в хозяйстве мальчика, пока тот еще ему верит.       — Все неправильно, — чуть заплетающимся языком заявил Иван Дмитриевич, попытался разуться и чуть не въехал носом в паркет.       Янко Петрович отобрал у него бутылку и уважительно присвистнул. Так набраться с полбутыля — талант.       — Неправильно, — повторил Иван Дмитриевич.       — Неправильно, что ты так сопьешься скоро, — хмыкнул воспитатель.       — Ни-и-и-и. Неправильно, потому что Олег говорит, я должен выбрать. А я не могу выбрать. Почему я должен выбирать? Он вот не выбирает, а меня заставляет.       Пьяное создание повесилось Янко Петровичу на шею, уткнулось влажными нежными губами куда-то ему под ухо и бурчало недовольно. Ну детский сад, право слово.       Янко Петрович пригладил вихрастый затылок. Он был благодарен этому ненормальному — за веру, за искренность и за то, что постоянно отвлекал от дурных мыслей. Какие тут мысли, если занимаешься привычной работой: искупай, раздень, спать уложи. На последнем этапе обработки тушка подопечного начала подавать активные признаки жизни, тычаясь ими в воспитателя и пытаясь активно потереться. Пришлось поцеловать и даже немного помочь... лечь поудобнее. Иван Дмитриевич позорно вырубился, не успев высказать мысль о хотя бы ручной помощи.       Воспитатель нагло допил оставшееся вино, перебрался в кровать, устроив из подушек баррикаду — любимое развлечение Алешеньки. Не к месту накатившее возбуждение — ну очень уж активно терся Иван — напомнило, что нормальной привычной секс-нагрузки у Янко Петровича давно не было. Оказывается, ко всему можно привыкнуть. Особенно к повышенному либидо и жаркому темпераменту деспота, с которым живешь.              В полдень дня Хы, но еще далеко до часа Пэ, Янко был уже собран и готов. Небольшая сумка с наличностью стояла в коридоре, прикрывшись курткой. Сильно помятый от расстройства, нервов и похмелья Иван пил кофе и вздыхал. Пару раз у него звонил телефон, но, глянув на определившийся номер, коллега сбрасывал звонок.       Большие круглые часы тикали, мешая думать.       — Что будем делать? — спросил Иван, когда Янко Петрович сел напротив него за барную стойку.       — Ничего. В половине шестого поеду на место аукциона. А там — по обстановке.       — Я с тобой! — тут уже подскочил Иван.       — Может, лучше с Олегом?       Иван Дмитриевич упрямо поджал губы.       — Нет. Я с тобой.       Воспитатель не стал спорить. Хочет — пускай. Пока надо было позвонить неугомонным деткам. Янко пошутил, что теперь он воспитатель на удаленном доступе, и набрал Алешеньку первым. Пришлось идти на подлог, подкуп и откровенное вранье. Но дети, купившись на идею игры в шпионов и подложенную свинью «если хотите, можете писать», пообещали не звонить пару дней. Можно было б оставить телефон дома, но на него звонили с вопросом о выкупе. Приходилось идти на риски. Гошенька долго и нудно выспрашивал, куда это воспитатель собрался без них (него), сопел и обижался. Степочка предложил план. И даже всегда ворчавший Феденька хмуро спросил, не нужна ли какая умная книга.       Время тянулось как резиновое. Иван Дмитриевич посматривал на внешне спокойного воспитателя и начинал ходить кругами. Потом Янко Петрович ловил его за руку, сажал рядом с собой на диван или на пол, и тот затихал, как пойманный кот.              Город проскочил мимо, они двигались по присланным координатам и молчали. Иван Дмитриевич ерзал, Янко Петрович вел машину, сосредоточенно поглядывая на навигатор. Мрачная и серая окраина в лучших традициях проглотила машину за очередным поворотом, потеряв в узких грязных улочках.       — Как-то здесь… не очень, — Иван осмотрелся. — Мы точно туда?       — Точно, — уверил Янко Петрович. — Я здесь вырос.       Иван подавился очередной репликой.       — Что, тут?       — Не тут, а здесь. Почти приехали. Вон тот ангар, в нем раньше было казино. Судя по координатам — нам как раз туда.       Янко Петрович поморщился. Неприятные воспоминания, весьма неприятные, связывали его с этим районом. И возвращаться не хотелось. Но был и плюс — все улочки и переулки, все подворотни и дома отсюда и три квартала в обе стороны воспитатель помнил до сих пор как свои пять пальцев.       Возле открытых, ржавых снаружи дверей ангара стоял с десяток машин, Чуть поодаль толпилась явно охрана, активно маскировавшаяся под сброд. У входа Янко Петрович заметил Олега и невысокого черноволосого молодого человека в строгом костюме.       — Это Константин Борисович, — Иван не торопился выходить.       О, так вот как выглядит босс Олега. Молод. Слишком молод для своего положения и репутации, но внешность обманчива. Бывает.       Янко Петрович покосился на Ивана. Тот грыз нижнюю губу и хмурился.       — Может, все-таки пойдешь к шефу? — спросил он, перегибаясь назад и беря сумку с заднего сиденья.       — Нет, — скулы Ивана расцвели, но он упрямо качнул головой. — Я иду с тобой.       И они пошли.       Казино давно не работало, что здесь намеревались сделать, разобрался бы разве что Степа, но в зале было чисто, правильно темно и на одной из стен висел огромный экран, сейчас мерцающий помехами и какой-то кривой сеткой. Потенциальных покупателей набралось прилично, на пять столиков. За дальним от входа расположился Виктор. Он удивленно вскинул брови, увидев Янко Петровича. Его свита из трех мужчин и одной ослепительно красивой женщины подобралась.       Олег и его начальство вошли следом. Шеф окликнул Ивана и тот, чтобы не устраивать разборки, ненадолго отошел к нему. Константин приветливо кивнул Ивану.       Янко Петрович глянул на свое место. Табличка шесть. Как символично. В темноте возле стен кто-то перемещался, иногда вспыхивал свет ручных фонариков. Воспитатель приметил еще пару дверей и запасной вход. У лестницы на второй этаж тоже виднелась щель — то ли панель, то ли двери.       Янко Петрович поставил сумку так, чтобы петля ручки оплетала его ногу, и осмотрел присутствующих. Кроме Виктора и Олега — ни одного знакомого лица. Имена-то наверняка что-то скажут, но кто б еще ему представился. Благообразный господин с сигарой слева, женщина справа. Такой не то что палец в рот класть, ей даже воздушный поцелуй страшно послать. Оторвет все, что потянулось в ее сторону.       Вернулся Иван, проскреб стулом, как недовольный Илюша, плюхнул пятую точку и сложил руки на столе с видом первоклассника, которому мама пообещала пороть за каждую тройку.       Янко Петрович сочувственно погладил его по руке, вызвав за соседним столиком ерзанье и подозрительное сощуривание.       — Успокойся, сейчас это неважно, потом поговорите.       Иван кивнул и вдруг завертелся, осознав, где он и кто вокруг.       — Ой, а я вон ту даму знаю, это… ай!       Янко Петрович безжалостно наступил коллеге на ногу.       — Тихо, не говори громко. Неважно, кто она.       — У нее состояние просто огромное… нам не перебить цену.       — Я и не собираюсь.       Скудный и без того свет померк, экран вспыхнул, показав какую-то пустую комнату и сидящего на стуле мужчину. Ничем не примечательное лицо, недорогой костюм.       Равнодушно поприветствовав собравшихся, он назвался ведущим, предупредил, что его найти, конечно, можно, но он человек нанятый и все равно ничего не знает. Всю информацию о товаре господа и дамы получили заранее, собрались здесь исключительно добровольно, потому можно начать. И объявил стоимость лота. В уголочке появилась плохонькая фотография Мишеньки и Коли. Дети сидели на одном стуле, прижавшись друг к другу, словно два воробья.       У Ивана отвисла челюсть, а глаза округлились. Он тихонько ойкнул и с ужасом воззрился на воспитателя. Янко Петрович не дрогнул. На экране, потеснив ведущего, возникла таблица. И в ней побежали цифры. Видимо, в стенах стояли камеры — желающие приобрести мелких свидетелей поднимали маленькие таблички, ставка в окошке повышалась.       — Что они могли такого увидеть за такие деньги? — прошептал в священном ужасе Иван.       — Понятия не имею и знать не хочу, — так же шепотом ответил Янко Петрович.       Ставки росли, напряжение тоже. В какой-то момент Константин Борисович скривил губы и откинулся на спинку — они с Олегом выбыли из игры.       За спинами зашуршало громче, все, поглощенные цифрами, не обратили на это внимание. Янко Петрович — единственный, кто не участвовал в денежной гонке — успел цапнуть Ивана за шкирку, сумку забросить на плечо и прянуть к ближайшей стене.       Одновременно с тем, как погасли светильники, оставив лишь серый экран, в зале раздались тяжелые шаги и бряцанье, короткие команды. С грохотом распахнулась входная дверь, впустив вой сирен и шум подъезжающих тяжелых машин.       — Олег! — пискнул Иван, силясь выдраться из хватки и броситься куда глаза не глядят в такой темноте и суматохе, спасать шефа.       Даже про обиды забыл.       — Тихо. Его не тронут, — с железной уверенностью сказал Янко Петрович и на ощупь, по стеночке, поволок сердобольного спасителя к лестнице.       — Откуда ты знаешь?       — Догадался. Я потом все объясню, двигай! Сейчас ступеньки.       Иван двинул, конечно же, споткнулся и с невинным матерком клюнул носом вниз. Янко Петрович споткнулся о неожиданную преграду и тоже вышел из вертикального ориентирования. Распутавшись, они поднялись по лестнице и юркнули на второй этаж.       — Не видно ничего, — прошептал Иван.       Воспитатель включил карманный фонарик. Внизу кричали, бегали и возмущались. Янко Петрович тащил Ивана за собой, а тот машинально перебирал ногами и не замолкал.       — Зачем? Это все подстроено? Облава полицейская… всех арестуют? Но как же Олег? Я должен был остаться с ним!       — Твой шеф будет вытаскивать своего шефа, — огрызнулся опять споткнувшийся воспитатель. — Облава не на него, все обойдется.       — Почему ты так уверен?       — Потому что мы сейчас с тобой идем по этажу, где никого нет, а должно быть полно народу и еще, возможно, постреливать.       Дальше бежали под молчаливое сопение.       Янко Петрович искал дверь. Ну же, где она! Закрашенная под общий фон металлическая пластина крякнула на старых петлях и легко отошла в сторону. Из щели дохнуло пылью. Иван звучно чихнул.       — Будь здоров, — шепотом ответило пустое пространство.       Иван подпрыгнул, Янко тоже вздрогнул от неожиданности.       — Чего встали? Проходите, — из темноты высунулась смуглая рука в закатанном рукаве темного джемпера. — Янко, пихай сюда своего нерасторопного друга и закрывай эту ебучую дверь.       — Ты как всегда любезен, Шур, — хмыкнул воспитатель и придал Ивану ускорение под ягодицы.       — Да тебя не пнешь, ты своей прекрасной жопой на весь квартал будешь светить. И этот твой… кстати, что за птенчик?       — Знакомый, неважно. Веди.       Внезапный проводник прикрыл дверь, выйдя на зыбкий свет и оказавшись немного выше Янко Петровича, столь же смугл, кудряв и черноглаз. И еще похож лицом.       — Я его коллега, по работе в детском саду, — обиженно подал голос Иван Дмитриевич.       Шура оступился, поперхнулся и начал ржать, придерживаясь за живот.       — Ну все, меня сейчас удар хватит, братик. Аха-ха-ха, серьезно?       — Шура, я сейчас тебя ударю.       — Размечтался. Идемте, девочки, я покажу вам свет в конце тоннеля. Кстати, Янек, ты денежки взял? А то мне немножко обещали за труды.       — Все будет, выводи, пока хвост не прищемили.       Шура белозубо ухмыльнулся и совершенно бесшумно припустил в темноту. Иван мужественно промолчал, удерживая в себе сотню-другую вопросов. За это Янко Петрович был ему безмерно благодарен.       Они вышли с другой стороны ангара, спустившись по старой лестнице, державшейся на соплях и честном слове алкоголика. Шура высунул нос из-за угла, поманил за собой.       — Смотрите, упаковали всех.       Иван болезненно вытянул шею и вдруг облегченно перевел дух — машины Олега среди стоящих не было. Почти одновременно вздрогнул его телефон, Янко Петрович почувствовал, как отдалось в ногу.       — Олег пишет, что они все в офисе, — горячо зашептал Иван. — Их предупредили… вот почему он звал с собой.       — Ну и хорошо, — Янко Петрович кивнул. — Идем дальше.       — Я позволил себе слямзать твоего коня, — Шура повел их прочь от ангара, через кусты, грязную подворотню, закрытые на ключ ворота на соседнюю улицу.       У мусорного бака одиноким крокодилом ютился внедорожник. Янко Петрович пискнул брелком и велел Ивану садиться, сам открыл багажник.       Шура смотрел на него куда более серьезно, чем пару минут назад.       — Ты как? — спросил он, даже не глядя на расстегнутую сумку, откуда манило приличное состояние.       Янко Петрович пожал плечами.       — Надеюсь, будет лучше.       — Я тебе говорил, братик, не к добру твои все эти… увлечения.       — Спасибо, мамочка, я уже вырос и обо мне поздно заботиться, — привычно беззлобно огрызнулся Янко Петрович.       — Да ладно тебе, не убудет. Пороть не буду, и то скажи спасибо. Вот, держи, это просили передать со словами «дополнение к смс», — Шура сунул брату в ладонь клочок бумажки. — В гробу я видел эти ваши тайны. Езжай, только птенчика выкинь где-нибудь в безопасном районе.       Шура вдруг шагнул и крепко обнял Янко, постоял, а потом нарочито нагло вытянул несколько пухлых пачек из сумки.       — Бывай, Янек. Свидимся еще.       И исчез за воротами, только ключ скрипнул.       — Кто это был? — Иван Дмитриевич тер глаза и косил в телефон.       — Дальний родственник, — нейтрально отозвался воспитатель, пытаясь развернуть четырехколесного мастодонта в узком перешейке.       — Как он тут оказался?       — Понятия не имею, — честно ответил Янко. — Дай адрес офиса, где сейчас Олег. Едем туда.       Иван просиял.              Дорога лоснилась от дождя. Янко Петрович пробирался окольными путями, заставляя навигатор сходить с ума и постоянно перестраивать маршрут. Иван снова ерзал, но куда довольнее.       — Значит, никакого аукциона не было? — выдал он, когда до офиса оставалось несколько минут. — Это все подстроено, чтобы арестовать тех, кто замешан в... против чего там эти дети были свидетелями.       — Скорее всего.       — Но кто это сделал?       — Может, Олег и Константин Борисович его? — Янко Петрович повел плечом. — Им вполне под силу организовать такой поворот.       — Но… почему он мне ничего не сказал? — Иван растерянно заморгал. — Я бы мог помочь.       — Так, может, поэтому, он и просил тебя быть рядом, — сильно покривив душой, сказал воспитатель и свернул на последнем перекрестке, подкатывая к высокому стеклянному зданию. — Что знал и хотел защитить.       Иван крепко задумался.       Припарковавшись подальше от входа, Янко Петрович вышел первым. Обнял Ивана, легко поцеловал и улыбнулся:       — Беги давай. Позже созвонимся.       — А ты? — спохватился Иван. — Ты разве… я думал, ты со мной.       — Вань, все закончилось. Теперь надо просто отдохнуть, переждать, отгулять лето.       — Но…       — Возвращайся к Олегу.       Иван нахмурился, потом неловко обернулся на здание, снова на Янко.       — Ты за него волновался, иди проверь, — подначил Янко Петрович. — Иди, устрой головомойку, что тебя не предупредил и подставил. Иди-иди, я поеду спать.       Последнее помогло. Иван Дмитриевич повисел у коллеги на шее и рванул короткими перебежками прямо в гостеприимные лапы охраны. А там уж донесут шефу. Доставят.       Янко в очередной раз развернулся, глянул на адрес в бумажке и покатил потихоньку в противоположную дому сторону. Спать хотелось немилосердно…