[...]
< Sia - ElasticHeart >
Девчонка усаживается на самую верхнюю ступеньку лестницы так, чтобы с первого этажа её не было видно, укладывает руки на колени и внимательно прислушивается к раздающимся внизу крикам. То, что родители грозятся развестись каждый раз в порыве гнева - не трагедия. Они, знаете ли, уникальная пара: абсолютнейшие противоположности, готовые поубивать друг друга, но тем не менее не выдерживающие и дня в разладе. Скандалы с битьем посуды об стену или кухонные тумбы, холодильник или обеденный стол случаются частенько. Мать кричит прямо отцу, в лицо, что потратила лучшие годы в жизни на него и последующее замужество, тот, в свою очередь, изумленно восклицает: "Надо было думать раньше!", забирает кожаный чёрный дипломат - непонятно к чему - и пачку сигарет, и выходит в нервозе курить на крыльцо. Минут через двадцать возвращается, мама вешается ему на шею, они вместе решают, что больше ссориться никогда не будут, что их разногласия пагубно влияют на детей - видите ли, как это, подают плохой пример будущей семейной жизни - однако завтра обещания чудным образом забываются; всё по-новой. Уилсон постепенно привыкает и старается не обращать на родительские ссоры внимания: приходит к Максу в его комнату, пытается развеселить расстроенного брата и принимает за должное его понимающий взгляд. Младший осознаёт всю иронию данной ситуации, потому и сам пытается забыться на время, не вслушиваясь в глубокие обвинения, поминутные оскорбления отца и визгливые крики матери. Взрослые, вроде бы многое повидавшие, мудрые люди, а ведут себя, как дети. Орут на весь дом, наивно полагая, что вокруг никто не слышит. В этот раз доходит до того, что отец хлопает входной дверью - в принципе, как обычно. Однако не возвращается обратно в дом довольно-таки продолжительное время. Уилсон выглядывает в окно - на крыльце его тоже нет. Макс, маленький пятнадцатилетний мальчик, хоть и кажется матёрым и непоколебимым, но внутри всё равно начинает волноваться. Лили тоже беспокоится, ведь так далеко ещё никогда не заходило. Ванная комната - шкафчик под мойкой - коробка, спрятанная за кучей пустых баночек из под шампуней - блестящий серебряный блистер. Он привычно помещается в ладони и взывает ощущения и чувства притупиться. Уилсон, осторожно кладущая таблетку под язык и запивающая проточной водой из под крана, надеется, что в скором времени она избавится от психологической зависимости. От прошлого избавиться - девчонка-то избавляется, но последствия не учитывает. Лили реже ходит к психологу, делится с ним минимальной информацией, о таблеточной привязанности, естественно, не сообщает. Уилсон сидит пару минут на бортике в ванной и просматривает несколько историй в инстаграме. Джессика в черлидерской форме, на искусственном поле около школы, крутит головой и всячески пытается настроить физиономию в наилучшем ракурсе на камеру телефона. Брайс выкладывает фотографию заполненных трибун, оповещая подписчиков о сегодняшнем матче, проходящем на стадионе Либерти. Лили совсем забывает, что в этот день на кану - её репутация (девчонка отнюдь не желает, чтобы ленты социальных сетей вновь были забиты постами с её персоной в главной роли, что прыгает в воду без верхней одежды) и итоги пари с Де ла Крузом. Элизабет Уилсон внезапно врывается в ванную комнату, совсем не замечая дочь, сидящую с мобильником в руках, с воспаленными, заплаканными красными глазами, руки женщины дрожат так же, как и алые пересохшие губы - потом ко всему прочему добавляется терпкий винный аромат. Лили каждый раз корит себя за то, что забывает закрыть за собой дверь, и вроде уже собирается отчитать человека, вошедшего без стука, как видит, оторвавшись от экрана, отражение матери в зеркале. - Мам? – зеленоглазая тут же вскакивает и обхватывает женщину за плечи. Элизабет устало прячет лицо в руках. - Я в порядке, - сипло произносит мать Лили, девчонки, которая сейчас выглядит, как растерянное дитя, потерявшее любимую игрушку среди остальных. Элизабет понимает, что изрядно пугает дочь своим видом и состоянием, потому и отстраняется. Женщина поправляет у висков белые локоны, приглаживает волосы на макушке, одёргивает помявшуюся шёлковую рубашку. - Отец нагрубил? - Это наши разборки, дорогая. И детям ни к чему в них вмешиваться. - Почему ты терпишь это? Лили чертовски ненавидит эту сторону материнского характера: Элизабет не приходит в её комнату и не делится своими переживаниями, проблемами, да и не особо заботится о том, что творится на душе у дочери. Женщина лишь видит, что состояние Лили ухудшается – она не ест, не спит, не разговаривает – поэтому и нанимает психолога. Сама же не подойдёт и не разберётся, не спросит: «что случилось?» или на худой конец не скажет: «ты сегодня грустная какая-то». Просто возьмёт и сделает так, как считает нужным – и Лили пиздец, как ненавидит это. - Я хочу знать, почему вы поссорились, и где вообще пропадает папа? – восклицает зеленоглазая, пытаясь преградить путь матери, которая уже собирается пробраться к дверям и выйти из ванной. - Это дела взрослых, и мне, честно говоря, всё равно, что делает твой отец. Взрослые – конченые. Лили по-другому и думать в данный момент не может. Вдруг взгляд матери становится в миг серьёзнее – она смотрит куда-то за спину зеленоглазой. - Это что? – обеспокоено проговаривает блондинка, сгребая с мраморной столешницы блестящий блистер и парочку свободно лежащих около него таблеток. Когда женщина приглядывается, чтобы прочитать название, внутри Уилсон всё сжимается в узел. - Ты же говорила, что перестала их употреблять, - Элизабет недоуменно смотрит на дочь, до неё не сразу доходит вся суть. – Ты соврала? Лили судорожно перебирает в голове различные варианты ответа, потому что, да, она говорила неправду всем членам семьи на протяжении целого месяца. Как от такого отмазаться? - Я выпила одну сейчас, - робеет и от этого заикается. – Когда услышала, как вы кричите друг на друга. Главное – всю вину с себя смахнуть, чтобы не раскрыться и дать повод для обсуждения другой темы. - Ты обещала мне, - Элизабет невольно повышает тон, поскольку внутри разжигается такая злость, на всё: лживые обязательства мужа и старательное отрицание собственной слабости, постоянное враньё вокруг, которое выходит уже за все грани, на чёртовы таблетки, с которых Лили, видимо, не может слезть. В конце концов, на саму себя – на что она вообще подписала родную же дочь, когда согласовывала список препаратов с психологом? – Ты твердила, что и пальцем к ним не притронешься. - Мам, ты слышишь меня вообще? Мне нужно было успокоиться. - Есть множество других способов, ты могла прийти ко мне и поговорить о твоей зависимости. Элизабет, кажется, догадывается, почему Лили часами заседает в этой комнате, оправдываясь, что провела тяжелый день и что, видите ли, ей необходимо полежать, понежиться в тёплой ванне – куда там. Таблетки наверняка заглатывает, меняя использованную пачку на новую. Лили возмущена: мать буквально несколько секунд назад отталкивает её, уверяя, что клятвы о разводе и прочие неприятные высказывания родителей – не детское дело, а сейчас смеет заикаться о том, что она всегда готова поговорить с ней и утешить в трудную минуту. Где же ты была, мама, когда я часами рыдала в подушку и чуть ли не билась головой об стену после смерти Джеффа? - Каких способов? Давай, расскажи мне, – Уилсон, охваченная гневом, с затуманенными мыслями, уже совсем не фильтрует дозволенные фразы. – Заливать алкоголь в глотку, как это делаешь ты? Вряд ли поможет, пробовала, - девчонка вовсе забывается и не задумывается о последствиях. К счастью, Элизабет пропускает последнюю фразу мимо ушей, переваривая сказанное ранее. - Знаешь, мам, это правда не моё дело. Мне плевать, что у вас там происходит, я уже не маленькая – все понимаю. Постарайтесь хотя бы ради Макса: либо будьте потише, либо собачьтесь, когда его нет дома. Он себе места не находит! Элизабет дослушивает до конца, кивает, поджимая губы, чтобы не сорваться и не закричать. Женщина вручает прямо в руки дочери полупустой блистер и подтаявшую от тепла сжатых ладоней пару таблеток, медленно выходит из комнаты, плотно закрыв дверь с той стороны. Лилит не чувствует пола под ногами – до девчонки только сейчас доходит: В пачке с десятком штук, не хватает половины. У Уилсон ком поперёк горла. Две таблетки лежат в её руках вместе с серебряным блистером. Остаётся понять, где остальное. Лили открывает дверцу шкафчика, отодвигает пустые баночки и заглядывает в коробку с прочими принадлежностями – там нет. Замечательно. Девчонка отправляет туда препарат, захлопывает дверцу. Зеленоглазая внезапно на языке чувствует неприятный лекарственный привкус. Превосходно. Лили осознаёт, что в беспамятстве кладёт не одну – как положено для успокоения нервишек – а целых три таблетки под язык, поочередно и запивая всё той же проточной водой из под крана. Уилсон понимает, во что вляпывается. Молодец, ты просто, блять, умничка. Лили считает – делать нечего: нужно искать помощь. Уилсон достаёт телефон из кармана и просматривает чаты. Зеленоглазая трясущимися руками набирает сообщение о новом сеансе в этот понедельник мистеру Клиффорду. И тут приходит новое. Сообщение от: Ублюдок 07:45 pm ты проиграла пари, детка. Какое ещё к чёрту пари? Ублюдок: 07:46 pm злишься? старались изо всех сил 07:46 pm выиграли практически всухую 07:46 pm ждём завтра к 8 Лили забывает о заключённом пари и вечеринке Джессики, на которую придётся вытаскивать Шейвера. Тот замыкается в себе последние дни и не вылазит из дома. Уилсон задумывается, сколько времени нужно будет потратить, чтобы уговорить (буквально вымолить) парня пойти с ней. Уилсон разберётся с этим утром, а сейчас - погасит встроенную подсветку под зеркалом, навестит брата, пожелав младшему спокойной ночи, и отправится спать с горьким чувством обиды и вины перед самой же собой.[…]
- Ну, разложи всё по тарелкам, - Шери кидает две огромные пачки с чипсами Дженсену, у которого, на самом деле, цепная реакция не ахти, одну из них парень роняет на пол, но потом тут же поднимает и отряхивает. От чего, пыли что ли? Клей Дженсен иногда бывает очень странным. Он разворачивается и вроде бы собирается уйти, но вдруг вспоминает, что не уточняет самого главного. - А как? Холланд, занятая мысленно совершенно другим делом, поскольку !на минуточку! Девчонка является одной из тех авантюристов, что постоянно занимаются организацией и подготовкой различных вечеринок, непонимающе таращится на парня. - Ну, я имею в виду, - начинает распинаться Дженсен. – Может, там по вкусам или … - Клэй, сделай на своё усмотрение, - спокойно отвечает Шери. Подсознательно хочется накричать на Дженсена за его расторопность и несамостоятельность, ведь сколько можно: взрослый же парень. Но она легонько улыбается, стараясь избежать недопонимания; всегда так делает, даже в те моменты, когда ситуация ей неприятна. - Я помогу, - откуда-то раздаётся голос Лили. Уилсон заваливается на вечеринку раньше, чем нужно, потому что Джессика, которую она оповещает о своём приходе утром, просит зеленоглазую помочь Холланд. Клэй же появляется у дома Дэвис ровно в семь часов, как и написано в сообщении. Откуда парню знать, что на вечеринки подобного рода принято опаздывать. Лили берет две глубокие миски из шкафа и шагает за Дженсеном. Они вместе решают, что лучше будет разложить пачки по отдельности – вдруг кто-то лезет за чипсами с беконом, а получает примесь сырного вкуса, что на дух не переносит. - Я почему-то не думала, что ты придёшь, - говорит девчонка, запихивается в рот одну чипсину. А потом вторую и третью. Стресс замечательно заедается. – Ты же вроде не любитель. - Решил развеяться, - Дженсен поджимает губы, поднимая уголки чуть вверх. – Ты, я так понимаю, тоже? - В точку. - Последнее время не могу сидеть дома. Стены давят, - признается Дженсен. – И родители. «Ты должен ходить на вечеринки, как нормальные дети»,и всё такое, - парень повышает тембр, видимо, пародируя голос матери, и Лили смеётся. – Будто быть вечно пьяным и зажиматься в туалете с кем-то считается теперь нормой. Надоедают уже. - Не поверишь, но у меня то же самое. - Родители заставляют тебя ходить на вечеринки? Парень усмехается, и Лили невольно думает, что Клэй Дженсен выглядит чертовски привлекательно, когда меняет своё унылое выражение на бледном лице. - Нет, наоборот - Уилсон снова тихонько смеётся. – Они давят на меня, похлеще твоих, наверно. Постоянно твердят, что я должна исправлять свои оценки, а не шариться по чужим домам. - Мои – назойливые до жути. - Я за месяц отучила своих вмешиваться в мою жизнь. Точнее, они сами как-то не горят желанием теперь. Уилсон вспоминает вчерашнюю ссору с матерью: наутро они так и не помирились, потому что обе ходили и дулись друг на друга. Отец все ещё, не пойми где. Лили приходит на вечеринку с одним желанием – отвлечься. Забыть, наконец, крики родителей, застрявшие в памяти и отдающиеся эхом в голове, и просто погрузиться в новую обстановку. Дженсен облокачивается на спинку кресла, пока Лили расставляет приготовленные тарелки с закусками на кофейном столике. Уилсон правда надеется, что к концу вечера вся керамика Джессики останется в более-менее в чистом виде и, главное, целой. - Лили, - зовёт с кухни Шери, и девчонка на секунду отвлекается. - Да? - Закончишь с гостиной, и я жду тебя здесь. - Есть босс. Уилсон замечает небольшое пятно на стеклянной поверхности и просит Дженсена притащить сухую тряпку или специальную салфетку от пыли. Клэй спустя минуту донимает Холланд расспросами и находит то, что нужно зеленоглазой. - Ханна Бейкер должна прийти сегодня, - ненавязчиво произносит Лили. - И что? Клэй начинает нервничать, а выдают его бегающие глаза и учащённое сердцебиение. - Да так, пустяк. Я думала просто, что вы с ней неплохо общаетесь. - Ну, да, так и есть вроде. - Вроде? Уилсон выгибает бровь и смотрит на Дженсена, парень знает это выражение лица, мол, «я хочу знать всё-всё-всё на свете». - Мы иногда разговариваем на вечеринках и в школе, а раньше работали вместе в кинотеатре. - Так вроде или точно? - Я, - Клэй вздыхает, желая, чтобы Лили побыстрее прекратила этот неловкий допрос. – Я не знаю. - Зато я знаю, - девчонка складывает руки на груди и подходит ближе к Дженсену. – Расслабься, ты влюблён в неё по самые уши. Парень хмурится и удивленно пялится на зеленоглазую: - Откуда? Дженсен даже отнекиваться не пытается:считает, что правду не скрыть и ни в коем случае не оправдать. - Да брось, думаешь, Джефф мне ничего не рассказал? - Вообще-то я надеялся, что это будет нашим общим секретом. - Я держу рот на замке, клянусь. Лили подкрепляет сказанное жестом, и Клэй фыркает, притупляя взгляд в пол. - Может, уже признаешься ей, донжуан? - Исключено. - Почему? Ты думаешь, что Ханна не ответит взаимностью? Молчит Клэй Дженсен, догадываясь, что так скорее всего и окажется, потому что на его счету есть несколько девушек, к которым он имел минимальные чувства – те не ответили. Тут Ханна, Ханна Бейкер – девчонка, на которую он лучше будет молча смотреть и любоваться её носом и щеками, пухлыми губами и родинкой в уголке рта, чем испортит всё своим признанием, не получив в итоге взамен: ни дружбы, ни любви, ни товарищеских отношений. - Я поражаюсь, как можно быть таким слепым, - безнадежно восклицает Лили, ударяя ладонями по коленкам. – Да она на тебя смотрит так, что вокруг все просто захлёбываются от зависти. Вы, оба, такие глупые – чуть ли не в рот друг другу заглядываете, но так и не говорите о чувствах. От ваших многозначительных переглядываний в школе меня тошнит уже. - Лили! – из кухни снова доносятся крики Шери. Уилсон поджимает губы, заглядывая Клэю прямо в глаза – она надеется, что парень понимает её и не витает в облаках. Лили нехотя покидает гостиную, а вместе с ней и Дженсена оставляет одного, чтобы тот обдумывал и переваривал сказанное. Девчонка, если надо, и Бейкер мозги промоет; раз уж Джефф не успевает их свести, забрасывая дело на полпути, за него возьмётся Уилсон и сделает всё, как положено. - Вон там, - Холланд указывает на ящик со стеклянными бутылками, стоящий на барной стойке. – Виски, а здесь – сок, - открывает холодильник, нижняя полка которого полностью забита картонными коробочками, и хлопает девчонку по спине. – Вперёд! Лили вспоминает этот запах и уже ощущает нотки на языке, но пить всё-таки не собирается. Немного виски, немного сока – в красные пластиковые стаканчики кому-нибудь другому. Себе же – только апельсиновый, только безалкогольный. Уилсон набирает немного сока в отдельный стакан, с которым будет таскаться целый вечер, и отвечает на звонок Райана. Парень матерится в трубку, жалуясь на очередного мудака на дороге, купившего права по блату и абсолютно не умеющего выкручивать руль в нужную сторону. Райан Шейвер уже едет на вечеринку, где ему совершенно не хочется быть. Опять же – злится, ругается, негодует. Под миллионными уговорами подруги соглашается и ненавидит грёбанную Джессику ещё больше. Парень понимает, что Лили под напряжением, потому что знает о ссоре с матерью, и считает, что так они смогут его снять. Вчера он узнает внезапно о зависимости, которая уже на месяц задерживается в жизни зеленоглазой. И как это он проглядел? Шейвер подъезжает к ненавистному дому, осматривает безвкусный фасад и ненавидит Дэвис сильнее. Если бы не она, парень с Лили давно могли лежать в уютной кровати, закутавшись в плед, и смотреть программы нетфликса, ни о чем не беспокоиться, бессовестно обсуждать парней и дальнейшие планы на будущее. У них, к слову, дохрена совместных поездок намечается, так что, если Дэвис хоть раз их сорвёт – девчонке не жить. Райан заходит в дом, брезгливо осматриваясь, и находит подругу на кухне. Берёт наполненный до краёв (специально для его величества) пластиковый стакан и залпом выпивает, чтобы пережить этот вечер. Лили не особо хочет вмешиваться в личную жизнь парня, но что-то не то происходит с ним, явно. Уилсон когда-нибудь наберется смелости и обязательно расспросит Шейвера. - Скучновато у вас, - выдаёт Райан, присаживаетсяна стул у барной стойки и закидывает ногу на ногу. - Прошло только полчаса, и мало людей приехало, - констатирует Лили допивая апельсиновый сок. – Слушай, - зеленоглазая кладёт свою ладонь на руку парня, и тот поднимает взгляд из под длинных ресниц. - Я знаю, что тебе тут не нравится, но не задевай Джессику хотя бы сегодня. Она сама не своя в последнее время. - Её при рождении задели, - вылетает у Райана, поскольку он не умеет держать язык за зубами. Уилсон сжимает его руку, причиняя лёгкую боль, и Шейвер шипит, спихивает её ладонь, дергая конечностью. – Неприятно вообще-то. Лили поддаётся нежным порывам и крепко обнимает друга. Ну, тот соответственно отвечает на объятия, что ему ещё делать. Для Уилсон негодующий Райан Шейвер – самый милый человек на этой планете. Через час после официального начала уже набирается полный дом людей, половина из которых – пьяные в колено семнадцатилетки. Другая часть Лили не знакома: это, в основном, взрослые парни лет двадцати – двадцати двух. Они-то ещё держатся и даже разговаривают без запинки. Уилсон зависает с Шейвером и Клэем. Ребята многое обсуждают: в основном, учёбу в университете, жизнь без родителей и контроля, возможное создание семьи (кто мог подумать, что пьяный Шейвер будет откровенничать и делиться неимоверным желанием: «обзаведусь мужем и возьмём замечательную девочку, или откуда там дети берутся в гейских семьях»). Вскоре Клэй уходит по настоянию Лили искать Ханну – Уилсон точно видела девчонку где-то поблизости. Потом и Райан оставляет зеленоглазую одну. - Мадо-о-о-нна, это, что, и вправду он?! Тот парень из Тиндера, у нас было одно свидание, я помню точно! – орёт Шейвер, иссушая непонятно какой по счёту стакан, и приглядывается к одному пареньку из толпы. Он невысокий, жилистый и с голубыми прядями в волосах, зачёсанных на одну сторону. – Мне нужно проветриться, Лили, - говорит блондин, когда незнакомец скрывается за спинами танцующих ребят, и поспешно направляется туда же. Уилсон садится на диван в углу, снова доставая телефон из кармана джинс, и хочет, вроде, написать маме. Извиниться, да и забыть всё , как дурной сон. Совесть грызёт. Люто. Лили: Хочу извиниться за те слова, я просто … Стирает сообщение. Не может, ведь ей, по сути, не за что просить прощения. Лили: Как дела? Через пять минут, пока Уилсон раздумывает, как быть дальше с их семейными перепалками, на экране высвечивается ответ.Сообщение от: матьЭлизабет.
Твой отец заявился домой пьяным. Я не собираюсь с ним разговаривать. Сама приезжай и всё разруливай, раз так горишь желанием.
Лили чуть ли не раздавливает стекло телефона, когда по нескольку раз перечитывает. Уилсон чувствует, как глаза щиплет от подступающих слёз, и она запивает ком в горле соком, откидывается на спинку дивана и кладёт голову на изголовье. Закрывает веки, стараясь абстрагироваться от громкой музыки и общего шума. Что это за «твой отец»? Это твой ёбаный муж. Или - «сама приезжай и разруливай»? Почему ответственность за их «крепкий» союз ложится на плечи девчонки – неизвестно и самой Лили. Зеленоглазую начинает трясти от осознания, что она единственная в этой семье (Макса никогда не считает, почему-то) ведёт себя не по-скотски (по крайней мере, уже) и пытается казаться снаружи чуточку взрослее, чем есть на самом деле. Взрослее – значит самостоятельнее и без предрассудков.< 6LACK - PRBLMS >
Лили чувствует, как кто-то толкает её в бок. Чьё-то тело наваливается на плечо: рядом сидящая парочка неизвестных слишком увлекается, вылизывая друг другу рты, переходя чуть ли не на лицо. Блять…. Уилсон, кажется, сейчас стошнит. Девчонку буквально выпихивают с места, поскольку становиться слишком тесно. Как говорится, третий лишний – Лили выбирается из кучи людей и отходит на пару метров. Ищет Шейвера глазами, даже в окно выглядывает, но парня не улице не обнаруживает. Шатается где-то с мальчиком-тиндером. Уилсон пытается найти Клэя. Что-то хорошее наконец происходит: зеленоглазой греет душу картина – Бейкер и Дженсен на расстоянии меньше одного метра, без дистанции, лишённые какого-либо стеснения. Клэй так и светится от счастья, на лице Ханны – как всегда – прекрасная улыбка, покрасневшие щёки акцентируют внимание на веснушках и родинках. С другой стороны, плохо, что Дженсен занят, потому что Лили остаётся одна. В прошлые разы, когда девчонку оставляли в одиночестве на съедение стервятникам, происходило много постыдных ситуаций. Уилсон уже думает найти саму хозяйку – Джесс, но та скорее всего зависает где-то с Фоули. Стоит попробовать, походить. Лили проталкивается сквозь толпу, выходя на кухню, потом идёт по направлению к лестнице, заворачивает в небольшой коридор, пространство которого наполнено дымом, но не табачным – запах какой-то другой, странный. Он просачивается в лёгкие через нос и обжигает слизистую, да ещё густо облепляет стенки дыхательных путей. Девчонка сталкивается с Монтгомери. Стоит сказать ему пару ласковых о его «стараниях», из-за которых ей приходится идти на одиночную тусовку. Спросить нужно: знает ли Уилсон, что сама же постоянно попадает к стервятникам? По собственной воле. - Я думала, что на вечеринках отрываются по-полной, - говорит девчонка, глядя сквозь дымчатую пелену на угрюмого парня, медлительно докуривающего сигарету по мере того, как та догорает и утопает ядом в лёгких. - Я веселюсь, не видишь разве? – Де ла Круз показушно натягивает настоящий звериный оскал, присущий лишь одному ему, и продолжает, как ни в чем не бывало, пропускать через себя дрянь, что держит в зубах. - Поделишься? Парень передаёт девчонке сигарету, даже носом не ведёт. До такой степени спокойным его Лили никогда ещё не видела. Уилсон затягивается и понимает, что во рту – далеко не высококачественный табак. Девчонка прокашливается, на что Монтгомери усмехается и тут же забирает самокрутку из её рук. - Что это, блять, - Лили настигают новые приступы кашля, когда зараза попадает внутрь, и девчонке, убрав сгусток в горле, удаётся продолжить. – Что это такое? - Трава, - спокойно отвечает парень, совершенно точно уверенный, что Уилсон не знает даже, о чём он ведёт речь. Зеленоглазая в некоторой степени отключается на миг. Это какое-то поддельно-быстрое расслабление. - Мне нравится, - вдруг выдаёт Лили. – У тебя ещё есть? - Ага. Лили кашляет, но, признаться, ей действительно по вкусу эта приторная вещь. - Погнали, - неожиданно предлагает Де ла Круз. – Или ты хочешь, чтобы вот это, - добавляет парень, догадываясь, что Уилсон робеет и не идёт за ним. Он вытаскивает из кармана маленький пакет с тремя самокрутками и, когда Лили замечает, тут же прячет его в кулаке. – Досталось кому-нибудь другому? Ты смотри, а то налетят, и ты даже моргнуть не успеешь. Ему вдруг становится не по себе среди шумных сборищ и пьяных компаний, растасканных по углам комнат: честно говоря, парню вообще всё надоедает. Хочется тут же перебить чьё-то лицо, до степени, когда чужая кровь прилипает к собственным костяшкам и брызжет во все стороны от многочисленных ударов. Монтгомери буквально в данный момент улавливает в ушах хруст от сломанных костей и сухожилий – внутри всё закипает. Нужно либо выпить, либо покурить. Лучше – то и другое поочерёдно, и вдобавок что-нибудь новенькое. Уилсон, ну, вроде нравится, что Де ла Круз наконец принимает девчонку в своё окружение. А то уже несколько раз встречаются в одной компании: даже Стэнделл привыкает к Лили и больше не удивляется, мол, что она забыла, ошиваясь рядом с Джесс. Парень вылетает на терассу, сбивая на ходу бедную девчонку и даже не проронив при этом маломальского: «прости». Лили плетётся за ним – что ей остаётся делать, когда лучший друг танцует с кем попало, Дженсен занят делом поважнее, может быть, собственной жизни, а Уилсон-то одна. Тем более та штука, измельченная и закрученная в плотную бумагу, успокаивает получше всяких таблеток. Музыка стихает – ребята залезают в чужую машину: «чья это?» - «не ебу, мне похуй» - шумная толпа у бассейна возмущается; видите ли, им отключили ещё одну колонку, проигрывающую совершенно дурацкие мелодии – Монтгомери как-то всё равно. Лили теряет счёт времени. Одна затяжка. Красная клетчатая рубашка Де ла Круза такая яркая, и эти светодиодные фонари светят, ослепляя красочностью глаза. Вторая. Время будто замедляется: полотно знакомых лиц падает в бассейн, оставляя за собой дорожку прозрачных брызг. Как в замедленной съемке, Алекс пытается сделать сальто вперёд – выходит у него не очень. Третья. Монти начинает слышать неопределимые звуки барабанов в песне, которая, на деле, не подразумевает их наличие: мелодия слишком попсовая. Однако Уилсон со временем понимает, о чём твердит парень. Четвёртая, предпоследняя. Лили приходит сообщение на телефон от матери, но девчонку не волнует, что та хочет ей сказать. Пусть разбираются сами, потому что сейчас с л и ш к о м хорошо. Пятая, последняя. - Смотри, короче, - вальяжно протягивает Де ла Круз, придвигаясь ближе. Он указывает пальцем в окно, в сторону, где стоит Демпси. – Сейчас они подойдут к нему, - переводит на рядом стоящую стайку девушек, которые иногда поглядывают на Зака и тихо смеются, прикрывая рты ладонями. Спустя несколько секунд компания и вправду перемещается в сторону Демпси. – Смотри, смотри, улыбается своей смущённой улыбкой пай-мальчика, - проговаривает Монтгомери, и парень действительно, будто по указу выполняет всё, о чём говорит футболист. – Потом он обычно так же смущённо чешет затылок, - Де ла Круз усмехается, когда Демпси тянется к волосам. – Всё, наш Заккини буквально растаял, бери и делай с ним, что хочешь. В этот момент Зак выглядит настолько забавным и умиляющим, что Лили смеётся во весь голос. Потом и Алекс проскальзывает по мокрой плитке, судя по походке – изрядно выпивший, и врезается в Демпси. Тот в растерянности отталкивает Стэнделла, но, когда понимает, что блондин вот-вот упадёт, ловит на лету, хватая за футболку. Девушки вокруг смеются, эти двое – тоже. - Идиоты, - скалится Де ла Круз. Ведь парень не умеет смеяться. Монтгомери тянется к окну, у которого сидит Лили и выбрасывает самокрутку на газон. Парень подсаживается максимально близко; ну, это здорово – их плечи соприкасаются, пока оба наблюдают за беспорядком, творящимся у бассейна. Девчонка почти задыхается от заливистого смеха. И снова – сладкий запах. Приторный, даже чересчур, как малиновая конфета. Взгляд Монтгомери буквально прижигается к её губам на протяжении всего времени, пока девчонка приходит в нормальное состояние после крайнего приступа внезапного веселья. Этот чёртов блеск. Но неправильно это. Неправильно же? Дыхание оба затаили, когда встретились взглядом. Монтгомери не понимает, когда это происходит, но губы Уилсон, влажные и горячие, прижимаются к краю его губ. Он не доволен – что это за детские игры? В то же время парень не осознаёт, почему не может её оттолкнуть. Ведь ненавидит каждой клеткой тела эту неугомонную дуру. А она играется тут, значит. Лили и вовсе кажется, что ничего не происходит, но внутри что-то бьёт тревогу: наверно, бешеное сердце сейчас выскочит из груди и двинет им обоим. Де ла Круз привык быть главным и, возможно, быстро сольётся, если будет играть по чужим правилам. Монтгомери тут же углубляет поцелуй, а Лили смотрит и не верит, что это правда. Только когда парень грубо кусает нижнюю губу, распаляется, зеленоглазая отмирает. Его руки уже под футболкой оказываются, а девчонка-то не из робкого десятка – футболист позволяет её ловкому языку проникнуть в рот, как в тот раз, позволяет пальцам зарываться в его волосы и слегка оттягивать их. Лили задумывается на секунду, что что-то не так – это фальшивка, это ошибка, какие там чувства? Губы Монтгомери уже на шее и груди, язык по коже оставляет горячие отметины. Уилсон пытается выровнять дыхание – куда там. Снова грубо целует, тянет на себя. Полное, блять, помутнение рассудка. Оба понимают, что проёбываются со своими убеждениями: насколько же они враги, если каждый чуть ли не до кровавых разводов кусается? Уилсон в голову закрадываются мысли, что всё не по-настоящему, а в груди заворачивается растущее, превращающее действительность в однообразное месиво чувство злости. - Стой, - еле выдыхает Лили, упирающаяся руками в плечи футболиста, когда тот пропускает её слова мимо ушей. – Остановись. У Лили множество причин, чтобы прекратить поддельный обмен слюнями, и девчонка начинает дрожать, но не от холодных пальцев, которые властно держат её за шею, а потому что вся эта ситуация начинает пугать. - Монтгомери, придурок, отвали же,- она старается быть максимально серьёзной, Уилсон уже думает закричать, но парень, наконец, отрывается и непонимающе заглядывает в испуганные глаза девчонки. - Да ладно-ладно, - он поднимает руки в мирном жесте. Де ла Круз явно не предполагает такого расклада, обычно бездумные девки сами лезут на его шею. Потом в миг хмурится и становится нервным, добавляет. - Ты чё, бля, издеваешься? Сама же полезла первой. Обмениваться обидными фразами и замечаниями – дело обыденное, но вывести парня из себя за несколько секунд – уж точно необходим настоящий талант. - Я, - язык девчонки отлипает от нёба и с трудом волочится, пытаясь вымолвить хоть что-то. – Это не из-за тебя, Монти. Первый раз, когда чёртово имя произносится в её исполнении, Лили удивляется. Внутри щёлкает. Она будто не верит, что в действительности говорит это. Звериная ухмылка на лице парня становится всё шире: кажется, догадки подтверждаются. Чёрное, склизкое и мерзкое – это страх. Мешает нормально дышать. - П-просто ... я просто.., - Уилсон вжимается в сиденье, мечтая провалиться вовнутрь, под кожаную обивку. – Я не хочу быть девушкой на одну ночь. Парень тянется к дверной ручке. - Не надо оправдываться, Уилсон, - лёгко бросает Монтгомери. – Ты не должна ничего объяснять. Просто будь в следующий раз осторожнее, - он выдохнул эти слова прямо в ухо, они будто опалили кожу вокруг – так эффективнее, чтоб дошло до мозгов побыстрее. – Кто-то мог и не остановиться. Эхом отдаётся последняя фраза в голове. «О чём ты думала, дура?» Лили облегчённо выдыхает, когда Монтгомери спокойно выходит из машины, закрывая (не захлопывая) дверь за собой. Уилсон обхватывает голову руками, поправляет взлохмаченные волосы. Необходимо найти Шейвера и поскорее убраться отсюда. Не то чтобы Монтгомери это не задевает: парень просто живёт по своим законам и делает, что хочет. Такие, как он, привыкают брать всё, что пожелают. Добиваются этого и наплевать – можно или нельзя, нет необходимости в том, чтобы спрашивать разрешения. Просто тут врывается одна, с бешеным ритмом, взбалмошная такая девчонка – и всё рушится к хуям. Ей грозили: не лезь, не суй свой нос, куда не-на-до. Она не слушает. Внутри: «На что ты надеялся?» Де ла Круз быстро отмахивается от навязчивых мыслей и внутреннего голоса. Монтгомери думает, что проучит, обязательно когда-нибудь проучит. Лили Уилсон всегда будь играть по его правилам. Зеленоглазая находит Шейвера, танцующего с тем синеволосым незнакомцем. Лили же с наглой физиономией забирает его и в приказывающем тоне просит отвезти домой. Не будь Шейвер, на самом деле, тряпкой, то возразил бы и послал ещё, куда подальше. Но как же – его принцессе некомфортно, ей срочно нужен домашний покой. Чёрт бы побрал тебя, Уилсон. Перед тем, как уйти, Лили замечает на том диване в углу Де ла Круза и незнакомую девушку, которая ластится к нему, как кошка. Да парень, в принципе, не возражает. Без зазрения совести делает то же самое, что и делал пять минут назад с Уилсон –как заученный навеки стишок читает на каждый праздник.Девчонка понимает, что ошибается. Снова жестоко проёбывается насчёт людей. Девчонка, что на одну ночь: просто побаловаться.