Русалки покидают океан не потому, что им так хочется,
а потому, что без любви океан им не нужен.
Торговый корабль остановился у причала, и с него мгновенно хлынул оживлённый поток людей. Мужчины выгружали на берег большие ящики, которые привезли с собой. Это всё пойдёт на продажу. Остров, о котором пойдёт речь, являлся торговым. На нём было несколько городов, и каждый город славился своим видом товаров. Из порта торговцы разъезжались в разные стороны, заранее зная, где и что они смогут продать и сколько денег выручить за это. В рыбацком городе, располагавшемся между густым лесом и обширной долиной, после которой был выход к безграничному синему морю, днём никогда не смолкали громкие голоса. Торговые улицы, заполненные прилавками, забегаловками и постоялыми дворами, всегда были рады каждому покупателю. Рыбной ловлей здесь занимались поколениями. Ходил слух, что над жителями этого города сияла особенная звезда, помогающая им вылавливать из тёмных вод редкие виды рыб. Лодки рыбаков никогда не уносило случайным течением, на побережье никогда не происходили несчастные случаи. За многие столетия жители, действительно, далеко продвинулись на своём деле. Город рос и процветал. Суббота и воскресенье были днями, когда на остров приезжали чужаки. Они заполняли улицы, скупали многое, оставляя свои деньги, чем безмерно радовали хозяев, а после спокойно уезжали к себе. В эти дни было необычайно много народа. Толпа, которая, казалось, была отдельным организмом, двигалась в разные стороны, заманивала в свои сети, сдавливала тебя и не отпускала. Попав в неё, ты словно плыл по течению. — Вэй Ин, смотри не упади! Но даже в такой густой толпе этот юноша чувствовал себя свободно, ловко изворачиваясь, кое-где подпрыгивая, цепляясь за торчащие брёвна балконов второго этажа постоялого двора. Он, пробегая мимо, мог схватить с прилавка один спелый плод локвы, крикнуть хозяину, широко улыбнувшись, громкое «спасибо за угощение», заливисто засмеяться и скрыться с места преступления. Вслед ему обязательно бы полетел ещё один такой же плод со словами: «Вэй Ин, прекрати воровать мою локву!», но он бы словил её на лету и поблагодарил ещё раз. — Вэй Усянь! Смотри, куда бежишь! — К морю, господин! — ответил он, едва не споткнувшись, и снова скрылся в толпе среди людей. Лишь всполошенные полы тёмных одежд да длинные пряди чёрных волос можно было заметить, переведя взгляд в то место, где, казалось бы, он был всего секунду назад. Не было в этом городе человека, кто не знал этого несносного юношу. Он был умным и сообразительным, но часто пропускал школьные занятия, потому что те казались ему скучными. Он сбегал с уроков, оставляя учителя пыхтеть от злости, а сам бегом рвался быстрее покинуть пределы города, преодолеть небольшую равнину и оказаться на высоком утёсе, с которого открывался самый лучший, по его мнению, вид на раскинувшееся море. Он часами сидел на одной из веток дерева, что росло там уже много-много лет, смотрел на горизонт и дожидался, когда солнце, прощаясь с островом, скроется за ровную линию, окрашивая небо во все оттенки жёлто-оранжевых цветов, и наступит ночь. Было в этом месте что-то волшебное и неописуемое, что волновало его душу. То, как волны с силой ударялись внизу о высокий берег, превращаясь в пену, было чарующим явлением природы, с которым сравнивал себя Вэй Ин. Страсть к приключениям манила его за этот горизонт, умоляла покинуть родной город и отпустить себя на волю, но Вэй Ин был сыном слуги, его не брали на корабль. А вместе с рыбаками, которым он иногда помогал, далеко не уплывёшь. Но не только чарующий вид безграничного моря манил его к этому месту. Он приходил сюда ежедневно в надежде найти ответ на свой вопрос — кто зажигает здесь благовония? У корней дерева каждый раз появлялись новые палочки, которые ещё не успевали до конца истлеть. Вэй Ин рассчитывал примерное время, приходил чуть раньше на следующий день, но снова были лишь догорающие палочки и ни одной живой души в округе. Он заметил это совсем недавно, когда неделю назад сидел у подножия дерева, вытянув ноги вперёд, а руки закинув за голову. Он смотрел на уплывающий торговый корабль, думал о том, что хотел бы оказаться на борту и скрыться вместе с ним за горизонтом, узнать, к какому берегу он причалит в следующий раз. Что было за этим горизонтом, Вэй Ин знал только из свитков и книг. Хотелось посмотреть своими глазами. Юноша размышлял над этим, как вдруг почувствовал мягкий запах, коснувшийся его обоняния. Вэй Ин оторвал спину от ствола дерева, чуть нагнулся вперёд и посмотрел в сторону, с которой маленькими серыми облачками поднимался мутно-серебряный дым. Благовония, которые только что зажгли, источали приятный аромат. Вэй Ин огляделся по сторонам, но никого не увидел. Кто их поставил? Как он остался незамеченным? Как Вэй Ин его не заметил? Сначала юноша долго хмурил брови, потом встал, осмотрелся получше. Далее он почувствовал растущее любопытство. Кто-то смог обставить Вэй Ина, смог его фактически обмануть, ведь юноша считал себя одарённым в таких делах. Раньше никто не мог подкрасться к нему, а тут подошли, зажгли благовония и ушли незамеченными. Кем бы ни был этот человек, Вэй Ин хотел его увидеть. Вернувшись к дереву на утёсе на следующий день, он позволил себе весь вечер проваляться на неудобной и твёрдой ветке, закинув руки за голову и сжав между зубами длинную травинку. Он развлекал себя тихим насвистыванием, разговорами с самим собой и пением весёлых песен, лишь бы только не заснуть. Вэй Ин думал, что кто-то зажигает благовония ночью, что эти палочки, вероятно, просто длиннее, поэтому дольше горят. Он верил, что сегодня сможет встретить человека, зажигавшего их, и поговорить с ним немного, ведь он вызывал у юноши неподдельный интерес. Но активная первая половина дня нагнала на него усталость. Сидя в одном положении долгое время, он почувствовал, как мышцы его расслабились, а после веки прикрылись, и он заснул, уронив травинку с губ. Ночь окутала его с ног до головы, прохладный ветер со стороны моря игрался с длинными прядями чёрных волос. Он не заметил, как к дереву медленно подошла одинокая фигура, как она склонилась, присев на колени, как сложила в молитве свои руки, а после зажгла благовония, воткнув палочку в землю. Неизвестный приподнял лицо, окинув спящего юношу незаинтересованным взглядом, а после встал, поправил полы длинных одежд, развернулся и ушёл лишь в одном ему известном направлении. Вэй Ин проснулся не сразу. Солнце никогда не было способным разбудить его. То ли дело затёкшая спина и затвердевшие мышцы. Из сна его выдернула неприятная ноющая боль по всему телу. Он разомкнул глаза и потянулся. Спрыгнув с дерева, юноша чертыхнулся себе под нос и с досадой пнул траву у себя под ногами, когда увидел, что под деревом тлели новые палочки благовоний. Вэй Ин осмотрелся по сторонам, пытался найти какие-то следы на земле, но не заметил ни единой зацепки, которая бы утолила его любопытство. Желудок заурчал, напоминая о том, что пора бы уже и позавтракать, и Вэй Ин направился обратно в город, окинув на прощание взглядом любимое место. Дом встретил его не очень радушно. Мадам Юй, схватив Вэй Ина около шеи за край тёмных одежд, накричала на него за то, что не ночевал дома, а шатался чёрти где, даже не предупредив, заставив волноваться и переживать. Хоть она и не была привязана к этому ребёнку кровными узами, хоть она и не могла дать ему материнской любви и теплоты, хоть она не показывала Вэй Ину даже малость того, что давала собственным детям, она всё равно чувствовала ответственность за него и его воспитание. Она хотела (правда хотела) дать ему намного больше, чтобы вырастить из него прекрасного человека, но это уже было выше её сил. — Вэй Усянь, сколько раз я предупреждала, чтобы ты возвращался домой не позднее захода солнца? Где ты был всю ночь? — она отпустила его, едва ли сильно оттолкнув от себя, и, развернувшись на месте, направилась в сторону столовой, где уже на завтрак должна была собраться вся семья. — Я заснул на дереве, — проговорил Вэй Ин и пошёл следом за ней. — Какая безрассудность. Я попрошу учителя прочитать тебе нравоучения, раз ты свою семью не слушаешь. Вэй Ин не нашёл, что ответить на это. Было правдой, что порой он заигрывался, пропадал где-то, был подвластен своим эмоциям и чувствам, поэтому почти не считался с какими-либо правилами и ограничениями. Он делал всё, что хотел, озвучивал свои настоящие мысли, не лукавя и не пряча правды. И если бы за это ему назначили наказание, он бы принял его, но вряд ли бы перестал так поступать. В столовой уже собрались все остальные члены семьи. Во главе большого деревянного стола сидел Цзян Фэнмянь — муж мадам Юй. Он был добрым человеком, который как раз и согласился принять в свою семью Вэй Ина, когда тот остался без родителей. На его лице появилась ласковая улыбка, стоило юноше выйти из-за спины женщины. Он понимал и принимал его таким, каким он был, не ругал его за безобидные шалости, ведь в школе он хоть и появлялся редко, но знал материал лучше других. Цзян Фэнмянь, когда Вэй Ину только-только исполнилось пять лет, начал тренировать его тело и дух, заставлял его заниматься физическими упражнениями, долго сидеть в одной позе, медитируя, а после обучал искусству рукопашного боя. Мужчина прекрасно знал, на что юноша был способен, гордился им и успокаивал свою жену, когда та начинала переживать слишком сильно. За столом также сидел Цзян Чэн, который был всего лишь на год младше Вэй Ина. Они были дружны, считали себя родными братьями. Все тренировки они прошли вместе и продолжали их по сей день, совершенствуясь вдвоём. Очень часто Цзян Чэн прикрывал Вэй Ина перед матерью, не выдавал его школьных прогулов, не рассказывал о его безбашенных поступках, а после сам читал Вэй Ину наставления, что так поступать нельзя, но всё равно не мог при следующем «Цзян Чэн, а пойдём…» отказать ему и тоже впутывался в эти приключения. И последним человеком за столом была его прекрасная шицзе, которую Вэй Ин очень любил, уважал и ценил. Цзян Яньли была самой старшей в этой тройке. Она совсем недавно достигла возраста вступления в брак, поэтому к родителям уже начали поступать предложения о смотринах, но все претенденты получили в ответ чёткое "нет". Нежное и ранимое девичье сердце Яньли было уже занято и не могло принять кого-то ещё. Она была беспамятно влюблена, поэтому даже думать не могла о браке с другим человеком. Младшие братья были её поддержкой и опорой, они не позволяли никому её обижать, они не позволяли хрустальным слезам появиться в её ярких счастливых глазах. Они впятером были семьёй. Не очень богатой, не имеющей огромного дворца и не содержащей прислугу обычной семьёй. Они ссорились и мирились, давали друг другу поддержку и опору. Двухэтажный дом на одной из центральных улиц города был для каждого местом, куда он мог вернуться. И этот уют дарил настоящее счастье. Как только все сели за стол, они наконец-то смогли приступить к завтраку. По законам приличия, приём пищи должен проходить в тишине, но разве такое было возможно в доме, где жил Вэй Усянь? Юноша отпил из небольшой тарелки немного супа, успокаивая свой разбушевавшийся желудок, а потом обратился к главе семьи: — Дядя Цзян, — мужчина сразу поднял голову и посмотрел на Вэй Ина. Мадам Юй лишь сделала недовольное выражение лица, но вступать в диалог пока не планировала. — Дядя Цзян, как думаешь, призраки существуют? — Вэй Усянь! — вскрикнула женщина. — Что за глупости? — она не смогла сдержать в себе этих слов, потому что вопрос показался ей слишком нелепым. — Я спрашиваю серьёзно, — ответил Вэй Ин, глянув на мадам Юй. На юношеском лице действительно было серьёзное выражение, которое говорило, что он задал вполне осознанный вопрос. — Я не думаю, что призраки существуют, — ответил мужчина. — Тогда как можно объяснить возникающие из ниоткуда благовония? — Благовония? — переспросил Цзян Чэн, проглотив еду. — Ты случайно не о тех, которые под деревом на утёсе? — Вы ходили на утёс? — ещё больше поразилась мадам Юй, хлопнув ладонью по поверхности стола. — Мама, они больше не дети, — с улыбкой проговорила Цзян Яньли, стараясь успокоить взволнованную женщину. — Да, о них, — весело ответил Цзян Чэну Вэй Ин, переведя на него взгляд. — Ты что-нибудь знаешь? — В школе слышал, — пожал он плечами. — Некоторые тоже говорили о том, что там, якобы, каждый день кто-то молится и ставит благовония. — Там действительно каждый день появляются новые, — Вэй Ин кивнул и откинулся на спинку стула, казалось бы, совсем позабыв о завтраке. На несколько минут в столовой воцарилась тишина. Мадам Юй даже на мгновение позволила себе подумать, что разговор окончен и остаток завтрака будет проведён в тишине. Но Цзян Фэнмянь более не притрагивался к еде, и это её настораживало. Она искренне не хотела, чтобы они продолжали разговаривать на эту бессмысленную тему. — Мне в детстве рассказывал про это место отец, — задумчиво потянул Цзян Фэнмянь, блуждая взглядом по потолку. Вэй Ин приоткрыл один глаз, обращая всё своё внимание на дядю. — Это была какая-то старая легенда этого острова, повествующая о русалке. Я думаю, это всё-таки выдумки и байки для детей, ведь русалок не существует. И сейчас, сколько бы я не пытался, я не могу вспомнить эту историю, потому что тогда я был действительно мал. В глазах Вэй Усяня появился озорной блеск. Получив ответ на часть вопроса, он снова почувствовал голод и вернулся к поеданию супа и салата. Он торопился, быстро двигал палочками, а после, оставив тарелки пустыми, вскочил из-за стола и выбежал из кухни, крикнув напоследок, что сегодня отправится в море с рыбаками. Ему не показалось, палочки благовоний ему не привиделись. А уж кто именно там, русалка или привидение, а может вообще водяной дракон, ставил эти палочки, ему было не важно. Он хотел увидеть это своими собственными глазами. Увидеть существо, что спокойно подошло к нему со спины и бесследно ушло.