***
Двери в тронный зал с грохотом распахнулись. Блики солнечных лучей в обычных случаях не могли достигнуть дна, но обитель русалок всегда была наполнена ярким светом, а день сменяла ночь так же, как и на поверхности. Человек не смог бы найти этому объяснения. Боги любили русалок, поэтому даровали им солнце под толщей воды и наделили их магическими способностями, запечатав в груди каждого золотое ядро. Тронный зал был полностью выточен из белого и изумрудного нефрита, высокие колонны величественно возвышались по обе стороны от входа, над золотым троном располагалось большое окно, украшенное витражами. Красные, зелёные и жёлтые стеклянные пластины, пропуская через себя свет, бросали на внутреннее убранство разноцветные пятна. Вокруг трона росли размашистые зелёные водоросли, создавая ощущение, что в зале располагался цветущий сад. — Цинхэн-цзюнь! — две появившиеся русалки склонили головы, положив одну руку на левую сторону груди. Верхняя часть их тел была обнажена, лишь массивные ожерелья из золота, морских камней и ракушек висели на их шеях. Хвосты были длинными и изящными, бело-голубого цвета с прослеживаемым узором плывущих облаков из серебристых чешуек. Их длинные волосы колыхались в морской воде, плавными волнами то опускаясь, то чуть приподнимаясь. Вокруг их головы был обвит золотой обруч, который не разрешалось снимать правилами Ордена Лань. Он был знаком благородного происхождения, величественности крови и крепких семейных отношений. Мужчина, сидящий на высоком троне, посмотрел на них и неопределённо махнул кистью руки, приказывая продолжать. Он отличался от этих двух. Он был лидером всех русалок. Морским императором, перед которым расступались все обитатели вод. Взгляд его глубоких золотых глаз пробирал до мурашек. Его приказы беспрекословны, его слова — закон. Глава Ордена Лань — Лань Шилонгвей. — В Морские Глубины были доставлены ещё вещи из человеческого мира, — отчеканил один из русалов. — Так-так-так, интересно, — он подпёр свой подбородок кулаком. — На что в этот раз мы обменяли дары моря? — его губы растянулись в улыбке, но в глазах не было никакого намёка на радость. — Ткани, фрукты, книги, — ответил ему второй русал. — Книги — в библиотеку, фрукты — на кухню, ткани отнесите в сокровищницу, — он вертел изящным пальцем в пространстве, указывал на места, пока раздавал приказы. Двое русалов снова поклонились и удалились из тронного зала уже через несколько секунд. Мужчина тихо вздохнул, переведя взгляд на линию струящихся вверх маленьких пузырьков. Золотые браслеты на его руке колыхнулись, когда он пальцем поймал и лопнул несколько штук. На лице не промелькнуло ни одной эмоции. Лань Шилонгвей был беспристрастным почти ко всему, стараясь сейчас, когда договор с людьми был заключен всего несколько лет назад, не подвести свой народ. Он старался принимать решения с холодным сердцем и с холодным разумом. Оттолкнувшись руками от трона, он сделал несколько взмахов изящным золотым хвостом, поднимаясь вверх. Его длинные тёмные волосы, которые были ниже предположительного расположения колен и завязаны в низкий хвост, повторили траекторию хвоста под напором воды. Мужчина поднимался в свои покои, что находились над тронным залом. За полукруглой дверью из мрамора сейчас должны были находиться несколько причин, которые делали его сердце горячим, а глаза живыми. Он распахнул две дверные части в разные стороны и остановился в проёме, оглядывая помещение. — Отдай мою ракушку, — послышалось из глубины комнаты, и мужчина, взмахнув хвостом ещё один раз, закрыв тем самым за собой дверь, проплыл внутрь, оглядываясь по сторонам. — А-Хуань, возьми тогда другую, — мягкий женский смех, и губы величественного императора расплываются в нежной улыбке. — Но он взял мою любимую! Перламутрового цвета! — детское возмущение и негодование. — Мама, он засунул её в рот! Лань Шилонгвей неслышно завернул за последний угол и увидел женщину, сидящую к нему спиной на полу, поросшем мягким зелёным мхом с небольшими белыми цветочками. Она держала на руках маленького мальчика, а другой сидел перед ними с нахмуренными бровками. Мужчина улыбнулся, когда второй мальчик заметил его, и приложил палец к губам, чтобы тот не выдавал его присутствия. Но нахмуренные бровки сразу выровнялись и приподнялись, в светло-сиреневых глазах блеснул задорный огонёк, а рот расплылся в улыбке. Длинные волосы колыхнулись, мальчик двинулся с места, вскочив и делая быстрые и резкие взмахи небольшим синим хвостом. Спустя мгновение он уже поравнялся с мужчиной, положив свои маленькие ладошки к нему на щёки и оставив быстрый поцелуй на кончике носа. Мужчина расхохотался и обнял своего старшего сына, уместив его у себя на сгибе правой руки. Он понял, что скрываться уже не было смысла, поэтому проплыл внутрь комнаты, обогнув женщину и сев напротив неё. Их глаза встретились, и она ему тепло улыбнулась. Её хвост был ярко-красного цвета, чем она выделялась среди всех остальных русалок. Раньше Мин Лиджуан была человеком, но Лань Шилонгвей всем сердцем полюбил эту девушку, поэтому уговорил её принять обличие русалки и стать его женой. Она ни разу не пожалела о своём решении за последние две сотни лет, была счастлива называть Лань Шилонгвея своим мужем, а сейчас воспитывать двоих их детей. — Мой муж, — русалка медленно кивнула, приветствуя. Её рука плавно гладила маленького мальчика по голове, который совсем ни на кого не обращал внимание, будучи полностью сосредоточенным на отобранной перламутровой ракушке. Шилонгвей не смог сдержать улыбки и порыва податься вперёд, прижимаясь к мягким губам жены своими, целомудренно целуя. Он медленно двигал губами, прикрыв глаза от наслаждения, как вдруг почувствовал, как его несколько раз дёрнули за небольшую переднюю прядь волос, которую Лань Шилонгвей не забирал в хвост. Он оторвался от губ жены и удивлённо глянул вниз, встречаясь с недовольным выражением лица младшего сына. — А-Чжань? — мальчик нахмурился ещё сильнее. — Что такое? — Папа, он забрал мою любимую ракушку, — вдруг неожиданно громко крикнул старший сын, отвлёкшись от созерцания красивой и переливающейся высокой золотой заколки на голове отца, в которую было вставлено множество драгоценных камней, жемчужин и ракушек. — Кто? А-Чжань? — мужчина перевёл взгляд на мальчика, сидящего на его руке. — Неужели у тебя больше нет любимых ракушек, А-Хуань? Щёчки мальчика порозовели от доброго взгляда отца. — А-Чжань забрал все! И ещё облизал их! Мужчина выровнял брови и убрал улыбку с лица, переведя на младшего сына серьёзный взгляд, и начал говорить ровным голосом: — А-Чжань, — и мгновенно прядь волос снова недовольно дёрнули. Лань Шилонгвей зажмурил с той стороны глаз, чуть слышно шикнув от боли. Женщина тихо посмеялась, прикрыв рот ладонью, наблюдая за разворачивающейся картиной. — Хорошо! Ванцзи… — мужчина подождал пару секунд и, не встретив недовольного сопротивления, продолжил: — Ванцзи, зачем ты забрал себе все ракушки? — Они красивые, — так же спокойным и ровным тоном ответил ему сын. — Я знаю, что они красивые, — кивнул мужчина. — Но нужно делиться с близкими тебе людьми красивыми вещами. — Ты не делишься, — с ноткой упрёка возразил мальчик, нахмурив тонкие бровки. — Я не делюсь? — искренне удивился мужчина и даже указал на себя пальцем, не думая, что когда-нибудь услышит такое замечание от собственного сына. — Ты не разрешаешь нам выходить из этой комнаты, — пробурчал Лань Чжань и снова дёрнул за прядь волос. — Не делишься. — А-Чжань! — ещё раз. — Оххх! Хорошо! Ванцзи, ты ещё маленький, а море таит в себе много опасностей! — Я взрослый! — Тебе всего двадцать! — мужчина щёлкнул Лань Чжаня по носу и улыбнулся. — Русалки растут медленно, но живут тысячи лет и не стареют. А-Чжань, ты должен дождаться, когда твоё тело окрепнет, а конец хвоста разъединится на две части, а не будет как у малька, — Лань Шилонгвей бархатисто засмеялся, когда небольшой хвост сына начал недовольно быстро двигаться из стороны в сторону. — Ты не сможешь противостоять течениям, если выберешься сейчас из комнаты. — Лань Чжань, — тихо позвала его женщина, на руках у которой он сидел до сих пор, и провела ладонью по прямым тёмным волосам ещё раз. — Тебе нужно немного подождать. — У меня хвост быстрее разъединится! — Лань Хуань гордо приподнял нос. Младший брат глянул на него недовольным взглядом. — Всего лишь на пять лет, — мужчина щёлкнул и старшего сына по носу, чтобы не зазнавался. — И ты всё равно будешь сюда возвращаться, потому что это наш дом. Мужчина занёс руку за голову и вытащил одну длинную шпильку из волос, украшенную красивыми редкими ракушками. Он посадил Лань Хуаня перед собой, собрал часть его волос в небольшой пучок и аккуратно воткнул туда шпильку. Лань Чжань заворожённо наблюдал за этим и уже было хотел всплыть, чтобы разрушить причёску старшего брата и забрать заколку, но его мягко остановила Мин Лиджуан. — А-Чжань, папа отдал эту заколку Лань Сичэню. Ты не можешь её забрать. — Но… — мальчик посмотрел в светло-голубые глаза своей матери. — Лань Ванцзи, — серьёзным голосом обратился к нему мужчина. Мальчик мгновенно перевёл взгляд на отца, расправил плечи и выпрямил спину. — Ты должен вести себя благородно, ты же мой сын, — он улыбнулся и погладил его по голове. — А-Хуань твой старший брат, поэтому ты должен слушаться его. К вам скоро придёт учитель, чтобы начать занятия, так что идите в другую комнату и будьте готовы к его приходу. Лань Хуань подплыл к младшему брату и взял его за руку, чтобы вместе направиться к учебному классу. Лань Чжань сжал пальцы брата посильнее, выражая таким образом свои извинения, и протянул ему отобранную ранее ракушку, которую держал в другой руке. Лань Хуань улыбнулся и взял её, погладив младшего брата по голове. Сколько бы ракушек тот у него не отнял, он всё равно любил его и считал самым родным для себя человеком. Женщина проводила сыновей любовным взглядом, а после, оттолкнувшись рукой от пола, подалась навстречу раскрывшимся объятиям мужа. — Лиджуан, — на выдохе шепнул мужчина, оставляя невесомый поцелуй в районе виска. — Какие у нас прекрасные дети, — он улыбнулся, прижимая жену за талию к своему боку. — Да, — она положила свою голову на его плечо, наслаждаясь минутами близости, которых было так мало из-за его положения. Он приподнял двумя пальцами её лицо за подбородок и снова оставил на губах осторожный поцелуй, улыбнувшись. Лань Шилонгвей сделал всего лишь одно незначительное движение хвостом, а Мин Лиджуан уже всё поняла и спокойно отстранилась, поднимаясь вместе с мужем с пола. — К залу кто-то подплывает, — сказал он, проведя по её лицу ладонью. — Тебе нужно идти, — она улыбнулась и перехватила его руку своими ладошками, чтобы прижать её к губам и оставить поцелуй. — Встретимся вечером. — Хорошо. Он в последний раз накрыл в быстром поцелуе её губы, а после отстранился и покинул свои покои, вновь закрывая за собой тяжёлую дверь, не пропускающую внутрь быстрые морские течения. Лань Шилонгвей посмотрел на тронный зал сверху, отметив, что внутрь ещё никто не вошёл, поэтому он не торопясь спустился и занял прежнее место на золотом троне. Двери в тронный зал распахнулись во второй раз за сутки. — Брат мой, — Лань Шилонгвей приподнял уголки губ. — Ты пришёл раньше обычного. Боюсь, мои дети ещё не успели подготовиться к твоему уроку. — Я хотел поговорить с тобой, — Лань Цижэнь подплыл ближе, останавливаясь только у мраморных ступенек, ведущих к трону. — Я думаю, что договор с людьми был опрометчивым шагом, подвергшим само наше существование под угрозу. — Брат, взамен на рыбу мы получаем человеческие знания и материал, которые бы не смогли добыть в море, — брови правителя нахмурились. — Мы должны развиваться, чтобы улучшить нашу жизнь. — Мы тысячу лет жили без людской помощи… — В то время на троне сидел мой отец! — грубо прервал своего брата Лань Шилонгвей. — Я считаю его взгляды устаревшими. Мы тысячу лет жили, но в нашем клане чуть больше шестидесяти русалок. Мы долгожители, Цижэнь, но мы не бессмертны, — он покачал головой. — Если бы русал влюбился в человека, то он бы тогда смог выбрать свою дальнейшую жизнь! Зачем нам многолетнее существование, в котором нет смысла? — Брат, если мы станем так доверять людям, это может плохо кончиться… — Любовь не может плохо кончиться, — усмехнулся мужчина. — Попробуй как-нибудь влюбиться, тогда твои взгляды на мир поменяются. Договор с людьми — это первый шаг русалок к свободному существованию. — У нас и так много свободы! Все моря — наши владения! В нашей груди золотое ядро, которое мы должны развивать и тренировать, чтобы стать непобедимыми воинами, — Лань Цижэнь всплеснул руками. — С кем ты собрался воевать, мой младший брат? — Лань Шилонгвей откровенно смеялся над его словами. — Нам не нужно ни с кем воевать… — Мы должны быть готовыми на случай…! — Не будет такого случая! — голос правителя морских вод громом разнёсся по тронному залу. Казалось, что даже колонны задрожали под его напором. — Пока я сижу на этом месте и ношу титул Главы клана Гусу Лань, такого случая не будет. Брат, нельзя быть таким чёрствым. Мы должны двигаться дальше. Лань Цижэнь отвёл глаза, больше не в силах выдерживать взгляд своего старшего брата. В его душе всё ещё бушевали сомнения, а выражение лица показывало всё его недовольство, но сейчас он не мог возразить повелителю чем-то ещё. Он коротко поклонился и молча направился в сторону императорских покоев, чтобы провести у юных русалок урок. Время шло своим чередом. Возраст взросления братьев Лань неминуемо приближался. Хвост у Лань Хуаня разъединился первым, позволив тому впервые за сто лет выйти из комнаты и осмотреть территорию Морских Глубин. Сам император провёл для него экскурсию, показав, где и что находится. Смотря на благородный профиль старшего сына, ловя восторженные взгляды других русалок, он испытывал неимоверную отцовскую гордость. Наверное, это был первый раз, когда жители Морских Глубин видели своего императора таким добрым, улыбающимся и счастливым. Лань Сичэнь возмужал и окреп. Обычный синий хвост приобрёл золотистые чешуйки, а плавники покраснели, чему была безумно рада Мин Лиджуан, не в силах налюбоваться родным красным цветом на теле сына. Свои длинные густые волосы с того самого дня в детстве Лань Сичэнь завязывал одинаково: часть волос собирал в небольшой пучок, протыкая их шпилькой, снятой с короны самого повелителя морских вод, а остальные оставлял свободно струиться по его спине и плечам. В этот же день Лань Сичэнь был записан в старшую академию, где основной упор делали на более тщательной тренировке золотого ядра, обучении заклинаниям, рассказывали о человеческой жизни, их культуре, традициях и истории. Многое из того, что Лань Хуань узнавал в академии, он вечером рассказывал своему младшему брату, когда возвращался домой. Он помогал Ванцзи тренироваться и совершенствоваться, поэтому, когда Лань Ванцзи поступил в академию, то отличался от сверстников глубиной знаний и широтой суждений. Молодых русалов было не так уж и много. С момента заключения договора с людьми ещё никто не вступил с ними в брак и не завёл семью. В одном классе с Лань Чжанем училось всего шесть русалок, которые тоже только-только смогли выйти из закрытых комнат. Лань Ванцзи вырос благовоспитанным и кротким. По мере взросления на его лице отображалось всё меньше и меньше эмоций, чем он очень сильно напоминал отца. Он не позволял себе фамильярничать, нарушать правила и вести себя хоть в каком-либо смысле непристойно. Лань Ванцзи посвящал свободное время тренировкам и чтению человеческих книг. Его взгляд золотых глаз был леденящим и отпугивающим, никто не хотел заводить с ним близких отношений. Лань Цижэнь называл его своим лучшим учеником, ставил в пример другим. Все уважали Лань Ванцзи, хоть он и был юн. В скором времени он смог создать себе духовное оружие — меч Бичэнь. После этого тренировки стали лишь насыщеннее и продолжительнее. Привезённый из человеческого мира гуцинь до того запал в душу юного русала, что тот впервые за свою жизнь нарушил правила, пробрался в императорскую сокровищницу и выкрал музыкальный инструмент. Серьёзного наказания он не получил. Лань Шилонгвей лишь в голос рассмеялся, увидев взрослого сына, который пытался спрятать за спиной большой предмет, а Мин Лиджуан вызвалась обучать его игре, счастливо улыбаясь. На самом деле, русалки могли в любой момент спокойно выйти на берег, обменяв у моря хвосты на ноги. Но этим пользовались не часто, потому что не многие выдержали бы атмосферу на суше. Лишь сильные телом и духом могли преодолеть эту границу, а после сделать настоящий шаг по песчаной земле, коснуться ступнями мягкой зелёной травы и суметь заговорить. Когда Лань Шилонгвей убедился, что сыновья достаточны натренированы, что они смогут пережить обряд, а после чувствовать себя комфортно на суше, он впервые позвал их с собой. — Наш организм отличается от человеческого, — начал говорить Лань Шилонгвей, когда они втроём только-только покинули территорию Морских Глубин, направляясь в сторону острова. Лань Сичэнь едва заметно улыбнулся, услышав эту фразу. Они с братом это давным-давно узнали от Лань Цижэня. Да и логичной это было вещью, чтобы озвучивать вслух. Он мельком глянул на плывущего рядом Лань Ванцзи, но выражение его лица осталось неизменным. Наверное, лишь Лань Сичэнь мог понять, что младший брат подумал об этом же. Улыбка на его лице стала более заметной. — Чтобы выйти на сушу, нам понадобятся ноги, — мужчина усмехнулся сам себе, так как понимал, что действительно ведёт себя как заботливый отец с маленькими детишками. — А, ну ещё это, — он указал пальцем на три воздушных пузыря, в которых аккуратными стопочками была сложена одежда. — В мире людей не принято ходить обнажёнными. — Отец, — голос Лань Ванцзи был серьёзным. Лань Шилонгвей почти обиделся и глянул на сыновей через плечо. Никто не оценил его шутку. — А-Чжань, — в отместку сладко потянул он, широко улыбнувшись. Сейчас Лань Ванцзи благовоспитанность не позволяла дёрнуть отца за переднюю прядку волос, поэтому он только нахмурился, чем заставил Лань Шилонгвея засмеяться. — Вы впервые идёте на сушу, так что внимательно слушайте то, что я вам говорю. Лань Ванцзи кивнул. Лань Сичэнь лишь тепло улыбнулся. Лань Шилонгвей продолжил говорить только когда до острова осталось меньше ста метров. — Чтобы обменять хвост на ноги, нужно пожертвовать морю свою кровь. Но если бы мы получали человеческие ноги каждый раз, как проливали свою кровь, то это бы не возымело никакого хорошего эффекта, — Лань Сичэнь и Лань Ванцзи молча согласились, посмотрев на отца, который остановился и развернулся перед ними. — Представьте это! Нужно представить себя с ногами! Подумайте о том, как вы делаете шаг, попробуйте ощутить, как вы наступаете на что-то ступнями. Подумайте, насколько длинным будет ваш шаг, какой будет ваша походка. Чем детальнее образ будет в ваших головах, тем проще вам будет на суше. Ноги не покажутся чем-то неестественным. Вы даже можете подумать, что всегда ходили на двух ногах, а не плавали в море. Лань Шилонгвей дал своим детям время на подготовку. Оба закрыли глаза, пытаясь представить вместо хвоста ноги. Через несколько секунд Лань Ванцзи нахмурился, чем насторожил отца, но его брови вскоре снова выровнялись, а лицо восстановило свою невозмутимость. — Вы так же должны представить свою речь. Говорить на суше нам, русалкам, почти так же сложно, как и ходить на двух ногах. За последние сто лет вы много тренировались, ваша духовная сила находится на высоком уровне, поэтому я верю, что у вас всё получится. Лань Шилонгвей посмотрел на Лань Ванцзи и улыбнулся, подумав, что даже если у того и было достаточное количество духовной силы для свободного разговора, он всё равно будет придерживаться свойственной ему сдержанности и лаконичности, оставаясь немногословным. Через какое-то время братья открыли глаза, выражая свою готовность к обряду. Лань Шилонгвей кивнул и молча протянул им острые ракушки в форме гребешка, которые они взяли в свои руки. Мужчина развернулся и направился ближе к берегу. — Теперь представьте всё это ещё раз, сделав на коже надрез, — Лань Шилонгвей провёл своей ракушкой по внутренней стороне ладони, и тоненькие ниточки красной крови начали распространяться в морской воде, когда мужчина уже почти оказался на мелководье. На его лице весёлая улыбка. Ему не приходилось долго концентрироваться на представлении, он даже не закрывал глаза. Когда-то давно он влюбился в Мин Лиджуан, поэтому этот обряд стал частью его жизни, а после ноги ощущались более чем естественно. Лань Сичэнь и Лань Ванцзи повторили за ним, порезав себе ладонь. Верхняя часть их тел уже находилась выше поверхности воды, кожу ласкал тёплый ветер и лучи настоящего солнца бросали на бледную кожу свои горячие лучи. Братья зажмурились, ожидая какого-нибудь болезненного ощущения. Но… — Долго вы ещё там стоять будете? — хохотнул Лань Шилонгвей, лопнув длинным ногтем один из воздушных пузырей. — Забирайте одежду и одевайтесь! Лань Сичэнь осторожно открыл сначала один, а потом уже и второй глаз. Он посмотрел вниз и увидел полное отсутствие хвоста, чешуи, жабр. Лань Ванцзи с интересом прогремел золотыми браслетами на запястьях, увидев, что плавники с локтей тоже пропали. Они посмотрели на отца, который уже почти полностью оделся, и переглянувшись сделали несколько первых шагов, переступая маленькие береговые волны. Они так же лопнули пузыри, поймали на руки падающую одежду, а после накинули на себя свободные белые одеяния, завязав на торсе широкий пояс. Лань Шилонгвей, сложив руки на груди, удовлетворённо кивнул и развернулся, намереваясь дойти с сыновьями до города. — Здесь… — тихо начал Лань Сичэнь, оглядываясь по сторонам. — Красиво, — он улыбнулся. — И тепло… — Да, — довольно потянул Лань Шилонгвей, втянув в лёгкие большую порцию воздуха. — Как ваше дыхание? — В порядке, — отозвался старший сын. — Я почти не чувствую разницы. — А ты как, А-Чжань? — мужчина с весёлой усмешкой посмотрел на него. — Скажи же что-нибудь. Ванцзи нахмурился, не понимая, что именно ему сказать. Через секунду послышался смешок со стороны старшего брата. — Ванцзи, как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — его голос был тихим и глубоким. — Дышать легко. — На суше наши силы золотого ядра не так сильны. Большая часть духовной силы уходит на поддержание человеческой формы. Ещё вокруг нас нет воды, что тоже не является для нас плюсом. На суше русалка может управлять лишь небольшим количеством влаги в воздухе, создавая ветер, — Лань Шилонгвей демонстративно создал поток тёплого ветра, обдувая и высушивая им свои волосы. — Мы не взяли на сушу наше духовное оружие, потому что мы пришли в гости, а не на поле битвы. Лань Шилонгвей удовлетворённо кивнул, взмахнув внушительной копной высохших волос, и перевёл взгляд вперёд, на виднеющиеся вдалеке крыши рыбацкого торгового города. — Обратно свой хвост вы получите, как только морская вода в следующий раз коснётся вашей кожи, — дал он последнее наставление. Оказавшись в городе, Лань Ванцзи ощутил странное чувство, которое прежде не испытывал. Он посмотрел на отца, взгляд которого хоть и казался отстранённым и отталкивающим, но явно был поддёрнут дымкой интереса, забавы и ребяческого озорства. Он посмотрел на брата, который шёл рядом, выровняв плечи и приподняв подбородок, и выглядел совершенно спокойно. Старший брат внимательно слушал то, что рассказывал их отец: каким остров был раньше, чем здесь занимаются люди, какой рельеф у этого острова, да и какой-то ещё совершенно неинтересный поток информации, который вряд ли бы когда-нибудь понадобился братьям Лань. Взгляд Лань Ванцзи зацепился за большую двухэтажную постройку, двери которой были раскрыты нараспашку, а изнутри доносились громкие голоса, смех, звон и ещё что-то непонятное, чего раньше мужчина никогда не слышал. Он кинул быстрый взгляд на ушедших вперёд родственников и решил, что в любом случае не сможет потерять из виду две благородные фигуры в белоснежных одеяниях, так как они слишком сильно выделялись из толпы, поэтому сделал уверенный шаг в сторону этого здания, который в человеческом мире называется постоялый двор. Резкий неприятный запах ударил в ноздри Лань Ванцзи, заставив того неприятно сощуриться. Желание закрыть нос, который после обряда неожиданно стал таким чувствительным, белым рукавом своей одежды, забилось в мыслях Лань Чжаня, но совершить подобное действие не позволило воспитание. Он сделал ещё несколько шагов и оказался в центре помещения, в котором было мрачно, так как свет был приглушен для поддержания домашней атмосферы, а ещё было жарко, потому что, видимо, рядом находилась кухня, где непрерывно велась готовка. Вокруг множества столов сидели кучки людей. Не соблюдая тишину за приёмом пищи (это Лань Ванцзи шокировало ещё больше), они не прекращали смеяться, перекрикивая друг друга. Из их рта вырывались нецензурные и похабные слова, заставляя Лань Ванцзи почувствовать отвращение к этому месту. Юная девушка, заметив застывшую фигуру в центре первого этажа, быстро подбежала к нему, желая спросить молодого господина о его предпочтениях, но Лань Ванцзи больше не мог находиться здесь, поэтому незамедлительно развернулся и быстро зашагал к выходу. Первый вдох чистого воздуха он сделал даже слишком громко. — Убожество, — тихо проговорил он себе под нос и завернул в первый попавшийся проулок, желая поскорее уйти с шумной торговой улицы. Приходилось смотреть под ноги, чтобы случайно не наступить на осколки глиняной посуды, какой-то мусор, рыбью чешую. Лань Ванцзи поймал себя на мысли, что его брови уже устали хмуриться, поэтому вскоре к желанию найти тихое место прибавилось ещё и чистое. Шум толпы постепенно отдалился, а после и вовсе затих. Лань Ванцзи ушел действительно далеко. Но в какой стороне было море он знал, поэтому потерять дорогу к дому для него являлось затруднительным. Мужчина поднял голову и огляделся по сторонам: неширокая и чуть извилистая улочка, по обе стороны которой стояли деревянные домики. Они не были огорожены забором и стояли в хаотичном порядке. Было сразу видно, что никто не планировал эти постройки. Просто кто-то когда-то воздвиг свой дом на свободной территории, чтобы тоже начать жизнь на этом острове. Тишина и спокойствие этого места Лань Ванцзи понравилась. Он впервые почувствовал, как расслабляются плечи, как пальцы больше не сжимаются в кулаки. Выбрав наугад направление, он пошёл вдоль деревянных домов, с интересом разглядывая фасады. — Тебе слова не давали! — громкий хлопок и женский визг. Лань Ванцзи моментально повернул голову в сторону неожиданного резкого и громкого крика и увидел, как с крыльца одного дома упала стройная хрупкая женщина, прижимая ладонь к своему лицу, а на ступеньках стоял мужчина и смотрел на неё сверху вниз. Его одежда была тёмно-зелёного цвета, слегка порвана, полностью помята и в пятнах. На лице была щетина, короткие волосы на голове взъерошены и грязны. Белки его глаз покрывали красные нити полопавшихся сосудов, а взгляд казался жестоким, убивающим. Он смотрел на хрупкую женщину, чью аккуратную ранее причёску видимо очень сильно растрепали грубыми действиями. Из её глаз текли слёзы, и она пугливо пыталась отползи подальше от разгневанного мужа. — В... в сем-м-мье нет-т-т ден-н-нег, — заикаясь прошептала она. — Ты бол-льше не вых-х-ход-дишь в мор-ре. — Если тебе так нужны деньги, то садись сама в лодку и плыви ловить свою рыбу! — едко выплюнул он, презренно глядя на свою жену. — Рыбу, что мы берём у русалок, покупают лучше, чем ту, которую мы вылавливаем сами! Сидеть днями в открытом море, чтобы заработать всего несколько монет, стало меня злить. Я больше не хочу заниматься этим. — Но ты больше ничего не умеешь! — неожиданно резко крикнула она, как будто минуту назад и не заикалась. Глаза мужчины округлились, а кожа на кулаках стала почти белой от силы, с которой он сжимал пальцы. — Да как ты… — он сделал шаг в её сторону. — Нет! Папа! Не трогай маму! — перед лежавшей на земле женщиной возникла выбежавшая из дома девочка. Она вытянула свои маленькие ручки в разные стороны, закрывая собой мать. Но весь здравый рассудок мужчины застлали ненависть и злоба. Отрицательные эмоции, которые он получил из-за неудавшейся работы, он невольно решил выплеснуть на свою семью, поэтому через секунду тяжёлый мужской кулак замахнулся с целью отшвырнуть собственную дочь подальше, а после оставить несколько сильных ударов на теле жены. Но эту ладонь с лёгкостью остановил Лань Ванцзи, который больше не мог просто стоять и наблюдать. Взгляд золотых глаз был горящим, испепеляющим, всепоглощающим и яростным. Забурлившая в его жилах кровь заставляла сердце биться где-то в глотке. Его воспитывали так: защищай слабых, помогай нуждающимся, уважай старших, почитай правила. Лань Ванцзи не мог поступить иначе, поэтому остановил этот замах, а сейчас сжимал чужую руку так сильно, что кости могли сломаться под этим напором. Мужчина громко закричал от боли, попытался выдернуть свою руку. Лань Ванцзи противиться не стал. Он отшвырнул её от себя, заставляя мужчину пошатнуться и отойти на пару шагов, прижимая пострадавшую руку к груди и лелея её так, будто она была его ребёнком. Лань Ванцзи развернулся и протянул руку сидевшей на земле женщине. Та удивлённо хлопала ресницами, не до конца понимая, что именно сейчас произошло, но её ребёнок был цел, а на остальное было всё равно. — Спасибо, — тихо прошептала она, схватившись за руку и поднявшись. — Спасибо вам. Лань Ванцзи кивнул и перевёл взгляд на маленькую девочку, которая теперь, схватившись за полы серых одежд матери, прижималась к её ноге и пряталась от незнакомца в белоснежных одеяниях. Отойдя от первого шока, мужчина зло зыркнул на Лань Чжаня. Не мог простить ему подобного унижения, поэтому вскоре замахнулся ещё один раз, нападая со спины. Но Лань Ванцзи повернулся, встречая его атаку, и посмотрел прямо в глаза. Он смотрел с презрением, с отвращением, с ненавистью и брезгливостью. Лань Ванцзи легко увернулся и сделал выпад вперёд, ударяя ладонью прямо в грудь мужчины, выбивая у него из лёгких воздух и заставив того упасть на землю. — Он проснётся через несколько часов, — безразличным тоном проговорил Лань Ванцзи прежде, чем мог бы услышать испуганные женские возгласы. Мужчина снова повернулся, посмотрев на них. В ясных женских глазах была огромная молчаливая благодарность. Лань Ванцзи опустил взгляд на девочку, которая стала ещё более пугливо смотреть на него, и золото его глаз смягчилось. — Ты смелая, — сказал он, обращаясь к ней. — Молодец. Он развернулся и возобновил свой путь вдоль улицы. Но побыть в спокойствии хотя бы десять минут ему не позволил вновь послышавшийся откуда-то странный звук. Детский смех доносился со стороны густо растущих деревьев. Лань Ванцзи бы не обратил на это внимание, прошёл мимо и больше никогда не вспомнил об этом, если бы между весёлым детским смехом и гомоном не расслышал тихий плач. Лань Ванцзи не мог пройти мимо. Не мог. Он осторожно приблизился к деревьям и выглянул из-за толстого ствола. Компания из пятерых детей в возрасте от семи и, может быть, до тринадцати человеческих лет окружили одного маленького мальчика, который в свою очередь крепко обнимал за шею лохматого пса. — Прикасаясь к такому убожеству — ты сам становишься убожеством! — громкий смех. Лань Ванцзи нахмурился. — Его нельзя трогать руками! Только палками! Ахахахах! Все пятеро одновременно начали тыкать в маленькое тело мальчика палками. Тот принимал каждый удар, старался громко не плакать и внимательно следил за тем, чтобы ни одна палка не коснулась собаки. — Она ранена! — всхлипнув громко крикнул мальчик. — Перестаньте! — Она хромая! Она всегда такая! Ты зря её защищаешь! Ахахахх! Лань Ванцзи вышел из-за дерева и сделал шаг в сторону этой компании. Кто-то заметил его, легонько ударил в плечо второго, кивнув на мужчину головой, а после его заметили уже все. Со скоростью взмаха русалочьего хвоста они разбежались в разные стороны, испугавшись взрослого. Вся деланная храбрость и дерзость мгновенно улетучились. Они понимали, что им нечего было бы возразить, скажи Лань Ванцзи хоть что-нибудь. Мужчина мельком осмотрел поранившегося мальчика, а после и грязного серого пса. Тонкие брови в который раз за несколько часов съехались к переносице, заставляя кожу собраться в складочки. Дальше его взгляд медленно заскользил по травам, что росли у корней деревьев, а в голове он мысленно переворачивал сотню страниц книжек о медицине, пытаясь найти что-то похожее. Нашёл. Лань Ванцзи не был бы Лань Ванцзи, если бы не нашёл. Он подошёл к одному дереву, аккуратно вытащил вместе с корнем какой-то стебелёк с раскидистыми листочками и протянул мальчику. — Это поможет, — и тут же подумал, что лаконичность высказываний здесь не будет к месту. — Ты должен растереть эти листья. Можно между камнями. Полученную смесь наложи на свои и его раны. Это поможет. Светловолосый мальчик дрожащей рукой принял растение и медленно кивнул. Казалось, он ещё не понял, что обижающей толпы больше нет, что на тело больше не обрушиваются удары, что вокруг сейчас есть только один Лань Ванцзи, который любезно предлагает ему помощь. И только когда мужчина направился к выходу из этого леса, мальчик спохватился, низко кланяясь, ударяясь лбом о сухую землю, и прокричал отчётливое «спасибо». Лань Ванцзи не нашёл что ответить, лишь слегка кивнул и выдавил из себя тихое «мгм», а после вернулся на дорогу, желая поскорее вернуться на ту кишащую толпой улицу, чтобы найти брата и отца. Мужчина вскоре нашёл ещё один похожий переулок, который, по логике вещей, должен был как раз привести его на главную торговую улицу. Осмотревшись по сторонам, он сделал уверенный шаг, надеясь, что больше ничего подобного с ним не произойдёт. Всё это было уже слишком для него. Просто слишком. Лань Ванцзи шёл, пачкая подол белых одеяний в дорожной пыли. Поднимать и придерживать его он всё равно бы не стал, потому что не ходят так люди благородных кровей. И одежда ему вообще не нравилась. Она… создавала неприятное ощущение трения и шероховатости. Она постоянно за что-то цеплялась, а сейчас уже перестала выглядеть красивой, потому что к низу зацепились ошмётки грязи. Лань Ванцзи хотел уже поскорее скинуть эти одеяния, вернувшись в море. Прямая узкая дорожка в проулке закончилась. Появился в проулке поворот. Это был единственный путь, куда сейчас мог пойти Лань Ванцзи, поэтому он даже не задумываясь завернул за угол и наткнулся взглядом на нелицеприятную картину. Лань Ванцзи не был уверен, что в нём способно поместиться ещё больше отвращения к суше, но увидев полуобнажённую, стервозно улыбающуюся и закатывающую глаза неприглядную женщину, к которой быстро и яростно, блуждая руками по телу, закрадываясь под одежду, поднимая женскую ногу на свою талию, приставал мужчина, он уже не мог назвать это чувство отвращением. Это была ненависть. Чёрные женские глаза через несколько долгих секунд наконец-то заметили застывшую фигуру. Улыбка на её губах стала ещё шире, обнажая пожелтевшие зубы; прищур её глаз стал лукавым и ехидным. Она, обнимая мужчину за шею и прижимая его голову к своей пышной груди, смотря прямо в глаза Лань Ванцзи, хрипло и с придыханием выдавила из себя саркастический и едкий вопрос: — Желаешь… присоединиться? Ахахах! Твой взгляд хороший, мне нравится. Я не буду против продолжить с тобой! Лань Ванцзи поморщился. Правда поморщился. Его лицо впервые за всю жизнь скривилось в подобной, выражающей высшую степень отвращения, гримасе. Его вмешательство в эту ситуацию не требовалось. Он быстро прошагал мимо них, концентрируя в ногах, наверное, даже больше духовной силы чем нужно, ощутив при этом лёгкую боль и покалывание в мышцах. — Убожество, — прошипел он, а в спину услышал лишь женский заливистый смех. Перед глазами было мутно, картинка плавала из стороны в сторону. Кипящий спектр новых эмоций, чувств, ощущений и впечатлений выбивал его из привычной колеи. Всё закрутилось и завертелось. Главная улица, на которую он наконец-то попал, пройдя по узкому переулку ещё чуть больше сотни шагов, вновь обрушила на него свой шум, гул, звон, гомон, крики, говор, смех и лязг. Лань Ванцзи почувствовал, что его сейчас стошнит. Удержался. Проглотил подкатившийся к горлу комок. На несколько секунд закрыл глаза и задержал дыхание, стараясь очистить разум от всего лишнего. Медитация. Нужно было сконцентрироваться на чём-то кроме суши. Лань Ванцзи вспомнил игру на гуцине. Под длинными рукавами белых одежд не было видно, как он несколько раз шевельнул пальцами, представляя под ними натянутые струны. Стало легче. Намного легче. Глаза открывать не хотелось, но надо. Надо найти отца и брата. Поиски заняли около двадцати минут. Лань Чжань искренне удивился, что за это длительное время с ним больше ничего не произошло. Неужели надо было просто не сходить с главной улицы? Лань Шилонгвей и Лань Сичэнь обнаружились недалеко от входа в город. Они сидели за противоположными сторонами стола, перед ними стояли тарелки с человеческой едой и чашки с крепким чаем. Они о чём-то разговаривали. Лань Шилонгвей, наверное, всё ещё не мог наговориться с сыном, внутренне радуясь неформальной обстановке и отсутствию короны на голове. Лань Сичэнь внимательно слушал. Он был хорошим слушателем. Легко улыбаясь, поддерживая диалог какими-то фразами. Лань Сичэнь всегда был более открытым и общительным, нежели Лань Ванцзи. Старший брат первым заметил подходящую фигуру, так как отец сидел к Ванцзи спиной. На лице Лань Сичэня появилось спокойное выражение лица. С братом ничего не случилось. Он живой, не потерялся. Но тут же заметил во младшем брате изменения. Плечи слишком напряжены, взгляд слишком серьёзный и недобрый, а мысли явно были не здесь, не сосредоточены ни на отце, ни на брате, ни на окружении в целом. Увидев чуть нахмурившегося Лань Сичэня, Лань Шилонгвей обернулся через плечо и взглядом просканировал приближающегося сына. Несколько маленьких листиков в волосах, пояс одежд немного съехал, а низ был грязным. Мужчина невольно напрягся, встретившись взглядом со стеклянными тёмно-золотыми глазами сына. — Отец, — коротко и вкрадчиво. — Я возвращаюсь в море. Он сделал лёгкий поклон головы и сразу же развернулся, так и не дождавшись ответа. Просто ушёл. Быстро. Почти срываясь на бег, но стараясь продолжать вести себя сдержанно и прилично. Вход в город. Равнина. Пологий склон. Каменистая почва. Песчаный берег. Лань Ванцзи безжалостно откинул красивые и, наверное, очень дорогие белоснежные ткани в сторону и обнажённым ступил наконец-то в прохладное море. Кажется, кожа зашипела от перегрева. Кажется, появилось лёгкое головокружение от контраста температур. Думал и немного боялся, что моментально появится хвост и придётся ползти на руках, но времени хватило для того, чтобы уйти в воду по грудь. Хотя… он бы и на руках пополз. Мгновенно погрузился в воду, сделал первый глубокий вдох и почувствовал облегчение. Волосы намокли и больше не казались такими тяжёлыми. Ног нет, поэтому ничего не кололось под ступнями. Несколько быстрых, немного резких взмахов золото-красным хвостом (полностью перенял гены отца и матери). Поправил золотой обруч на лбу, бряцнул браслетами и ожерельем. А после… лишь чувство свободы.***
Пока на морском дне выросло и окрепло одно поколение, на суше уже сменилось несколько. За сотню с лишним лет люди, живущие на острове, привыкли к существованию русалок и не считали это чем-то особенным. Рыбаки перестали слишком часто выходить в море, потому что рыбы было достаточно, а город перестал в бешеном темпе обрастать новыми домами приезжих людей. Всё вернулось на круги своя. Дочь местного главы всегда любила прогуляться вдоль тихого берега, после забраться на массивные камни, пройти по ним за угол острова и сидеть в одиночестве, слушая лишь шум волн. Тянь Фучжэнь была красивой юной девушкой, на которую мужчины всегда смотрели с обожанием. В родительский дом поступило так много просьб на смотрины, но, знакомившись с женихом поближе, она понимала, что он ей мгновенно наскучил. Так она отказала многим богатым торговцам и обычным рыбакам. Поняв, что человеческие мужчины ей уже не нравятся, она решила попробовать влюбиться в прекрасного русала. И сейчас, сидя на мокром от морских волн камне, она ждала того, с кем общалась последние полгода. — Тянь Фучжэнь, — мягкий мужской голос послышался поблизости. Девушка открыла глаза и увидела вынырнувшего из воды молодого русала. — Лань Цайхэ, — она нежно улыбнулась и подалась вперёд, оставляя на влажных губах короткий приветственный поцелуй. — Ты заставил меня ждать. — Прости, — он смущённо улыбнулся. — Я готовил для тебя подарок. Он вытащил из воды вторую руку и разжал ладонь, показывая девушке тоненькое колечко из белого нефрита. Тянь Фучжэнь широко улыбнулась, прикрывая ладонями свои краснеющие щёки. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — тихо проговорил русал, перехватывая одну девичью руку и надевая на изящный пальчик колечко. — Я безумно счастлива, Лань Цайхэ! Но как же так? Я же не русалка, я не смогу быть тебе хорошей женой. — Тянь Фучжэнь, ты сможешь стать русалкой, — он прижал её руку к своим губам, оставляя поцелуи на костяшках пальцев. — Так же как и мы, русалки, можем выходить на берег, обменивая свои хвосты на ноги, так и вы, люди, сможете жить в море много лет. — Много лет? — удивлённо переспросила девушка. — Да, — кивок головой и счастливая улыбка. — Кровь русалок может позволить это. — Кровь? — она чуть нахмурилась, но в ответ мужчина рассмеялся. — Не бойся, это совершенно не страшно, — он поднялся на руках, упираясь в камень, чтобы оставить на розоватых губах девушки короткий поцелуй. — Прошу, если ты согласна, приходи сюда через неделю в это же время. Мне нужно идти, потому что сегодня я стою на страже тронного зала. Девушка не успела ему ничего ответить, как послышался всплеск, что совсем немного отличался от остального морского шума, и она осталась в этом месте одна. Удивление спало лишь через несколько минут. Она посмотрела на свою руку, один палец на которой теперь был окольцован белым гладким ободком с маленьким красным камушком, который она заметила только сейчас. Произнесённые русалом слова долго не доходили до неё, а после она сорвалась с места, перепрыгивая острые камни один за другим, и перешла на бег, стараясь как можно скорее достигнуть дома. Она распахнула дверь, широко улыбаясь. В её глазах стояли счастливые слёзы. Девушка увидела отца, сидящего за столом, и сразу решила поделиться прекрасной новостью. — Папа! Меня только что русал позвал в жёны! — Тянь Фучжэнь в несколько шагов преодолела расстояние между ними и положила свою руку с кольцом прямо на стол, чтобы отец смог получше разглядеть. Мужчина поперхнулся чаем, что пил до этого. Он посмотрел сначала на её руку, а после и на лицо своей дочери. — Ты думаешь о том, что говоришь? — вскрикнул он, с шумом ставя чашку на стол так, что через края выплеснулся горячий напиток, обжигая кожу мужчины и заставляя того шикнуть от боли. — Мы отказали стольким порядочным людям, а сейчас ты говоришь о какой-то русалке? Немедленно выброси эти мысли из головы и лучше подумай, кого пригласить на следующие смотрины, — он швырнул на стол пачку писем с предложениями. — Я не буду никого выбирать! — возмущённым криком ответила она. — Мне нравится только он! — Ты не русалка, Тянь Фучжэнь! Русалки живут тысячи лет! Ты для него не больше, чем обычное развлечение! — Я смогу стать русалкой! Лань Цайхэ сказал, что кровь русалок даёт долголетие, поэтому я не обычное развлечение! Я выйду замуж за русала и буду счастлива в браке! — она развернулась и хотела уйти к себе в комнату, но неожиданно мужская рука перехватила её за предплечье и с силой дёрнула на себя, заставляя развернуться обратно. — Что ты сказала? — уже более спокойным голосом спросил мужчина. Девушка нахмурилась, но повторила: — Он сказал, что я смогу стать русалкой, что его кровь даст мне годы жизни и возможность существовать под водой. — Кровь русалки… — задумчиво потянул мужчина. — Всё может сложиться лучшим образом для людей, если мы сможем добыть хотя бы немножко крови русалок. На мужском щетинистом лице появилась недобрая широкая улыбка. В глазах блеснул яркий огонёк, и дочь даже на мгновение испугалась вида своего собственного отца. — Нет, папа, — шокировано выдохнула девушка, качая головой, не веря, что её отец мог произнести такие слова. — Ты не можешь. — Мне нужно посоветоваться с другими, — мужчина оттолкнул свою дочь и быстро вышел из дома, направившись лишь в одном ему известном направлении.