День 1, продолжение
Квай-Гон запер дверь кабинета изнутри и выругался. Он терпеть не мог детей независимо от того, к какой возрастной категории они относились. На его взгляд, если живое существо является твоим отпрыском, не имеет значения, год ему, десять или двадцать – это все равно гарантия полной задницы, назойливая проблема и пустая трата времени. Не говоря уже о расходах, бессонных ночах, взаимном непонимании, непослушании и прочих «прелестях». Поэтому в свои почти шестьдесят Квай-Гон всегда был рад, что не совершил столь катастрофической ошибки и не заимел ни одного ребенка. И вот теперь получит сразу троих. Неродных и временно, но все же. Он не обольщался насчет дела, так нежданно свалившегося на голову. Когда одному детективу отдают расследование, в котором целая служба за два месяца не сделала ни одной подвижки, – это не поощрение. И приятный бонус в виде полета на Альдераан уже не выглядит таким приятным. Квай-Гон вовсе не горел желанием сдохнуть на работе лет в сто – скорее это было чувство глубочайшего противоречия. Чем сильнее начальство грезило желанием спровадить его на заслуженную по стажу пенсию, тем упорнее он сопротивлялся. И тем хуже становились его отношения с Винду, который жаждал от него избавиться, причем в долговременной перспективе. В этом свете дело шести самоубийц на одной из самых просвещенных планет было для шефа чрезвычайно выгодным. Если Джинн его провалит (вероятность чего составляла процентов так девяносто девять), это будет грандиозный грохот, после которого его выпнут из полиции с позором и минимальной компенсацией на радость практически всем коллегам. Если же случится невероятное, и он преуспеет, его поздравят, не преминув отметить «старую гвардию», «испытанные методы работы» и «колоссальный опыт», и, вероятнее всего, принудительно спишут преподавать какую-нибудь хрень курсантам. Ни первое, ни второе Квай-Гона не прельщало, но отказаться от дела означало бы расписаться в профнепригодности заранее. Ладно, к чертям. Какой только бред он не расследовал за столько лет – справится как-нибудь и с этим. Главное, чтобы его новоиспеченные «дети» не оказались чересчур тупыми, а то знает он, каких идиотов в последние годы набирали на полицейские курсы.День 2
Мысль, что как-то все идет не совсем по плану, посетила Квай-Гона катастрофически поздно. Рабочий день после новости о назначении прошел скомкано, зато последующий вечер – практически незаметно. Ему прислали билет, адрес съемных апартаментов на планете для «семьи» и полную информацию по всем погибшим, за которой Квай-Гон просидел до полночи. От Мейса не было ни звука, и стоило бы заподозрить неладное еще тогда… А не на следующее утро, уже сидя в четырехместной каюте за десять минут до отправления транспортного корабля рейсом Корусант–Альдера. Не то чтобы Квай-Гон отличался даром предчувствия: он во всю эту психологически-религиозную чушь не верил. Да и выглядели трое прикомандированных ему стражей порядка весьма прилично. И все же что-то неуловимое орало внутри черепной коробки благим матом. – Всем доброе утро, – Квай-Гон закинул сумку на полку, опустился в кресло и вытянул ноги. Стоило хотя бы для приличия побыть приветливым с теми, кто – он не сомневался, глядя на лица – тоже был далек от восторга от их встречи. «Конечно, – мелькнуло отголоском недовольства в мыслях. – Моя дурная слава вышла далеко за пределы одного полицейского участка». Квай-Гон прекрасно знал, что его имя служило для студентов Полицейской академии отличным примером того, «как не надо поступать, если вы не хотите получать по два выговора в неделю». – Доброе утро, детектив. Худой и бледный юноша, затянутый – нет, ну вы только подумайте! – в черную форму курсанта, сделал было движение подняться, передумал и оказался единственным, кто отозвался. Квай-Гон задумчиво оглядел его от кончиков золотистых волос до тяжелых шнурованных ботинок: – Вам сказали, что это работа под прикрытием, не так ли? – Да, детектив. – И вам сказали так же, что вы будете изображать студентов Университета Альдераана? – Да, детектив, – его тихий голос стал еще тише, и Квай-Гон поморщился. Вот же блин, две минуты, а этот «ребенок» его уже раздражал. – Тогда какого, позволь узнать, хрена ты вырядился в форму?! Юноша поджал губы и рассерженный окрик старшего по положению и званию проигнорировал. – Это не риторический вопрос, курсант. Я риторические вопросы вообще не задаю, запомните это на будущее, – Джинн кивком указал на багажную полку: – Надеюсь, у тебя в сумке есть еще что-то кроме парадки, так что к Альдераану чтобы выглядел нормально, ясно? – Да, детектив. – Отлично. И раз уж ты у нас оказался самым разговорчивым, с тебя и начнем: имя, возраст и специальность по текущему заданию. Поскольку отчета о качественном составе оперативной команды от Мейса он так и не дождался, знакомиться с помощничками придется по старинке. А этот придурок тем временем все-таки встал по стойке смирно. – Энакин Скайуокер, девятнадцать лет, второй курс Полицейской академии Корусанта… Решением капитана Винду выбран к зачислению на второй курс инженерного факультета Университета Альдераана. Значит, это тщедушное чудо – инженер?.. – А как у тебя с механикой на самом деле? – Квай-Гон побарабанил пальцами по подлокотнику. Он, конечно, понимал, что гениев категории учебного заведения Альдеры среди этих троих не найдется, но разницу в уровне интеллекта хотелось бы представлять заранее. Ну, чтобы успеть смириться за часы перелета. – Отлично, детектив: чиню все, что движется… – Скайуокер мгновенно подобрался. Однако договорить ему не дали. – Все, что движется, обычно починки не требует, умник. Квай-Гон с некоторым удивлением понял, что оборвал энтузиаста не он сам, а потому был просто вынужден обратить внимание на второго «ребенка». Он был однозначно старше Скайуокера, хотя намного ли, Джинн с первого взгляда сказать затруднялся: может, на год, может, на все пять. Светлые глаза и черты лица, чем-то схожие с чертами инженера, зарождали смутные подозрения насчет кровного родства. Правда, на этом все сходство пока заканчивалось: парень, развалившийся полулежа в кресле напротив детектива, носил кожаную куртку и гражданские шмотки и широко улыбался, и корабельные лампы подсвечивали длинные патлы всеми оттенками рыжины. Если Скайуокер производил впечатление зашуганного болезненного мальчика, этот был скорее светлым искрящимся ангелом. – Вы братья? – Неа… – Да упаси боги! – Скайуокер, растеряв всю робость, замотал головой так сильно, что Квай-Гон успел испугаться, и на товарища по оружию посмотрел как-то… недобро. Оп-па. То ли ребята пересекались в Академии, то ли слегка опоздавший к сбору команды Джинн уже успел сегодня что-то пропустить. – Ладно. Тогда ты следующий. Вставать рыжий не-брат Энакина не стал. По существу, он даже не удосужился привести себя в сидячее положение – Оби-Ван Кеноби, двадцать пять лет. Решением капитана Винду выбран к зачислению на пятый курс медицинского факультета, – ни от Квай-Гона, ни от Скайуокера не укрылась насмешка в голосе парня, явно пародировавшего и формулировку, и тон коллеги. – И что у тебя по оказанию первой помощи и наложению швов? Джинн очень надеялся услышать в ответ хотя бы «удовлетворительно». Врачи – каста особая, а последний курс столь престижного заведения накладывал определенные обязательства, которым надо было соответствовать. К сожалению, исключить из списка эту специальность, в отличие от остальных, не представлялось возможным: из шести самоубийц двое были медиками, еще двое проходили дополнительные курсы там же незадолго до фатального шага с крыши. Квай-Гон вообще подозревал, что именно на медицинском факультете и стоило копать. В конце концов, жизнь и смерть всегда ходили рядом. – О, что касается первой помощи – в этом я мастер, – Кеноби ухмыльнулся и чуть резковатым движением ладони отвел падавшие на лоб волосы. – У меня богатый опыт. – Даже не буду спрашивать, где ты его получил. Двадцать пять, значит, да? Уже не курсант, а может, даже успел получить сержанта. Это хорошо. Человек с опытом полевой работы, пусть даже по выписке штрафов за превышение, всяко более собран, чем желторотый птенец. Квай-Гон почувствовал, что настроение слегка улучшилось даже несмотря на третьего члена команды. С кем детектив ладил в жизни хуже, чем с начальниками и детьми, так это с женщинами. Сочетание «женщина-ребенок» грозило стать для него небольшой личной катастрофой. Она сидела рядом со Скайуокером. Прямая спина и тонна презрения во взгляде, которую ничуть не скрашивало очаровательное лицо. Квай-Гон ничего не успел сказать. – Когда мы взлетим? – голос девушки был мягким и на удивление властным. Она как будто салаг строила, а не с детективом говорила. – Вылет задерживается, очевидно. – Мы должны были взлететь три минуты назад. – Это некритично. – Это неправильно. Смешок Кеноби был чересчур громким, но девушка не отводила глаз от Квай-Гона. Детектив пожал плечами: – Мостик тремя уровнями выше, можешь попытать счастья и предъявить претензии капитану. Но если тебя ссадят с корабля, я заступаться не буду. – Вас. – Меня? – Квай-Гон нахмурился. Он чего-то не понял, или?.. – К незнакомцам независимо от возраста следует обращаться в вежливой форме, – она поморщилась, словно была учительницей, в сотый раз объяснявшей правило нерадивому ученику. – Мы с вами еще не знакомы. Энакин втянул голову в плечи, Оби-Ван заржал. Джинн помимо воли ожег его недовольным взглядом, и будущий студент медицинского факультета Университета поднял ладони в примирительном жесте. – В таком случае я вас очень внимательно слушаю, – отчеканил Квай-Гон по словам. – Но говорить советую быстро, иначе вышвырну с корабля, пока мы не оторвались от земли. – Хам… – процедила девушка едва слышно. – Мое имя Падме Наберрие, восемнадцать лет. Первый курс исторического. Она закончила как раз в тот момент, когда короткий звук из динамика над дверью объявил об отрыве транспортника от посадочной площадки.