Большинство людей могут быть лишь проблеском в великой тьме времени. Но ты, Элен Аквилла, не искра, что быстро гаснет. Ты станешь факелом в ночи, если осмелишься гореть. («Факел в ночи», С. Тахир)
Кровавый Сорокопут
Моих ноздрей коснулся запах костра и жареного мяса, когда я попыталась открыть глаза. Виски кололо тупой болью, а где-то на затылке прощупывалась шишка, которая сейчас чувствовала под собой горячий песок. Память неторопливо воскрешала недавние события — я и Лидер шли по ущелью, когда он стал провоцировать меня фразами об Элиасе в сравнении с собой; затем, когда я хотела проучить его, мне послышался далекий вражеский шум, из-за чего пришлось жестом дать понять этому несносному человеку, чтобы он замолчал; а после… Его широкие ладони на мне, блуждающие по талии. Бледные, немного пухлые губы совсем рядом, напротив моих. Пасмурные глаза, в которых причудливыми фигурами застыли неясные эмоции и тень принятого решения. И — удар. После которого перед моими глазами была только тьма, а в голове — отключенное сознание. Вот подлец… Я заворочалась на месте, и, убедившись в том, что не связана, направила свой пока еще расфокусированный взор вперед, чуть приподняв ноющую голову. Лидер сидел совсем рядом; у его ног был разведен костер, на котором с шипением готовилась дичь. Он не заметил моего пробуждения, полностью погруженный в процесс обработки неглубоких царапин на предплечье. Пара капель крови скользнула по браслетам наручников, что остались на нем со времен побега из нашего лагеря. До меня медленно начала доходить суть произошедшего, когда я вспомнила его вопрос о караване и перевозимых наложницах. По мере того, как нить за нитью мои мысли складывались в единую картину, я ощущала стремительно нарастающую под рёбрами ярость. — Какого дьявола?.. — прошипела я, привстав на локтях, и Лидер, наконец, обратил на меня внимание. Он встрепенулся, оставив в стороне клочок ткани, которым промокал порезы, и с нескрываемым любопытством и весельем в глазах посмотрел на меня. — Я не разбираюсь в вашей валюте, но они готовы были предложить все золото, что у них было, увидев тебя, — он скривил губы в дерзкой усмешке, не сводя с меня глаз, а затем с уже знакомой провокацией в голосе добавил, — Однако мы не смогли договориться, и мне пришлось защищать себя и свой товар до последнего. Не помня себя от злости, я перевалилась на бок, встав на колени, и накинулась на Лидера. Между нами завязалась короткая борьба, где я старалась ударить его побольнее, игнорируя головокружение, но он все время умудрялся перехватывать мои руки. С каждой новой попыткой достать его, сквозь взмывший в воздух золотой песок слышались мои гневные и его шутливые восклицания: — Надо было обсудить этот абсурдный план со мной! — Как я уже сказал, ты бы не согласилась… — Ты выдал меня за девицу легкого поведения, за шлюху! — Мне нужно было как-то подобраться к каравану, чтобы оценить ситуацию, — Лидер в очередной раз схватил мои запястья и перевернул нас так, что я оказалась прижатой им. Не долго думая, я совершила довольно грязный для борьбы маневр, и несильно ударила его коленом в пах. Лидер тихо застонал от боли, крепче сдавив пальцами мои руки, и я, воспользовавшись моментом, смогла опрокинуть его тело так, что теперь оказалась сверху. Выдернув руки из его жесткого захвата, я принялась колотить его вполсилы кулаками в грудь. — Это, черт возьми, низко! Отойдя от дискомфорта, который я причинила ему своим ударом, Лидер развел руки в стороны и, приподняв брови, с интересом взглянул на меня, не обращая внимания на мои жалкие выпады по стальным мышцам: — Да, блять! Зато у нас есть две лошади, запасы еды на неделю вперед, карта и пара новехоньких кинжалов. Не говоря уже о палатке, дровах и дополнительных бурдюках с водой! Я остановила свои движения, упираясь ладонями в его грудь. Тяжело дыша, я впилась в его хладнокровное лицо рассерженным взглядом. Полученная информация, несмотря на негодование, всё же обрадовала меня, но я не торопилась показывать ликование своему ненормальному союзнику. — Что стало с работорговцами?! — Я их убил, — на его лице отразилось выражение «что за тупой вопрос?», и Лидер нетерпеливо дернул плечом, — Всех. — Всех? — с недоверием переспросила я, не торопясь слезать с него. Стараясь не обращать внимания на тлеющую внутри живота искру, которая была готова разгореться в пламя похлеще костра рядом из-за моего пикантного положения сверху, я тряхнула головой, скидывая мешающие выбившиеся пряди с глаз, — Скольких? — Семерых, — просто ответил Лидер и медленно положил руки под голову с самодовольным видом, скользя по моему возвышающемуся над ним телу чересчур откровенным взглядом. Он был похож сейчас на довольного кота, который принес убитую мышь и ждал похвалы. Желание продолжить борьбу неожиданно растворилось между нами, как запах поленьев в воздухе. Вместо него ощущалось легкое, приятное напряжение от воцарившегося молчания и созерцания друг друга. Мое тело охватили жар и оцепенение, и всё из-за этих его серых глаз, умело и нагло раздевающих меня. Я поспешила подняться с Лидера, который, кстати, вернул на свой торс то серое одеяние с короткими руками. Сейчас из-за нашего небольшого сражения на песке оно немного приподнялось под моими бедрами, что сжимали его бока, и обнажило косые мышцы живота. Окончательно встав с него, я резко отвернулась, надеясь скрыть замешательство и проступившую под маской краску на лице. Невдалеке в алых лучах заходившего за горизонт солнца умиротворенно паслись две лошади темной масти, полностью навьюченные провиантом. Лидер не солгал — он действительно добыл всё необходимое. Я перевела свой слегка растерянный взгляд на весело трещавший костер и ощутила тихое урчание в животе — мы же были почти сутки без нормальной пищи… Сзади послышался тихий шум и покашливание — Лидер поднялся с песка и сел, оперевшись локтями на колени. Пытаясь привести разлетевшиеся мысли в порядок, я всё же обернулась к нему и увидела приглашающий жест ладонью в сторону огня. — Держи, — спокойно проговорил он, когда я всё-таки пришла в себя и села напротив, и протянул мне кинжал, очевидно, забранный у торговцев, — Если претензий больше нет, то предлагаю поесть. Думаю, мясо готово. Прожаренные куски, которые мы нацепили на лезвия, выглядели настолько аппетитно, что я затолкала свое недовольство вперемешку со смущением куда подальше и вместе с Лидером принялась за еду. И я, и он периодически бросали друг на друга настороженные и внимательные взгляды сквозь огонь между нами, каждый думая о своем. Доев, я аккуратно облизала губы и тихо проговорила, сама от себя не ожидая: — Спасибо… Лидер на секунду замер, не глядя на меня, но после, продолжив есть, беззлобно ответил: — Не за что. Выдержав паузу, я решила про себя больше не развивать тему, где была наживкой для нападения на караван, потому что это было бессмысленно — что случилось, то случилось, и лишь позволила себе спросить, кивая на его предплечье: — Сильно ранен? — Пустяки, — беззаботно отмахнулся Лидер, выкидывая куда-то в сторону обглоданную кость. Потом он поднял на меня свои пронзительные глаза, выжидательно наблюдая. Я часто заморгала, вновь почувствовав себя неуютно, и пробормотала: — Где мы сейчас находимся? — Я двигался по карте в направлении ближайшего населенного пункта. По логике, твой гарнизон должен быть где-то рядом с ним — на бумаге торговцев крепость не обозначена, — ответил Лидер, не сводя с меня взгляда. — Да, это секретный объект… На их картах его и не будет, — зачем-то тихо подтвердила я, хотя для него это было уже очевидно, — Я могу взглянуть на пергамент? В серых зрачках плясало отражение языков пламени, и чем дольше я смотрела в них, тем сильнее понимала, что падаю в бездну неведомых доселе ощущений. Что-то, бывшее до этого между нами, треснуло и сломалось. Исчезло, оставив за собой пустоту, которую хотелось заполнить близостью и откровением. Мы оба понимали, что возникший магнетизм друг к другу не преодолеть и не побороть. Ни Элиас, о котором я, кстати, перестала постоянно думать (не считая тех моментов вынужденных обсуждений), стоило мне оказаться в союзе с прибывшим из другого мира чужаком; никто другой не вызывал по телу столько мурашек одним только взглядом так, как это делал сейчас Лидер. — Можешь, — он провел кончиком языка по своей нижней губе, отчего я на мгновение забыла, как дышать, — После того, как ты закончишь то, что хотела сделать. Я непонимающе вскинула брови, благодаря судьбу за то, что ношу маску, которая заботливо скрывала часть моих эмоций. — О чем ты? — Ты знаешь, о чем, — хрипло проговорил Лидер, плавно передвинувшись ко мне ближе. А я не смогла отпрянуть от него… Не захотела. Он почувствовал тогда в ущелье. Ощутил мое желание прикоснуться к нему, поцеловать его. Мне показалось, что этой своей последней фразой он застал меня за чем-то неприличным, словно окончательно сорвал покровы и оголил кожу. Выпотрошил мою душу. Я понимала, что не смогу сейчас опять скрыть от него свои чувства и мысли, хотя мне это удавалось до последних событий, и как же не хотелось сдаваться без боя, который, я, как полководец, знала, в этой ситуации был бесполезен. Потянувшись к нему, я, не владея собой, оставила между нами пару миллиметров, почти касаясь своим ртом уголка его приоткрытых губ, и прошептала: — Знаю. Но ты хочешь этого не меньше. Думаешь, я не заметила, как ты пялился на меня в пещере, нарушив обещание? Я с трудом сдержала торжествующие нотки в голосе, глазами остановившись на чуть нахмурившихся мужских бровях. Каким бы он ни был инициативным, независимым лидером, считающим себя умнее и дальновиднее других, дело он имел с Кровавым Сорокопутом. Но я не успела насладиться своим триумфом, продлившимся несколько жалких секунд, как тут же оказалась уложенной на смятое от противоборства ранее расстеленное одеяло. Его губы моментально нашли мои, а горячий язык настойчиво ворвался внутрь, раздвигая их. Лидер лег сбоку, не наваливаясь в этот раз на меня сверху, и лишь пальцами властно впился в мою шею, лаская во время этого дикого поцелуя кожу над сонной артерией. Со стороны могло показаться, что он хотел придушить меня, но он только направлял рукой мою голову в том ритме, который был нужен ему. — Ты права, — он оторвался от терзания моего рта на миг, вбирая в себя мое сбитое дыхание. Его глаза, похожие на расплавленную серрийскую сталь, метались по моему взволнованному от поцелуя лицу, — Но я ведь, в отличие от некоторых, не скрываю, что хочу. Или тебе напомнить мои последние слова, чтобы ты ещё раз убедилась в этом? Я была не в силах оторвать свой взгляд от его, который поглощал меня полностью. По венам внутри била мелкая дрожь наслаждения, и мне никогда в жизни не хотелось так сильно ощутить чей-то поцелуй снова. — Напомни… — с вызовом выдохнула я, чувствуя, как подскакивает пульс. Хотя в этом не было нужды — память услужливо впечатала его фразу навсегда в подкорку. Лидер лукаво усмехнулся, понимая, что я лгу и всё помню, и, касаясь губами моей щеки, спрятанной под серебром, добрался до уха. Принимая правила игры… — Что ж… Повторюсь — я бы на месте твоего сбежавшего дружка трахал бы тебя до изнеможения, не выпуская из спальни сутками. На этих словах, чертовски грубых, непозволительно прекрасных словах, которые, как в тот первый раз, горячей волной ударили по моему телу и сознанию, он прикусил мочку, вызвав у меня судорожный вздох, и затем вновь неистово впился в мои губы. Его пальцы надавили на щеки, призывая мой рот еще больше раскрыться ему навстречу, а влажный язык с яростной страстью стал исследовать его внутри. Боги, что же он делал со мной… Я же смело запустила свои пальцы в его темно-русые, немного жесткие волосы на затылке, оттягивая пряди назад, чем спровоцировала тихое рычание Лидера в нашем поцелуе. Мне нужно было остановиться, прекратить эти ласки, которые могли завести нас очень далеко, к непоправимому, но мне так не хотелось этого делать — я желала подольше чувствовать шершавую, горячую кожу его губ на своих. Лидер словно тоже знал, что стоит нам на мгновение оторваться друг от друга, как уже ничего нельзя будет продолжить, и поэтому только сильнее укусил мою нижнюю губу, тут же дерзко облизав это место. Воздуха так сильно не хватало в лёгких, но никто из нас не решался разорвать мучительно-сладкое сплетение языков. — Сними, блять, эту чертову маску… — в какой-то момент пылко прошептал в мой рот Лидер, лаская подушечками пальцев серебро на щеке, и вдруг эта фраза настолько сильно отрезвила меня, что я вздрогнула и резко отстранилась от него, прекращая поцелуй. Вскочив на ноги, я стремительно отступила на пару шагов, всё еще тяжело дыша и чувствуя его вкус на своих губах. Мое нутро истошно кричало, призывая вернуться в его объятия, но я не могла. Прижав руки к вздымающейся груди, я с исказившимся от раздирающих меня надвое чувств лицом взглянула на застывшего Лидера, так и оставшегося полулежать на своем месте. — Эй, — осторожно позвал он, не понимая произошедшего, — Что-то не так? Я быстро закивала, поджимая припухшие губы, и часто заморгала, из последних сил не давая слезам навернуться на глаза. На меня нахлынули воспоминания из разных отрезков моей жизни, но все связанные единой мыслью — на моей судьбе написано быть Маской, быть солдатом, я служу своей Империи и своему народу. Я — чертов Кровавый Сорокопут, не имеющий права и возможности любить, получая любовь взамен. И мне захотелось застонать от бессилия… — Я не могу… Моя клятва Империи… Слова никак не хотели складываться в полноценное объяснение. Лидер поднялся со своего места, нахмуренно озирая меня, но не торопясь сокращать расстояние. А я, заламывая руки и чувствуя себя какой-то нашкодившей девчонкой, пыталась продолжить дрожащим голосом: — Меня должно волновать только благополучие моей Империи. Я — Кровавый Сорокопут. И я не могу… Не могу позволить себе подобное. Не могу связать себя узами с кем-то, кроме Империи. Она и мой народ, меченосцы — превыше всего. После моих бескомпромиссных слов на лицо Лидера будто набежали тучи. В его голосе сквозил холодный, пронизывающий ветер: — Я вроде и не собирался звать тебя замуж, если ты об этих узах. Мое дыхание остановилось, а тело непроизвольно вытянулось струной, чувствуя, как его фраза задела мою гордость. И если буквально на мгновение я подумала, что мне стоило бы разъяснить свои слова корректнее, ведь мы явно не поняли друг друга, то потом я тут же переменила решение, вглядываясь в непроницаемое лицо человека, минуту назад с желанием сминавшего мои губы своими. — Значит, тем более ты обратился не по адресу, — я почувствовала затапливающую рот горечь от собственных слов, сказанных ледяным тоном. Лидер слегка отшатнулся от моих интонаций, продолжая буравить меня тяжелым взглядом, — Мне жаль, что я дала тебе повод думать иначе. В крепости будет полно шлюх на любой вкус и цвет, которые удовлетворят твои потребности. Не знаю зачем, но я отвернулась, едва чеканящим тоном, с плохо скрываемой болью в голосе, договорила это. Сделав шаг в сторону мирно бредущих недалеко лошадей, я получила в спину, как удар, сказанные с надрывом и нежеланием сдаваться следующие слова: — Ты хоть когда-нибудь пробовала быть свободной? Не думать ни о чем и наслаждаться жизнью?! Свободной? Я ничего не знаю о свободе. С малых лет меня учили только убивать и подчиняться. Сначала Коменданту в Блэклифе, затем — Императору. И никогда не ставить под сомнение величие Империи. Только встретив Лидера, этого жестокого мужчину, чье настоящее имя для меня, как и половина его прожитой в том мире жизни, было тайной; в чьих глазах плескалась ртуть, а в чертах лица застыло высокомерие и непоколебимость; чьи действия вызывали во мне трепет, легкий страх и возбуждение — я ощутила, как становлюсь живой, цельной, собранной воедино. Становлюсь той, кто хочет познать пьянящий вкус той самой свободы. Не оборачиваясь к Лидеру, чье дыхание сбилось то ли от волнения, то ли от охватившей его злости, потому что всё закончилось, едва начавшись, я бесцветным голосом произнесла в сумерки перед собой: — Свобода — это миф. Тебе ли не знать это со своей системой фракций… И с идеально прямой осанкой направилась к коню, не дожидаясь ответа. Подойдя к животному и убедившись, что расстояние между мной и местом привала достаточное, тыльной стороной ладони я вытерла глаза, в которых неровными волнами застыли непролившиеся слезы. Я не помню, когда последний раз плакала. Блэклиф выбивает это физиологическое умение напрочь. Убедившись, что в уголках глазниц сухо и больше ничего не выдает мой внутренний раздрай, я резким движением сняла с седла палатку, которую Лидер так же заполучил у торговцев живым товаром, и повернулась обратно. Но, подойдя к костру, я не обнаружила нарушителя моего душевного и телесного спокойствия на месте. Похоже, он ушел обдумать то, что произошло между нами и тоже прийти в себя. Не дожидаясь его, я легла, поставив палатку и поправив под собой одеяло, стараясь игнорировать холод от наступающей ночи в пустыне и от отсутствия его рук на себе. Немигающим взглядом уставившись в тлеющие угли, я невольно задумалась над тем, как сильно похожа на этот догоревший костер, который, похоже, мог разжечь заново только один человек, отвергнутый мною ранее. Уснув тяжелым сном, я проснулась уже только под утро, краем глаза заметив спящего под открытым небом Лидера в паре метров от моего ночлега, а совсем рядом с пологом — обещанную вчера карту… Вернулся. А с ним вернулось и ощущение развернувшейся внутри бездны да не остывших поцелуев на растерзанных губах…