В лесу

      — СУКА! СЮДА ИДИ! — кричал Мэйк.       Мэйби прошмыгнула мимо него и спряталась за деревом. Девушка вжалась в колющуюся кору, словно хотела слиться с березой воедино. Вместо того, чтобы восстановить дыхание, она обращала внимание на каждую мелочь. Яркие звезды, пищащие комары, гладкие камешки. Впервые в жизни Мэйби завидовала этим обычным дням, а именно их спокойствию и отсутствию хлопот.       Аскорбинка давно знала, что бешенство Мэйка будет продолжать развиваться, но она не думала, что это будет именно так. Она не думала, что такой обычный парень перевоплотился в оборотня.       Это очень неспокойная ночь.       Судороги, синюшное лицо из-за недостатка воздуха. Период возбуждения. Мэйк Лав, словно сумасшедший, носился по улице и бормотал себе под нос что-то невразумительное. Но самым страшным для Мэйби были… глаза. Нет тех радужек, что так по-взрослому смотрят на всё — только расширенные во весь глаз зрачки. В них мутно отражалась луна.       Можно только пожалеть паренька, так неудачно попавшего под зубы волков. Мэйк не помнил, кто он; Мэйк не помнил, где он; Мэйк больше не мыслил, как человек. Он забыл про моральные принципы, он забыл, что такое — быть добрым и иметь друга. Бедняга дергался от каждого шороха, скалясь и зло шипел на каждый двигающийся предмет.       Мэйк стал хищником.       «Слава Богу, это скоро пройдёт,» — одними губами шептала Мэйби, через плечо наблюдая за Лавом. Собрав волю в кулак, она вышла из-за дерева, замахав руками.       — Эй, Мэйки! Я тут!       Мэйк молниеносно повернул голову. Девушка дернулась, но убегать не стала. По телу проскользнули мурашки, и отнюдь не от прохлады.       — НЕНАВИ… — не договорив, Лав закашлялся, сплёвывая пену и слюну. Жидкость мешала дышать. В глазах снова стола темнота. Парня пошатнуло, и он упал лицом вниз. Даже не имея хорошего зрения, Мэйби с ужасом смотрела, как сильно Мэйка трясёт.       Вытерев зубы, что были в крови, Лав довольно быстро оправился и бросился к Мэйби. Та отпрыгнула в сторону и бросилась бежать, умело обходя все препятствия: трухлявые пни; ветки, свисавшие довольно низко; горка пепла на месте костра. Очень активно для своего состояния, Мэйк не отставал от Мэйби, почти догоняя её.       В такие моменты Аскорбинка не думала о своём страхе темноты. Некогда было вспоминать о какой-то ерунде. Сердце стучало сильно, в висках колотило. Вокруг глаз пошли фиолетовые пятна, уши заложило. Слышался только топот двух пар ног.       То, что происходило только что, мигом забывалось. Как на автомате, Мэйби прыгала, приседала, вытаптывала круги и даже не вспоминая о новых царапинах и синяках. Она устала, хотела есть и спать. Но сейчас главной целью было запутать Мэйка, загонять его. Пусть это закончится, пусть он станет нормальным.       Конечно, можно просто забраться на дерево и отсидеться там. Но почему же Мэйби так не сделала?       Человека всегда и везде преследуют опасности. Острые предметы, норовящие выколоть глаз, места, о которые можно споткнуться, и опасные насекомые, и хищники, и обрыв! Неужели можно уйти куда подальше и оставить Лава на произвол судьбы? Неужели можно отсиживаться на уютной ветке, пока твой друг, не контролируя себя, медленно умирает?       Это подло.       …Когда девушка устала, она смогла оторваться и забежать за дерево, чтобы перевести дух. Только сейчас она почувствовала, как болят ноги.       Хорошо, что их конь куда-то ушёл. Никому бы не хотелось наутро увидеть труп расчлененного животного.       Выдержав ещё несколько секунд, Аскорбинка перевела взгляд на Мэйка. Хоть она и оторвалась от него, надо было знать, что делает её пациент.       А в это время Лав и не думал отдыхать. Дикий адреналин бурлил в нем, как-будто парень выпил несколько банок энергетика. Погоня за Мэйби его не удовлетворила, потому что он не выместил свою энергию, не получил наслаждение.       И, наконец, такая возможность подвергалась. Слоняясь в середке вытоптанного круга, Мэйк случайно наткнулся на куст шиповника. Иголочки проникли сквозь штаны. Почувствовав зуд, клеточный зашипел и одной левой выдернул куст, начав ломать гибкий стебель. Кустик в ответ «дал сдачи» обидчику, ужалив. Шипы оставляли занозы на руках. Мэйки швырнул растение в сторону, разъярённо посмотрел на пальцы, взревев.       — Бедный, бедный…       Где-то сверху заухала сова. Мэйби посмотрела на макушку высокой ели, где и вправду белела довольная толстая сипуха с мышью в клюве. Так увлеклась добычей, что даже не сразу заметила Мэйка, подскочившего к дереву.       …То Мэйби, то куст, то ель. Он был как ребёнок, чьё внимание постоянно переключается.             Мэйк кричал, размахивал кулаками, пытаясь залезть на ель. К сожалению, ветки находились довольно высоко, а по голому стволу он лезть не умел. В Мэйби была смесь шока и истерического смеха — картина, как Мэйк, не прекращая, скачет на месте, была весьма комичной. Сипуха удивлённо пялилась на Лава, шажками переходя из стороны в сторону.       Разгневанный Мэйк заорал так, что наблюдавшие вороны, недовольно каркая, улетели восвояси, а Мэйби зажала уши. Лав изо всех сил ударил носком по стволу. Тряпичный кроссовок согнулся, и под удар попал большой палец. Бедняга взвыл и зарядил коленом по тому же месту.       «Он… монстр,» — внезапно подумала Мэйби, и горькое осознание правды тяжёлым грузом обвалилось на разум девушки, а она покорно замолчала.       Ноги подогнулись, и Мэйк упал, на землю.       Но сейчас даже такой машине убийц, как монстру, плохо, и он слаб. Проигнорировать такое Мэйби не могла.       — Мэйки, всё хорошо? — прохрипела она, медленно ступая к Мэйку. Тот её не услышал. Судорожно дышал, прикрыв глаза. Синеватое лицо стало практически белым, с яркими синяками под глазами. Его стошнило, и больной заскулил, но совсем по-щенячьи.       — Мальчик мой, — погладила Мэйби Лава по голове. — Не расстраивайся, всё будет хорошо. Я с тобой.       Мэйк поднял взгляд, облизнувшись. Пополз вперёд на подгибающихся ногах. Но Мэйби была готова к такому. Она печально посмотрела назад и поползла подальше, стирая коленки о твердую землю.