Фелинксенок

      Когда «Casa» вышла из гипера и спокойно двинулась на посадку, Огги вынуждена была признать собственную завышенную параноидальность. Делать это пришлось в рубке: сажать Курьер доверили ей. Разумеется, под присмотром Камиля, и девушка заранее приготовилась к ехидным комментариям…       Посадочные опоры мягко ткнулись в посадочную площадку, смолк низкий гул двигателей.       — Приехали, господа, — Огги заглушила последние системы и отстегнула ремни. Дома.       У края посадочной площадки стояли две фигуры. И если Мигель опознавался безошибочно, второй…       Вторым был некто в темном плаще с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Он совершенно не опознавался в Силе, а плащ скрадывал силуэт.       Их тут ждали, и не просто ждали… Интересно, кто настолько жаждет общения, что караулит их прямо у трапа? С капитаном-то понятно.       На всякий случай Огги прикинулась луисовой тенью. «Я чего, я ничего, я маленькое, безобидное и вообще меня тут почти нет». Что-то было не так.       Мигель шагнул вперед. Так, словно опасался, что человек в плаще встретит их первым.       — С возвращением, — отрывисто поздоровался Каррера. — Забрак с «Канонады»? Будете нашим гостем…       — Нас обстреляли у Тогории, — наябедничал Камиль. — Какой-то сумасшедший АИР.       — В доме расскажете, — Каррера обернулся. Человек в плаще медлил. Не подходил, не шевелился и молчал.       — У нас… Хорошие новости, — на лице Мигеля не заметно было особой радости. — Тревожные, но хорошие.       Девушка поглядывала на загадочного незнакомца украдкой, словно опасаясь, что он почует слишком пристальное внимание. Он притягивал взгляд. В голове рождались всякие безумные догадки, особенно после слов Мигеля. Очень хотелось спросить, что он имел в виду, но Огги молчала. Не сейчас.       Именно этот момент человек выбрал, чтобы откинуть капюшон. Солнце немедленно бросило блик на короткий ежик серебристых волос.       — С возвращением, — Берто наметил улыбку. Вышло холодновато. Лицо наемника казалось несколько… Застывшим.       При этом внешне он был в полном порядке.       — И тебя тоже, — Лиовэн улыбнулась в ответ. Улыбка вышла вполне себе искренней, а вот в глазах стояла смесь настороженности и тревоги.       Что-то было не так. Причем гораздо сильнее «не так», чем тогда, в медблоке, когда он пришел в себя после атаки форса. На осознание ушла пара секунд.       Не узнала. Она его не узнала, хотя отражение Берто в Силе помнила, пожалуй, ярче всех других. Не мог он настолько измениться за несколько дней, какое-то сходство должно остаться. Если только он не… закрывается? Ему вернули Силу?       Огги осторожно, словно ладонью к огню, потянулась к нему, не столько касаясь, сколько спрашивая разрешения коснуться. Возможный отклик был ситски важен и одновременно пугал.       А он… Не ответил. Кивнул, отвечая на приветствия Камиля и Луиса, бросил короткий взгляд на забрака, и первым направился к дому Карреры.       — Чего это с ним? — недоуменным шепотом осведомился боевик, провожая взглядом спину друга.       Мигель вздохнул.       — Угадай с трех раз…       Огги спрятала одну руку в карман и с силой вонзила ногти в ладонь. Так проще было ничего не выдать лицом, на котором застыла улыбка. Внутри смерзлась острая сосулька, словно стратег группы от души поделился с ней собственным холодом. Которого раньше не было. Даже после утраты части памяти, даже… Теперь она, пожалуй, понимала, почему Мигель вовсе не казался счастливым от хороших новостей.       Она была искренне рада, что Берто жив, что его не вернули в прежнее состояние. И эта радость нисколько не мешала растекающейся внутри горечи.       В городке все оставалось по-прежнему.       Возле особняка их встретил Кортес, по-щенячьи извертевшийся от радости.       Росита накрыла в столовой и увела Рамона гулять, чтобы тот не мешал взрослым разговорам.       Столько всякого нерассказанного накопилось… Не только по крайнему приключению. Она ведь так и не отчиталась по итогам беседы с агентом. Надо будет передать Берто, что Дана хотела с ним повидаться… Если она, конечно, еще здесь. И если это теперь имеет для него значение.       Но в этот раз заговаривать девушка не торопилась. Сидела тихо, прятала нос в кружке и смотрела на остальных сквозь повисшие на глаза темные пряди.       — …Киборг таинственен и загадочен, но пусть его судьба заботит власти Кесселя, — решил Каррера, выслушав пересказ минувших событий. — А теперь, ребята, всем отдыхать. Срочных заказов нет.       — Мигель, — тихо обратилась к капитану Огги. — По беседе с доком... сейчас или лучше потом?       — Лучше сейчас, — кивнул тот.       — Ответов на непосредственно интересующие нас вопросы не прозвучало. Зато всплыло несколько любопытных моментов.       Девушка на миг прикрыла глаза, вспоминая.       — У дока остался снимок последней картины Тамира. Думаю, он тебе покажет, но если вкратце… шторм. Черное море, черное небо. Диск луны. И лицо его напарницы на нем. Темная, мрачная вещь… Одним словом, названию коллекции соответствует. И все бы ничего, но его напарница — Темная одаренная. Если вся серия картин — такая, я понимаю, почему за ним гонялась та же Инквизиция.       Она бросила быстрый взгляд на Берто и продолжила:       — По беседе с ней — ничего полезного лично нам. Она не знала о том, что Тамир и Кайлас — одно лицо. Предложила поискать остальные картины на Дантуине — это единственное известное ей место, где скрывался художник. Думаю, действительно есть смысл проверить его логово.       Берто смотрел на девушку серо-стальными, почти серебристыми глазами, каких практически не бывает у людей, и со стороны казался собственной статуей.       — Может, и так, — наконец обронил он и пошевелился, подтягивая поближе кружку с чаем. — Я видел предварительные отчеты. Корабль Тамира, несомненно, сгорел в звезде.       «Так вот какие у него глаза…» — мимоходом отметила Огги. Ее всегда странным образом занимал этот вопрос, хотя узнать ответ она почти не рассчитывала.       — Вопрос только в том, сгорел ли он вместе с ним… — она пожала плечами. — Эта девушка, его напарница, хотела тебя увидеть.       Берто кивнул, отмечая справедливость вопроса.       — Темная одаренная, — повторил он. — Если между ними остался хоть призрак связи, на этом можно сыграть…       — Я бы на его месте такую связь оборвала — в случае, если самоубийство все-таки подстроено, — отозвалась Огги. — Если не ошибаюсь, при некотором желании даже слабые форсы могут разрушить ее полностью.       — Могут, — согласился Берто. — Но мы не знаем этого наверняка.       Мигель уже почти минуту косился на него с плохо сдерживаемым неодобрением, но молчал.       Огги бросила на капитана недоуменно-вопросительный взгляд. Что-то не так?       Она сама не чуяла ничего страшного, если абстрагироваться от странной неподвижности Берто.       — Не думаю, что это можно как-то проверить, — осторожно заметила девушка, внимательно глядя на обоих мужчин.       — Можно, но пока не нужно, — Берто поймал взгляд Мигеля и вопросительно приподнял бровь.       — Я даже знаю как, — скептически бросил капитан. — Втравить девушку в неприятности и посмотреть, не примчится ли кто на помощь?       — Примерно.       — Мне не нравится эта идея.       — Он не примчится, — тихо, ни к кому не обращаясь, произнесла Огги. Она не могла пересказать им всего, но из того, что она успела увидеть и того, что рассказала сама агент, собиралась довольно ясная картинка. Клаус уже не пришел, когда напарница была в нешуточной опасности. Если жив, не явится и теперь. У него снова может быть какое-нибудь очень неотложное дело…       — Ладно, — Каррера опустил ладони на стол, прекращая разговор. — Если человек жив, он о себе заявит. Так или иначе. Оставаться в галактике невидимкой невозможно. Особенно, если ты одаренный. Огги, я заказал для тебя документы и карту. Вечером заглянешь, заберешь. На сегодня у меня все. День заполошный…       Если Берто казался наглухо закрытым, Мигель светился в Силе, и его жгучая смесь эмоций читалась как с чистого листа. Он устал, был раздражен, радовался благополучному прибытию своих людей и очень хотел, чтобы день закончился без сюрпризов. Каких бы то ни было.       Таким его девушка еще не видела. И даже знала, кому можно выдать почетный приз «за задолбанного кэпа». Но что произошло между старыми друзьями, оставалось только догадываться. Особенно в свете того, что только один из них на текущий момент считает второго другом. Кажется, у нее есть уникальная возможность понаблюдать, как образовывался костяк «Касы»… К ситам бы такие возможности. Вместе с их, так сказать, автором. Это же надо было настолько напакостить! Чтоб его там в Силе перевернуло.       — Спасибо, — девушка благодарно кивнула Мигелю в ответ на сообщение о документах. К слову, надо бы что-то придумать на случай очередной попытки порыться у нее в карманах…       — Я пойду, — Огги поднялась и ободряюще улыбнулась капитану. Все наладится, обязательно.       — Давай, — с облегчением, но тепло кивнул ей Мигель. — Аккуратно там и по сторонам смотри. Вряд ли за вами сюда явятся, но чем сит не шутит.       Коротко кивнув, мол, поняла, девушка вымелась прочь. Интересно, ребят уже выпустили из-под присмотра дока или еще нет? Как раз можно выяснить, заглянуть к ним… заодно — хороший повод не попадаться на глаза старшим. По крайней мере пока.       До клиники Огги шла, прислушиваясь к Силе. Действительно, чем сит не шутит.       В Силе царила тишина. Дженерис привычно звенел жизнью, поселок сохранял крайне своеобразную атмосферу дружелюбия, покоя и готовности немедленно вломить в ответ на любую агрессию.       Общая атмосфера понемногу вытравила напряжение и тревогу, сведя настороженность к обычному минимуму. Сит, в конце концов команда снова в сборе, и все будет хорошо, так или иначе. А те, кто будет активно не согласен…       Куда идти, Огги помнила. Поздоровавшись с кем-то из персонала, нырнула в нужный коридор и на несколько мгновений замерла у знакомой двери.       Оттуда доносился голос пилота.       — Ниже, ниже… Что ты как девочка! Еще давай…       Задаваться вопросом, чем занимаются неугомонные наемники, девушка не стала, просто осторожно сунула нос за дверь.       Хосе отжимался от пола, Диего комментировал с койки. Оба выглядели чуть получше несвежих зомби, но только внешне. Общую помятость с лихвой компенсировал бодрый огонь в глазах.       — Док?! — всполошил боевика шорох двери. Хосе попытался как можно незаметнее взлететь обратно на койку, но впечатался лбом в ее край и тихо взвыл: — Это не я! Я ничего! Я это… За водичкой вставал!       Диего издал приглушенное ржание. Он-то прекрасно видел, кто вошел.       — Привет, Огги!       Лиовэн нырнула в палату целиком и торопливо прикрыла за собой дверь. А то ведь точно дока принесет, и выгребет кто-то от всей ширины доковой души. Хотя и не помешало бы.       — Вот дать бы в ухо, да нельзя же, — проворчала она и шагнула к Хосе, старательно пряча улыбку. Получалось плохо. — И вам привет. Извиняюсь, что без вкусного.       Боевику протянули ладонь.       Хосе ухмыльнулся и галантно поцеловал девичьи пальцы, после чего поднялся самостоятельно.       — Дорого внимание, — заверил Диего со своей койки. — Новости есть?       Вовремя проконтролировать себя и не выдернуть руку Огги успела, но не полностью — пальцы непроизвольно дернулись. Она извиняющеся улыбнулась боевику и устроилась на краешке койки.       — Есть, но в степени их свежести я не уверена, — отозвалась девушка. — Берто вернулся.       Она старалась не подавать вида, но по лицу все же скользнула легкая тень.       — И? — Диего поднял повыше подголовник. — Что-то все-таки случилось?       Пилоту положено быть глазастым.       — Я чаю принесу, — решил Хосе. — Без меня не рассказывай, ладно?       Боевик выскользнул за дверь. Через несколько минут послышался вопль дока. Что-то про запрет вставать и про гидроколонотерапию «этим вашим чаем!»…       Тем не менее, очень скоро наемник вернулся с репульсорным подносом, на котором красовалась миска, полная сахарных плюшек и три высоких дымящихся чашки.       Огги сокрушенно покачала головой. Вот ведь непоседливое создание…       — Удивительно, у тебя даже уши целы, — ухмыльнулась она, придирчиво осмотрев вернувшегося боевика. Рассказывать не хотелось, потому как процентов на восемьдесят это все ее личные глюки, но и долго увиливать от темы не выйдет. Не с Диего.       — Не знаю, случилось ли и что именно… — девушка неуверенно повела плечом. — Но что-то там не так. И с ним самим, и у них с Мигелем. Помнишь, ты тогда рассказывал, что Берто раньше был непрошибаемо загадочным и молчаливым? Вот он сейчас такой же, наверно. Не знаю, что за эти несколько дней успело поменяться…       Огги подавила острое желание поежиться и на миг спрятала нос в чашке.       — …Но сейчас он от того, каким я его помню, отличается куда сильнее, чем когда после нападения форса в себя пришел.       Пилот взялся за голову с таким видом, словно под ним из койки медленно прорастал кактус.       — Слушай, Хосе, а ведь он к нам не зашел…       — Показатель, — хмуро согласился боевик, сел на койку и захрустел плюшкой.       — У тебя хоть что-нибудь способно отбить аппетит? — немедленно возмутился Диего. — Передай и мне одну…       — Плохо, — заключила Огги, поймав выражение лица Диего. — То есть, хорошо, что он жив и вернулся, но в целом как-то…       Внутри настойчиво шевелилась колючка, почти как тогда, когда она догадалась про Инквизитора. На эту тоже не действовали никакие аргументы, и была она куда пакостнее: прошлое еще можно было с переменным успехом запинать подальше, а настоящее-то вот оно.       — Хорошего мало… — согласился пилот.       — Слушай, а может, он просто устал? Или не в настроении, бывает же? — предположил боевик, и видно было, что такой вариант устроил бы его куда больше всех остальных.       — Бывает… Но ведь Огги одаренная, она больше видит… — Диего прикрыл глаза. — Говоришь, с Мигелем не все в порядке? Хосе, а ты помнишь, в каких контрах они были, когда Берто только-только пришел в команду?       — Когда Мигель выбросил его за борт в сломанной спаскапсуле без маяка? Помню… — хмыкнул Хосе.       Огги уставилась на обоих здоровенными глазищами.       — Банта поодо, извиняюсь за мой хаттский… За что?       Поверить, что это про людей, которых она помнила близкими друзьями, было, мягко говоря, тяжеловато. А через секунду дошло…       — И как?!       — С трудом, — вздохнул Диего. — Правильно выбрали время. После операции, когда он дохлый совсем был… Расстреляли с трех сторон из стана и выбросили с корабля. Я предлагал просто расстрелять, но был серьезный риск… Он мог почуять. А так… Просто убедили себя, что все это — шутка. Агрессии он сперва не почуял, потом поздно было.       — Меня там не было, — предупредил Хосе. — Я про это только слышал.       — А за что — вопрос отдельный, — продолжил пилот. — Уж поверь, было за что. Его нам навязали как надзирателя, вел себя по-хамски. Сдержанно, но как скажет что-нибудь — стоишь и думаешь, это тебя так вежливо с грязью смешали или ты сам себя после этого смешивать будешь. А уж что он на заданиях творил, этого лучше не знать.       Расскажи это кто-нибудь другой, Огги повертела бы пальцем у виска и послала рассказчика в пешее нецензурное путешествие. Вот как с тем форсом. А выходит, он оказался прав. Нет, она никогда не считала Берто белым и пушистым… Но знакомиться с его зрячей и одаренной версией четырехгодичной давности хотелось все меньше.       — Еще узнаю, — тихо обронила девушка. — Ему вернули Силу.       На миг задумавшись, она поинтересовалась:       — А почему обратно на борт пустили, если так все… мм, паршиво было?       — Мигелю стыдно стало, — буркнул пилот. — Заставил нас прочесывать систему… Нашли через несколько часов.       — И он вас не прибил… — задумчиво произнесла Огги. Порывалась было спросить, но тот факт, что Диего сейчас с ней разговаривал, был ясным ответом. И это было странно. Она хорошо представляла, что такое разъяренный Темный. Тот же Энворд не задумываясь положил бы всех. А Берто — не стал…       — Мне кажется… — Диего все-таки укусил плюшку, прожевал и только потом продолжил: — Ему тогда понравилось. То, как с ним это все провернули… Что-то он в этом увидел. Разозлился, конечно, страшно.       Это не очень укладывалось в то, что Огги знала о Берто и слышала от Гонщика, его ученика. Оставить в живых тех, кто однажды с тобой уже справился, с риском в следующий раз получить уже боевыми, или напороться на безмятежно спящую капитанскую совесть… Это шло вразрез с тем, что она уже видела, но при этом ничуть не казалось… нехарактерным. Такое своеобразное проявление уважения или интереса могло быть вполне в его духе.       — Интересно, как он дошел до жизни такой… В смысле, стал таким, каким был до истории с Камаро.       — Это долгая история, — предупредил Диего. — Как-то само собой произошло… Сначала ты понимаешь, что его присутствие тебя не бесит, потом подставляешь ему спину. А потом волнуешься, не свернул ли он себе башку. Как-то так.       Огги слушала и безрадостно улыбалась. Похоже, предстоит запастись ситским терпением. И все-таки принимать в расчет, что это не тот человек, которого она знала, и выстраивать взаимоотношения заново, а не пытаться судорожно отыскать в чужом и страшном Берто признаки того наставника и друга, которым он для нее стал. И может, еще станет… если все не сложится иначе. Артиллеристы говорят, что снаряд не ложится дважды в одно и то же место. Удастся ли всем заново пройти тот же самый путь без потерь?..       — Если что, я не спешу, — девушка смущенно улыбнулась. — Что-то не хочется мне пока попадаться старшим на глаза…       — Прикидываешь, как превратить чудовище обратно в принцессу? — догадался Хосе. — Боюсь, не успеешь…       Боевик ожесточенно потер переносицу.       — Если я правильно понимаю происходящее, Мигель постарается убрать его с планеты.       — Угу, — мрачно согласился пилот. — И как можно быстрее.       — Если у него тот же приказ, что и был раньше… — Огги отрицательно качнула головой, задумчиво глядя куда-то сквозь стену. А через миг вдруг встрепенулась и уставилась на Хосе.       — Или… в смысле — убрать?       — В любом смысле, — Диего качнул головой. — Город его любит, понимаешь? Его тут любят…       — Да и мы тоже… Хорошо относимся, — смущенно поддакнул Хосе. — И мне совсем не нравится, что его будут куда-то убирать из города. Ему же тут лучше? С нами?       — А теперь представь, как при необходимости Темный может на всем этом сыграть, — безжалостно добавил пилот. — И сыграет не задумываясь, если увидит выгоду…       — Диего прав, — неохотно подтвердила Огги. Хоть и очень не хотелось этого признавать.       Вот только попробуй убери куда-нибудь Темного, если он сам этого не хочет. Единственный вариант, который она видела — хватать какое-нибудь задание и уматывать с Дженериса с Берто на борту.       — Что-то мне подсказывает, что если он и уберется, то только с частью команды, на борту «Casa»…       — Это на него похоже, — согласился пилот.       — Значит, скорее всего в ближайшее время снова улетать, — ни особой радости, ни сожаления в голосе девушки не было. Только голая констатация факта.       На краю сознания топталось смутное подозрение, что с Мигеля может статься ее в этот рейс и не взять…       — Если у кэпа все получится, — с сомнением вздохнул пилот. — В чем я не уверен.       — Если бы можно было ему в этом помочь… — Огги тихо вздохнула, глядя на свои лежащие на боку чашки пальцы. Даже если можно, она пока не видела, как. А вот как можно сделать еще хуже, чем есть, хорошо представляла.       — Нас док не выпустит, — Хосе потянулся за второй плюшкой. — Правда, тут окно есть.       — Угу, есть, — фыркнула Огги. — Нас прибьют. Сначала док, потом Мигель. Или наоборот. Кто раньше догонит.       — Не знаю, чем тебе это поможет, — Диего поправил подушку. — Но когда мы нашли его в капсуле, он валялся на полу и писал стихи. Наверное, это о чем-то должно говорить.       — Любопытно… — девушка благодарно кивнула пилоту. Еще один кусочек, место которого в общей картине совершенно не ясно. — О чем-то определенно должно…       Рано или поздно все сложится в цельную картинку. Лучше бы рано, конечно.       — Огги, вот ты одаренная, — осторожно начал Хосе. — А разве можно так быстро стать Темным?.. Он же был… Ну, если не Светлым, то нормальным.       — Только он этого не помнит, — ввернул пилот.       — Темным можно стать очень быстро. Если правильно подтолкнут, — Огги тихо хмыкнула, вспомнив кое-что из обероновских речей. — Это светлеть — долго и нудно. Только здесь дело не в этом. Тьма, Свет — это ведь все не просто в голове. Он еще тогда, сразу сказал мне, что помнит себя обученным Темным и может наворотить дел. Только… без Силы почти все равно, какая там у тебя раскраска по одаренности. Можно сколько угодно водить рукой возле прозрачной банки с краской, отсветы на ладонь упадут, и только. А вот если руку в эту банку сунуть, да по локоть…       — Получается, он тебя предупредил, — медленно удивился почти сонный Диего. Разговор был слишком интересным, чтобы отрубиться на полуслове, и пилот мурлыкал с интонациями чем-то удивленного, но засыпающего кота.       — «Обученный Темный», не помнящий никого из команды, вот так берет и предупреждает незнакомую девчонку.       — Видимо, зачем-то это ему было нужно, — пожала плечами Огги и безрадостно ухмыльнулась. — Явно же не за красивые глаза.       А верить в обратное очень хотелось. Верить, что его слова тогда были искренними, а не тонким расчетом перестраховывающегося Темного.       «Я никого из вас не помню, но вы мне нравитесь. Это редкость.»       Осторожное касание теплой ладони, еще недавно — мертвецки ледяной.       «…Но сейчас у вас на корабле человек с психологией Темного, обученного Темного. Я никого из вас не помню, могу что-то понять неправильно, неадекватно отреагировать. Хорошо, что я не вижу. Впрочем… Я почему-то вам верю.»       Сит, да он и был искреннен тогда. Невозможно не почуять, что тебе морочат голову, когда человек в шаге от тебя, когда он тебя касается. И закрыться он тогда не мог, нечем было.       Но много ли надо опытному Инквизитору, чтобы заморочить голову девочке, которая безоговорочно ему верит? Даже и без Силы?       Нет, не сходится. Все можно сыграть, профессионал способен имитировать что угодно, так, кажется, док говорил? Почти что угодно. Но все же — не все.       «Все такое странное… Ненависти нет. Ярости нет… Все как в тумане. Только боль, наверное, вечна… Я не жду предательства. Я, кажется, сошел с ума…»       Вот такое — не сыграешь.       Огги не замечала, что вот уже полминуты смотрит невидящими глазами куда-то сквозь Диего.       — Бред какой-то… — почти беззвучно обронила девушка.       Нет, сидя здесь и перебирая обрывки воспоминаний и чужих рассказов в попытках собрать из них что-то цельное, она ничего не добьется. Хочешь понять человека — иди к нему. Ни собственная память, ни другие, пусть даже самые близкие, здесь не советчики. Нельзя в таких вещах разбираться заочно, точно так же, как нельзя научиться летать на одном только симуляторе.       А разобраться — очень важно. Поймать то шаткое равновесие между «Темный и редкая сволочь» и «наставник и друг». Сейчас ей почему-то казалось, что от этого зависит ситски много. По крайней мере, для нее лично.       Хосе вопросительно посмотрел на девушку. Пилот дремал вполглаза, позабыв на тумбочке недоеденную плюшку. За дверью временами слышался шорох шагов и голоса сотрудников клиники.       — Я пойду, — тихо шепнула Огги, улыбнулась боевику, мол, все в порядке. — Отдыхайте.       На самом деле все ни разу не было в порядке, но у ребят своих забот хватает, и так загрузила их собственными заморочками больше чем стоило.       Девушка выскользнула за дверь и двинулась обратно, непроизвольно замедляя шаг.       В приемной ее нагнал доктор.       — Мисс, я намерен жаловаться, — с нотками возмущения сообщил он. — Повлияйте как-нибудь на ваших раздолбаев… Я готов терпеть постоянные набеги на кухню, но не пробежки вокруг больницы по ночам! Я колеблюсь, не отобрать ли у Хосе одежду. Меня останавливает только понимание, что его это вряд ли остановит…       — Доктор, уж если вашего авторитета на них не хватает, что я-то с ними сделать могу? — улыбнулась девушка. — Может, вы их просто отпустите? Раз уж по ночам носятся…       — Я не могу их отпустить, это преступление, — покачал головой Рега. — И я исчерпал аргументы. Про осложнения уже объяснял, они кивают и с наступлением темноты все повторяется. Мисс, может, у вас получится объяснить им разницу между «мне кажется, что я здоров» и объективным «ушиб головного мозга за три дня не лечится»? Двигательное возбуждение — это симптом, а не признак выздоровления! У вашего боевика в голове очаг некроза нервной ткани, если он добегается до стремительного отека мозга, даже автохирург не успеет его спасти! Я не волшебник, делаю только то, что могу…       — Я попробую поговорить с ними, — пообещала Огги, уже не улыбаясь. Сит, и что им говорить-то, если объективные аргументы, по словам дока, не действуют?.. Пригрозить пожаловаться капитану, разве что.       — Будет жаль, если они пустят прахом все, чего смогли добиться за эти дни, — вздохнул Доминго. Состояние пациентов и их упертость тревожили его не на шутку.       Девушка кивнула, поддерживая его, и вернулась обратно. По пути так никаких внятных аргументов и не родилось.       — Меня док поймал, — объяснила она свое возвращение. — И рассказал всякие страшные штуки.       Хосе скривился, словно раскусил кислый лимон.       — Честное слово, я эти штуки уже наизусть выучил, — шепотом заверил он Огги, чтобы не будить спящего пилота.       Огги коротко вздохнула, подошла ближе и опустилась на колени рядом с койкой боевика, у изголовья. Поймала взгляд Хосе и заговорила тихо, проникновенно.       — Ладно, ему ты не веришь… поверь мне. Это действительно серьезно. Стоит неделя-другая безделья и смертной скуки твоей жизни? Я думаю, нет.       Боевик чуть не слетел с койки и до смерти перепугался. Примерно так же рефлекторно, как Огги, пытаясь выдернуть пальцы перед поцелуем.       — Ты чего на коленях стоишь? — тихо ужаснулся он. — Садись на койку, я подвинусь!       Девушка только удивленно приподняла брови. Ну, на коленях, что в этом такого-то? Удобно даже… Но на край койки все-таки перебралась.       — Ты от темы не сбегай, — она ласково и многообещающе улыбнулась Хосе.       — Пообещай мне, что долечишься согласно требованиям дока, без героических забегов вокруг больницы.       — Ну… — наемник смутился. По каким-то своим причинам он не мог ей отказать. — Хорошо.       Коварный доктор, видимо, прекрасно знал, чьи аргументы сработают.       — Вот и договорились, — Огги мягко коснулась ладони боевика, словно скрепляя договоренность. — Диего будить не будем, но ты ему тоже мою просьбу передай, ладно? Вы нам нужны живые и здоровые.       Хосе смутился еще сильней.       — Ладно… Хорошо. Ты тоже там поаккуратней будь… С Берто и вообще.       — Я справлюсь, — заверила его девушка. — Все будет хорошо.       Улыбнувшись на прощанье, она тихо выскользнула из палаты, на ходу удивляясь странной реакции Хосе. Это так национальное «с девушками не спорят» проявляется, что ли? Как бы там ни было, хорошо все-таки, что он прислушался.       Искать Доминго и радовать его новостью, что пациенты вняли, она не стала — сам все увидит. Надо было возвращаться. Заглянуть к Мигелю за документами, попробовать прояснить кое-какие моменты… Если, конечно, капитана не успели довести до крайнего бешенства.       А вот соваться к Берто было ситски страшно.       «И не будем пока».       Время до вечера еще оставалось, и нежелание раньше времени пересекаться со старшими незаметно обрело собственную волю, утягивая девушку по изогнутым улочкам в сторону от дома Карреры. У нее ни разу не было возможности просто так побродить по городу, ловя в звуки и запахи, скользя взглядом по резным окошкам, цветущим кустам и улыбчивым лицам. Без страха и настороженности, как в первый раз, не торопясь куда-то по делу, а просто так…       Только когда солнце погладило лучами верхушки крыш, Огги опомнилась, замерла на миг у края улочки, и улыбнувшись чему-то зашагала обратно. Возвращаться было легко, страх и тревога остались где-то в сплетении улиц, словно выпавшие из кармана ключи.       Почесав на ходу уши Кортеса, девушка нырнула в дом и отправилась искать Мигеля.       За спиной Огги по полу тихо цокали собачьи когти. Зверь увязался следом, степенный и важный, с добродушной ухмылкой во всю пасть и свешенным набок розовым языком.       Капитан нашелся в гостиной. Он сидел на ковре рядом с Рами и неторопливо рассказывал что-то про космические бои, тут же иллюстрируя красочные описания с помощью двух игрушечных корабликов.       Огги тихо устроилась на полу чуть в стороне. Отвлекать Мигеля решительно не хотелось, да и... это было интересно. Кортес радостно плюхнулся рядом, положил лобастую голову на девичье колено и тяжело вздохнул.       — …И тут надо заходить в хвост. Тогда не вывернется, — закончил Каррера и аккуратно приземлил кораблики.       — Пааап, расскажи еще, — немедленно потребовал Рамон и просительно посмотрел на Огги. — Всем интересно!       — И про что же вам рассказать? — добродушно прищурился капитан. — Про планету кошмаров или датомирских ведьм?       Огги выразительно подмигнула мелкому, мол, выбирай, и шевельнулась, устраиваясь поудобнее в обнимку с собаком.       — Про кошмаров! — немедленно определился Рами.       — Хорошая тема перед сном, — оценил Мигель.       — Однозначно, — тихо ухмыльнулась Огги.       Каррера с незабываемым выражением на лице покосился на девушку и начал:       — Однажды торговый корабль приземлился на очень дикой планете, плывущей в глубинах космоса где-то на краю Неизведанных территорий…       Сказка оказалась длинной. В исполнении Мигеля вышло задушевно, и местами даже жутковато. Торговцы повстречали туземцев, заночевали в деревне с привидениями, потом блуждали в таинственных лесах, спасались от местных монстров, а под конец повстречали самую настоящую ведьму…       — … «Я отпущу вас», сказала она и загадочно улыбнулась, — Мигель прочистил горло, чтобы ведьма говорила не столь насыщенным баритоном. — «Но взамен каждый оставит мне самое дорогое, что у него есть…»       — И они согласились? — уточнил Рамон, придвигаясь ближе к Огги и Кортесу.       — А куда было деваться? — философски развел руками капитан.       Огги слушала с молчаливым восхищением и размеренно теребила собачьи уши. Было хорошо и спокойно тем редким, почти забытым спокойствием родом из далекого детства… И картинки, что рисовало воображение под глубокий голос Мигеля, казались почти живыми.       — А что они оставили? — тихо спросила девушка, с искренним интересом глядя на капитана из-под повисших на лицо волос.       — Техник — любимую звуковую отвертку, — охотно отозвался Каррера. — Пилот — кольцо с галлимарским самоцветом. Медик — целый медпак. Вообще-то ведьма хотела получить их сердца. Но тут в дело вступил суперкарго и долго-долго объяснял ведьме, что… — голос капитана сделался шутливо-занудным и чуточку гнусавым: — В изначальном вербальном договоре эквивалент слова «дорого» не был определен, и поэтому остался на усмотрение сторон, в соответствии с чем и был произведен расчет, а если вас что-то не устраивает, вы всегда можете обратиться в Главное Имперское Управление Торгового Флота… Они долго спорили, а потом наступил рассвет. А на рассвете, как известно, ведьмы теряют свою колдовскую силу.       «Мораль: в команде всегда должно быть трепло, морочащее голову злым ведьмам, пока остальные ждут рассвета» — мысленно ухмыльнулась Огги, и улыбка отразилась на губах.       — Значит, для них все кончилось хорошо? — мечтательно уточнила она.       — Конечно. Они удачно распродали груз, забили трюм сокровищами и улетели к новым приключениям, — согласился Мигель.       — Здорово, — отозвалась девушка, продолжая чему-то странно улыбаться.       «Пусть у нашей сказки тоже будет хороший конец. Пожалуйста.» Она не знала, к кому или чему обращается, но это что-то уже несколько раз отвечало на ее безмолвный призыв, пусть и весьма извращенным образом.       — А теперь кому-то пора спать, — намекнул Каррера, глядя на сына. Рамон сделал вид, что не понял.       — А сказок больше не будет? — переспросил он.       — Будут, но завтра. Чем быстрее ляжешь спать, тем быстрее оно наступит, — подмигнул ему капитан, взъерошил волосы на голове мальчишки и поднялся на ноги. — А мы с Огги чаю попьем.       — Я тоже!       — Ты уже три кружки выдул, — напомнил Каррера. — Ну-ка, марш!       Рами подобрал звездолеты и неохотно потопал к лестнице. Кортес в руках девушки лениво зевнул во всю пасть.       Огги еще раз почесала белое ухо, аккуратно выбралась из-под пристроившейся на ней морды и тоже поднялась на ноги.       — Капитан, насколько у нас все плохо? — с будничным, удивительным даже для самой себя спокойствием спросила девушка, когда Рамон убрел.       — У нас все хорошо, — ответил Каррера, глядя куда-то в сторону. — Ребята выздоравливают, скоро можно будет взять новый заказ. Вы добрались благополучно. Я безумно рад этому… Команда в сборе.       Впервые Огги не поверила ему до конца. Может, потому, что капитан избегал прямого взгляда. Недоговоренность густым облачком болталась в воздухе. Ладно, сит с ней. В конце концов, их разногласия с Берто — его личное дело и она соваться туда не в праве.       Девушка улыбнулась в ответ, только в глазах мелькнуло невысказанное «я же видела…»       — Знаешь, давно спросить хотела… — она добыла две кружки, разлила по ним чай. — Почему ты меня в команду позвал? Вот так запросто, совсем чужую девчонку, ничего обо мне не зная…       — Я звал тебя в команду? — глубоко изумился Каррера и уставился на девушку честными-честными глазами. — Почему я этого совершенно не помню?..       — Предложил остаться, — Огги улыбнулась уголками губ, повела плечом, мол, ты же знаешь, мои формулировки иной раз ужасны, и вручила Мигелю чашку.       Прямым текстом не было сказано ничего, да и не нужно было. Она действительно не так сформулировала, ее не позвали. Оставили открытой дверь: рискнешь, не рискнешь?..       — Нет, — капитан лукаво ухмыльнулся, принимая чай. — Я рассказал, как остаться. Ладно, сдаюсь. Пригласил. На самом деле, к этому времени я знал о тебе уже довольно много… Я видел тебя на Дантуине, присматривался на «Casa».       Присматривался… Огги помнила устремленный на нее внимательный взгляд, когда они сидели в кают-компании и вели отвлеченные беседы о достижении вершин и путях.       — Психолог на «Туманности» так старательно допытывался, что такое укусило капитана, что вместо еще одного бойца он взял в команду… непонятно кого, — пользоваться терминологией Моргана Огги все же не стала, — что мне тоже стало интересно.       Девушка обезоруживающе улыбнулась.       — Он не психолог, он особист, — пояснил Мигель. — Вкусный чай, спасибо. Я взял в команду смелую и красивую девушку, умеющую принимать на себя ответственность и идти на осознанный риск. Так понятнее?       Особист, значит. Дорвавшийся до единственного члена команды, которого можно втихаря безнаказанно допросить.       — Так вот за что его Берто придушил… — тихо обронила Огги и почти машинально ответила капитану: — Да.       И только потом осознала ответ целиком, и на что это было похоже со стороны.       — Мне пора вешать на спину табличку «похвалите меня, ну пожалуйста», — девушка во всю ухмылялась, маскируя накатившее смущение.       — Тебя не хвалить надо, — задумчиво проворчал Каррера, ласково глядя на Огги поверх чашки. — Тебя гонять надо, и почаще. Слова — это ерунда. Тебе приятно, но поверить ты опасаешься. И это хорошо. Пределов своих тоже не знаешь… И это хорошо. Если я тебе скажу, что ты редкое сокровище, ты мне поверишь? Вряд ли. А если вспомнишь, что только благодаря тебе вся команда жива, сразу сообразишь, что я тут не хейпанские церемонии развожу, а говорю, что думаю…       — А вот тут ты не прав, — девушка тоже спряталась за чашку, и таращилась поверх нее с видом веселым и нагловатым. — Заслуга остальных не меньше. И вообще, половина моих косяков только чудом не закончилась полным… гм.       Огги одним глотком допила чай и отставила чашку.       — Ты говорил вечером за документами заглянуть.       — Возьмешь в гостиной на столе, — Мигель устало потер глаза. — В синем пакете. Надеюсь, Кортес его никуда не уволок.       На стол легла ключ-карта.       — И в арсенал загляни.       — Хорошо, — Огги подцепила карту, замерла на миг, улыбнувшись чему-то. — Спасибо, капитан.       И тихо смылась.       Документы нашлись на месте — видимо, Кортес счел их несъедобными. Девушка плюхнулась на пол там же и потратила пару минут на изучение айди-карты. Собственные документы надо знать, да и просто интересно было — Мигель знал имя и фамилию, остальное надо было либо откапывать, либо писать, что в голову придет…       В дате рождения стоял год, верный для Ди, а вот число и месяц оказались датой прибытия Огги на «Casa». Местом рождения и проживания оказался Дженерис, опекуном до совершеннолетия — сам Каррера, в графе «место работы» стояла «Casa», название должности звучало расплывчато: «ассистент».       Огги смотрела на лежащий в ладони кусочек пластика и странно улыбалась, слушая, как с отчетливым шорохом опадают одни из последних кусочков прошлого. Еще месяц назад она бы тосковала по уходящему, но сейчас этот тихий, одной ей слышный шорох будил странную радость, сродни той, что рождается, когда делаешь сложный, но однозначно правильный выбор.       «Мои поздравления, мисс Лиовэн. Еще год вам ни в одном приличном заведении лум не продадут».       Такая простая вроде бы штука сейчас казалась чем-то символичным, почти волшебным. Огги легко, едва касаясь, провела кончиками пальцев по гладкой поверхности айди-карты и бережно спрятала ее во внутренний карман.       В арсенал она спускалась с такой ненормально счастливой улыбкой, что заметь ее кто-нибудь сейчас, однозначно подумал бы что-то не то.       На первый взгляд, в арсенале «Casa» было вообще все, кроме штурмовых танков. На второй становилось понятно, что оружия не так уж много, некоторые стволы отчетливо потертые, некоторые, судя по внешнему виду, качественно собраны на коленке, но все вещи выглядели очень ухоженно.       Неизменные для команды репитеры покоились в отдельном сейфе.       Ключ-карта к сейфу подошла. Огги мысленно усмехнулась — она уже успела сочинить отмазку на тему «почему без репитера?». Бластеры были привычнее. Проще. Хотя бы тем, что легким движением пальцев переключались в оглушающий режим, решая тем самым одну из вечных проблем в схватке: как обезвредить противника, не убивая.       Но раз старшие считают, что лучше ей иметь дело с репитером… Ну, они старшие, им виднее.       Подобрав ствол себе по руке, вроде того, что остался на память экипажу «Канонады», Огги уже привычно проверила его и убрала в добытую здесь же набедренную кобуру. В один из карманов лег запасной магазин. Просто на всякий случай.       Замкнув за собой и сейф, и сам арсенал, девушка вернула ключ Мигелю.       Перед тем как ползти под одеяло, оставалось еще реализовать придуманное днем. Добыть нож, нитку с иголкой и организовать на комбезе пару потайных кармашков, там, где ткань особенно плотная, и наличие там же тонкой пластиковой карточки при обыске вручную будет незаметно. В один — айдишник, в другой, симметрично — кредитку. И нет там ничего, это вам все кажется.       Закончив, Огги сунула репитер в изголовье и залегла спать. Звездное небо на стенах ласково качнулось навстречу…