Мир на Кибертроне

— …и вот еще, пока я не забыл: Родимус спрашивал, когда в последний раз ты видел Скэвенджера? — Сегодня, — огрызнулся Старскрим; от кривой усмешки, а может, от попытки ее подавить заныли серво челюсти, отдаваясь болью куда-то под шлем. — Дезактивом. И Прайму не стоит об этом знать, поверь мне. — Как это? — Айр Рэйд, похоже, споткнулся, потому что отстал на пару шагов, но тут же бросился следом, догоняя и обгоняя, заглянул в фейсплейт. — Его же ищут? Ржа, ну и как ты себе это представляешь, я должен просто сделать вид, что ничего не слышал? Эй, я серьезно! — Я не могу быть уверен, что это Скэвенджер. И я буду только рад, если я ошибся. Он сжал кулаки, поскреб пальцами по ладони, незаметно проверяя, осталась ли там гарь. В том корпусе завода, куда его привел припорошенный свежей грязью, но все же заметный след сплавившегося, остекленевшего песка с мутно-розовыми вкраплениями энергона, было слишком темно, чтобы смотреть, не испачкались ли руки. Но если Старскрим не ошибся, эту жирную копоть даже очиститель брал не с первого раза. Из-за слишком высокой температуры краска и металл смешивались с не успевающим до конца сгореть топливом и намертво застывали везде, куда диноботы плевались огнем. — Что значит, ты не можешь быть уверен? — снова спросил Айр Рэйд, но на удивление спокойно, скорее, из любопытства, чем из желания что-то доказать. Он не понимал. Он просто не догадывался, в какую ржу влип, однажды выбрав Старскрима и — о ужас — осмелившись продемонстрировать этот выбор всей автоботской базе, и это было смешно и немного горько. И ничего не меняло… умирают меха всегда одинаково, были они к этому готовы или нет. — Посмотри, — Старскрим едва ли не ткнул ему в фейсплейт раскрытой ладонью, потому что и на автоботских полях дезактивов было не настолько светло, чтобы с первого взгляда увидеть черное на темно-синем. — Там нечего опознавать, нечего, там остался один эндоскелет в месиве жженых деталей, понимаешь?! Послушай, это важно. Очень. Никогда, никогда не оставайся со Слэгом наедине, без свидетелей. Диноботы не в счет. — Я вроде и не собирался, — улыбнулся Айр Рэйд. — Но ты знаешь, мне бы все-таки хотелось узнать больше! Если Айр Рэйд и считал, что нужно запустить автоботскую машину правосудия и со скандалом во всем разобраться, впутав сюда шлакоделов с планеты Мастер, у него хотя бы хватило ума спросить и попробовать понять, прежде чем начать возмущаться. Похвальное стремление. Ветер шевелил кусты густого бордового оттенка, холодил расправленные крылья. Казалось, если прислушаться, в шелесте толстых ветвей, трущихся друг о друга, можно различить голоса — не слова, только гул, как доносятся чужие разговоры в толпе. Автоботы верили, что в каждом из этих кустов воплощается Искра. Или память. — Я не думал, что до такого дойдет, — Старскрим заговорил быстрее, эмоциональнее, желая убедиться, что Айр Рэйд действительно услышал: — Не вступай с ним в разговоры, понимаешь? Он не скажет тебе ничего важного, разве что спровоцирует на оскорбления, чтобы сказать потом, что ты сам к нему полез, наезжал и нарочно издевался! Я не знаю, в курсе ты или нет, но с двумя нейтралами это сработало, Прайм решил просто не связываться с диноботами, а они всегда подтвердят, что Слэг никого обижать не хотел… — Вот как, — задумчиво протянул Айр Рэйд, останавливаясь и загораживая Старскриму дорогу. — А третий дезактив ты предлагаешь взять и скрыть, чтобы Слэг окончательно решил, что ему все можно? — Я думаю о тебе! — огрызнулся Старскрим. Резко, гораздо резче, чем собирался. — О твоей безопасности, понимаешь ты или нет? Старскрима злило — о, как его злило! — что он испугался. Испугался грун назад, на заброшенном заводе, сидел и не мог разжать пальцы на обгоревшем, неузнаваемом фейсплейте Скэвенджера, колющемся вставшими дыбом микросхемами мозгового модуля. Испугался только что, стоило подумать, что Айр Рэйд будет лежать так же: провалившимися сквозь разбитый и липко-жирный пол обгоревшими кусками эндоскелета. — Я не должен тебе ничего объяснять, — прошипел Старскрим уже тише. — Это закрытая территория, ты в жизни не найдешь это место. — Оквинтеть. Я и не собирался! — повторил Айр Рэйд с непонятной обидой. — Я перешлю Родимусу запись твоих слов, вот и все! — Нет! Я не защищаю его, я… — фраг, это снова звучало, будто Старскрим оправдывался, и броситься в небо, прочь отсюда, хотелось так сильно, что из оперативной памяти разлетелись все слова. — Ну знаешь, а похоже как раз на это! — Просто не надо ничего пересылать. Ты подставишь меня перед Праймом, как ты не понимаешь? Он и так постоянно чего-то от меня хотел, а теперь вообще не отстанет. Сейчас он наверняка догадывается — и молчит. А если ты перешлешь ему запись, то вынудишь его действовать, но ничего хорошего из этого не выйдет. Зачем тебе портить отношения с Праймом? Думаешь, он забудет, что ему не удалось сделать вид, что все в порядке?! Ржа, ты все равно ничего не понимаешь! — Объясни! — упрямо потребовал Айр Рэйд. — Здесь и сейчас. Знаешь, очень легко сказать, что все тупые и ниболта не понимают! С какой радости Родимусу злиться на меня, а не на тебя или на Слэга с Гримлоком? Что ты молчишь? Иногда Айр Рэйда очень хотелось пристрелить. Но у Старскрима больше никого не осталось. Только этот нахальный спарклинг с дурацкими представлениями о добре и зле. — Я не хочу потерять еще и тебя, — ляпнул он невпопад и до омерзения жалко. Зато от Искры, так ведь? — Ты себя хоть слышишь? Я не дам Слэгу плеваться в меня огнем, или что еще он там любит. Я вполне могу если не постоять за себя, так улететь. Родимус наконец обратит внимание на то, что диноботы — это проблема? Фраг, так давно уже пора! О-о-о. Старскрим смотрел на Айр Рэйда, уверенного в собственной правоте, и чувствовал полное отчаяние. Не то, острое и унизительное, что накатывало при попытке переспорить Слэга, нет, сейчас оно больше напоминало безнадежную усталость. — Прекрасно. Твой замечательный, разумный Прайм узнает, что Слэг, может быть, подчеркиваю, может быть, сжег Скэвенджера на заводе, где им обоим абсолютно нечего было делать. Слэг заявляет, что я лгу, и у него четверо свидетелей, которые с ним рядом постоянно, а остальные обитатели базы почти каждый цикл видят, как Слэг грунами поджигает рыб в нескольких шагах от КПП! И что, по-твоему, дальше сделает твой Прайм? Айр Рэйд очевидно злился — даже взмахнул рукой: — Да какая разница? Он Прайм. Ему виднее. Моя задача — не скрывать, когда я знаю что-то важное, вот и все! «И не скрывай!» — чуть не сорвалось из динамика. Нет, ссориться с Айр Рэйдом было нельзя. Обвинять диноботов, не имея почти никаких доказательств, кроме сомнительного мотива, тоже было нельзя, как и позволить это сделать Айр Рэйду. А он же принципиальный, заешь его ржа! — Я знаю Слэга, — попытался объяснить Старскрим еще раз. — Он очень хочет тебя убить. Да, ты не потащишься на завод, ни с ним, ни без него… но ты дашь ему повод как минимум прийти и повыяснять отношения, и тут уже все равно, к тебе или ко мне. Ты действительно хочешь дать ему этот повод? А Прайм — Прайм поорет и спустит все на тормозах. Пойми ты, диноботы — единственные, кто сейчас хоть что-то может сделать, если на нас вылезут мутировавшие твари с глубоких уровней. Они уже лезут, и наше счастье, что это в основном мелкие паразиты! Айр Рэйд, пойми, ты лишь привлечешь ненужное внимание — а если будешь мутить энергон, не только к себе и ко мне, но и к диноботам. Они, может, и не очень умны, но они сообразят, почему их опять угрожают отключить. Фраг, ну если бы тебя хотели объявить опасной тварью и уничтожить, как бы ты себя вел?! Просто не обостряй ситуацию, разве это так сложно? Плитка неприятно заскрипела под ногами Айр Рэйда, когда тот переступил на месте. А по фейсплейту, в обычное время эмоциональному и подвижному, сейчас невозможно было ничего понять. Впрочем, Старскрим не жалел, что полностью лишен эмпатии — он даже очевидные признаки вроде излучения или подергивания деталей редко замечал, какие там попытки расшифровать перепады напряжения в разных участках чужой нейросети! Нет уж. Он и так слишком много думал о других. Интересно, если бы Мегатрон тогда все-таки сдох в космосе, как и должен был… Старскрим боялся, что и тогда образ Мегатрона навсегда остался бы с ним, вызывая те же эмоции. — Ты его защищаешь! — с неуместной, невольно вызывающей улыбку, спарковской обидой в голосе воскликнул Айр Рэйд. — Ладно, не только его, их всех… Праймус, это не мое дело, я уже понял, но… Фраг, ну почему? Ты их ненавидишь, ты мечтаешь, чтобы они нарвались на монстра посильнее и… Почему?! Если бы Старскрим сам знал ответ. — Я же объяснял тебе, — раздраженно напомнил он; он сомневался, что Айр Рэйд в принципе способен был понять, но несколько квартексов назад они точно говорили об этом. — И тебе, и Силверболту, еще когда мы обсуждали, как я могу отплатить вам за ремонт. Электричество Слэга действует, как гребаный нейроусилитель, и… — Подожди, — перебил Айр Рэйд. — Ты можешь сначала объяснить, что такое нейроусилитель? Старскрим напрягся, сцепил руки перед собой; как будто это могло скрыть или изменить его перегрев и нервное, тревожное эм-поле! Общаясь с диноботами, нужно было все время помнить, что они не так глупы, как прикидываются. Со спарклингами-аэроботами все оказалось наоборот. Старскрим не думал, что им элементарно негде было услышать или прочесть это слово. — Дело в том, что Слэг… так, а ты хотя бы знаешь, что такое энергообмен? — дождавшись кивка, Старскрим продолжил: — Так вот, Слэг не может обмениваться энергией. Из-за разницы в мощностях. И ему пришлось, приходится искать другие варианты. Нет, говорить об этом вслух — со спарклингом, едва ли представляющим себе, как происходит интерфейс, — было решительно невозможно. Но и замолчать нельзя было тоже. — Я догадываюсь, — голос Айр Рэйда был настораживающе, преувеличенно беззаботным. — И я тебя не осуждаю, не презираю и вовсе не думаю ничего подобного, если для тебя это важно. Я просто хочу понять. Но ты можешь не объяснять, если не хочешь. Все это ложь. Но как бы Айр Рэйд не относился к Старскриму на самом деле, едва ли хоть кто-то во вселенной мог презирать и ненавидеть его больше, чем он презирал себя сам. И еще одной капелькой в умозрительной плавильне стыда, вины и боли было твердое знание, что почувствовать хоть что-нибудь к этому спарклингу просто не удастся. Слэг был ненамного старше, но он был другим, совсем другим, и да, проклятый эффект нейроусилителей… — Спасибо. Это… — он запнулся, ища слово, — неожиданно слышать. Нейроусилители — это наркотики. На кого-то действуют очень сильно, на кого-то слабее, но в любом случае, с них уже не слезают. Еще до войны, когда я интересовался наукой, я читал о таких экспериментах — и на кибер-тварях, и на полноценных меха… Ты знаешь, что все наши чувства — это только скачки напряжения в определенных нейроцепях мозгового модуля? Я даже не в курсе, что появилось раньше — стимуляторы нейроцепей, дающие нереальный кайф, или доказательства, что кибертварь поглупее откажется от топлива и от гибернации, не в силах отвлечься от этого кайфа. Были такие эксперименты, где киберкрысы жали на кнопочки, пуская себе в мозг новые и новые разряды. С полноценными кибертронцами происходит то же самое… просто намного медленнее. — Я всегда думал, что ты очень сильный, Старскрим. Я этим восхищался — и теперь еще больше уверен, что кого-то другого все это точно сломало бы. Он издевался? Нет, нет, слишком серьезный тон — и, главное, зачем это Айр Рэйду? — Ты сказал Родимусу, что больше не можешь летать, как раньше. Это из-за повреждения нейросети? И что ты собираешься с этим делать? — Я не уверен, — огрызнулся Старскрим, и Искра снова вздрогнула от мерзкого осознания, как жалко и капризно-спарковски это прозвучало. — Специалистов, знаешь ли, не осталось, ремонтники на ближайших колониях — все широкого профиля, обо всем ничего! Летать я могу, добраться до колоний на собственных двигателях — могу, что здесь ремонтировать? А потом — потом я перегреваюсь, и сенсоры барахлят, и процессор виснет, и все это посреди разговора или полета, фраг, ты же сам видел сегодня! — Ты нервничал. Такое бывает, когда сильно испугаешься или разозлишься. Зашипев от возмущения, Старскрим развернулся и зацокал по изогнутой дорожке между высоких бордовых кустов. «Бывает»? Серьезно? Айр Рэйд шел за ним, и в тишине мертвого Калиса звук шагов за спиной раздражал. Хотелось — и снова не получалось — заорать, закричать, что лучше никакого сочувствия, чем от глупого спарклинга, что ему все равно ничего не обломится, что он зря тратит время… Он просто топал следом и молчал. После циклов, одинаковых циклов, когда он так же сопровождал в раздаточную, казалось, что его это и правда не напрягает. Что ему достаточно быть рядом. — Ты действительно можешь помогать нам, — наконец заговорил Айр Рэйд. — Тебе и летать не нужно для этого. Может, все автоботы, кроме нас, и знают, где что было раньше и как называются всякие старые штуки, но бегать спрашивать их каждый цикл никому не хочется. На базе я могу показать и рассказать, куда мы летаем и какие там разбираем завалы, — он догонял, и Старскрим уже четко чувствовал его эм-поле, пронизанное возбуждением. Почему неожиданно стало жаль, что Айр Рэйд никогда не посмеет протянуть руки, коснуться обшивки, притянуть к себе — и не отпускать? По крайней мере, тогда Старскрим не ощущал бы себя так… так одиноко рядом с кем-то. Он не думал, что будет скучать по тому, как Слэг укладывается сверху в диноформе, как маленькая тварь неуклюже плюхается на колени и царапает рожками кокпит. — Послушай, но ты же неплохо справляешься. Я не говорю, что ты преувеличиваешь или выдумываешь, нет! Но я серьезно — ты нормально летаешь, ты спокойно разговариваешь, за все эти циклы ты вот только с Родимусом перенервничал. Мне кажется, ты в любом случае летаешь лучше меня или кого-то другого, и потом, никто не ждет от тебя… — Ты еще скажи, чтобы я поменьше нервничал! — огрызнулся Старскрим. — Все, давай поговорим о чем-то другом, — он замедлил шаг, пытаясь силой воли заставить себя успокоиться. Одинаковые бордовые кусты сливались в хаотичную сеть длинных изогнутых ветвей. Старскрим рассматривал их преувеличенно внимательно, прослеживал взглядом извилистые прожилки темного, почти фиолетового оттенка, переключаясь с одной на другую, — и все равно не мог отвлечься от чужого фона, невесомо касающегося левого крыла. Может, Айр Рэйд и поумнел за эти три квартекса, но верилось в это с трудом. Надо же было умудриться стать посмешищем всей автоботской базы, которое приглашают выпить, лишь бы еще раз повеселиться над его бессильной злостью и упрямыми попытками себя оправдать! И тогда, и сейчас Айр Рэйда волновал не Старскрим, а собственный внутренний конфликт между «хочется» и «правильно», и чувствовать чужую доброжелательную тревогу, слышать фрагово правильные и до приторности сочувственные слова было… омерзительно. — Я был на разных колониях и вообще много где, но никогда таких растений не видел, — неожиданно заговорил Айр Рэйд. — Они будто живые. — Да? И где же ты был? До войны — и, конечно же, во время нее — никто не мог похвастаться таким списком планет, посещенных от нечего делать, отметил Старскрим, слушая сбивчивое перечисление. Чем бы аэроботы ни занимались по приказу Прайма, свободного времени у них было хоть отбавляй. Ха, может, Старскрим и зря отказывался влиться в их недо-гештальт, если не ногой или рукой, так хотя бы исследователем развалин? Может, еще не слишком поздно было сдаться и попробовать? — Я сказал что-то не то? — почти испуганно уточнил Айр Рэйд. Старскрим так и знал, что созерцание кустов не займет его надолго. Если бы затормозить перегревающийся мозговой модуль было так просто! — Все нормально. Видишь ли, эти приступы еще и сжигают все топливо. Но здесь его, к моему счастью, полно, — шагнув ближе к бордовому шевелящемуся сплетению ветвей, Старскрим поймал одну из них, подтягивая к самому фейсплейту. — Никогда не понимал тех, кто боялся потревожить «уникальную биосферу»… Свою, кибертронскую биосферу было немного жаль — но что ей будет от потери нескольких литров дрянного энергона? Он был горьким и брызгался внутри ротовой полости, щекоча шлюз; толстые ветви то ли этого куста, то ли соседних колотили и елозили по обшивке. Совсем обнаглели. — Так они энергоновые потому, что производят энергон? — удивился Айр Рэйд. — Если бы, — фыркнул Старскрим. — Тогда мы бы засадили все пустые территории этими кустами и проблем не знали. Нет, они всего лишь вытягивают топливо из дезактивов. Там, внизу, — он постучал каблуком по разбитой, покрытой трещинами и грязью плитке, — едва ли не все автоботы, погибшие во время войны, и наверняка еще что-нибудь от предыдущих дезактивов осталось. В теории, можно подсчитать, сколько каждый куст перерабатывает топлива, и понять, создают ли они что-то новое, но я о таких исследованиях не знаю. Даже десептиконы старались не тревожить свои поля мертвых, хотя там и дезактивов почти нет, памятники одни… Его системы довольно гудели, пережигая энергон, и фоновая тревога, связанная с низким зарядом аккумуляторов, на время отступила. Целые бордовые ветви стучали по руке, держащей поврежденный отросток. Неровные, вдавленные следы дент затягивались не мгновенно, но все равно очень быстро — казалось, только что вниз тонкими струйками текло розовое, а стоило отвлечься на Айр Рэйда, и уже на бордовой поверхности остались лишь бледно-серые полосы. — Квинтец, — Айр Рэйд с отчетливым звоном передернул крыльями. Не видеть их над его плечами и при этом слышать звук было странно. — А их вообще можно… тревожить? — Думаешь, кто-то может выбраться с нижних уровней и нас пристрелить? Старскрим помнил, как появилось Море шлака, чудом не задевшее крохотный кусок города-государства Калис. Нет, без дополнительного поиска в архивных файлах не удалось бы назвать ни квартекс, ни даже ворн, но первое испытание автоботского супероружия сложно было забыть. Очень по-автоботски — завалить огромную территорию коррозийными бомбами, лишь бы не потерять! Говорили, что это была проверка, что они сами не ожидали, что реакции выйдут из-под контроля, но кто знал, что там было на самом деле? — В Иаконе же вылезают, — неуверенно возразил Айр Рэйд. — На Кибертроне нет тварей крупнее нас, а любой из этих кустов может переломать весь корпус тебе или мне. Как ты думаешь, почему мы ходим только по дорожкам? Судя по фейсплейту Айр Рэйда, он не думал. Старскрим надеялся, разведзадания аэроботам выдает кто-то, кто прожил на Кибертроне последние ворны. Иначе странно было, что эти спарклинги до сих пор не вляпались ни в какой смертельно опасный шлак. Кусты сердито шуршали ветвями, будто чуяли тревогу в излучении Айр Рэйда. И чего он боится? Конечно, за ворны запустения некоторые дорожки могли сузиться или зарасти совсем… но по этому конкретному участку они прошли уже раз двадцать, не меньше. Что-то мелькнуло внизу, у самой поверхности, или показалось? Роняя свои отмершие частицы, энергоновые растения создавали под собой уникальное, нигде больше на Кибертроне не встречающееся месиво, твердое даже на вид. В серой, неровно застывшей массе блестели, отражая свет, крохотные кристаллы окаменевшего энергона. Кое-где, если присмотреться, можно было увидеть засохшие пятна свежего. Шрамов на толстых ветвях заметно не было, но с их регенерацией это нормально. В Тарне, где Старскрим очнулся призраком среди статуй, живых энергоновых кустов не сохранилось. Лишь сморщившиеся ветви, заполонившие собой все подземные уровни, переплетшиеся так туго, что после высыхания они полопались. Вот это было по-настоящему жутко — скользить по этим мертвым, местами обратившимся в труху, останкам растений. До сих пор, отключив оптику, он мог увидеть их как наяву, и заново ощутить всю тщетность своих попыток к ним прикоснуться. Он помнил до миллиметра их темно-коричневую, будто покрытую пылью, а может, состоящую из пыли поверхность, хаотичные извивы ветвей и стволов. Прозрачные пальцы проваливались насквозь и ныли от невозможности почувствовать ее на ощупь. — А если сюда забредет какая-нибудь мелкая зверушка, что они с ней сделают? — не унимался Айр Рэйд. Как будто Старскрим все знал. Он и сады в Тарне видел живыми исключительно потому, что до войны недолгое время служил в тюремной охране. Там всегда было холодно, чтобы преступники, получавшие минимальные порции топлива, почти весь заряд аккумуляторов тратили на обогрев. Охранникам полагались дополнительные кубы, но энергии все равно не хватало, так что все бегали подзаправиться к кустам. Конечно, в огромном тюремном комплексе были и теплые места, но дежурить приходилось рядом с убийцами, ворами и насильниками. Это кабинетные умники, корпевшие над терминалами, могли выползать из своих каморок только на допросы. Даже доставку чужих мозговых модулей и Искр в миниатюрных силовых сферах сваливали на военных — а как же, запредельной ценности предметы, вот и охраняйте! — Забьют ветвями и высосут энергон, — ответил Старскрим, не размышляя. Во рту все еще стоял горький привкус. Старскрим остановился на краю спиралеобразной дорожки — нигде здесь нельзя было выйти прямо к обрыву, за которым начиналась огромная гладь Моря шлака, но кое-где архитекторы оставили довольно широкие полосы пустого пространства. Отсюда открывался вид на покрытые коррозией, рыже-бурые развалины, до самого горизонта выпирающие тупыми клыками из более-менее ровного слоя обвалившихся и спрессованных надземных уровней города Калис. Вдалеке торчал покосившийся, надломленный у верхушки шпиль коммуникационной вышки — и по тому, как колебались и тряслись его металлические балки, ясно становилось, какой там мощный ветер. Только он и был здесь живым, на мертвой планете. Он и бордовые кусты. Даже если Старскрим смирился с поражением, его Искру приятно согревало то, что Прайм не зря боялся хедмастеров. Во имя Праймуса, а чего он ожидал от меха, которые девять миллионов квартексов развивали науку и технологии — и увидели на родной планете вот это?