Дай мне побыть в Аду счастливым

      Проточная вода приятно холодила ладони.       День был обычный, ничего не предвещающий, буквально несколько минут назад закончился обед. Как обычно очень вкусный. Обычно вела себя мама, даря мнимые тепло и заботу, как обычно резвились названные братья и сёстры. Даже стоило отметить, что звук гремящей посуды был обычный. Всё было обычно.       Норман ополоснул тарелку, начал, не торопясь, вытирать её белым мягким полотенцем, потом отложил в сторону. Та, тихонько брякнув, опустилась на другие, уже вымытые, а Норман медленно принялся за следующую. Все его действия были несколько ленивыми, сонными, обычными. И именно из-за этого при каждом малейшем движении нарастало давящее, почти удушающее напряжение. Рею казалось, что его можно резать ножом, и почему-то на ум приходил натрий. В одной огромной книге по химии говорилось, что натрий настолько пластичный и мягкий металл, что его можно резать как масло. Вспомнились красочные фотографии. Беловато-серый блестящий брусок натрия и предметы, сделанные с его добавлением. Если бросить чистый натрий в воду — будет взрыв.       — Что? — встретившись с безразличным взглядом Нормана, Рей мысленно вздрогнул. Даже сам не заметил, что смотрит на него достаточно долго. Наверное, так бы и продолжал, если бы тот не подал голос.       — Ничего, — мальчик отвёл взгляд от лица взрослого, начал мыть очередную тарелку, всё это время находившуюся в руках. И снова эта ужасающая, непонятная, обычная тишина, нарушаемая плеском воды в раковине и бряканьем посуды.       Через несколько минут голос Нормана, пропитанный насмешкой, разрезал повисшее молчание, — не переживай, я ничего не рассказал Изабелле, — как нож режет натрий. Как нож масло. Плавно и легко входит, отделяя плоский тонкий кусок от общей массы.       Рей замер, но не ответил.       — Не веришь? — Норман слегка повернул голову, чтобы видеть профиль мальчика. Детское лицо, — «совсем не детское выражение», — оставалось непроницаемым.       — Зачем ты говоришь мне это? — Рей потянулся правой рукой к полотенцу, начал вытирать тарелку, словно и не было оцепенения мгновение назад.       — Хочу знать, что будет дальше.       — Что? — он отложил тарелку. Этот Норман нёс уже какую-то откровенную чушь.       — Знаешь, — взрослый опустил обе ладони в мыльную воду, чуть прищурил глаза, — девять лет назад, я тоже видел грузовик. — Он подвигал пальцами по твёрдому дну раковины, словно пытался что-то найти. Зацепился за вытянутую металлическую ручку, придвинул ближе.       — «Девять лет назад? Он не отсюда, неужели… другая ферма», — мысль пронеслась в мозгу молниеносно.       — И этих тварей под четыре метра ростом, — он помедлил, вглядываясь в застывшее детское лицо, хотел увидеть мельчайшие изменения мимики после каждого сказанного слова. — К нам прислали одну леди, чтобы помочь маме. Она срывала все наши планы. Один за другим… ужасная женщина, — Норман усмехнулся, опустил голову, перехватил левой рукой предмет, подцепленный ранее, — и тогда мы подумали, — он снова выпрямился, посмотрел на Рея. В чистых голубых глазах опять промелькнула едва уловимая дикость, — вряд ли её нельзя убить, — в левой руке из мыльной воды опасно блеснули четыре зубца вилки. Казалось, что Норман держит не столовый прибор, а холодное оружие. — Ха-ха, не делай такое лицо, — он не удержался от довольного смешка, завидев едва промелькнувший страх в чёрных глазах, — она осталась жива. Не знаю, жива ли до сих пор, — он отвернулся, начал мыть ту самую вилку, невольно предаваясь воспоминаниям. В этот момент Норман выглядел слишком умиротворённым.       — Хах, — мальчик нервно усмехнулся, — боишься, что мы убьём тебя? — губы сами собой искривились в ядовитой улыбке.       Взрослый вскинул подбородок, с вызовом посмотрел на Рея, — попробуй. — Голос его звучал так самоуверенно и твёрдо, что Рею не пришлось сомневаться: если они всё-таки смогут это сделать — проиграют. В каком-то смысле их жизни зависели от жизни Нормана; хотел того или нет, но этим «попробуй» взрослый прекрасно дал это понять. Скорее всего, с мамой обстоит также. Её тоже не убить.       Рей нахмурился, поджал губы. Новые закравшиеся в голову мысли не давали покоя.       Норман, заметив такую перемену в его лице, снова усмехнулся. — Всерьёз задумался об этом? Если придёшь к чему-то интересному, то расскажи мне, вдруг окажешься прав в своих догадках, — а потом, словно взвешивая что-то, добавил, — мне редко удаётся найти хорошего, умного собеседника, который бы меня не раздражал.       Последняя фраза совсем выбила Рея из колеи и запутала. Зачем, чёрт возьми, он это всё говорит.       — Что? — Эмма распахнула глаза от удивления. Говорила она достаточно тихо, в общей спальне никого, кроме её и Рея, не было, и всё же она бегло огляделась и понизила голос ещё. Вчерашнее пожелание удачи оставило свой отпечаток в виде излишней осторожности и залёгших теней под глазами. Похоже, ночью она так и не смогла уснуть, — зачем ему говорить это?       — Не знаю. Либо он хочет втереться в доверие и подставить нас, либо он получит какую-то выгоду, если побег осуществится.       — Какая тут может быть выгода?       Рей пожал плечами, — вряд ли он столько рассказал ради пустой болтовни. К тому же ты помнишь, по его словам он ничего не сказал маме. Если это правда, значит, либо они не доверяют друг другу, либо только он ей, и она ему чем-то мешает. — Эмма уже хотела открыть рот и возразить, но Рей жестом остановил её, отвечая на вопрос, который та намеревалась задать, — будь Норман опасен для мамы, она бы немедленно отослала его назад. Получается, что неприязнь односторонняя.       — Верно, — последовал согласный кивок, — «хочу знать, что будет дальше»… — задумчиво пробормотала она. — Будет дальше… Неужели хочет посмотреть, как мы будем себя вести, получив информацию?       — Тогда его слова имеют смысл, — Рей сложил руки на груди, — если принять всё, что он сказал, за правду, то мы узнали, что есть и другие фермы, — он начал отгибать пальцы на правой руке, — мы не можем убить взрослых без последствий. И самое главное, если в первый день он пытался запугать нас, то теперь мы нужны ему. Что-то изменилось за эти два дня.       Эмма тихо вздохнула, сидя на кровати, сцепила пальцы в замок, задумалась. Рей глядел на неё безразлично, примерно догадываясь, что она собирается сказать.       — А что если, — неуверенно начала она, — мы попробуем договориться с ним?       — Эмма, он — враг. То, о чём мы с тобой говорили до этого — просто предположение. Если мама ведёт себя как ни в чём не бывало, то это не значит, что она ничего не знает, или что Норман ей ничего не рассказал.       — Я знаю, но если он начал этот разговор, значит, есть причина.       — Причина — сорвать наш побег и отправить демонам на стол.       — Рей, я...       — Эмма, — он перебил её. — Не говори, что ты веришь в эту историю про девять лет назад. Тебе не кажется, что слишком многое в ней совпадает с нынешней ситуацией?       — Он не отсюда, — она снова пыталась начать, но мальчик в очередной раз перебил её. — Именно. А что происходит за воротами и за стенами мы не знаем. Быть может, там общество, в котором люди и демоны прекрасно сосуществуют, выращивая нас на убой. Ты не думаешь, что он из тех, кто живёт свободно?       Она опустила голову, долго молчала. Рыжие волосы упали ей на глаза так что о её выражении лица Рей мало что мог сказать.       — Ты прав, — наконец выдала девочка, — наверняка с ним бесполезно говорить. Так же бесполезно, как сидеть здесь и рассуждать. Если он сказал правду, то мы лишимся ценной информации, пока будем бояться даже подойти к нему. Если он солгал, то и ему, и маме не составит труда помешать нам. И в том и в другом случае шансы на побег упадут почти до нуля.       — Поразительно, — Рей усмехнулся. — Куда делась твоя наивность, Эмма? Раз ты так полна решимости, то тебе следует продумать план отступления на случай, если он лжёт.       — Что? — она подняла голову, оживилась.       Рей и сам отчасти не верил, что говорит это, но с ней невозможно было не согласиться, — кто-то должен пойти и поговорить с ним. Если он солгал, то об этом разговоре наверняка узнает мама. Стоит подготовиться, — пора откинуть хотя бы толику бестолковой осторожности. Поразительная у Эммы сила: быть убедительной, сказав лишь пару слов.       — Рей, — её тихий голос был пропитан благодарностью.       Мальчик в ответ лишь невесело усмехнулся. Кто пойдёт зверю в пасть… это уточнений не требовало, всё слишком очевидно. Кто-то, кто его «не раздражает». Удивительная судьба, бросает в лапы то к одному, то к другому без каких-либо гарантий.       — Но этот разговор должен состояться не сейчас. Думаю, стоит отложить его на пару дней, — Рей убрал руки в карманы. — Он может выкинуть ещё что-нибудь.       — Хорошо, — Эмма кивнула, — и ещё кое-что. Я думала рассказать обо всём ещё кому-нибудь. Дону и Гильде, если точнее.       — Как знаешь.