Текила со вкусом мигрени

Есть на свете место, где можно умереть в муках. Пустыня с зыбучими песками, где Чимин был лично, чтобы почтить память своей прабабушки, погибшей от жары и истощения. Её тело погребли пески. Чимин тогда стоял под белым широким зонтом, с веером и целым галлоном воды на верблюдах, но его губы потрескались уже через час. Там было душно, невыносимо. Так же он чувствует себя и здесь. Водные драконы жили исконно в озёрах, иногда в полноводных реках. Донное золото подпитывало их, но самое главное — чем глубже, тем больше тугоплавких металлов на дне встречается. Речные драконы, помимо горных, самые избалованные своей природной мощью. Чем ближе к сердцу земли, тем больше тепла и силы. Дело обстоит так: золото это не святой грааль драконов. Люди зациклены на нём, но для драконов золото — это всего лишь батарейка средней мощности. Самое важное для дракона — это суть металла. Это его сердце. Температура плавления, то, сколько энергии дремало в металле, — вот что питает дракона. Ниобий и молибден — самые вкусные из них. Тантал, вольфрам и рений — металлы, на которых в основном живут драконы. Чимину стыдно за то что он повёлся на колье из вольфрама и алмазов, которые тоже обладают огромной энергией, но он изголодался. Так он себя оправдывал, по крайней мере. Всё дело в том, что драконы рождены из магмы, как и металл. Так гласят легенды. Миру слишком много лет, чтобы можно было назвать хоть одного очевидца. Проблема в том, что Чимин голоден. и Сокджин это знает. — Спагетти с грибами в сливочном соусе, салат из свежей спаржи и пирожное со взбитыми сливками и вишней, — говорит пожилой мужчина с тележкой. Чимин отрешённо лежит на двуспальной кровати, раскинув руки в стороны, и старается не слушать дворецкого. Кто эти люди, эти грязные преступники, чтобы иметь такую красивую жизнь, в то время, как наживаются на бедняках? Бедных много, зато с миру по нитке, и ты единственный, зато в шёлковом ханбоке. В животе урчит, но Чимин выдерживает этот удар. Мужчина уходит, и Чимин стыдливо ест. Его гордость ничего не стоит, когда на кону стоит жизнь ребёнка. Это глубокое унижение, и глотать чрезвычайно трудно, а вкус солёный из-за слёз, которые подавить труднее гордости. Унижение есть унижение. Что ещё хуже, он знает, что будет использован. И этот момент наступает. — Чимин-а, — говорит Сокджин, подсаживаясь на кровать. На его коленях чёрная коробка, и дракон не нуждается в её открытии. Он издали чувствует бьющий ключ энергии. — Как насчёт сделки? — он обращается неуважительно, будто они ровесники, и прекрасно знает об этом. — Ты будешь со своим сыном, вас никто не разлучит. Вы оба будете в безопасности, под нашим крылом, конечно же. А в обмен ты найдёшь для нас ресурсы. — Мог бы и не озвучивать, сопляк, — чем больше его настроение портится, тем более сварливым становится его характер. — И так ясно, что вам нужно золото, да серебро и побольше алмазов. Деньги — всё, что вас интересует. Такие, как ты, понятия не имеют о балансе. Чимин не может знать точно, но предполагает, что Сокджин будет одним из тех, кто истребит его вид и уничтожит экологию. Сокджин держит тугую улыбку и потирает уголки коробочки. — Нет смысла вести светскую беседу, верно? Просто прими это. Твой ребёнок ослаблен, и тебе придётся воспользоваться рудой. Нет смысла отрицать, что твоя гордость сейчас ничего не стоит. Найти мне золото, и я обеспечу всё самое лучшее для вас двоих. Чимин опускает глаза. Он согласен, но произносить это не собирается. Сокджин не настолько глуп, чтобы недооценивать свои шансы. Он кладёт коробку и уходит, оставляя дверь за собой приоткрытой. Тэхён смиряется. Чимин ему никто, он дракону ничего не должен. Но Ким не видит для себя иного выбора, чем помогать ему. Он привязан к Чимину, и не может сопротивляться. Чувство без названия лишает его воли и управляет, как марионеткой. Он живёт в квартире Намджуна, ходит на работу, готовит, ест и моется здесь же. Его настоящий дом теперь теряет смысл. Он не знает, что должен теперь предпринять, как сделать всё лучше, как всё исправить? У него нет плана, Тэхён находится в подвешенном состоянии. Он выжидает. Спустя неделю Намджун навещает свой дом. Услышав звук открывающейся двери, Тэхён с волнением ждёт его на кухне. Тот впервые возвращается сюда с тех пор, как оставил записку с информацией и строгими инструкциями, и Ким со смесью волнения и негодования сидит на табуретке, сверля проём маленькой кухоньки, пока Намджун не находит его. — Ты здесь, отлично, — говорит Намджун, появляясь перед глазами своего квартиранта. — Что с Чимином? — Сразу к делу? — он снимает пальто и ставит чайник на плиту. — Он в отличном состоянии. Наверное, испытывает стресс, но я позаботился о нём настолько, насколько это возможно. Если учитывать, как он питается, — усмехается Намджун, — то Чимин сможет выжить на одной язвительности ещё лет десять. Он придирается ко всему, что ему приносят, и требует устриц и виноград ночью, а этого в Корее не так уж и много. Наш босс отдал его на попечение парню, который теперь на стену лезет ото всех этих капризов, — Намджун искренне наслаждался страданиями Юнги, для которого встреча с драконом стала просто катастрофой. У Тэхёна от души отлегает. Может, Чимин сейчас в неволе, может, у мафии планы на его ребёнка, но он жив и здоров, Чимин не сдаётся и продолжает капать людям на нервы. Это делает Тэхёна чуточку счастливее. — Хорошо, — он опускает лицо на ладони, закрываясь. — Ты… — приходится подбирать слова, его чувства в смятении. Намджун герой в его глазах, а идеалистичный образ был подпорчен реальностью. — Ты обещал помочь. — Это не совсем так. Вообще-то, наоборот. Я давал гарантию, что с Чимином всё будет хорошо. Кроме того, что он в неволе. Но, эй, — он видит, как тень отчаянья и испуга ложится на лицо Тэхёна, — у меня есть для тебя подарок. Намджун достаёт из своей сумки радиоприёмник и рацию. — Это оно, — воодушевлённо говорит он, — это радио обширной дальности, оно может поймать сигнал из Китая, но нам нужен только Сеул. У Чимина стоит такой же приёмник, — его глаза искрятся от восторга. — То есть, мы будет говорить? — Бинго! — подскакивает Намджун, широко улыбаясь. Сделать для этих двоих что-то хорошее, маленький поступок, который мог их осчастливить, — это самое приятное, что происходило с ним за эти восемь долгих месяцев шпионажа.