Всего лишь служанка

      Элиз исподлобья смотрела на отца, ожидая, что же тот скажет. Разговор явно намечался не из приятных, хотя в последнее время других между ними не было. А после того, как он поступил с Кейти, позволив Билли увести ее, Элиз и вовсе готова его возненавидеть. И все же, несмотря на яркие эмоции, она побаивалась его, понимая шаткое положение свое и тем более — Кейти. Оставалось надеяться, что отец не узнал об их с Джонатаном ночной прогулке.              — Тебе бы привести себя в порядок, Элизабет, — смерив ее недовольным взглядом, сурово сказал отец — видимо, он ни капли не купился на слова о том, что ей не здоровится.              — Даже не знаю, у меня ведь больше нет камеристки, — язвительно ответила Элиз, заставив того нахмуриться сильнее. В остальном же он остался верен себе — раздражающе холоден и спокоен.              — Найти новую не составит труда, а пока тебе поможет кто-нибудь из служанок.              Отец говорил это таким обыденным тоном, будто речь шла не о человеке, а о платье. Похоже, он совсем не понимал, насколько Кейти близка и дорога Элиз — ее нельзя просто так заменить, забыть, словно и не было. Она не раз успела задаться вопросом, а знал ли отец, на что обрекает Кейти, отпуская с Билли? Хотелось бы верить, что нет, но уверенности в этом не хватало.              — Я надеюсь, к обеду ты соизволишь спуститься, — заявил отец, явно намекая на то, что не потерпит возражений, однако удержаться Элиз не смогла:              — Не думаю. — Она гордо вздернула подбородок.              Отец почти не изменился в лице, но от нее не ускользнуло то, как он напряженно сжал челюсти, слегка раздул ноздри, а в глазах блеснул недобрый огонек. Однако он так и стоял неподвижно, сцепив руки за спиной, совсем как Джонатан, перенявший у него эту привычку.              — Думаю, тебе следует подумать над этим, Элизабет, — отец явно прикладывал усилия, чтобы голос звучал спокойно, — в этом доме существуют определенные правила, и их нужно соблюдать.              — Не то что? — процедила Элиз и сделала шаг вперед, оказавшись совсем близко к отцу. Даже не представляя, откуда в ней взялось столько смелости и решительности, она неотрывно смотрела в его глаза. Тот отвечал слегка прищуренным, уверенным взглядом. Казалось, суровее обычного. Но в этот раз Элиз не собиралась отступать. Она даже не заметила, как у нее вырвалось едкое: — Отдашь меня на растерзание арендаторам? Как Кейти?! — последнее она едва не выкрикнула ему в лицо.              Брови отца взметнулись вверх — пожалуй, такого Элиз не позволяла себе еще ни разу. Она бы и сейчас ни за что не осмелилась повысить голос, но сдерживать бурлящие эмоции не получалось. В одиночестве Элиз ощущала лишь пустоту внутри, а стоило увидеть отца, закрывшего глаза на то, что может произойти с Кейти в компании жутких мужчин, как не смогла контролировать охвативший гнев и зарождавшуюся ненависть.              — Элиз, — одернул ее Джонатан и подошел ближе — так, что мог прикоснуться, но все еще держал руки за спиной. Несмотря на то, что он помогал ей и Кейти, все равно оставался верным отцу и привитым принципам.              — В этот раз я закрою на это глаза, Элизабет, но впредь прошу тебя думать, прежде чем что-то сказать, — отец говорил медленно, четко выговаривая каждое слово, но это только больше выводило из себя. Отступив на шаг, он невозмутимо продолжил: — Я узнал, что Томас Кэмпбэлл решил жениться, и намерен устроить вашу встречу. Сейчас он в Европе, но, как только вернется из путешествия, устроит прием, на котором нам нужно быть обязательно. К сожалению, титулов у него нет, но он богат и дальновиден. Он сможет стать прекрасным мужем.              Не мужем — союзником для тебя. Тяжело вздохнув, Элиз закатила глаза — ее мало волновали титулы или состояние, зато отец только о них и думал. Имя показалось знакомым, но она не могла понять, откуда — наверняка встречались на каком-нибудь светском приеме. Но Элиз никогда не интересовалась потенциальными женихами и не запоминала никого.              — Томас Кэмпбэлл? — прищурившись, переспросил Джонатан. — Ему же далеко за сорок, не слишком ли он стар?              Элиз недоуменно посмотрела на брата, припоминая, как несколько лет назад на одном из приемов в Лондоне ее представляли мужчине, показавшемуся стариком уже тогда. Ей и рядом себя представить было противно, не то что в браке с ним или еще хуже — в постели. В этот момент Элиз словно забыла все слова, а в голове не осталось ни одной мысли — не зная, что сказать, она молча перевела взгляд на снова заговорившего ровным голосом отца:              — Думаю, это как раз то, что нужно Элизабет. Я имел неосторожность быть слишком мягким с ней, но мистер Кэмпбэлл сможет это исправить.              — Но… — Джонатан выглядел растерянным. — Я думал речь шла о браке с лордом Хаббардом…              — Увы, — пожал плечами отец, — эта возможность упущена. Он женится на другой через несколько месяцев.              — Что?..              Элиз видела, как по лицу брата пронеслась тысяча разных эмоций — от замешательства до разочарования, от отчаяния до… страха? Это удивляло — она всегда считала их хорошими друзьями и не понимала, как Джонатан мог не знать о таком значимом событии. Но, судя по опущенной голове, задумчивому взгляду, нахмуренным бровям, эта новость стала для него не просто неожиданной, а даже выбивающей почву из-под ног, удручающей, возможно, тревожной. На секунду Элиз забыла о собственных переживаниях, но отец опять привлек внимание спокойным, но настойчивым, убеждающим тоном:              — Именно поэтому, Элизабет, я считаю это лучшим вариантом для тебя.              — Сомневаюсь, я не собираюсь выходить за какого-то старика!              Элиз начинало казаться, что так отец попросту хочет наказать за отношения с Кейти. Теперь ему мало выгодно выдать единственную дочь замуж, получив преимущество скорее для себя, но и сделать ее жизнь предельно невыносимой. Бушевавший внутри вулкан злости, гнева и обиды заклокотал с новой силой.              — Мне казалось, что это мы уже обсудили вчера, — с нажимом произнес отец. — После всего, что натворила, ты будешь делать то, что я тебе говорю.              — И с чего мне слушать такого мерзавца, как ты?! — не сдержавшись, выкрикнула Элиз.              Она и сама не поняла, как позволила ругательству сорваться с губ — словно какая-то пелена затмила разум. Она больше ничего не видела и не слышала, плохо понимала, что творит. Однако звонкий хлопок в миг отрезвил ее. Элиз схватилась за вспыхнувшую огнем и болью щеку.              — Отец! — Джонатан встал перед ней, закрыв собой.              Отец выглядел не просто разгневанным, а взбешенным — налившиеся кровью глаза, учащенное дыхание, плотно сжатые челюсти, играющие желваки. Вряд ли когда-нибудь кто-либо позволял себе браниться при нем, тем более так называть его самого.              — Она это заслужила! — рявкнул отец. — Я никому не позволю так разговаривать с собой! На этот раз ты перешла все границы дозволенного, Элизабет! Я слишком долго потакал твоим глупым капризам, но теперь с этим покончено! Пока ты живешь в моем доме, на мои деньги, ты будешь делать то, что положено, а не то, что тебе хочется!              — Тогда, может, мне уйти из твоего дома?! — Элиз едва не кинулась на отца, чтобы ударить его в ответ, но Джонатан удержал ее и снова оттеснил обратно за спину.              — Я бы посмотрел на то, как это у тебя получится, — почти вернув голосу привычное ледяное спокойствие, ответил тот и одернул пиджак, словно возвращая себе образ невозмутимого, строгого главы семьи. — Ты можешь прятаться в своей комнате сколько угодно, но встреча с мистером Кэмпбэллом состоится. И ты сделаешь все, чтобы понравиться ему.              С этими словами отец, не дожидаясь ответа, развернулся на каблуках и направился к выходу, обернувшись у самой двери:              — Джонатан, пойдем.              Элиз молча смотрела на отца, чувствуя, как предательские слезы навернулись на глаза, а подбородок задрожал. Но она держалась изо всех сил, не собираясь доставлять ему такое удовольствие — увидеть ее рыдающей.              — Нет, я останусь. — Не сдвинувшись с места, брат уверенно мотнул головой, за что Элиз была ему безмерно благодарна — оставаться одной сейчас хотелось меньше всего.              — Что ж. — Отец разочарованно выдохнул и, смерив обоих грозным взглядом, вышел из комнаты.              Когда захлопнулась дверь, Джонатан повернулся к Элиз и обхватил ее за плечи.              — Ты в порядке?              — Я не выйду за него. — Слезы покатились по ее щекам, да и скрывать их от брата не хотелось. — Я лучше убегу. Мне все равно, куда. Я заберу Кейти, и…              — Постой, Элиз, — Джонатан посмотрел ей в глаза и, осторожно накрыв щеку ладонью, большим пальцем провел по влажной дорожке, — не нужно совершать глупостей. Кэмпбэлл сейчас в Европе. Еще неизвестно, когда он вернется и отцу удастся договориться о встрече. У нас есть время, мы что-нибудь придумаем.              Уверенность брата, его слова немного успокаивали, хотя на самом деле Элиз не представляла, что делать дальше. Отец прав в одном — она не готова вот так просто покинуть дом, не имея ничего за душой. Этим Элиз не сделает лучше ни себе, ни уж тем более — Кейти, а позаботиться о ней она должна. Именно ее настойчивость, желание быть с ней, невзирая на последствия, обрекли Кейти на то, что произошло. Это вина Элиз, а значит, ей и исправлять.              — Спасибо, что не ушел с ним, Джонатан.              — Я бы тебя сейчас не оставил, — улыбнулся тот и пригласил присесть на диванчик.              — Поверить не могу, что он меня ударил. — Элиз потерла все еще напоминающую о хлесткой пощечине щеку.              — Ты назвала его мерзавцем. — В голосе брата почувствовался укор.              — Может, это и правда перебор, но я так зла на него… — протянула Элиз, но в следующее мгновение встрепенулась — за обидой и гневом она совсем забыла, что ее удивило в разговоре. — Ты что, не знал о лорде Хаббарде? Что он собирается жениться?              Джонатан тут же помрачнел и напрягся, а морщинка между бровей стала необычайно глубокой. Он отвел взгляд и в задумчивости закусил губу, а потом ответил короткое, едва слышное: «Нет».              — Но я думала, вы друзья… — начала Элиз, но Джонатан оборвал ее, резко подскочив.              — Я не знал! Ясно?!              Пожалуй, таким, взволнованным, раскрасневшимся в одно мгновение, всегда сдержанного брата она редко видела. Если вообще когда-нибудь он позволял себе так открыто выражать эмоции. Это Элиз при нем не скрывала ничего, зная, что всегда найдет поддержку, но чтобы Джонатан вот так вспылил, даже слегка повысил голос… Ничего подобного на ум не приходило.              И тут в голове наконец начала складываться полная картинка. Непроста лорд и брат были так близки, проводили много времени наедине, прячась от посторонних глаз. Раньше Элиз не придавала значения, но Джонатан каждый раз расцветал и мечтательно улыбался, стоило упомянуть лорда Хаббарда, всегда отзывался о нем с теплотой. То же самое происходило с Элиз, когда она думала о Кейти.              — Джонатан, когда ты говорил, что знаешь, каково это не быть с тем, с кем хочется, — осторожно начала она, надеясь, что не обидит его, — ты имел в виду?..              Элиз встала и хотела посмотреть брату в глаза, но тот отвернулся. Он молчал долго, наверняка ему нужно время, чтобы собраться с мыслями, решиться. Элиз не собиралась торопить его — Джонатан всегда был терпелив с ней, и самое малое, что она могла для него сделать, отплатить тем же. Она лишь положила руку ему на плечо и ободряюще сжала, желая показать, что поддержит его так же, как он ее.              Казалось, прошла целая вечность, пока брат развернулся к ней и печально улыбнулся:              — Ну вот, похоже, теперь ты знаешь самый страшный секрет Джонатана Лейтера.              — Не такой уж и страшный, — нервно усмехнулась Элиз.              Она и представить не могла, сколько всего не знала о брате, считая его слишком правильным и всегда следующим правилам без исключений. Но ему так искусно удавалось скрывать свою привязанность. Впрочем, как и Элиз до глупой оплошности в лесу. Выходит, они с братом оказались похожи намного больше, чем ей казалось.              — Джордж не писал пару месяцев, не отвечал на письма, — усевшись обратно на диванчик, тихо заговорил Джонатан. — Я волновался, но не мог поехать к нему из-за проблем в шахтах. Теперь я знаю причину…              Тяжело вздохнув, он понурил голову, и, присев рядом, Элиз положила руку ему на колено. Какое-то время они просидели в тишине. Было все еще непросто уложить в голове то, что Джонатан испытывал к Джорджу то же, что и она к Кейти. Но теперь все казалось таким ясным, понятным, будто все наконец встало на свои места.              — Почему ты ничего не рассказала раньше? — с каким-то отчаянием спросил Джонатан.              — Ты тоже не спешил распространяться о своем интересе к Джорджу…              — О таком не говорят, Элиз. Это преступление. Если кто-то узнает, то нас казнят. Я слышал истории об этом — не так далеко от нас повесили двух военных, когда их застали вдвоем.              — Ты можешь на меня положиться!              — На тебя — безусловно. Насчет других не уверен… Хотел бы я узнать раньше. — Джонатан сокрушенно покачал головой. — Ваш брак решил бы многие проблемы. Джордж именно поэтому так хотел тебе понравиться. Если бы вы поженились, то у нас было бы больше поводов для встреч, чтобы не возникало лишних подозрений.              — Прости, Джонатан, — прошептала Элиз, понимая, что упустила, возможно, единственный шанс на счастье для них обоих.              Если бы она не была такой упрямой, если бы приняла предложение лорда Хаббарда, то Кейти не пришлось пережить все ужасы. Элиз ни на секунду не переставала чувствовать вину перед ней, но теперь она накрыла еще сильнее. Но самое ужасное, что исправить что-то ей теперь не под силу. Уже поздно. С Кейти случилось непоправимое, лорд Хаббард вряд ли откажется от брака, ведь так не принято… Как же Элиз ненавидела себя в этот момент! Глупая, наивная девчонка!              — Мы что-нибудь придумаем, — сказал Джонатан, но в его голосе не слышалась привычная уверенность. Видимо, он и сам осознал, что они потеряли из-за нелепого упрямства сестры.              — Мне нужно увидеть Кейти, узнать, как она. — Элиз с надеждой посмотрела на брата, но даже если он не согласится, она пойдет без него.              — Конечно. — Джонатан кивнул. — После того, как все лягут спать. Да и ты отдохни, выглядишь уставшей.              Элиз только сейчас заметила, что брат сам не менее измотан, но все равно находил в себе силы, чтобы помогать ей, поддерживал во всем, даже спорил с отцом. Хотелось бы ей стать для него такой же хорошей сестрой, но она только все портила. Элиз вряд ли сможет отплатить ему когда-нибудь за все, что он для нее сделал.              Джонатан обнял ее, поцеловал в макушку и, поднявшись, направился к выходу. Прежде чем выйти, он посмотрел на нее:              — Я так понимаю, к обеду ты спускаться не собираешься.              — Нет, — уверенно ответила Элиз.              — Я так и знал, — хмыкнул Джонатан. — Я принесу тебе с кухни что-нибудь поесть. А ты пока поспи, ночь предстоит долгая.