Всего лишь служанка

      Элиз так хотелось обнять Кейти, прижать ее к себе, прошептать, что все будет хорошо, но она сдерживалась. Рука непроизвольно тянулась к ней, но Элиз вовремя останавливала себя. Кейти по-прежнему отводила взгляд, держалась на расстоянии. Она пыталась уверять, что в порядке, но в это совсем не верилось — после того, что ей довелось пережить, никто не мог быть в порядке. Элиз очень хотела помочь Кейти, поддержать ее, но не знала, как. Та сознательно отдалялась, закрывалась, не подпускала к себе.              Но отступаться Элиз не собиралась, у нее просто не было на это права. И так Кейти пострадала из-за ее беспечности. А ведь Кэтрин предупреждала о последствиях, но Элиз не послушала ее. Она так наивно полагала, что у них с Кейти все будет по-другому, а сейчас понимала, насколько была глупа. И эта непростительная глупость дорого обошлась самому близкому и любимому человеку в мире.              Элиз пыталась не терять веры в то, что их любовь сможет пережить это, справится со всеми трудностями, что им удастся найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Однако, смотря на Кейти, ее поникшие плечи, потухшие глаза, которые она продолжала прятать, слыша отстраненное «мисс Лейтер», Элиз начинала сомневаться. Кейти отдалялась, пропасть, разделившая их в ту злополучную ночь, росла — вряд ли получится все исправить. Их чувства никуда не делись — Элиз была уверена, что Кейти все еще любит ее, — но она понимала, что ничего не станет, как прежде. Все изменилось, и теперь им предстояло снова найти путь друг к другу. Вот только в этот раз будет намного тяжелее. Если вообще возможно.              И все же Элиз должна была попытаться. Она говорила Кейти, что не оставит ее, что любит и сделает все для нее. Но понять, верит ли та ей, захочет ли этого, не могла. Элиз рассказала то, что они с Джонатаном обсудили по дороге к дому Мэри. Возможно, план был не самым лучшим и продуманным, стоило еще поразмыслить над деталями, но это начало. И даже если Кейти все-таки решит, что больше не хочет видеть Элиз после того, на что она ее обрекла, то все равно для нее будет шанс начать новую жизнь. Вот только Элиз очень хотелось стать частью этой жизни.              — Я не знаю, мисс Лейтер. — Нервно сминая ткань платья, Кейти покачала головой. Снова называя не по имени, она словно отгораживалась еще больше — они будто вмиг стали чужими друг другу.              — Кейти, послушай… — Элиз не смогла сдержаться и дотронулась до ее дрожащей руки, отчего та вздрогнула. — Прости, я не хотела.              Тут же отругав себя за беспечность, Элиз убрала руку, почти невесомо проведя кончиками пальцев по коже. Она так соскучилась по Кейти, ее улыбке, глазам, светящимся огоньком, полным жизни. Сейчас же перед ней сидел словно другой человек, бледное подобие той милой, смущающейся по каждому поводу девушки. Казалось, Элиз ощущала пустоту в ней, но одновременно и страх. Сможет ли Кейти когда-нибудь снова доверять людям, если не подпускала к себе даже Элиз?              — Не думаю, что это возможно, — после недолгого молчания тихо сказала Кейти, — к тому же это может быть опасно, если ваш отец узнает, мисс Лейтер.              И снова резануло слух обращение, делающее незримую стену между ними более глухой и непробиваемой. Элиз пришлось приложить усилия, чтобы не поморщиться. Она старалась не терять веры, что когда-нибудь снова станет «Элиз» для Кейти.              — Я не боюсь его, — слукавила она, ведь на самом деле понимала, чем может обернуться для нее, для них его гнев, но попыталась вложить в слова столько уверенности, сколько могла. — Он не сможет помешать.              — Как будто от вас что-то зависит, — мрачно фыркнула Кейти — столько скептицизма в ней Элиз никогда не видела.              — Джонатан поможет. Все получится, Кейти.              — Не думаю, что вообще стоит это затевать, — та глубоко вдохнула и все-таки посмотрела на Элиз, — я не хочу доставлять еще больше проблем ни вашему брату, ни вам.              Брови Элиз взметнулись вверх. У нее даже пропал дар речи — все слова куда-то резко испарились. Она не верила своим ушам — неужели Кейти действительно считала, что доставляет неудобства? Вчера она сказала, что не стоило приходить, и Элиз решила, что Кейти винит ее в произошедшем, поэтому и не хочет видеть, но оказалось все совсем наоборот. Как бы ей сейчас хотелось узнать, что творилось у Кейти на душе, помочь ей справиться с переживаниями.              — Не смей так думать, — вкрадчиво проговорила Элиз, пристально глядя ей в глаза, тут же заблестевшие от слез. Она с трудом подавила нестерпимое желание прикоснуться к ее щеке и продолжила: — Кейти, ты не доставляешь проблем. Я правда хочу тебе помочь. Нам. И Джонатан тоже.              Элиз выдохнула и прикрыла глаза на пару секунд, подбирая слова. В голове роилось столько мыслей, но они никак не хотели складываться в слова. Направляясь сюда, Элиз собиралась сказать Кейти так много, но сейчас с трудом выдавливала из себя каждую фразу.              — Все, что… произошло, — собравшись с духом, снова заговорила она, — это моя вина. Прости меня, Кейти.              — Нет, мисс Лейтер, — мотнула головой та, — я тоже хотела этого. Но то, что мы делали — неправильно. И…              — Что? — перебила ее Элиз. — Как любовь к кому-то может быть неправильной? Нет. Жаль, что не все могут это принять. Но, Кейти, мы ведь справимся. Я верю. Просто не отталкивай меня. — Поддавшись отчаянному порыву, Элиз обхватила ее ладони. — Пожалуйста. Я никогда не отступлюсь от нас, если ты позволишь.              Кейти снова вздрогнула от прикосновения, но руки не убрала и даже не отвела взгляд. Элиз показалось, что в ее потускневших глазах мелькнул огонек надежды. Или она всего лишь видела то, что так хотелось, и это просто отблеск лунного света, пробивавшегося через окно?              — Я не знаю, мисс Лейтер, — выдохнула Кейти и опустила голову.              Элиз не стала больше давить на нее, и так она позволила себя коснуться и даже посмотрела в глаза. Это давало надежду, что у них есть шанс. Главное — не торопиться. Элиз понимала, что будет непросто, что Кейти, да и ей самой, нужно многое переосмыслить, ко многому привыкнуть, научиться жить по-новому. И ей хотелось верить, что у них получится.              Вскоре Джонатан постучал и сказал, что пора идти, чтобы успеть до того, как проснутся слуги. Желания возвращаться домой Элиз не испытывала совсем, но понимала, что так нужно. К тому же разговор с Кейти особо не ладился. Несмотря на то, что пропасть между ними чуточку уменьшилась, та все равно не спешила подпускать к себе, а Элиз не настаивала. Кейти нужно время, и Элиз будет ждать столько, сколько потребуется.       

***

      После того, как Элизабет и Джонатан ушли, Кейти больше не смогла уснуть. Да и не хотела — стоило закрыть глаза, как сразу являлся образ Билли, а в ушах звучал его грубый голос. И ей никак не удавалось отделаться от видений, только сердце начинало бешено колотиться, а тело охватывала дрожь. Во снах забыться не удавалось — Кейти спала плохо и каждый раз просыпалась в холодном поту, пытаясь стереть из памяти очередной кошмар. Каждый скрип половицы или доносившийся с улицы звук заставляли вздрагивать — казалось, что Билли вот-вот ворвется в комнату.              Кейти старалась гнать эти мысли, но они не желали уходить, хотя рядом с Элизабет немного утихли. Вот только Кейти будто что-то сдерживало — она с трудом смогла посмотреть Элизабет в глаза, а каждое прикосновение заставляло сжиматься от неконтролируемого страха. Когда-то — казалось, целую жизнь назад — Кейти жаждала оказаться в ее объятиях, жадно ловила каждый взгляд, теперь все изменилось. А как все вернуть назад, она не знала. Да и сомневалась, что это вообще возможно. И она не хотела втягивать Элизабет в мрачную пучину, в которой едва не тонула сама. Кейти пыталась хвататься за маленький лучик надежды, появившийся в душе после слов Элизабет о том, что они справятся, но выходило плохо, словно Билли не отпускал, не давал выбраться.              Кроме того, Кейти не верила в придуманный план, как ни старалась. Он казался слишком безрассудным и даже в какой-то мере опасным. Кейти не сомневалась, что Элизабет пойдет на все, вот только один раз они уже обожглись, закрыв глаза на возможные последствия. И если Кейти терять уже нечего, то Элизабет и Джонатану было что. А Кейти совсем не стоила того, чтобы так рисковать, особенно после того, что сделал Билли.              Терзаясь мыслями, Кейти не сомкнула глаз до рассвета. Услышав, как Мэри встала и загремела посудой, она поднялась и вышла из комнаты — впервые после того, как ее привели в этот дом. Кейти устыдилась того, что Мэри приходилось заботиться о ней, и ей хотелось хоть как-то отблагодарить — возможно, помочь по хозяйству. К тому же Кейти надеялась, что работа поможет отвлечься. И пусть тело все еще ныло от боли, не забыв тяжелой руки Билли, это лучше, чем просто лежать в одиночестве, раз за разом прокручивая в голове воспоминания, от которых никак не удавалось избавиться.       

***

      Каждый день для Элиз тянулся невыносимо медленно. Она отсчитывала минуты до вечера, когда можно будет сбежать и навестить Кейти, хотя каждую ночь делать этого не получалось. Отец настоял на том, чтобы Элиз перестала прятаться в комнате и пропускать семейные трапезы. Не желая лишний раз гневить его, она спускалась и, стиснув зубы, проводила в его обществе положенное время. А после бессонных ночей ее уставший вид вызывал вопросы, к тому же Агнесс, исполнявшая пока обязанности камеристки, справлялась из рук вон плохо. Отец говорил, что в ближайшее время из столицы должна прибыть опытная девушка, но Элиз было все равно — никто не сможет заменить Кейти.              Да и без Джонатана она сбегать из дома не решалась, а тот стал все чаще уезжать в Йорк или собирать плату с арендаторов, когда подошло время. Иногда к нему присоединялся Далтон, уставший торчать в Волден-Холл. Он хотел бы отправиться в Европу, но пересекать канал все еще было опасно, так что ему приходилось находить развлечения в родных краях. В эти моменты Элиз приходилось оставаться наедине с отцом, но это стоило того, ведь Джонатан не только решал деловые вопросы, но и потихоньку следовал их плану. И лишь мысли об этом давали сил пережить бесконечно долгие беседы с отцом, каждый раз сводившим все к замужеству. Элиз смертельно устала, но продолжала исправно играть роль послушной дочери. Однако отец не переставал следить за каждым ее шагом, отправляя за ней Рэймонда, стоило только ступить за порог поместья. Он всегда держался в стороне, но от внимательного взгляда Элиз все равно чувствовала себя неуютно.              Вся ее жизнь превратилась в сплошное ожидание, когда можно будет вырваться из дома и увидеть Кейти. Та помогала Мэри по хозяйству, стала больше разговаривать, перестала прятать глаза, но все равно продолжала закрываться от Элиз. Вздрагивала от каждого шороха и прикосновения, но упрямо твердила, что с ней все в порядке. Элиз прекрасно видела, что это не так, но не представляла, как помочь — ей так и не удалось пробиться через глухую стену, которую Кейти выстроила вокруг себя.              Элиз чувствовала себя беспомощной, жалкой. Она не могла помочь девушке, которую любила, не могла поддержать Джонатана, предпочитавшего держать все в себе. После того раза, когда он только узнал, что Джордж женится, они больше не говорили о нем. Джонатан тоже окружил себя глухой стеной и пресекал любые попытки Элиз склонить его к разговору. Он так отчаянно вцепился в возможность помочь ей и Кейти, что это казалось лишь попыткой заглушить боль, сжигающую его изнутри. Но Джонатан упрямо не делился этим, делая вид, что ничего не происходит. И все, что оставалось Элиз, винившей себя во всем произошедшем, в упущенных шансах на счастье — ждать и беспомощно наблюдать со стороны, как другие пытаются исправить ее ошибки.       

***

      Элиз не видела Кейти почти неделю, поэтому, когда Джонатан вернулся из очередной поездки в Йорк, они решили, что самое время ее навестить. Ритуал стал привычным: выдержать ужин с отцом, приготовиться ко сну, надеть простое платье и считать минуты до прихода Джонатана. В этот раз он пришел немного раньше обычного, что несколько насторожило Элиз. В последнее время она привыкла видеть брата мрачным, замкнутым, совсем не улыбающимся. Но сейчас его настроение подозрительно улучшилось, а в глазах появился огонек, которого Элиз давно не замечала и успела по нему соскучиться.              — Джонатан, что случилось?              — Джордж прислал письмо. Оказывается, он все это время не писал, потому что застрял в Европе. В проливе было неспокойно, так что суда не ходили. Почту тоже не доставляли. Он возвращается и собирается в скором времени нанести визит в Волден-Холл. — Джонатан слегка улыбнулся.              — Но если лорд все это время был в Европе, то как он мог… — Элиз задумчиво прищурилась.              — Договориться о помолвке? — брат закончил за нее и щелкнул пальцами. — Именно. Думаю, Джордж все прояснит, когда приедет. А теперь пойдем, тебе, наверное, не терпится увидеть Кейти.              С этими словами Джонатан развернулся и быстро вышел в коридор. Тихонько прикрыв за собой дверь, Элиз поспешила за ним. Она радовалась за брата — видеть то, как он, замкнувшись в себе, пытается справиться с терзающей болью, было невыносимо, а теперь у него появилась надежда, что не все потеряно. Хотелось бы Элиз, чтобы такой лучик света среди непроглядной тьмы появился и у них с Кейти, но, к сожалению, не все так просто.              Стараясь не думать о плохом, хотя других мыслей у нее в последнее время не появлялось, Элиз следовала за Джонатаном. Они привычно направились к пустой кухне, как вдруг, словно гром среди ясного неба, за спиной раздался голос отца:              — Куда-то собрались?