Маг и волшебник

Маглов презирают, маглов считают просто какими то чудаками, которые ничего не понимают, малограмотные волшебники, но этим же волшебникам как до луны пешком – до умения магловских специалистов манипулировать общественным мнением. Никто и никогда в волшебном мире, тем более в весьма специфическом волшебном мире Англии, не может так раскрутить рекламную компанию, как это сделает простое магловское агентство, которое снабдят большим количеством средств. К сожалению, привлечь для рекламы турнира трёх волшебников магловские агентства по рекламе не получится ну вообще никак, однако, были же и исключения. И имя этому исключению – Alef PR corp, принадлежащее старому как динозавр американскому еврею чешского происхождения по фамилии Каценеленбоген, которое в соединённых штатах сократилось до Кац. Отто Кац был весьма фактурным джентльменом – он не носил никакой шевелюры, окромя маленькой еврейской шапочки, считался религиозным человеком, слабо ортодоксальным евреем, но это всё не важно. Главное качество, которое сделало Отто Кацу имя как в волшебном мире, так и в магловском – это его умение рекламировать что угодно и как угодно – он виртуозно манипулировал фактами, демагогировал, проводил рекламные кампании фильмов, волшебных духов для юных дам, магловских похоронных бюро, и волшебных палочек, произведённых в Сан-Франциско из первоклассного южноамериканского дерева. Отто Кац пил чай у меня в кабинете, блаженно жмурясь при этом и рассказывал с лёгким еврейским акцентом: – Вы представляете? Эти два гоя смели возмущаться, что я договаривался с трактирщиком, им, видите ли, не нравится, что я использую флаег’ы! Да это возмутительно, я тут же вызвал авг’ог’ов и всё утг’яслось. Но осадочек, как говорится, остался. – Я полагаю, вы взыскали возмещение вреда? – Что вы, молодой человек, как можно взыскивать с этих босяков, так, попросил поставить мне обед и на этом мы г’азошлись как в море ког’абли. В других странах таких пг’облем не было – в болгаг’ии нам везде была откг’ыта дог’ога. Но своей цели я добился – реклама турнира есть везде. На радио, на плакатах по всему волшебному миру, на этикетках волшебных сладостей, мы даже выпустили особенные шоколадные кубки. Хотите посмотгеть? – Интересно. Отто достал из своего портфеля пакетик, в котором была горсть конфет, я их знал. Луна очень любила эти конфетки, они назывались шоколадными лягушками и были зачарованы чарами анимации, вроде танцующих ананасов, которые делают первокурсники, заставляя предметы танцевать. В волшебном мире движущиеся и даже говорящие предметы не редкость. Отто достал одну и открыл коробочку, внутри был шоколадный кубок, точь в точь кубок огня. Он достал его из коробочки и над кубком зажёгся синий огонь. – Это холодный огонь, – предупредил меня Отто, – я потратил сотню галеонов из нашего бюджета, раздавая эти сладости в косом переулке всем желающим, когда турнир только готовился. Там было много детей и многие с большим удовольствием взяли конфеты. Ох, как же люди любят халяву, помяните моё слово, молодой человек – халява это эффективный инструмент! Я с ним, конечно же, согласился. – Мне нравится, креативно. – Не то слово. Сотня плакатов, большая растяжка, три тысячи волшебных флаеров, всё это сделал я, Отто Кац, – гордо поднял он голову, – во фг’анции нам пгишлось немного потрудиться, побольше, побольше. Это у вас в Англии народ какой-то слишком слабо интересующийся, вовлечь их было сложно, а во фганции пгишлось извернуться, чтобы заинтегесовать нагод! Отто посмотрел на меня взглядом полнейшего победителя: – Вы бы видели, как они реагиговали, вы бы видели, – он картинно прикрыл глаза, – это сказка. – А ежедневный пророк? – Как? – Отто ужаснулся, – вы не читали ежедневного пророка? – Простите, но времени как-то на газеты у меня нет. – Я думал, англичане просто помешаны на чтении утгенних газет, – Отто поставил чашечку с бесплатным чаем и я подлил ему ещё, он достал из своего необъятного в прямом смысле слова, портфеля, стопку газет, аккуратно перевязанных бечёвкой и положил их на журнальный столик, за которым мы сидели: – Это предтиражные выпуски. Должен заметить, что пророк оказался дорогим и технически отсталым изданием, я был весьма разочарован в них, мистер Поттег, – он покачал головой, – пгишлось им намылить задницы, это да. Но вы посмотрите, посмотрите. Я рассёк бечёвку и достал газету. Газета, которую я взял в руки, имела на передовице изображение кубка с пламенем над ним – кубок сильно выделялся на странице своим золотым сиянием. Газета была напечатана на более приличной, нежели обычно, бумаге, развернув её, я увидел причину негодования Отто технической отсталостью пророка. Внутри была всего одна страница, посвящённая кубку, но зато какая! Белая глянцевая бумага, сочные цветные изображения, приятный и слегка переливающийся бэкграунд к колонкам, в которых тёмно-синим шрифтом были напечатаны строки о турнире трёх волшебников. При создании этой страницы дело не обошлось без алхимических солей и растворов, закрепляющих неслабые чары – текст мог быть озвучен, по желанию волшебников, так что это была говорящая газета. Голос я узнал сразу – это был голос моего учителя. Я поднял бровь, когда газета вдруг заговорила, едва я прикоснулся к значку с надписью «прочитать вслух». – Да, я попгосил министра магии помочь в этом маленьком деле, – Отто и бровью не повёл, – в конце концов, это и в его интегесах. – Превосходно, – я сложил газету, удовлетворённый произведённым эффектом, – дорого нам обошлись экземпляры пророка? – Этот – съел четверть всего бюджета на всю рекламу, – с грустью в голосе сказал Отто, – но зато это наиболее эффективная реклама, я уверен в этом. – Как дела обстоят с продажей билетов? – Из трёх тысяч билетов на первый этап купили уже тысячу, и продолжают покупать, думаю, мы полностью продадим, – сказал он это с удовлетворённостью дельца, провернувшего выгодную сделку, – это покроет все наши расходы. – Прибыли не принесёт, ну да и ладно. Спасибо, что отговорили меня делать небольшую цену билетов. – Всегда пожалуйста, молодой человек. Вам ещё многому стоит научиться в этом деле. Да, поначалу я подумал, что чтобы на турнир приехало побольше людей, то нужно установить невысокую цену на билет, но Отто едва удар не хватил, едва я озвучил ему свою идею – он очень картинно схватился за сердце и уверял меня, что никто не приедет, кроме пары шлемазлов-халявщиков, падких на всё бесплатное. Зато если поднять цену до приличных размеров, то желающих посетить Хогвартс, особенно среди волшебников состоятельных, будет намного больше. Турнир потеряет ценность, если наблюдение за ним из первых рядов не будет дорогим, но не слишком, удовольствием. Так было решено продавать билеты на первое испытание по цене от пяти до пятисот галеонов. Пятьсот галеонов стоил билет в центральную ложу, где располагались директора, распорядитель турнира и родственники участников. Такая большая разница была продиктована не ограниченностью мест, а разницей в возможностях – как сказал Кац, кто хочет сорить деньгами – грешно не дать им такую возможность и не заработать на этом. Обычные же билеты стоили всего пять галеонов за штуку, что было весьма немало для волшебного мира, но и не много, так что себе это могли позволить практически все. Остатки невыкупленных мест будут розданы льготным категориям граждан, таким как многодетные семьи, сироты, ветераны войны и прочая и прочая, чтобы меня не упрекали в малодушии – для этих целей я даже создал трибуны на пять тысяч мест, и только три тысячи билетов. Трибуны на пять тысяч мест, по правде говоря, в Хогвартсе ещё никогда не было столько народу – я боялся, что если внимание к турниру не ослабеет, то мне придётся сносить к чертям квиддичное поле и строить там полноценный провинциальный стадион минимум на десять тысяч посадочных мест, потому что до первого этапа ещё далеко, а треть билетов уже разобрали. Отто уверял меня, что чем ближе турнир, тем больше билетов хотят купить. – Мистер Кац, я полностью удовлетворён вашими трудами, – кивнул я, – ваш гонорар за первый этап поступит на ваш счёт в день проведения первого этапа в полном объёме. – Я не сомневаюсь, – Отто улыбнулся, – что вы меня не обманете, молодой человек. – Конечно не обману, мистер Кац, вы правда хорошо постарались, аванс вы уже получили, а условия сделки есть условия сделки – что у нас по второму этапу турнира? * * * Добрые девять десятых девушек в хогвартсе с откровенной враждой смотрели на очаровательнейшую француженку, которой в очаровании помогали лёгкие вейловские чары. Это была девушка по фамилии делакур, с говорящим именем Флёр. Вообще, в Хогвартсе наступила внезапная оттепель и внезапно же началась романтика, которая, как правило, заканчивалась тем, что профессора вытягивали из чулана для мётел или любого другого уголка Хогвартса студентов со спущенными штанами и красных как варёные раки студенток. Появление французской и болгарской делегаций, казалось бы, сдвинуло целые культурные пласты и разворошило застоявшееся, порядком протухшее болото внутрихогвартской жизни – сначала Дамблдор объявил об уходе, потом это, неудивительно, что всё пришло в движение. Есть вещи, которые не менялись со временем, несмотря ни на какие обстоятельства, будь то турнир, чемпионат, или ещё какие-нибудь движения… Одной из таких вещей была Луна Лавгуд, которая пришла понаблюдать за тем, как близнецы Уизли выпили старящее зелье и попытались бросить свои имена в кубок трёх волшебников. К их сожалению, старящее зелье подействовало очень быстро, а кубок выплюнул их бумажки, так что поседевшие и обзаведшиеся бородами Уизли вцепились друг в друга, по старчески кряхтя и возмущаясь, драли друг друга за бороды, вызывая гомерический хохот у собравшихся. Последним бросил своё имя в кубок Виктор Крам. По большому счёту, у кубка было немного выбора – по идее, он должен был выбирать достойнейшего из учеников, однако, только англичане следовали этой традиции и глупили не по детски. Кубок легко выберет и достойнейшего из одного единственного, поэтому подготовку к этому мероприятию в Шармбатоне и Дурмстранге начали давным-давно, в то время как следовавшие всем правилам и традициям англичане до сих пор постепенно просыпались. Это ставило Хогвартс в невыгодное положение – к тому же никто не знал, кто станет чемпионом Хогвартса – сразу несколько учеников бросили свои фамилии в кубок. Чего ученики точно не ожидали – так это того, что их скромный замок и скромная школа станет центром для события международного масштаба и международной значимости – большой зал Хогвартса магией самого Гарри был увеличен впятеро, став таким большим, что мог бы вместить целую тысячу гостей, на стенах появились галереи-балконы, на которых разместились множество гостей – реклама сделала своё дело и по специально настроенным каминам и портключам, в Хогвартс прибыли сотни человек из Франции, Болгарии и, собственно, сами Англичане – устройство этого мероприятия вымотало Гарри, но он был доволен своим трудом. Большой потолок Хогвартса, вопреки обыкновению, показывал яркую солнечную погоду, изменился и дизайн всего зала – стены его посветлели, пол из каменного стал мраморным, и на нём лежал большой алый ковёр с гербом Хогвартса. Место грубых средневековых светильников-факелов с волшебным алхимическим пламенем заменили красивые, вычурные бронзовые светильники с таким же алхимическим светом внутри. Столы в большом зале убрали к стенам, а в центре, в освободившемся месте, поставили большой постамент с кубком огня, место это прекрасно просматривалось со всех сторон. Это, со всей уверенностью можно сказать, был не обычный ужин с оглашением результата решения кубка, а настоящий великосветский приём, и на него явно не пожалели денег и сил – шведские столы ломились от явств, заботливо приготовленных французскими поварами, на приёме присутствовали самые разные люди, но Гарри был в центре внимания, к его великому сожалению. – Мистер Поттер, можно вас на минуточку? Я из газеты… – Общение с прессой будет на пресс-конференции, – улыбнулся натянуто Поттер, обломав юного прыщавого журналиста, который решил попытать счастье. – Понял, спасибо, – понурив плечи, ушёл юный прыщавый газетчик, но не прошло и пары минут, как в сторону Гарри, щеголявшего в ярко-фиолетовой мантии с рисунками волшебных палочек и звёздочек, взял курс ещё один, но он не успел. Гарри заметил знакомого человека, который нередко снабжал его винами и сырами, и радостно воскликнув, сменил курс. – Филипп, какая радость, что вы сегодня здесь! – Гарри просиял, увидев министра франции, пришедшего на этот приём. – Мистер Поттер, – Горсье улыбнулся, – а вы изрядно изменились с нашей последней встречи, – он пристально всмотрелся в лицо Гарри, – что с вами случилось? – Маленькое происшествие во время опыта с алхимией. Всё-таки это сложная и загадочная наука. Что ж, рад, что сегодня приветствую уже вас у себя в гостях. – Мне тоже очень приятно, – улыбнулся вежливо Горсье, – вы здорово выручили нас тогда, можно сказать – спасли от неименуемой гибели, как же я мог просто проигнорировать ваше приглашение? К тому же, как я вижу, мадам Максим сегодня тоже здесь, – он глянул на толпу, из которой словно небоскрёб над одноэтажными деревенскими домиками, выделялась мадам Максим, – видная женщина. – Бесспорно, – подтвердил я, – сегодня и Каркаров здесь. Я ещё присылал приглашение мистеру Облонцевичу. Вы ведь с ним знакомы? – Не довелось, не довелось, – слегка напряжно улыбнулся Филипп. – Тогда позвольте я вас представлю. Определённо это полезное знакомство. Месье Облонцевич обладает специфическим чувством юмора, однако он кажется прямолинейным человеком. Филипп подумал немного, по всей видимости, просчитывая различные варианты событий, и не стал отказываться, в конце концов – ему было выгодно, что он познакомится с противоположной стороной турнира, да ещё и то, что его представит Гарри, как ни крути, а Поттер обладал маленьким политическим весом, но большим уважением как могущественный маг и ученик, за которого вступился сам Николас Фламель – фигура практически легендарная и мифологическая, если бы не тот факт, что он реален. Облонцевич в этот момент разговаривал с Каркаровым и Виктором Крамом – будущим чемпионом. Появление рядом с ними Гарри и Горсье вызвало затишье, министр отвлёкся и узнав Поттера, кивнул ему: – Мистер Поттер, восхитительный приём. Я вижу, вы не один… – Да, мне приятно видеть вас здесь, – Гарри улыбнулся, – позвольте вам представить министра магии Франции, Филиппа Горсье, – вежливо представил своего спутника Гарри. Министр болгарии подал руку и представился коротко, по фамилии, словно они были в армии. Филипп вежливо и крепко пожал руку, сказав только: – Вижу, вы уже обсуждаете предстоящий турнир? Надеетесь на победу? – Безусловно, – Министр глянул на Крама. Хмурый, как и его соотечественники, Виктор Крам, вежливо поздоровался. Француз улыбался так заразительно, что хмурым лицам болгар было трудно не заразиться этой улыбкой, но Облонцевича это пронять не могло. Он обратился к Поттеру: – Не ожидал, что вы сделаете такую карьеру всего то с нашей последней встречи, мистер Поттер. – Что вы, я всего лишь подменяю моего учителя на посту директора школы, – отказался Гарри, – довольно хлопотное дело, должен заметить. – Не скажите, мистер Поттер. Насколько мне известно, у вас в англии, директор магической школы – второй человек в стране после министра. Как, впрочем, и во многих странах мира. – Я до сих пор не уверен, что этот трон для меня в пору. Но раз уж учитель сказал – буду нести с честью долг директора и не посрамлю свою страну. Вам, я посмотрю, есть чем гордиться, вы же Виктор Крам? – Гарри обратил внимание на брюнета, – я ставил на вас во время чемпионата мира по Квиддичу, и не зря. Похоже, честь представлять свою страну уже знакома вам. Хмурый, коротко стриженный брюнет, только коротко кивнул. Гарри достал из кармана маленькие серебристые часики, карманные, но на них не было циферблата, и было три больших стрелки, одна из которых безостановочно крутилась. Гарри охнул: – Господа министры, похоже, настал час оглашения решения кубка. У нас же даже нет заранее заготовленного чемпиона, так что будет сюрприз. А вы любите сюрпризы? * * * * – Седрик Диггори! – провозгласил я, стоя на трибуне в центре зала, – выйти из зала! Это был семнадцатилетний парень, ученик Хафлпаффа, он вышел из толпы студентов, оглядываясь на них и ничего не понимая, я улыбнулся: – ну же, смелее, юный чемпион. Господа, решение кубка оглашено! – провозгласил я, в то время как зал погружался в гомон. Однако, произошло что-то странное. Кубок за моей спиной снова пыхнул пламенем, я обернулся, и заметил вылетающую из него бумажку. – Что за чёрт? – бумажка спикировала мне в руки…