Молчание

я стал жестоким. сжался. скрылся. прямолинейней по щекам хлестал чужих, чужих и близких. я стал жестоким к двадцати годам.

                     — Та девочка ходит здесь уже целый час, — я как бы невзначай кивнула Седрику на Элион, которая только ради приличия иногда стаскивала с магазинных полок книги и делала вид, что интересуется ими.       Всё же мне хотелось, чтобы в тайну меридианской принцессы меня посвятили, потому что этот маленький секретик может стоить мне слишком много, если я вдруг сболтну лишнего. Но змей лишь пожал плечами, пролистывая книгу, лежавшую у него на прилавке, и, сразу забыл обо мне. Как утром, когда явно нехотя предложил составить ему компанию в магазине, что откровенно насторожило. Похоже, Фобос прилагает все усилия, чтобы часы моего посещения его библиотеки сократились до минимума, требуемого для наших занятий. Но в данную минуту Элион интересовала меня чуть больше, и я снова стала открыто пялиться на неё со своего места.       Это ведь такой хороший момент. Она без компании Стражниц и, кажется, чем-то огорчена, но Седрик бездействовал.       Я тихо выдохнула, по быстро выработовшейся привычке пытаясь одёрнуть воздух, как пышную юбку платья, а затем спешно схватилась за рукав кофты, чтобы не было видно чёрного пятна. Оно разрослось ещё сильнее, но не болело. Этот факт и сдерживал моё беспокойство.       Элион неожиданно посмотрела на меня в ответ и выронила книгу, тихо ойкая. Глянув на Седрика, который даже не поднял головы, я направилась к девушке, которая, раскорячившись в полуприсиде и смотря на меня снизу-вверх, сразу стала извиняться. Она медленно выпрямилась и стала совсем немного ниже меня, но всё же предпочитала низко наклонять голову, избегая моего взгляда. — Ты ведь приходила сюда, чтобы спросить о своей подруге, да? — выпалила я, стараясь, чтобы голос звучал немного иначе, чем чистый голос Вилл. Язык невольно прошёлся по пересохшим губам, когда Элион посмотрела на меня болезненно яркими, взывающими глазами. Казалось, они говорили мне: «Не нужно больше врать». — Полиция ищет её две недели безрезультатно, — вздохнула Элион, обнимая себя руками и неожиданно оглядываясь на дверь. А я похолодела. Две недели. Так вот сколько прошло с того дня, как я оказалась на Меридиане. Неоправданно много. Неоправданно, потому что бесполезно, в пустую. — И мои подруги… Девочки тоже пытаются что-то делать. — Ну, а ты почему не с ними?       Я вдруг ощутила себя миссис Вероникой Геллер из колледжа, которая очень умело проводила такие штучки. Она ласково смотрела в лицо и задавала непринуждённые вопросы о жизни, чтобы получить ответ и очаровательно-сладким голосом пристыдить студента. Иногда она говорила о родителях, о том, что они, такие замечательные, не заслуживают Саймона, который даже не пытается учиться. Однажды она пристыдила мистера Адамса, а тот огрызнулся, что она не его жёнушка, чтобы судить его. Но я не хотела стыдить Элион, потому что она глазами могла пристыдить меня в ответ. — Ну я, — принцесса раскраснелась, вероятно, думая, что в этом мире все всем помогают и обязательно презирают безучастных. — Девочки отстранились от меня, — со вздохом произнесла блондинка, и я невольно поразилась её открытости. Я бы соврала, что мне нужно ухаживать за больной матерью и вообще я полностью доверяю полиции.       Полиции, которая примчалась на место аварии, чтобы увидеть на камерах, как ублюдок вырывается на дорогу, игнорируя все правила движения. И Скорой, которая собирает то, что осталось, в чёрные мешки. Без шансов. — Корнелия, моя лучшая подруга, соврала, что больна, а когда я пришла проверить её, миссис Хейл сказала, что она с девочками, — блондинка старалась говорить непринуждённо, но я чувствовала, как вся эта ситуация коробит её. — Раньше она говорила, что Ирма грубиянка, Тарани тихоня, а Хай Лин слишком беспечная, но в последнее время они ведут себя как лучшие подруги.       Я слушала, затаив дыхание. Это ведь странно, Элион. Давай, дойди до того, что это странно, что Корнелия не меняет своё мнение так легко, что Стражницы тянутся друг к другу, какими бы разными они не были. Но маленькая морщинка на лбу разгладилась, и принцесса с ярчайшим любопытством посмотрела на меня. — Мы ведь не познакомились в прошлый раз, — девочка только протянула мне руку, как её взгляд метнулся к двери и снова вернулся ко мне. — Элион Браун, — сказала она с какой-то натяжкой, будто собираясь с духом. — Джоди, — кивнула я и быстро пожала бледные пальцы, усыпанные родинками, не желая затягивать этот тактильный формальный контакт. — Ты там… Кого-то ждёшь? — уточнила, наблюдая, как принцесса снова бросает быстрый взгляд туда и обратно на меня. — Да-да, — рассеяно бросила Элион. — Мне, кажется, пора.       Я кивнула и направилась обратно к Седрику, будто бы чувствуя, как блондинка провожает меня взглядом. Собираясь использовать связь Браун со Стражницами, хотя бы попытаться преподнести жалкую дружбу с Хейл как нечто значимое, я посмотрела на стойку, где находилась касса, но не нашла там никого. Змей будто бы бесшумно испарился, чтобы не вести со мной странный диалог, в котором непонятно кто кого должен подозревать и предельно внимательно слушать.       Над дверью звякнул колокольчик. И спустя секунду звякнул во второй раз. Я обернулась, цепляясь за фигуру Элион, которая в дичайшей спешке бросилась вон из магазина, заставив колокольчику звякнуть и в третий раз. Поклясться могу, что видела, как она что-то прятала, выбегая вон. Что-то маленькое было в её руке, что-то точно было… — Седрик, — позвала я, шарахаясь от мужчины, который будто бы всегда стоял чуть правее от меня, занимаясь алфавитными буквами, приклеенными к стеллажам для удобства. — Она что-то взяла у тебя. Что-то маленькое. Так удирала…       Блондин глянул на меня. Даже сквозь очки его глаза бесстыже смеялись надо мной. — Что она могла здесь взять? — хмыкнул мужчина, улыбаясь мне уголком губ. — Видимо, что-то, что мешало тебе улыбаться до этого дня.                     Всё занятие Фобос будто бы нехотя выматывал меня, улучшая моё владение древнемеридианским языком, но, несмотря на головную боль и усталость, я нашла в себе силы остаться в библиотеке и прочитать хоть что-то. Мужчина покидал меня недовольным, обещая прислать Миранду, которая всё никак не появлялась. Ни в человечьем, ни в, упаси Господи, паучьем виде. Это было мне на руку.       Зелёный гримуар был бесполезен, и Фобос, словно прекрасно об этом зная, стремительно мешал мне подобрать что-то другое. Иногда мы сидели в его саду вдвоём и молчали, потому что общие темы кончались на насмешке над моими манерами и осанкой, но чаще всего мы изнурительно тренировались. Пятно на руке ныло и росло, но Фобос не останавливался.       Он говорил, что сила должна расти беспрерывно, но я видела в этом и другую причину. Только не знала ей названия. Если бы Фобос знал о моей помощи Стражницам, он бы убил меня сразу, потому что предателей не прощают, особенно после столь горького опыта. Тогда что? Банальное недоверие? Мы прошли это давно, и сейчас мужчина должен быть полностью убеждён в том, что я недалёкая и слабая. Больше причин я не находила.       Я проходила между огромных стеллажей быстро, всё ещё чувствуя страх внутри груди, который не то будоражил кровь как-то особенно приятно, не то приводил меня к сумасшедшей истерике и плачу навзрыд. Пальцы уже потряхивало. Чтобы это не перешло в дрожь рук, я вела кончиками пальцев по пыльным корешкам, попутно прочитывая названия книг.       Примечательно в библиотеке Фобоса было то, что уже больше семи раз я встретила на своём пути книги, лежавшие в раскрытом виде на подставках. Все они, толстенные, почему-то ассоциировались у меня с «Гарри Поттером», с магией, что, кажется, было вполне оправдано. Заглядывая в эти книги от скуки, я видела описания каких-то волшебных ритуалов и даже пыточных заклинаний. Из того, что нужно было мне, я ничего не встретила. Было бы странно, если бы Фобос по доброте душевной раскрыл где-то здесь книжку, нужную мне, и отметил маркером всё самое важное.       Но к новой такой книге я всё равно мчалась, приподнимая платье и не стесняясь бледных голых щиколоток. Водя пальцем по пыльной странице, я без интереса глядела на малюсенькие буквы, играя в «Угадай жанр».       Это точно была история. Среди пузатых чёрных буковок были разбросаны даты и несколько раз встречалось Почтенный Князь или Многострадальный Великий Князь в стиле подхалимажа лучших летописцев. Но князь, как я поняла, действительно был многострадальный, ведь путь к власти у него был слишком кровопролитный. «… долго время шло исстребление непокорявшихся, знавших дворцовые потаиные ходы и резавших членов Царствосвященной палаты прямо в их постелях. Наследник престола не спал всё то время, что шло активное засилие дворца повстанцами. Стерёгся Великий Князь сам из-за подозрений ближних придворных в сговоре. Третьего числа от Великого траура была зарезана им служанка, пришедшая с завтраком, а шестого числа от Великого траура — изувечен до сильных кровопотерь Лорд Седрик… "       Я напряглась. Глаза вгрызлись в знакомое имя и не хотели отпускать. Аккуратно взявшись за краешек страницы, я перелистнула её и открыла себе начало истории. Начиналась она размашистым именем Фобоса, под которым трепетали маленькие круглые буквы.       Великий Траур, зарезанная служанка, изувеченный Седрик… Это ведь не могло произойти от того, что Фобос был сам способен убить свою мать, отца. Тем более кто я такая, чтобы из-за моего доверия писали такие книги, в которых даже середина не была пуста. Зарезанная служанка… Как же он страдал, что решил убить её, как же он боялся…       Изувеченный Седрик, верный помощник, в котором Фобос по канону никогда не сомневался… Как он был напуган, как он был разбит… Ему не чуждо желание увидеть семью, делать ради неё невозможное. Не должно быть чуждо, не после такого. Но как же он боялся, как же он был одинок и безумен, а Кондракар мог предотвратить всё почти единым щелчком пальцев. Как он боялся…       Я отступила от книги, совсем не желая знакомиться с нею и дальше. Мой путь по библиотеке продолжился в полной внутренней пустоте. Непроизвольно я всё возвращалась к мысли: «Как же он был напуган»…