Я буду рисовать только тебя

Гостиничный номер был маленьким, даже очень маленьким. Прихожая, она же спальня с одним окном и крохотным кубиком ванной. Почти все пространство в нем занимала двуспальная кровать с пурпурным покрывалом. Она была безоговорочным лидером, поэтому остальные предметы интерьера, а таковые, несомненно, существовали, совершенно не отложились в памяти. Вокруг все просто кричало о том, как обычно используется эта комната, и не буду врать, что я этого не заметила. Скажу даже больше, сейчас я фанатично жаждала употребить лекарство по назначению. Как бы то ни было, он не врал. Являлось ли это его основным занятием или хобби, но художником он был, и рисунки его, разбросанные на кровати и подоконнике, производили впечатление. В основном это были пейзажи, несколько натюрмортов, и ни одного портрета. - Суду все ясно. Доказательства меня устраивают. Я могу быть свободна? Ясное дело, пока что я никуда не собиралась, да и он прекрасно понимал нарочитость моей уловки. - Никаких доказательств у тебя еще нет, - по пути мы перешли на ты.- Вдруг это не мои рисунки? Сейчас на твоих глазах я нарисую еще один, тогда все ясно и будет. - И что будешь рисовать? - Тебя. - Меня? А что, занятно. Где и как мне расположиться? - Угадай… И снова никакого маячка от инстинкта самосохранения, хотя игривое настроение, в которое я впала, было мне несвойственно. В обычной обстановке я не ринулась бы с таким воодушевлением навстречу авантюре, которая неизвестно чем закончится, но сейчас мозги мои были, точно арендованные, поэтому ощущала я только предвкушение. Чего? Чего-то интересного, запретного, порочного. Присев на край кровати, я наблюдала, как он извлек из здоровенной сумки бумагу и прочую ерунду, оставлю ее без названия, поскольку не сильна в средствах живописи. И вот на меня смотрит совсем другой взгляд, не дружелюбный, с хитрецой, а холодный, профессиональный. Он попросил меня пересесть, «там лучше свет», и поменять позу, «ты слишком напряжена». Что касается первого, вы помните, я в этом ровным счетом ничего не понимаю, что же касается второго, тут я была категорически не согласна, потому как считала, что раскрепостилась не по-детски, но благоразумно промолчала. Я пришла сюда не для того, чтобы болтать. Холодный оценивающий взгляд и необходимость сидеть неподвижно и молча как ничто другое способствуют размышлениям. Так зачем я сюда пришла? Отомстить. Как? Сами знаете, взрослые уже. Догадывается ли об этом он? Конечно. Ну, не о том, что я хочу отомстить, а о том, КАК я собираюсь это сделать. Лично я ни минуты в этом не сомневалась. Уверенность, что рисование было только предлогом и с его стороны, была невероятная. Однако он целиком сосредоточился на рисунке. Точнее, рисунках. Быстрыми уверенными движениями он делал эскизы, отбрасывал их прямо на пол и начинал снова. Постепенно я даже занервничала. Откровенно разочаровалась. В своем стремлении наставить рога, кому, вы догадываетесь сами, я утвердилась настолько, настолько уверилась, что это произойдет, что просто недоумевала. Неужели он, действительно, привел меня только для того, чтобы нарисовать? Мы не были ограничены временем, но… Когда очередной набросок последовал в кучу к остальным, я подала голос: - Не многовато ли на десять рублей? - В самый раз. Он даже лишний раз на меня не посмотрел, наводя лоск на очередную картинку. Не помню, сколько в целом продолжалась эта пытка, но, наконец, я возмутилась. - Все, хватит. Хоть покажи, что ты там нарисовал. Видимо он понял, что я дошла до точки, потому что беспрекословно собрал листы и, подойдя, протянул их мне. Теперь я отошла к свету. Это было чертовски здорово. Это было мастерски. На рисунках я сама себе казалась в сотню раз лучше, чем в жизни. - А я, оказывается, красивая. Или ты все сильно приукрасил? - Ничуть. Художник призван отображать правду жизни. Если бы я рисовал тебя всю, ты себе еще больше бы понравилась. Забегая чуть вперед, замечу, что сейчас будет второй гол в мои ворота. Все это время я четко представляла, куда и зачем иду, и, если помните, даже была слегка озадачена тем, что развивается все не по спонтанно придуманному мною сценарию, и вдруг расслабилась, отвлеклась, засмотревшись на себя, любимую. - Ну, уж нет, раздеваться не буду, - я отвернулась к окну. - Значит, - голос прозвучал прямо у меня над ухом, и я, уверенная, что мой собеседник находится в другом конце комнаты, вздрогнула. Разве можно быть таким бесшумным? – Мы будем заниматься любовью в одежде… Подробности следующих нескольких часов я описывать не стану, оставлю это на откуп вашей фантазии. Скажу только, что месть удалась, а вот вратарь из меня был бы хреновый.