Осколок стигийской печати

      «Как тепло» — первое о чем подумала Вэнь Цин после пробуждения. Она сладко потянулась, пальцами задевая резное изголовье. Всё, даже простыни, пропахло цветочным благовониями. Вэнь Цин морщила нос в попытках распознать чудной запах и вдруг замерла.       Открыв глаза, она увидела что находится в хорошо освещенной комнате, украшенной светлым деревом. Почему-то все это сдержанное убранство в тёплых тонах казалось ей знакомым. Над окном глухо зашуршали тяжёлые занавески и Вэнь Цин теперь смотрела только на них, на огромную вышивку. Цветок лотоса с девятью лепестками, рисованная ткань развивалась на ветру словно поднятое знамя. За окном покачивались фонарики с узором из цветов и знаков. Девушка устало потерла виски. Она была точно уверена, что все от начала до конца ей снится и стоит ей открыть глаза ещё раз — перед ними будет знакомый наспех собранный шатер. Только вот все происходящее не было сном.       Вэнь Цин понятие не имела сколько часов или может дней она проспала, но раз за это время её не сожгли и не убили — делать это на живую никто не станет. Глава ордена Юньменцзян хоть и прославился своей жестокостью, но все же меч свой держал в ножнах. В отголосках памяти осталось что-то о допросе, поэтому девушка продолжила лежать на постели смирно, стараясь оттянуть донесение о том, что она очнулась.       В горло будто песка насыпали. Старания сохранять спящий вид не могли пересилить накопившуюся жажду и Вэнь Цин снова начала осматривать комнату в надежде найти кувшин с водой. С улицы уже проникал свет дневного солнца. Рядом с кроватью стоял столик с баночками целебных трав и небольшая пиала, в которой уже был налит какой-то отвар. Тихо подняв тонкий фарфор со столика, девушка принюхалась и попыталась прикинуть из чего сделано снадобье, чтобы не выпить средство для разгона крови, например, после которого обычно следуют головные боли. Возможно, в пиале был отвар для поддержания сил. Хоть снадобья и не всегда вкусные, но ей так хотелось пить, что даже он сошел за хорошее питье. Снимая с языка травинки и веточки, которые ленивые лекари не подумали просеять, Вэнь Цин почувствовала ещё одну неприятность — голод. В животе резко свело и рука рефлекторно потянулась к нему. Надавив пальцами в нескольких местах она надеялась, что снимет спазм и с интересом обнаружила слегка упругий живот, как после плотного обеда. Боль все не кончалась, от чего девушка не могла больше лежать и решительно села, обняв колени. «Давай ещё помри здесь от истощения. Уже и пухнуть от голода стала» — бранилась на себя Вэнь Цин. — Госпожа, куда же вы так! Себя не бережете так хоть о других подумайте, — залепетала слуга. Пожилая женщина, как по волшебству, вышла из-за ширмы в изножье кровати, а следом за ней ещё двое девушек с подносом и мокрыми полотенцами.       Вокруг Вэнь Цин началась суета. Она и слова не могла сказать, пока её старались обмыть, накормить и разузнать о самочувствии. Всё происходило так быстро, что голова закружилась сильнее прежнего. Пожилая дама лекарь, как заключила девушка, села к ней так незаметно будто прозрачный дух. Тёплые пальцы сжали запястье и женщина опустила тяжёлые веки, считая пульс. Пытаясь отвлечься от назойливых слуг, Вэнь Цин тоже сосредоточилась на подсчёте пульса. Частые удары будто повторялись поверх друг друга. Она списала все на свое плохое самочувствие и невнимательность после пробуждения, но это все же показалось ей странным. Лекарь взглянула на Вэнь Цин с улыбкой и погладила ее запястье. — Я, — тихо начала девушка. — Я бы хотела подышать воздухом, — она повернулась к слугам. Одна из них, что пыталась накормить её супом, покосилась на пожилую даму в поисках ответа. Другая, та что причесывала Вэнь Цин, стала тараторить, что солнце сегодня обманчивое и на улице довольно прохладно, изредко поглядывая на старшую. Лекарь также тихо поднялась с кровати. — Вы только проснулись, госпожа. Ваши силы еще не так стабильны. Не забывайте, что ваша душевная энергия расходуется на два тела, — убеждала ее лекарь. На вопросы с чем это связано, она отвечать не стала, а лишь молча улыбалась.       Выйти девушке все-таки не дали, лишь позволили посидеть немного у открытой двери. Прохладный воздух освежил ее мысли и придал свежести ее телу. Как ей самой показалось, ее поместили в дальние покои, где обычно размещают гостей. Пристань Лотоса пустовала, мимо проходила только прислуга и редкие стражники. Намного уютнее, чем гора без единой травинки, как заключила Вэнь Цин. Она все не выпускала из головы эту интересную улыбку пожилого лекаря. Первое с чем ее разум не мог смириться — это лекарь женщина. В клане славящимся воинами врачеванием непременно заняты мужчины, иначе это просто неприлично. Ответ мог быть только один — повитуха.