Blackout

      Утром Туан радуется, что у него работы нет до вечера, ведь для простого переворота со спины на бок нужны титанические усилия. Спина вспышками боли отзывается, во всём теле — слабость, от того насколько его укатали ночью. Несмотря на то, что он и на акробатику ходит с детства, и тренировками в зале не брезгует, организм оказывается не готов к тому, что его расстелют по полу, ибо Вану почему-то вздумалось утянуть именно туда для второго захода… Что уж говорить о третьем — когда прижали к стенке и подняли (пусть Джексон и держал его на себе, но на автомате и руки, и ноги пришлось напрягать для удобства обоих) — и четвёртом — в котором Ван издевался и мучительно долго не давал кончить, благо это снова на кровати было.       Рыжий тяжело выдыхает, при этом почему-то совершенно довольно улыбаясь, и спускается на первый этаж, где уже известно расположение аптечки. Разогревающая мазь отыскивается сразу, после неё попытка найти бинт предпринята, но парень помнит, что последний истратил на Вана ещё вчера… Хотя этому симулянту явно уже не требуется подобное.       До полудня Туан успевает заказать лекарства и еду (ибо ни идти в магазин, ни готовить он не в состоянии), сходить в душ и перекусить тостом с джемом, а также вернуться в спальню и поваляться без дела пятнадцать минут, в ожидании пробуждения хозяина дома.       — Доброе утро, — бурчит тот, когда модель уже подумывает растолкать бренное тело рядом.       — Доброе, — хмыкает Марк и прижимается к боку Вана, с любопытством разглядывая младшего. — Выспался наконец?       — Вроде да, но это не точно…       — Если ты сейчас снова заснёшь — я уйду, — внаглую блефует, поскольку идти никуда не собирается в любом случае.       — Откуда в тебе столько энергии? — усмехается парень, кладя руку на рыжие волосы и взлохмачивая их. — Неужели недостаточно ночью было потрачено? — Джексон вздыхает, разминая постепенно тело. — А я-то уж подумал, что…       — Да понравилось мне, понравилось. И встать я не могу, еле хожу, — фыркает Марк, который легко и осознанно поддаётся на провокацию. — Только вот дико хочется есть и при этом чего-нибудь солёного и сладкого одновременно.       — Ты забеременел? — с серьёзным выражением лица уставляется на парня, даже забывая о том, что только что разминал затёкшее плечо. — Всегда знал, что незащищённый секс — это зло, — горестно качая головой, он пропускает тот момент, когда Туан хватает подушку и кидает ему в лицо. В следующее же мгновение из-за той самой подушки раздаётся приглушённый смех. — За что ты меня так?       — Было бы за что — убил бы, — флегматично отрезает, а после спрашивает, почёсывая руку. — Так мы поедим сегодня или нет?

***

      От небольшой фотосессии, которая должна была пройти на побережье, Марк вынужден отказаться, хотя его поведение начинает попахивать непрофессионализмом. Но, помимо того, что его тело просто неспособно подчиняться некоторым несложным командам, он ещё и обнаруживает у себя на спине и плечах засосы, которые, конечно, можно было бы и замазать, но при неудачном освещении камера всё равно их поймает и снимки будут не самого лучшего качества. Внутренний перфекционист Туана такой халатности позволить не мог.       Ближе к вечеру они сидят на кухне, где Ван берётся за фотоаппарат, а старший грызёт яблоко, попутно спрашивая:       — А ты работу начнёшь именно с нашей общей съёмки?       — Ага, — не глядя, отвечает Джексон, который копается в череде снимков, сделанных за время проведённое взаперти. — Руку, на самом деле, ещё немного ломит, видимо растяжение было.       Рыжий кивает и уходит в сад, понимая, что внимание на него не обратят ещё — как минимум — полчаса. Располагаясь на краю веранды, он отмечает затянувшееся тучами небо и успокаивает себя — съёмки бы отменили в любом случае.       — Прости, я увлёкся, — устраивается сзади него Ван, вытягивая ноги по бокам и обнимая за талию. Когда кладёт голову на острое плечо Марка, спрашивает:       — Я тебе ещё не надоел?       — Слегка, — подтрунивает старший, поглаживая сильные руки, которые дарят тепло. Он совершенно не ожидает, что Джексон рванётся назад и уйдёт, не говоря более ни слова. Туан в недоумении оборачивается, затем уже закатив глаза и мысленно махнув рукой на эту ситуацию, оставаясь на месте и наслаждаясь прохладным бризом.       «Интересно, а тут далеко идти до океана? Даже ни разу не задумался об этом раньше… — из мыслей парня вырывает подозрительный шум в доме. — Ну, что ещё ты там удумал?»       Рыжий встаёт и нервно потирает руку, направляясь в дом и ожидая практически всего… Хотя его фантазия не сумела заранее нарисовать погром на кухне, который нормальный человек просто не мог бы устроить за те несколько минут, что находится там Джексон.       — Что ты?..       — Отвали, — отвечает намеренно, как кажется Марку, грубо и даже не смотрит. — Думаю, что ты здесь достаточно задержался. Закончим на этом, — младший, так же не глядя, уходит с кухни, а Туан замирает, тупо уставившись в одну точку на несколько минут. Когда же парень приходит в себя, он медленно, из-за своего всё ещё не слишком хорошего физического состояния, отправляется в спальню, подозрительно пустую, хотя ему казалось, что именно туда и отправился ранее хозяин дома, переодевается в привычные джинсы и толстовку для передвижений вне работы, а затем покидает дом, не собирая вещи.

***

      Часы тянутся, а бездействие отупляет.       Ван смотрит на распечатанные пару часов назад снимки и слегка морщится, понимая: он — идеален.       Фотограф с неудовольствием отмечает, что раньше ни на одну модель так долго не смотрел, как и не радовался никогда нахождению дома другого человека. Он прекрасно себе отдаёт отчёт в том, что начинает влюбляться, а потому стоит оборвать все связи, чтобы не увязнуть в другом человеке и не потерять себя.

***

      — Свет не настроили, — рявкает Джексон, раздражённый больше обычного, что улавливает вся его команда, старающаяся теперь делать всё идеально. — Почему реквизит не принесли?..       Голос фотографа тонет в общем гвалте подготовки где-то слева, пока Марк задумчиво разглядывает не слишком интересный пейзаж за окном. Он, может, и хотел бы успокоить нервного, по неизвестным причинам, Вана, но его гордость слишком уязвлена тем, что ему не ответили вчера на целых два сообщения. И так они отправлялись, несмотря на все принципы.       — А ты чего расселся? — начинает докапываться ассистент Джексона, которому досталось больше всех за плохую организацию. Словив крайне внушительный взгляд со стороны модели, он тушуется и говорит почти жалостливо. — Прошу, пройдите на место съёмок. Вы же видите, какой он сегодня…       — И что теперь? Мне придётся притворяться ручным зверьком, подобно тебе? — с тенью улыбки задаёт вопрос Туан. Он вздыхает, понимая, что несчастный ни в чём не виноват, а потому добавляет мягче. — Я сейчас приду. А ты пока позаботься о том, чтобы оставшийся реквизит внесли. Видишь, — указывает аккуратно пальчиком, — для третьей части съёмки…       — Чёрт возьми! — парень хватается за голову. — Вижу! Спасибо огромное, — он уносится со скоростью света, а модель спокойно поправляет одежду, в особенности — воротничок-ошейник, и направляется к месту действа.       Занимая позицию и принимая необходимое выражение лица, рыжий отмечает про себя деланную уверенность и чёткость движений фотографа. Тот действует абсолютно профессионально, вновь отнимая у него душу через объектив; вновь заставляя сердце то уходить в пятки, то вообще бездействовать; раз за разом давая команды, которые не превышают полномочий и не обладают ни намёком на грубость.       Марк вновь умирает, бессознательно становясь куклой и игрушкой в чужих руках.