Чаепитие у моря

      Трансфер до отеля был недолгим, и Йельда даже смогла немного отвлечься на красивые пейзажи за окном, чтобы не думать о внезапном сближении сына со своей женой-простушкой. Правда, после каждого такого сближения они сильно ругались, чему свекровь очень радовалась, но в самолете ее впервые посетила неожиданная мысль. А если они ругаются, чтобы скрыть свое удовольствие от сближения? Свекровь не могла не обратить внимание, что после сцены, случившейся во время посадки, Керем стал с большей теплотой смотреть на Айше, и самое главное — стал ухаживать с удвоенной силой. То руку подал на лестнице, то воды принес.       Бодрум поражал воображение неземной красотой, и, конечно же, Назмие, ни разу не выезжавшая дальше своего района, захлебывалась от восторга.       — Ах, господин Мухсин, какие великолепные домики, ах, какие прекрасные цветы, ах, какое лазурное море виднеется вдали!       От этих "ахов" Йельда готова была застрелиться.       — Да в Бодруме всегда так, — высокомерно оборвала восторженный поток Хюлья, и Рыза повернул к ней хищный профиль.       — И что, что всегда? — почти прорычал он. — Моя жена никогда тут не бывала. И дома, и цветы, и море — это все существует сейчас только для нее одной. Чтобы она радовалась!       Бровки-ниточки Йельды поползли вверх. Кто бы мог подумать, что такое дикое животное заговорит подобным образом. Назмие уставилась на мужа взглядом влюбленной дурочки. И тот сразу почувствовал себя не в своей тарелке.       — Любуйся, любуйся, — проворчал Рыза и отвернулся к окну.       Хюлья попыхтела несколько минут, ожидая, что Самет вступится за нее, но, честное слово, проще дождаться, как котенок зарычит на льва, чем храбрости от старшего сына Мухсина. По его виду, впрочем, было и не сказать, что он трусит нарочно. С довольным видом сидел, витая где-то далеко в мыслях, а жесткие усы топорщились в разные стороны, почти как у отца.       — Папа, скоро мы приедем? — обеспокоенно проговорил Керем. — Айше немного укачало после самолета.       — Еще минут пятнадцать, дети.       — Пятнадцать?! — чуть не заплакала девица. — Нет, я не выдержу!       — Немедленно остановите автобус! — тут же закричал Керем. — Папочка, мы немного подышим, пройдемся, а потом поймаем такси до отеля.       — Как скажешь, сын, — пожал плечами Мухсин.       Йельда вся напряглась. Это они на час, если не больше, собрались уединиться? Ну нет! Она такого не позволит!       — Я пойду с вами, — заявила госпожа. — Вдруг Айше станет плохо, и вам понадобиться помощь.       Все уставились на нее с недоумением.       — Жизнь моя, ты уверена, что это хорошая идея? — проговорил Мухсин. — Там довольно-таки жарко, а ты еще зачем-то на каблуках…       — Неважно, дорогой, я всегда на каблуках, привыкла. Мне будет спокойнее, если дети будут на виду. Мало ли, что может случиться.       — Упаси Аллах, — пробормотала Назмие.       Автобус резко затормозил, и Айше страдальчески застонала.       — Ты не дрова везешь, братец, людей! Людей! — завопил Керем, помогая жене спуститься по ступенькам. Йельда поспешила за ними. Двери автобуса с шипением захлопнулись, и вся тройка оказалась на раскаленной солнцем улице.       — Мне надо немного посидеть, Керем, — заныла девица. — Чтобы ничего не двигалось перед глазами и чтобы не раскачивалось.       — Ах, Айше, почему ты не выпила какую-нибудь таблетку от укачивания? — спросил ее муж, подставляя плечо. — Если знаешь, что у тебя проблема с транспортом, надо было подготовиться.       — Этот водитель просто водит слишком резко. Когда ты за рулем, меня никогда не укачивает…       Конечно же, приняв это за комплимент и совершенно растаяв от него, Керем сразу прекратил отчитывать дурочку.       — Я вижу какой-то скверик между домами, — сказал он. — Там есть лавочки, давай доведу тебя туда.       — Хорошо, — согласилась Айше.       Она чуть ли не улеглась на мужа, создавалось такое впечатление, что силы покинули ее, а ноги совершенно не слушались. Конечно же, свекровь знала, что все это был дешевый спектакль. Со злым лицом и на высоченных каблуках Йельда бодро следовала за парочкой, пока Айше еле ковыляла в своих наверняка удобных балетках. Лавочка, которую заприметил Керем, находилась в тени ветвистого дерева, а рядом с ней рос потрясающий куст бугенвиллеи. Посреди сквера стоял небольшой фонтан, на дне которого была выложена мозаика голубого цвета.       — Как же здесь красиво, Керем! — восхитилась Айше, хотя еще минуту назад едва не теряла сознание.       — Да, очень красиво. Ты посиди, я сбегаю и куплю тебе воды.       Когда сын ушел, Йельда набросилась на невестку:       — Думаешь, будешь вечно из Керема веревки вить? Как бы ни так! Скоро он наиграется в заботливого мужа и сбежит, вот увидишь.       — Вы пошли за нами только чтобы мне это сказать, госпожа Йельда?       — Я пошла проследить, чтобы мой сыночек не пострадал.       — Сохрани Аллах вашего сыночка, госпожа Йельда, чтобы он до пенсии сидел возле вашей юбки!       — Невоспитанная!       Госпожа решила, что если тряска не доконала эту наглую девицу, то ей самой придется решить проблему, и хотела уже вцепиться в каштановые кудри, но тут как всегда не вовремя подоспел Керем.       — Мама? Айше? Вы что, ругаетесь?       — Кто ругается? Никто не ругается, — сразу пошла на попятную Йельда, а Айше просто промолчала.       — Вот, возьми и попей. Я найду такси. Тебе уже лучше?       — Ах, Керем, — ответила девушка, — я лучше пешком пойду до отеля, чем сяду в какое-нибудь транспортное средство!       Вот актриса, устроила тут драматическую сцену!       — Ну ладно, — пожал плечами Керем и без промедления подхватил жену на руки.       Айше и Йельда взвизгнули в один голос.       — Что ты делаешь? — заорали они синхронно. — Поставь на землю!       — Мало мне было одной, — проворчал парень, невозмутимо продолжая свой путь, — так еще и вторая появилась, точно такая же!       — Керемчик, ребенок мой, куда ты идешь с этой неприподъемной ношей на руках? — кричала Йельда, семеня вслед за сыном.       — Я иду в отель, мама, в отель! Не на скамейке же будем ночевать!       — Бессовестная, слезай с моего мальчика!       — Как будто мне нравится, что меня несут как куль с мукой, госпожа Йельда! Керем, слышишь, поставь меня!       — Если вы обе сейчас же не уйметесь, я позвоню отцу и скажу, что вам не нравится в Бодруме, и вы хотите домой.       Как ни странно, угроза подействовала. Айше затихла на руках у мужа, самым наглым образом положив голову ему на плечо. Йельда размашисто шагала рядом, красная от жары и злости.       — Ничего, госпожа Айше, — бормотала женщина под нос, — я тебе устрою такие незабываемые каникулы, что после них ты обнаружишь в зеркале свой первый седой волос!

***

      Они вошли в вестибюль гостиницы невероятно эффектной процессией. К ним сразу же бросился администратор в бордовой униформе:       — Добро пожаловать! Господин Мухсин предупредил, что вы прибудете с опозданием.       — Да уж! — фыркнула Йельда.       — Поставь, наконец! — зашипела Айше, и Керем подчинился.       — Позвольте, я провожу вас в ваш номер, госпожа, — сказал администратор.       — Нет-нет, сначала займитесь молодыми, — ответила Йельда. — Моя невестка плохо себя чувствует, очень хлипкая, знаете ли…       — Хорошо, тем более, что господин Мухсин как раз в их номере.       Госпожа хотела поинтересоваться, что забыл Мухсин в номере молодых, но администратор уже направился к лифту, Айше с Керемом — за ним, и Йельде оставалось только присоединиться. Пока поднимались, решимость затронуть эту тему уже прошла.       — Вот ваш этаж, господин, — обратился администратор к Керему. — А вот ваш номер!       На широких двустворчатых дверях номера красовалась цветочная композиция из белоснежных роз.       — Это что, — взвизгнула Йельда, — номер для новобрачных?!       — Именно так, госпожа, — ответил довольный администратор, — особое распоряжение господина Мухсина.       Керем и Айше выразительно переглянулись. Обе створки двери неожиданно распахнулись, двое крепких ребят вытащили из номера кушетку и понесли ее по коридору к пожарной лестнице. Все это происходило в абсолютной тишине. Через мгновение на пороге показался Мухсин. Три головы резко обернулись к нему.       — А, дети. Добро пожаловать.       — Мухсин! — вскричала Йельда. — Куда эти двое утащили кушетку?!       — Кушетку? Серьезно, утащили? Я и не видел.       — Ты издеваешься? Это было несколько секунд назад! Ты не мог не видеть проклятую кушетку!       — Кушетка, кушетка… — заворчал Мухсин. — В последнее время очень часто слышу это слово. Надоело. К тому же устал с дороги. Дети, проходите в номер. А ты иди со мной, Йельда.       Женщина беспомощно оглянулась. В номере для новобрачных стояла огромная кровать с балдахином, кремовое покрывало было усыпано лепестками красных роз, по бокам кровати стояли деревянные тумбочки. В углу номера — стеклянный столик и два мягких пуфика без спинок. Все. Больше никакой мебели там не имелось! Йельда почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Если голубки поссорятся, то где кто-то обиженный будет ночевать?! Нет-нет, надо было срочно вернуть кушетку на место, но Мухсин вовсе не выглядел как человек, который не был замешан в мебельном разбое. Он мог создать проблему и помешать возвращению.       — Спасибо, отец, — проговорил Керем. — Очень красивый номер.       — Да, папочка, — добавила Айше. — Шикарный.       Как будто эта дурнушка могла что-то понимать в шике. Госпожа фыркнула и удалилась вслед за мужем. Их номер оказался совсем рядом с номером молодых, и балкончики обоих номеров соседствовали, однако располагались на разных сторонах здания.       Йельда вышла на балкон, прислушиваясь.       — Что ты там делаешь? — крикнул Мухсин.       — Море смотрю, море!       — Неужели не устала, жизнь моя, ты уже столько времени на ногах! Иди приляг, у нас ведь кушетка есть.       — Чтоб на тебя свалился камень размером с эту кушетку, Мухсин, — прошипела женщина.       — Что ты говоришь, женушка?       — Я говорю, очень соскучилась по морю. Хочу море увидеть, — сказала Йельда и перевесилась через парапет.       — Хм, странно, — подумал Мухсин. — Она это море каждый день из окон дома видит…       Свекровь тем временем прислушивалась к тому, что происходит в соседнем номере. Керем с Айше разговаривали довольно громко, уже никого не стесняясь.       — Что это был за фокус с кушеткой, Керем? — требовательно произнесла девушка.       — Я и сам не знаю, но я обязательно выясню. Сейчас, если позволишь, я просто отдохну.       — Конечно, позволю. Вот пуфик, садись, отдыхай.       — Ай моя щедрая жена! — обрадовался этот дурачок. — Великодушная! Правда можно сесть на пуфик? Да ты издеваешься, что ли?!       Глаза Йельды чуть не вывалились из орбит от любопытства.       — Я тебя таскал по всему городу на руках, а теперь ты мне говоришь на пуфик сесть? Вот спасибо! Только я на кровать лягу, на кровать!       — А мне где, по-твоему, быть? — взвизгнула Айше.       — Девочка, у тебя с глазами все в порядке? Это не одноместная койка, это супер кингсайз, к твоему сведению!       — Хватит этого! "Кингсайз", "Кинг-Конг", разговаривай по-турецки!       — Я говорю, что ширина этой кровати сто восемьдесят сантиметров, тут можно десять таких, как ты, уложить! Что будет, если мы оба ляжем сюда? Я тебя точно не съем, у меня не осталось сил даже пошевелиться. Уж не знаю, сколько ты весишь…       — Что?! Намекаешь, что я толстая? Да я вешу пятьдесят пять килограммов!       — У тебя дома весы точно исправные? Вернемся — куплю новые, с интеллектуальным управлением.       — Если ты настолько хлюпик, то мог бы и не таскать! Сразу бы сказал, что не осилишь. Интеллектуальное управление не поможет, если ты ничего тяжелее вилки в руках не держал!       — Эй! Что ты несешь, "тяжелее вилки" видите ли! Посмотри на эти мышцы, девочка! Видела когда-нибудь такие?       — Ай, маньяк, прекрати сейчас же! Что ты делаешь, оденься немедленно! Извращенец! Эксгибиционист!       — При чем тут маньяк? Я бицепсы тебе показываю.       — Аллах-Аллах! Прикройся, Керем Йигитер, иначе, клянусь, я огрею тебя этой вазой, больше никому ничего не сможешь показывать!       Хлопнула дверь, вероятно, впечатлительная барышня убежала в ванную комнату. Йельда плотоядно потерла лапками и растянула губы в усмешке. Картина семейной жизни голубков постепенно вырисовывалась. Было ясно, что они уже давно в ссоре и не спят в одной постели. Неизвестно, спали ли вообще когда-нибудь? А так как в Стамбуле они ночевали порознь, здесь, в Бодруме, для них стало реальной проблемой отсутствие кушетки.       Ах, Мухсин, ах! Этот хитрый дед как-то прознал о том, что дети поругались, и решил украсть кушетку! Вот проныра. Кого только она пригрела на груди? Змея, настоящего змея. И вообще, все только и норовят разрушить ее планы. Бедная-несчастная Йельда!       — Хорошо, — послышался голос Айше, — ложись на кровать. Только сделай преграду из подушек между нашими половинами.       — Ты сериалов пересмотрела, госпожа Айше? Или на солнце перегрелась? Лучше бы вместо венка ты надела шляпу, глядишь бы, голову не напекло.       — Хам. Если я не увижу преграды, ты не увидишь кровати, господин Керем! Давай-давай, стряхивай эту красоту на пол. Она все равно не для нас. Бесполезная.       — Какая же ты не романтичная, фу. Люди старались, кидали эти лепестки, крутили этих лебедей из полотенец, цветы в вазы расставили…       — Хватит болтать, лентяй. Я смотрю, работать ты не любишь, а только разговаривать способен. Покрывало тяжелое, помоги, если ты такой силач, и смог накачать один несчастный бицепс.       — Отойди, женщина, не путайся под ногами, я сам все сделаю. Только мешаешь. Вот тебе преграда, довольна? Могу я наконец прилечь?       — Можешь, только сперва сними свои пыльные кроссовки! Разве мать никогда не учила тебя хорошим манерам?       Йельда с силой сжала пальцами виски, ведь ее голова готова была разорваться от потока бесконечных упреков, которыми осыпала несносная девчонка ее драгоценного сыночка.       — Ну, погоди, ты еще узнаешь, чему я могу научить, госпожа Айше! — она погрозила кулаком в сторону моря, вернулась в комнату и, повалившись на кушетку, крепко заснула.