— Здравствуй, старый друг.
Стрейн подошёл к Сансу.
Санс дёрнулся и сразу же начал делать шаги назад. Но Стрейн наступал.
— Ну что ты так сразу? Разве так встречают приятелей?
— Иди ты к чёрту… И ПРЕКРАТИ ВОРОВАТЬ МОИ ФРАЗЫ!
— КАКОГО ХУЯ?! — закричала ещё громче Фриск, — ТЫ ЖЕ УМЕР!
Стрейн лишь нелепо засмеялся.
— ТЫ УЖЕ ДВАЖДЫ УМЕР, КАК ТЫ?!
— Бедная проекция, Санс. Все больные у тебя на уме…
— Санс, какого хрена?! — начала ещё больше возмущаться Фриск.
— Я сам не знаю, правда!
— Ага, нихуя себе, не знает он!!!
Стрейн наигранно вздохнул.
— Печально, что ты в себе не видишь бревна. В этом твоя проблема, друг мой…
И тут послышался крик:
— ИДИ СЮДА, ГОВНА КУСОК, Я ТЕБЯ…
Сзади Стрейна бежал Папирус, в сторону Санса.
— БЛЯТЬ, САНС! Они нас выследили!!! — крикнула Фриск, — Ёбаный бот, я про него забыла!
Но коалициант даже не дёрнулся.
Миг…
Несколько костей влетело в Папируса. Скелет едва успел среагировать, как тут они пронзали его.
— Кххх…
— ЧТООООООООО?!
Санс только говорил себе: «
это всё не по-настоящему, это всё ложь, это всё проекция, Папс жив…»
Папирус упал на колено, затем на бок, опираясь на землю.
— Тв…мт… чт з…
— Закончим с ним. — сказал Стрейн, повернувшись к Сансу. — Как и с твоими друзьями.
— ПАПС!!!
Рядом оказалась Андайн.
— КАКОГО ХРЕ… — завопила рыба, — КОПИЯ?! ОПЯТЬ ТЫ?!
Стрейн резко обернулся.
— ДА ТЫ УЖЕ ЗАЕБАЛ В КРАЙ, ЁБАНАЯ БЛЯДИНА! — продолжала кричать она.
— Ага. — бесчувственно, с издёвкой ответил он.
Хрясь.
Кости Стрейна так легко вошли в Андайн, несмотря на то, что она была облачена в хорошую броню.
— КХХХХ…
Андайн прокашлялась кровью. Семь костей поразили её тело. Рыба не могла зашевелиться.
Фриск задёргалась. Стрейн стал ещё сильнее?! Резко вытащила ножи.
— ТВОЮ МАТЬ! ТВОЮ МАТЬ! ТВОЮ МАТЬ!
Стрейн лишь ухмыльнулся.
Тревога!
Сзади копии появились голубые, полупрозрачные тентакли. С пятнышками. Фриск начала отходить назад.
А Санс был всё ещё в шоке со всего, что происходит. Он, буквально, замер. Весь мир против него!
Псевдосоюзники наступали. Следующие два персонажа, которые пришли — Чара и Маффет.
— Что…? Опять эта копия? — не поняла Маффет.
Чара ничего не ответила. А спустя секунду паучиха пятью глазами увидела всю картину:
— Твою ж налево… — предательски произнесла она.
Сзади Маф и Чары были гвардейцы.
— В-в-ваше Великое Величайшество!!! — закричал один из них.
Но Папирус едва двигался, стараясь глушить боль, но, понимал, что смерть вот-вот наступит. Это неизбежно.
— Я смотрю, вы все очень по мне соскучились.
Стрейн хитро оскалился.
— Печально, не правда ли? Казалось бы… хорошая концовка у этой истории. Но, я вынужден всё испортить.
Он посмотрел в ошалевшие глаза Санса.
— Особенно тебе, друг мой.
Санс понял, что Стрейн — не проекция. Он жив. И каким-то странным образом он пробрался сюда…
Это нагоняло ещё больше жути! Нет! Он не должен был тут оказаться! Что случилось?!
— Что ты несёшь? — спросила Чара, — Вокруг тебя — гвардейцы, а также я… Маф… Фриск. И этот психически больной идиот, который, видимо, двух слов теперь связать не может.
— Ты думаешь…
Копия снова посмотрела на Чару.
-… меня волнует, сколько тут вас?
— Один против толпы? — подняла она бровь, — Редко такое быв…
— О, — перебил скелет, — ты сама выбиралась из таких ситуаций. — сказал Стрейн, — И вообще, мы с тобой похожи. Могла бы и не задавать настолько глупые вопросы, на которые, казалось бы, есть преочевидный ответ.
— Прости, от шизофрении и Коалиции головного мозга я давно излечилась. Хотя второго у меня никогда и не было.
— Второго у меня тоже не было.
Маффет атаковала!
Скелет быстро среагировал.
Она пыталась поймать скелета своей паутиной, но тот быстро отпрыгнул.
Чара напала!
Но его реакции были быстрее. Вызвав тентакли голубые за спиной, он смог быстро увернуться и от атаки ножами. Началась слишком быстрая бойня.
Фриск напала тоже. Санс стоял столбом.
— В АТАКУ, ГВАРДИЯ!!! — кричала Маффет.
И гвардейцы понеслись на одного скелета.
Для Санса время остановилось.
И Стрейн, ещё больше улыбнувшись также стрёмно, сказал ему через всю образовавшуюся толпу, их взгляды встретились:
— ❄✌😐☜ ✌ ☹⚐⚐😐 ✌❄ ✡⚐🕆☼ ⚐🕈☠ ☠✋☝☟❄💣✌☼☜📪 💧✌☠💧📬 ✌ ☠✋☝☟❄💣✌☼☜ ❄☟✌❄ ✡⚐🕆 👍✌☠ 👍☼☜✌❄☜📬 ✌☠👎 ✡⚐🕆 🕈✋☹☹ 👍☼☜✌❄☜📬
Взор Санса сильно помутнел, резко закружилась голова…
***
Крик.
Страдание.
Кошмар.
Судьба.
Конец.
Сегодня.
Коалиция.
Справедливости.
Кто.
Санс.
Куда.
Свалил.
Когда Санс потреблял фисштех, ещё тогда, в далёких временах… он не ощущал себя настолько странно даже тогда. Казалось, что всё плывёт.
— Чтооо… что происходит?
Санс летел в чёрной бездне. Снова падал. Он не видел ничего. Ни себя. Слишком темно.
— Когда это безумие уже кончится…?
Его глаз вспыхнул. Теперь тускловатый красный свет позволял скелету разглядеть хотя бы себя.
Он был не в свитере. В своей привычной одежде: куртка, футболка, шорты, кроссовки. Те штаны были чертовски неудобными.
Ширококостному было очень неспокойно. Всё происходит, в действительности, слишком сумбурно. Не успел он переварить одно — пришло другое. Переваривает другое — приходит третье. От третьего — к четвёртому, пятому, шестому…
666
…седьмому. Десятому. Сотому.
И так постоянно.
— А потом ещё все удивляются, почему у меня провалы в памяти. — начал бурчать он, а затем громко крикнул, — ДА ПОТОМУ ЧТО Я ЭТО ЗАПОМИНАТЬ НЕ ХОЧУ БЛЯТЬ!
В этой бездне нет даже эха.
— Я надеюсь, что я не… умер.
Это было не похоже на очередной затяжной телепорт к Артемидию или в другую временную линию.
Здесь просто пусто.
Пусто, как и в твоей душе.
Ты — ничтожество.
Почему-то Санс слышал странные голоса в своей голове. Или не в голове?
Или это кто-то вопит? Кто-то стонет?
Или это скелет начал терять рассудок?
Или он действительно мёртв?
Или это то, что сказал Стрейн на Виндигсе?
Не так страшно.
Наверное.
Но, напрягает.
Сильно.
Очень.
Напрягает.
Скелету нужен
сон, но, не до него.
— Твою мать…
Мысли снова ливнем посыпались на голову скелета.
— Сука!
Атмосфера угнетала. Казалось, мыслями Санса кто-то специально управляет, давит на него. Это было необъяснимо…
И так странно…
— ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ?! — закричал он.
Мысли сыпались быстрее.
— НЕТ-НЕТ-НЕТ, ХВАТИТ!
Голову разрывало…
— ААААААААА!
…от всего.
Его же грехи ползли по всем рёбрам, позвоночнику. Казалось, его грехи сожрут его с потрохами.
Тревоги стало больше.
Где он вообще?!
— Походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума…
Он повторял это из раза в раз.
Неописуемые, странные чувства. Очень странные. Что-то похожее на странное смешение сомнения, страха, желания умереть. А казалось, что он знает слишком много.
-…походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума…
Почему-то скелет завёлся, как пластинка. Он постоянно ворковал эту фразу. Шептал её, словно таинственное заклинание. А голоса в его голове были всё громче, всё мучительнее, всё пронзительнее и противнее.
-…походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума…
Это может быть похоже на то, что кто-то смотрит запрещённый хоррор фильм, где жертва очень долго мучается.
Но нет, это не оно.
Это хуже.
Намного хуже.
-…походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума…
Голоса становились громче. Это было похоже на свист.
И хоть скелет продолжал заверять себя в том, что его мозг дал сбой, он вдруг начал осознавать — а может, эти крики не у него в голове? А вокруг?
Хотя нет эха!
Что происходит?
-…походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума…
Никому не дано понять, как ужасно порой живёт Санс. А ведь такие бзики у него бывали… время от времени. Да и то, он справлялся лучше. А может — это очередной бзик?
Очередные его тараканы из черепа?
Очередные черепно-мозговые травмы?
Может, всё же умер?
Что?!
-…походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума…
Не уметь бояться это замечательно! Например, вчера ко мне в окно влетела огромная, красная, мохнатая летучая мышь, за что была немедленно отправлена в кладовку к разумному пюре, которое пыталось напугать меня часом ранее. Но теперь — всё в порядке. Я думаю, летучая мышь вернулась в своё государство. А есть ли у меня государство? Я могу думать только о своём пюре. Что же такое летучая мышь? Летучая мышь? Я хотел бы быть летучей мышью, ооо, я уже почти летучая мышь! Что такое летучая мышь? Я хочу на балкон… ооо, как я хочу быть летучей мышью. Плавать по воздуху, летать над землёй, дышать чистым воздухом! Я не помню, откуда берутся мысли о летучей мыши, но я знаю, летучей мышью был я: когда я был маленьким, я умел бесшумно пролетать по комнате, быстро покрывая каждый угол миллиметром светлой пыли. Каждый день я бросал пригоршню пыли в неприкрытое стекло, и думал: летучая мышь, летучая мышь, летучая мыыышь! Теперь мне никто не страшен! Теперь я понимаю: летучую мышь нельзя победить. Её нельзя уничтожить. Её можно только приучить. Тем временем пюре в кладовке успешно пытается напугать меня тремя ящиками пива, для этого пюре нужна подушка, но вот дверь кладовки раскрылась и всё содержимое высыпалась на пол. Всё погибло… Значит, есть нечто, чего нельзя убивать? Но есть ли вообще нечто такое, чего нельзя убить? Конечно же есть! Я летучая мышь! Я летучая мыыыыыышь!
-…походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума… походу, я сошёл с ума…
Он эту фразу сказал тридцать шесть раз.
36=6*6
6=6*6
666
Странный дурман…
Почему ему стали мерещиться демоны…
Он определённо потерял рассудок.
❄☟✋💧 ✋💧 💣✋💧❄✌😐☜📬
❄☟✋💧 ✋💧 ✌ ☠✋☝☟❄💣✌☼☜
✌💧 ☟☜ 💧✌✋👎📬
Или нет?
Даже то третье лицо, которое говорит это — не знает.
Я схожу с ума, Коалиция довела меня, мне кранты. По-русски это означает крутое прибытие. Тебе предлагают должность во главе нашего нового и зловещего течения. Коалиция Справедливости! В конце концов братцы-ирландцы не могут ничего хотеть, кроме как нашей картошки, и с ней связаны самые прекрасные в мире воспоминания. Коалиция Справедливости — та же самая программа — потому что идеи приходят сюда не через Синего Демона, который их там защищает, а через Большую Игру. Каждая Большая Игра — это возможность подключить Большой Мир к Большому Плато — на самом деле это водная поверхность, только в его астральном пространстве. И она тоже управляется из дома. Очень удобно. Мне кажется, человек волен сам выбирать среди подручных средств того, кто ему нужен. Если смотреть со стороны — то не важно, что ты червь, считающий себя зверем, а они животные, это не меняет их индивидуальности… Но я должен дать слово молодому человеку. Когда происходит объединение Планов, самые сильные души объединяются с наиболее слабыми. Поэтому во многих древних философиях есть такая вещь — «кармический коэффициент».
И это безумие могло бы длиться вечно.
Но тут, среди всех криков и бредней, ширококостный услышал чёткое, ясное, гулкое, родное:
— САААААААААААААААНС!
Скелет вернулся, включился.
— А?!
Это был голос Папируса.
— Какого хуя на этот раз?! — не понимал он.
— П-п… Босс! — крикнул Санс. — Где ты?!
— Сзади.
Санс обернулся. Папирус падал вместе с ним.
— Б-босс!
Скелет юркнул к нему в объятия, прижавшись к груди.
— Господи, я так рад!!!
Ширококостный, буквально, вцепился руками в Папируса. Он не хотел его отпускать. Только он стал источником тепла и разума.
Папирус, хоть и не сразу понял, в чём дело. Но обнял Санса в ответ.
Это был его Папирус — из настоящего. Не какой-то высокомерный король, не какой-то сопляк. Проекция или нет? Не важно. Он ужасно скучает по нему. Это странно.
— Что происходит? — спросил младший.
— Я не знаю, Босс… — нервно ответил старший, — Не знаю… но ты знай… я рад тебя видеть. Ужасно рад тебя видеть.
— Взаимно. — спокойно, и, как показалось на секунду Сансу — холодно ответил Папирус.
— Я ужасно тебя люблю. — начал лелеять Санс.
— Взаимно. — повторил Папирус.
— Моя любовь гораздо больше, чем мой раздолбанный анус диаметром в три с чем-то сантиметра, когда ты меня ебёшь четыре часа без остановки. Без перерывов! И ничего другого ты в жизни не хочешь. Но я должен объяснить… Поверь мне на слово. Я знаю, о чем говорю. Эта моя настоящая любовь была намного сильнее, чем все твои дикие фантазии в моей долбанной голове.
— Бля… взаимно?
Папируса подобное смутило. Что он… о чём он вообще?
— Моя любовь больше, чем бесконечность.
Санс начал нести какую-то околесицу, сам того не осознавая:
— Моя любовь и радость к тебе больше, чем ты считаешь. Я невероятно счастлив, ведь ты теперь здесь, Босс… И когда ты здесь — мы будем вместе навсегда, нам ничего не страшно. Босс — ты такое чудо. Спасибо за то, что ты появился здесь. Я всегда знал, что это будет так. Ты ведь сам говорил — ты не место для нас, но мы решили, что ты будешь нашим Боссом! Да мы как маленькие дети — все время любим тебя. Я всегда верю тебе. Помни, как сильно я люблю тебя. И ты тоже обо мне помни…
— Санс, успокойся… — проговорил Папирус, начиная напрягаться с его бреда, — Что с тобой, ёбана?
— Пожалуйста, Босс, не отпускай меня…
И он прижался к нему ещё сильнее.
— Да что с тобой такое?!
— Где мы вообще?
— Не знаю.
— Ты так спокоен, Босс…
— Внешне.
— Это так странно, Босс…
— Санс, ЧТО С ТОБОЙ?
— Я не знаю, Босс… я себя чувствую так странно. Чувствую себя так многогранно. Мысли летают в моей голове как тысяча твоих костей — пронизывают мой череп сверху вниз и снизу вверх, справа налево и слева направо, по диагонали, по вертикали и горизонтали. Мои мысли сводят меня с ума, Босс. У меня ужасный мозг. Боже мой! Как я устал от этого мира. Столько пыли и гнили. Я лучше бы… С головой закружился… Разлепил глаза. Я не знаю, сколько я здесь времени — но мне кажется, что я схожу с ума, что мой рассудок сошёл на нет. Тебе не понять — какого это, когда в голове столько странных мыслей. Мой ум стал столь же глуп, как и мой мир. Но я не могу избавиться от этих мыслей. Они становятся для меня словно бабочки. Дрожи. Мои мысли — как шар с миллионными углами. Как сложная, геометрическая, объёмная фигура в космическом пространстве. Или как одинокая звезда, виденная из окна библиотеки. И пусть звезда — в созерцании этих секретов, и пусть он сам — их тайный смысл.
Папирус даже и не знал, что делать с Сансом. Скелет быстро бормотал, говорил несуразицу. Может, для книг это бы и сошло.
— Впервые вижу у тебя такое… — сказал он.
— Просто не отпускай меня, Босс… пожалуйста.
Папирус ответил не сразу:
— Хочешь анекдот, раз ты напряжён?
Санс поднял глаза.
— Ну… давай?
— Сидят в трактире эльф и орк. Они уже изрядно пьяны. Когда эльф спрашивает: «Ты что ни разу в жизни не думал о женской груди?» Орк отвечает: «Я всегда думал о мужской». Ну и дальше пошло. Потом орк приходит в себя и говорит: «А знаешь, чего я хотел? Я хочу насрать на луну».
Какая-то несмешная шутка. Но Санс выдавил улыбку.
— Ладно, я не спец в таком юморе.
— Андайн с тебя ржёт, когда ты каламбуришь.
— Иногда. Ей больше нравятся мои фразы. Но, должен признать, больше это умеет делать она.
Скелебратья всё ещё обнимались.
— Спасибо тебе за то, что ты…
— ДА-ДА-ДА, ПОЖАЛУЙСТА. Не начинай.
Всё равно ощущалось замешательство. И Папирус понятия не имел, что с Сансом. Он, конечно, знал, что у скелета проблемы с черепом. Но не до такой же степени?
Или же?
Ох нет.
Твою мать.
Нет-нет-нет.
ИХ. ОТНОШЕНИЙ. ТЕПЕРЬ. НЕТ.
Пока Санса кутал в объятиях брат, тот немного подрасслабился кое-как. Но тут Санс ощутил что-то мокрое и слизкое на своём черепе. Подняв глаза, он увидел, что Папирус широко раскрыл рот, а изо рта на голову Санса был положен огромный, слюнявый, неоновый, толстый язык. Гримаса Папируса уже выглядела крайне жутко, явно же скелет что-то странное задумал. Но Санс был спокоен… слишком спокоен. Он опирался на лежащие на спине ладони. Он схватился за край своего капюшона, не успев испугаться. Стал с интересом разглядывать мех.
Теперь, это может показаться, будто Санс занервничал — но не понял этого, иначе, какая логика в его действиях, включая нулевую реакцию на младшего? А Папирус застыл. Рот раскрыт очень широко, явно в странной, несвойственной для Папируса улыбке. А язык продолжал… расти.
У Санса точно улетела крыша. Он должен был испугаться!
Или он сломался?
Это странно.
Конечно, сломался.
И ЭТО КОНЕЦ.
— Б-босс… что ты делаешь? — наконец спросил Санс, хихикнув.
— Явык вырафиваю.
— Зачем?
— Фтовы фъефть февя.
— А зачем меня есть? — тут же спросил Санс.
Папирус убрал язык.
— Потому что… блять, а я не знаю.
— По-моему, ты тоже с ума сошёл.
— А по-моему, это ты меня своей шизой заразил…
— Какой ещё шизой? Босс, что ты несёшь?
— Я несу свет и свободу!
Всё ясно…
— Так мне тебя съесть можно?
— Ты предлагаешь потра…
— ДА.
— Что?
Папирус резко схватил Санса за рёбра, юркнув руками под его футболку.
— Эээ, Босс, ты ч…
Папирус приложил немереную силу к рукам. В ответ — громкий треск. А потом — хруст внутренностей!
— ГЬЯЯЯЯЯЯХ!!! — взвизгнул Санс.
Папирус убрал руки. В них были… его отломленные нижние рёбра. Санс закричал от кипящей и внезапной боли. Она обожгла всю грудь, особенно внизу, скелет криво согнулся в полёте в этой треклятой бездне, и лицо его исказилось гримасой нечеловеческой боли. Папирус облизнулся, держа в руках рёбра. Какой-то незнакомый запах едкой крови, напоминающий ржавый запах кузницы, и от этого в нем чувствуется такая сладость и удивительная сила, что ты на секунду утрачиваешь бдительность. Это был не запах крови. Он открыл рот и попробовал откусить ребро. Оно было холодным, но приятным.
— Ммм…
Санс продолжал кричать. Боль пульсировала, словно фонтан. Дрожащей рукой завернув в футболку, скелет нащупал места, где должны были быть его нижние рёбра. Вместо них была мокрота. Кровь. Боль. Страх.
Какого чёрта?
А подняв голову, Санс наблюдал картину: как Папирус с очень довольным выражением лица смаковал его рёбра. Он не мог их прокусить своими зубами. Он вообще не мог их прокусить, но очень хотел.
— БОСС, КАКОГО ХУЯ?! — закричал он.
— Я хотел тебя попробовать на вкус…
— ТЫ ЕБАНУТЫЙ?! — завопил он.
— О, да ладно. Подумаешь, пару рёбер уле…
— АХУЕТЬ, БЛЯТЬ, ПАРУ РЁБЕР!
— Так из-за них самоубиваться…
— БОСС, БЛЯТЬ!
— О, ну перестань.
Папирус всё же смог прокусить ребро. У младшего выпал клык, которым он кусал. Кровь потекла.
— Твою мать.
Он выплюнул кусочек ребра. А затем выбросил два ребра в бездну.
— ЭЭЭ…
— Забей, Санс.
Он был ошарашен…
— Ты ебанутый?
Санс начал срочно восстанавливать себя. Пытался изо всех сил применить целебную магию. Но магия не работала. HP быстро уходили…
Звуки в голове снова появились.
Он начал паниковать. Чувствовал, что его вот-вот загонят в конуру, до краев заполненную звуками, и не знал, что делать. А Папирус был невероятно спокойным и безмятежным, как человеческая кожа. Дыхание его было тихим и легким. А последний звук, который он издал, был спокойным и мирным. Он наблюдал за Сансом. За тем, как скелет мучился и корчился от боли.
— Извини, Санс. — с какой-то издёвкой сказал он.
Это, всё же, был не Папирус.
— Меня просто дядя Толя кукловод просил это сделать.
— Чего бля?
Папирус снова глупо заулыбался. Снова неестественно.
— БЛЯ, БОСС, ПРЕКРАТИ!
— ПРИВЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — завизжал внезапный голос.
— ААА?!
Он обернулся. Это была… Андайн. О нет.
— ПАААААААААААААААПС, ХОЧЕШЬ АНЕКДОТ?
— Хочууууууууууууу!
— Жил был заяц и пидорас. Последний стал тоже новым человеком, и никаких общественных движений на равнине не было. Только были львы и термы. А заяц остался один, он хотел повеситься, но с одним пальцем на месте второго все было в порядке. Остальные три пальца давно пробиты. Он подумал-подумал и сделал себе ноль-третий палец…
Ребята очень громко и странно засмеялись. Шутка была вообще не смешной, а рыба снова начала нести бред. По другому выходило, что все в пещере — рыба и скелет — были просто галлюцинациями, не более того…
В подобных случаях необходимо было срочно принимать меры.
— А хочешь ещё анекдот?
— Давай!
Скелет и рыба забыли о Сансе…
— Сегодня пердёж у Кеффира был ещё более вонючим, чем обычно. Как оказалось, он сожрал почти всё лекарство, что было на ночном столике. Желудок рухнул сам по себе. А затем он обдристал ещё несколько человек. Он был жутко пьян и кричал, требуя водки с шампиньонами. Итог: он — шизоид.
Папирус громко засмеялся.
— Блять, ЧТО ВЫ НЕСЁТЕ ОБА?!
Походу, к Сансу вернулся рассудок.
Андайн в ответ ТАК странно нахмурилась. Будто Санс сделал что-то невероятно омерзительное. Хотя нет, можно предположить, что это вовсе было не лицо Андайн. Она такие физиономии не строит. Или скелет чего-то не знает.
— Папс…
— Да, Андайн?
— Ты скрываешь человека?!
— ЧТО?! ЧЕЛОВЕК?! ГДЕ?!
— ДА ВОТ ЖЕ ЧЕЛОВЕК БЛЯТЬ!!!
Санс ошарашен.
— СУКА, РЕАЛЬНО!!! ЭТО ЧЕЛОВЕК!!! САНС, КАКОГО ХУЯ ТЫ НЕ СКАЗАЛ?!
— ТЕБЕ ПИЗДА!
И Андайн раскрыла рот. А потом рот стал увеличиваться в размерах. Причём, не так, как у Папируса — она так широко раскрыла рот, отчего голова у неё стала больше, словно всё происходит в каком-то мультике, а затем… сожрала Санса.
— НАХУЙ ТЫ ЧЕЛОВЕКА СЪЕЛА?!
— ЛЮДИ — ПИДОРАСЫ, А ТЫ МОЛЧИ, ШЛЮХА!!!
***
Санс резко очнулся. Он глотнул воздуха. Паника не сходила с него.
— ЧТОЗАДЕРЬМОЧТОЗАДЕРЬМОЧТОЗАДЕРЬМО???
Он быстро ощупал себя, свои рёбра, руки… Всё на месте. Это всего лишь ебучая иллюзия! Ох, как странно и страшно. Что это вообще сейчас было?!
Но не время думать.
Темнота и свет. Какое-то чёрное пространство, окружённое светом. Санс быстро встал, увидел следующую ужасающую картину:
Гора трупов. Из гвардейцев.
Фриск мертва.
Фриск лежала рядом с Сансом. Неподвижно. Невооружённым глазом видно, что её уже не спасти. Вся в крови, вся в ранах.
Ужасно пахло кровью и внутренностями. Хотелось чего-нибудь сожрать. И блевануть. Он поднял голову, услышав звуки сражения.
Всё происходило слишком быстро.
Андайн, еле двигаясь, пыталась атаковать Стрейна. Её движения были чертовски неловкими и медленными. Кровь лилась из неё водопадом, брызгами украшая чёрное пространство росой, хотя, казалось, Андайн вообще ещё тогда должна была умереть от резко полученных повреждений на месте. А затем он заметил, что её левая, пустая глазница, неприкрытая повязкой, кровоточила, а внутри неё был зелёный огонёк. Она сражалась из последних сил.
Но вот, Стрейн успешно проскальзывает мимо очередной тщетной попытки нанести удар копьём, перекатывается с помощью тентаклей, оказывается сзади рыбы.
Удар магией!
Кулак, наполненный силой, с лёгкостью пробивает уже неэффективную броню Андайн, и даже каким-то образом проникает в её тело, в её плоть.
Хрусть!
Через секунду, рука Стрейна, сжатая в кулак, разрывает её живот. Кулак высвобождается наружу, разбив другую сторону кирасы. Андайн громко закашляла.
— эКХХХКХХХАХАХХ… ХЕ… Ххххе… ххаа… кххххххх…!
Рыба начала давиться от собственной крови, а её пустая глазница нервозно пульсировала зелёным цветом. Как она ещё не погибла — неизвестно.
У Санса не хватало сил, чтобы полностью встать. Казалось, что-то ему не позволяло сражаться. Ему оставалось лишь наблюдать за ужасающей сценой.
Из последних сил, Андайн тяжёлыми и дрожащими руками ухватилась за руку Стрейна.
— ДАВАЙ!!! — крикнула она.
Из темноты, шатаясь, вышел Папирус, и, уже более решительно и стремительно направлялся в сторону Стрейна. Сейчас, в таком состоянии, в котором находился скелет, его мог убить даже какой-нибудь ребёнок без усилий.
Однако, его скорости тоже не хватало. Стрейн сразу же повернул голову. И, напрягая вторую руку, он вызвал душу Папируса.
— Нхгггхх!
Сопротивляться он не мог.
Стрейн телекинезом притянул Папируса к себе. Взял за шею. В ту же секунду телекинезом отпустил скелета… Рука, держащая позвоночник, гораздо сильнее сжалась.
Хрусть! Хрясь!
Голова Папируса со свистом отлетает в сторону. Спокойно отбросив остальное тело в сторону ещё больше обезумевшего Санса, Стрейн вернулся к Андайн, руку из живота которой не вытаскивал.
Андайн в оцепенении. Она не могла повернуть голову на сто восемьдесят градусов, чтобы понять, что происходит за спиной, но она всё услышала. И всё поняла. Последний план с треском провалился.
Папирус мёртв.
— Как глупо с вашей стороны пытаться нам противостоять. Хоть Коалиция и побеждена… мы… нечто иное.
Андайн уже сама не понимала, что она делала. Сжав руку скелета так сильно, как она только могла, царапая его кости, рыба, высасывая из себя последнюю энергию, вызывала копья. Копья сверху. Вокруг него и неё. Если уж умирать — то вдвоём.
— А ведь сегодня я хотела посмотреть яой… — произнесла грустно Андайн, выплёвывая всю наступающую кровь, — Вообще не ожидала, что сегодня… сегодня придёт моя смерть. Ещё и от хуесоса. — она закрыла глаза, сжав зубы, из её глаза вытекли слёзы, — Такой позор, пиздец…
— Ну, не судьба. — усмехнулся Стрейн, — Не судьба. В Мире Мёртвых найдёшь, если доберёшься до Водоворота.
— Чё?
— Ничего. Санс тебе поможет.
Андайн пустила копья. Они налетели на обоих.
Андайн мертва.
Санс был уверен в этом, хоть под зелёно-тёмно-серым густым дымом, внезапно образовавшемуся на месте, ничего не было видно.
Дым быстро рассеялся. Андайн неподвижно лежала на поверхности. Наконец, Стрейн обратил внимание на Санса. Встретившись взглядами, скелет ощутил в себе силы. Он резко задышал.
— Что же ты не спасаешь своих друзей, Санс?
Он издевательски и хитро улыбнулся.
— Иди ты к чёрту, придурок…
Улыбка становилась всё более безумной.
— Такой же бесполезный. Такой же беззащитный. Такое же ничтожество. Как и всегда. Тебе самому от себя не противно?
Он начал сильно давить на него.
— Ты ведь мог всех спасти.
Санс знал — это всё проекции. Кроме Стрейна.
— Мне нет дела до проекций.
— А ты уверен, что это проекции?
— Да.
Стрейн саркастично и фальшиво засмеялся.
— Мне тебя жаль.
Он запугивает.
