Коалиция Справедливости

      Началось сражение. Он был слабее Стрейна. Он не знал, как справиться со столь сильным противником самостоятельно, видя, сколько трупов вокруг него. Он ощущал его силу. Ширококостный вообще не знал, как начать сражение со своей усиленной копией. Но он понимал, что это место потеряло своего лидера. Те коалицианты были мусором…       Стрейн хитро оскалился, приготовившись атаковать Санса. Со стороны могло показаться, что он усмехается оттого, что недооценивает мощь противника. Хотя, так оно и есть. Подняв руки вверх, его тентакли стремительно полетели на Санса. Скелет не смог отпрыгнуть — неоновые щупальца поймали его.       Санс весь сжался, собрав в себе магию. — Почему ты не сопротивляешься? Не думал, что мой прототип, благодаря которому я был создан… настолько слаб. Это называется невниманием к собственным эмоциям, и некоторые из них представляют опасность.       После того, что видел Санс в том бреду… ему то ли казалось, что это никуда не делось, то ли Стрейн так разговаривал. Снова всё в дурмане. Тентакли стесали Санса. Скелет пытался отчаянно вырваться из них. — Печально, что всё…       Стрейн вызвал его душу. -…всё так быстро кончается. Я-то надеялся, что повеселюсь с тобой. Даже с твоим братом было интереснее.       Телекинез. Санс резко взмыл вверх, ощутив, что тентакли отпустили его. А затем ещё быстрее и резче — вниз!       ДЫЩ!       Кости тут же хрустнули во многих местах. Боль. Кровь. Сильное, насильное столкновение. Медленно приходя в себя от ударно-столкновительной атаки, Санс поднял руку и изо всех сил вызвал гастер-бластер, который оказался над ним и уже приготовился выпустить лазер. Все еще видя перед собой обмякшее тело Санса с поднятой рукой и вверху гастер-бластером, Стрейн в последнюю секунду отпрыгнул. Выстрел! Он снова захватил его душу — повторил ту же самую процедуру. Кости хрустнули ещё сильнее, и от Санса медленно исчезало сознание. Его наполнял ужас. И тут же что-то тяжёлое упало на его плечо. Он попытался согнуться в три погибели, но боль пронзала его тело.       Стрейн сильно наступил на его плечо. Санс не заметил, как из него хлынуло много крови. Сознание мутнело. В ужасе он понял, что у него больше нет ног — и тела тоже. Над его телом возвышался ухмыляющийся Стрейн, который давил на плечо всё сильнее и сильнее, вытягивая крики. Кричать было сложно — во рту было слишком много крови. Как же так? Всего пару мощных ударов — Санс уже неспособен дать отпор. Но какие жестокие и жестокие! Стрейн ни на миг не упускал из виду его лицо и шею, и стало казаться, что он собирается наклониться к скелету и свернуть его череп. В следующее мгновение Санс понял, что ему все равно нельзя кричать — его просто раздавят. Голова гудела так, словно там остался целый рой мух, если не каких-нибудь лохматых и крупных шершней. — Ты ничего даже не попытаешься сделать? — спросил он.       Стрейну было скучно.       В горле было слишком много крови. Хотелось громко кашлянуть.       Стрейн убрал ногу, взял Санса за шею. Резко его поднял — затем бросил. — КХАХАХАХ…       Он закашлял так громко и противно. Хотелось взвыть от боли, но, скелет едва ли не захлёбывался. И вот он оперелся более-менее уцелевшими руками о поверхность, стоя на коленях, застонал и едва ли не повалился набок. Из трещин натекли тонкие струйки, а где-то чуть ли не водопады. Затем на секунду он распрямился и каким-то ещё чудом издал два новых, самых настоящих, совершенно ужасающих пронзительных звука. А потом почти мгновенно затих, встав в предыдущую позу. Во рту осталось что-то мягкое и липкое, со вкусом железа. Сломанный скелет стоял на коленях, всё ещё кашляя, а Стрейн лишь наблюдал. Так даже больные не кашляют. А кровь всё наступала.       Похоже, это конец.       HP нет.       Мы в дерьме! Фриск была права!

***

      Казалось, что он обречён.       Казалось, что смерть пришла за ним.       Казалось, что это — конец.       Казалось, что Коалицию не победить.       Казалось, что сейчас вот-вот всё закончится.             Но нет.       Что-то, что очень похоже на решимость, заставила кипеть душу Санса, заставила его встать на ноги. Душа неистово пульсировала, было ужасно жарко. — Как жалко. — произнёс противник.       Но Санс уже не слышал его. Это жгучее чувство, которое не позволяло ему умереть. Будто такое же, как у Андайн, когда та отчаянно сражалась с Фриск. Ощущение долга, которое у него появилось перед братом, перед Андайн, перед Альфис, даже перед Фриск, не позволяли скелету пасть. Ощущение того, что скелет должен закончить это дело. Ощущение того, что Стрейн снова выиграл — ещё сильнее раздражало и так очумевшего Санса. Стрейн должен умереть. Это точно. Несмотря ни на что.       Если он сейчас погибнет — то все труды, все приключения, все усилия пойдут в помойку. Пойдут насмарку. Сейчас всё зависело от Санса. А путь… почти завершён. Либо сейчас — либо никогда. В голове скелета рисовались чёткие картины с серьёзными и угрюмыми выражениями лиц его друзей, которые, наверняка, злы на него за то, что скелет так просто умер. Но Санс понимал, что эти угрюмые лица — просто пустые упаковки рассудка, призванные растопить его душу, наполнить его смыслом и жизнью. Он не хотел этой хрупкой иллюзии и попросту опустил взгляд, наполненный болью. И ведь Фриск будет права — Санс погиб в Мире Мёртвых. Нахрен он туда полез?       Смерть доходила до него. Те самые грехи ползли по позвоночнику и рёбрам. Дышать становилось тяжелее. Его тело начинало дрожать, а пот лил градом. Он уже не чувствовал ног — их как бы не существовало вовсе. Всё сейчас кончится. Нет. Не может такого быть! Он, всё ещё в сознании, понял…       Быстрее, он ещё не умер, всё по-другому — но другой мир. Нет, не бывает другого мира! Никого вокруг нет — просто одна его иллюзия. Он снится. Всё наяву.       Мысли продолжали торбить его бедную голову, мучить его. Агония с его постоянными и неутолимыми размышлениями ещё сильнее била по черепу. Это уже не было невыносимым — стало привычным, но всё ещё неприятным. Его это не радовало. Раздражало, однако, не это. Он был все эти дни слишком погружён в своё горе, чтобы заметить наступающую серую мглу в его душе.       Он знал, что Папирус не сможет пережить его смерть. Он будет винить себя за случившееся. За то, что не остановил Санса всеми силами. А ведь младший скелет мог это сделать — он намного импульсивнее и упрямее, чем Санс. Но какой тогда смысл во всём этом сражении? И лишь мысли о брате так грели его разъярённую душу, так будоражили его помутнённый разум, который сейчас пьянел от одной мысли о том, что Стрейн должен быть убит всеми силами. — Ты так и будешь стоять? — спросил Стрейн, явно поняв, что победил — он.             Но нет. Ты не победил, Стрейн.       Ярость накапливалась с каждой секундой, словно в душе начался ураганный дождь. Душа вибрировала, гудела, страшно ныла.       Раны стремительно затягивались, трещины сами по себе исцелялись. Любая игра закончится скоро и хорошо. Он над этим давно трудился — и сегодня близилось самое главное. А теперь он должен был быть готов к этому.             И он готов.       Он не умрёт. Умрёт Стрейн. Санс должен победить. Ради себя. Ради Гастера. Ради Папируса. Ради победы. Ради Подземелья. В вечной тишине плавятся слова. Существо одно и то же во всех мирах и измерениях одновременно. И все они… в бесконечном пространстве называются жизнь.             Наконец, всплеск!       Санс ощутил тепло. Тепло, разливающееся по всему телу. Это его магия. И он чувствовал, как эта магия рассеивается в нём. Он ощутил легкость, необъяснимую свободу, будто он выбрался из оков тяжести, в которые попал. И вдруг подумал, что он как будто вернулся в свой дом, где его мысли и поступки были конкретны и точны. И тогда Санс почувствовал в себе способность пошевелить пальцами, чувствуя, как бурлит в нём магия, энергия, кровь. Такое приятное тепло, будто у него случился оргазм. Другого описания и не сыщешь, какой бы это шуткой не было, в самом деле.       Тепло пульсировало в нём. Концентрации магии становилось всё больше и больше, он ощущал, как его сила нарастала. Стрейн лишь скучно наблюдал, ожидая хоть каких-то действий. Тёмно-серый туман окутывал Санса, густел с каждой секундой, и постепенно он превратился в нечто, напоминавшее собой нечто вроде длинной вуали. Отломанные концы вуали кончались, и он сделался буквально клубящимся облаком. В нем всё время что-то росло.       И наконец — яркая, странная, оранжево-фиолетовая вспышка, ослепившая Стрейна. Напротив Стрейна возникло лицо, искаженное гримасой ненависти. Вместо Санса было нечто иное…       Правая сторона тела пылала невероятно горячим, оранжево-жёлтым огнём, с примесью беловатых и красных цветов. Жар от этого огня чувствовался за километр. Как только тело пронзило жаром, Стрейн начал ощущать его внезапно откуда-то появившуюся силу. Даже, наверное, лавовые потоки, не всегда могут издавать такой жар. В горящем виде он был очень опасным. А левая сторона тела Санса протекла жидкой, вязкой, иссиня-чёрной с нотками тёмно-фиолетовыми оттенками, порчей. Порча была словно слизь из болота по консистенции, только слишком тягучая, липкая. Пахло какой-то резиной, каким-то удушливым запахом. Через этот мутный запах стало трудно дышать. Но, Стрейн же скелет. Слишком душно. — Грр… — прошипел Санс.       Выглядел скелет очень устрашающе. И впечатляюще! В нём появились силы?       Стрейн оглядел Санса. — Ммм, неплохо. — сказал он, — Но спасёт ли тебя бинауральная форма от твоей предопределённой участи?       Силы начали активно наращиваться в его теле, тепла становилось всё больше, в скелета будто заново вдыхали жизнь с отвагой и выносливостью. Его магия текла с звериной скоростью по нитям ци, разогревая Санса для дальнейших действий. Если бы Санс имел чувствительность к решимости, он бы её определённо почувствовал тоже. Ощутил бы, как в нём накапливалась уверенность, вперемешку с наступающим адреналином, в следующих предстоящих минутах жаркого боя.       Но он не успел даже удивиться своему спокойствию. Всё произошло слишком стремительно. Ещё секунда, и Стрейн бы вцепился в него своими тентаклями, а он уже был наготове, уже бросился на Санса. Увернувшись, Санс запустил длинную тентаклю из его собственной порчи в крутящегося в воздухе костлявого уебана, который заметил, что Санс быстро среагировал на его прыжок. Тентакля вошла в торс Стрейна, ловко проскочив через рёбра.       Промах!       Тентакля вернулась. Стрейн встал.       Стрейн устал ждать ответ от Санса. Но теперь, Санс был уверен, что он — готов. Готов к битве. Он поднял свою голову. Скелеты встретились хищническими взглядами. — начнём ugly bad time. — произнёс Санс неестественным для него басом. — Это не спасёт тебя. — ага.       Скелеты приготовились к атаке. Раз! Оба скелета одновременно и синхронно прыгнули друг на друга. Тентакли и кулаки были наготове, магия и ненависть переполняла их обоих. Сейчас всё решится. Эта битва кипела страстью. Сложно описать, как изменилось их поведение.       Чувствовался жар от Санса.       Чувствовалось напряжение от Стрейна.       Всё же, Стрейн нанёс психический удар Сансу. Мысли, вызванные тем бредом, не давали полностью сконцентрироваться, хоть магия и решимость изо всех сил подавляла их. Санс уже не обращал внимания на это.       Началась сумасшедшая битва. Скелеты то и дело пытались пробить друг друга магией и тентаклями. А их телодвижения были похожи на целые танцы — только более агрессивные, страстные, не наигранные. Одно было ясно — за полчаса боев они далеко продвинулись в технике боя, и время на выживание для них сейчас практически не играло. Магия их заклятий была мощней — точно так же могли бы воевать люди с монстрами. Но как они подходили друг другу! Их тела были похожи друг на друга во всех деталях — голова, руки, ноги и все остальное. Красная и голубая цветогамма. Жёлто-синяя и голубо-чёрная. Словно две искры плясали на тёмной сцене, словно наивысший спектакль. Только эта битва была реальной, каждый из скелетов демонстрировал свой уровень ближнего боя. Хоть у обоих и была слабая физическая защита (да и магическая чуть лучше) — они предпочли драться в рукопашную, не заклинаниями. Магию набирали в руки и тентакли. И дрались, изящно совершая финты, уворачиваясь, парируя. Время от времени они призывали лишь кости. Санс полоснул костяным копьём, овеянным собственным огнём у Стрейна, поразившего его своей голубой молнии, точно появившейся из руки. Костяной шест сорвался с его руки из-за голубых тентаклей и упал в темноту.       Только сейчас Санс заметил, что трупы сами по себе пропали.       Санс принял боевую стойку. Щёлкнул пальцами. Появившиеся заострённые кости, половина из которых были пламенными, а другие — вымазанные в порче, резко полетели на Стрейна.             Пора применить и магии побольше!       Стрейн быстро и ловко уворачивался. Теперь битва точно была равной и это было видно.       Но никто не предвидит конца.       Неожиданно, рядом с Сансом приземлился Стрейн, совершив ловкий финт, ухватил его за череп и вырезал несколько царапин. Санс схватил его! Придерживая Стрейна за пойманную руку, Санс с разворота ногой ударил копию в живот, отчего он опрокинулся на спину. Приземлившись на поверхность, Стрейн попытался нанести ещё один удар — с тентакли. Но Санс перебил ему ноги под коленями. Он прыгнул на скелета. Его голова грохнулась на грудь Стрейна. — СДОХНИ! — кричал Санс.       Пламя начало болезненно обжигать копию. Другая сторона — липнуть к нему. Но Стрейн в плане физической подготовки оказался чуть сильнее — и уже силой выскользнул из-под скелета. Встал. Прошипел от боли. Встал в боевую стойку. Санс также быстро встал. Посмотрев на противника, Стрейн, секунду помедлив, снова напрыгнул на Санса, вызывая молнии. Санс уворачивался — легко и непринуждённо. Снова началась драка с помощью щупалец, рук, ног. Он никак не мог достать Стрейна. И Стрейн не мог достать Санса.       Это продолжалось долго, пока одним ловким и крепким движением, Санс ухватился за его позвоночник. Порченные тентакли охватили рёбра Стрейна.       Хрясь!       Отломил.       В руках у Санса был поясничный отдел позвоночника. Это могло значить, что Стрейн уже убит — по сути, скелет разорвал его на две части. Но, ничего так просто не бывает.       Тут же, на его глазах, двое частей Стрейна соединились какой-то очень тёмной, фиолетово-синей субстанцией. Он встал. — Не может быть всё настолько лёгким, скелет.       Санс отбросил кусок позвоночника. Отпрыгнул от Стрейна задним прыжком.       Третья фаза показа боевых искусств с противником. Один промах за другим. Ни в одном аниме нет такого эпика, как здесь. Удар! Ещё удар! Ещё попытка подловить противника! Реакции были одинаковые, ловить друг друга было сложно. Смысла пытаться поймать друг друга уже не было. Они оба увертывались, но мешали друг другу делать броски. Это могло длиться вечно. Если уж они настолько уверены в том, что их противник не попадут в ловушку или каким-то образом удержатся от случайного удара, стоит до последнего дёргаться и бить сильнее. Но было всё тщетно. Копия против оригинала. Прототип против создания.       Драка была очень изнурительной и долгой. Время от времени один боец валил другого, но второй быстро выскальзывал. То Санс всячески оставлял ожоги на Стрейне, либо травил порчей, то Стрейн всё же через молнии ломал кости Санса. Это и первого, и второго… и злило. Соперничество стремилось быстрее, магия пульсировала ещё сильнее, убирая всю усталость. Решимость так не кипела в человеке, как в Сансе, хоть он этого не чувствует, но таково имеется. Драка уже превращалась в ехидное желание убить соперника. В конце концов, Стрейн сам свалился на пол, весь покрытый ранами и ожогами, когда Санс в очередной раз смог сбить скелета с ног. Обезумевший от боли воин, лежа на поверхности, тихо завыл. В его стонах, искажённом умирающим ритмом времени, звучали презрение к себе и отчаяние, и Санс истово спросил: — Теперь ты доволен, кусок дерьма?       Левой ногой ударил еще раз, почти в упор, в горло. Дико заорал. Страшный удар мог вышибить все содержимое желудка наружу, но Стрейн ничего не ел. Кровь хлынула с носа на черный, гладкий, блестящий латекс. Рядом отразили удар, потом еще один — потом еще.       Санс вытянул руку к Стрейну. Быстро вызвал кости. Не успев пискнуть, кости стремительно и тяжело упали на лежащего скелета. Многократные брызги крови испачкали всё вокруг, особенно — Санса.       Скелет уже не горел и не истекал порчей. Он снова становился собой…       Ощутил ужасную усталость.       Но голова перестала гудеть.       Это определённо победа… Санс ощутил этот приятный вкус. И вдруг даже не испугался, а ощутил неземное удовольствие. Такое же блаженство, какое испытывал тогда, когда какое-нибудь сущестиво глотнуло в убивающей пустыне холодной горькой воды.             Стрейн убит.       Всё стало вдруг белым…