***
И очнулся Санс уже в знакомой бездне, где был какой-то странный шум, не то гул, не то стоны. Неразберимо. — Блять, ОПЯТЬ ЭТА ХУЙНЯ С ШИЗОЙ СЕЙЧАС НАЧНЁТСЯ? Снова появится больной Босс и сломает мне ребро? Санс ударил себя по лицу. — Сука, надо лечиться… я ж нахуй кони так откину… И снова мысли начали путаться в голове. Снова эта бесящая навязчивость — но Санс ничего с ней сделать не мог. Вдруг — самая последняя мысль, что вся его жизнь была сплошным бегом, борьбой и болью, заставила Санса забиться в припадке, страдая от своего расстройства. Согнувшись пополам, он скорчился в таком нелепом припадке, что долго не мог освободиться от мучения. Дождавшись, когда боль отпустит, он осмотрелся в этой бездне. С трудом — потому что боль была, как оказалось, не обычной… — Что со мной… Чёрт… Я… не могу этому сопротивляться… ёбаное НМТ… Прогнивший разум ломал его. И это снова была страна его кошмаров. Дождевые. Капли. Так. Не. Капают. Как. Мысли. По. Его. Черепу. Каковые, какие, какие, какие. Ихя. Цела. Меня. Нет. Кости. Голый. Какая. Череп. Кости. Кости. Череп. Череп. Кости. Череп. Какая. Какая. Череп. Череп. Кости. Само. Собой. Само. Собой. Собой. Собой. Собой. Кость. Ни. Плача. — Я НАСТОЛЬКО УЖАСЕН, ЧТО ЗАСЛУЖИВАЮ ВСЁ ЭТО?! ПОЧЕМУ ИМЕННО Я?! ДАВАЙТЕ УЖЕ, ЗОВИТЕ ПАПИРУСА, КОТОРЫЙ БУДЕТ НЕСТИ АХИНЕЮ, И АНДАЙН, КОТОРАЯ СОЖРЁТ МЕНЯ ЗАЖИВО, Я Ж БЛЯТЬ НА ТАКОЕ ДРОЧУ! Опять эти странные чувства. Опять! Опять! ОПЯТЬ! Санс был взбешён. «ОПЯТЬ! ОПЯТЬ! ОПЯТЬ! ОПЯТЬ! ОПЯТЬ!» — донеслось из пустоты. О боже, неужели это действительно снова начнётся? Какая-то несусветная хрень? Какая-то необъяснимая дичь? И либо Санс рисует в своей голове это, либо он не один. Но он не знает. Почему? Он не знает. Он не может знать. Он теряет связь с реальностью! Точно так же, как и все остальные разы. Санс ощутил, как что-то крепко сжимает его грудь, что-то мягкое и холодное. Таково ли волнение? — Просто… пусть это закончится.***
Фриск встала. — Ха? Где я…? Она осмотрелась. Тёмное помещение. Решимости нет. — Что за? А затем слышатся какие-то звуки. — Эээ… Что-то к ней приближалось. Неотвратимая судьба? — Что… Что-то ползло из-за мрака, медленно и гармонично, устрашающе и угрожающе. Свет. — это что блять такое нахуй… ЧААААААААААААААААААААААААР? — Блять. Это был никто иной, как Омега Флауи. Только об этом не знает ни Фриск, ни Чара. Для них это было какое-то существо, соизмеримое с тем Механическим Левиафаном. И тут какой-то голос сказал:***
Папирус открыл глаза. — Где я вообще? Он видел едва знакомы потолок. Он лежал за колонной в тени. Свет был как в ранних солнечных сумерках. — Это что, тронный зал Асг… Лязг! Бам! — Что за?! Скелет машинально встал и выполз из-за колонны. И видел он то, как Фриск (или не Фриск?) дралась с Сансом. — ЧЕГО БЛЯ?! И тут Санс громко закричал: — Ты умрёшь здесь и сейчас!!! И несколько десяток костей проткнули девушку насквозь, в полёте. Брызги крови сразу же окрасили местность вокруг. Бам! Фриск упала и уже не шевелилась. А когда растерянный Папирус посмотрел на Санса, он заметил, как его голова непроизвольно дёргалась, как его глаз особенно агрессивно пульсировал, как его тело дрожало от гнева, как энергия в нём била ключом. Будто сама решимость овладела Сансом! Папирус встал за колонну. Начал наблюдать. И тут… Фриск пропадает. А энергия Санса резко угасает. И тут Папирус видит, как ухмыляющаяся Фриск — совершенно без крови и повреждений, с ножом в руках идёт навстречу скелету, который стоял, как ни в чём не бывало. Фриск останавливается в двадцати шагах от него и Санс говорит: — хех. двадцать три. Его голос звучал нервно и гулко, даже незнакомо и безумно, низко и устрашающе, казалось, кроме Фриск и Санса никого больше не существует в этом мире. Фриск лишь ухмыльнулась, встав в определённую боевую стойку. Но Санс быстро поднял руку вверх — и вместе с рукой, к потолку с особым треском взлетела девушка. БАМ! Глаз снова запульсировал. Потолок треснул, посыпалась труха. — не хочу уже говорить ебаную, нудную, нахуй не нужную, вступительную речь. ты и так всё знаешь. верно? А затем Санс резко ставит напряжённую от магии руку вниз! И Фриск могла бы очень болезненно поцеловаться с полом, если бы она каким-то образом не удержалась бы в воздухе. Буквально в десяти сантиметрах от поверхности, она повисла. Рука скелета внезапно дёрнулась влево — и Фриск влетела в стену, однако, успешно сумела с помощью концентрации магии в ногах, встать на стену без боли. И снова! Теперь Санс бросил кисть в противоположную сторону — и она успела сделать полусальто. Руку отбросил, душу высвободил. Фриск встала перед ним. Но и это не длилось долго, даже трёх секунд не прошло — как тут же гастер-бластеры и кости снова навалились на девушку. Она долго-долго уворачивалась, пытаясь пойти на сближение с Сансом. Однако, скелет был очень быстрым — и буквально телепортировался из одной части зала в другую, направляя сотни атак в Фриск, тем самым ещё сильнее затрудняя её тщетные попытки нанести порез ножом. Девушка вообще не сдавалась — она только и бежала вперёд, впитывая в себя урон… И вот, она добегает до Санса. Тот лишь злобно ухмыляется. Он видит, что его старания не прошли даром — она еле стояла на ногах, а по её телу текла кровь изо всех ран, которые она за эти жалкие три минуты успела получить. Сперва казалось, что выглядела она отчаянно. Но нет же, в ней горело нечто, в ней сияло что-то, в ней светилась решимость. Бам! Она простонала от боли и упала на колени. Пыталась встать. Но это бесполезно. Санс спокойно подходит к ней, поднимает ногу и… ХРУСТ! Брат сосредоточил очень много магии в ноге, чтобы так просто отделить голову от тела, и чтобы эта самая голова так смачно отлетела в сторону, ударившись о колонну. Буквально через секунду — скелет пропадает. Резко. И Фриск пропала, и следы крови, и её голова. И Папирус смотрит в центр зала. Фриск снова сделала несколько шагов, идя в сторону Санса, в сторону другого конца коридора, как и в прошлый раз. И остановилась практически там же, где и останавливалась после предыдущей своей смерти. Санс сказал иную фразу: — двадцать четыре. и всё же я скажу… сколько же ты будешь пытаться, человек? Кости снова полетели. И снова Фриск уворачивается. Также пытается настичь Санса, но, всё происходит по аналогии. И вот, Санс смог нанести ей критический удар — в сердце. Бам. Санс вздыхает. И снова пропадает. И всё также начинается, по тому же сценарию. — двадцать пять. и ты опять… сливаешься. скучно. Несколько костей моментально полетело на человека. И тут, Папирус врывается! — СТОЙТЕ! НЕ НАДО! — закричал он и одной костью, направленной перпендикулярно костям брата, отбивает атаки. Высокий скелет встал между ними, прикрывая человека. Фриск и Санс замерли. — Ого. — но девушка быстро вышла из оцепенения, — Надо было всё-таки твой череп раздавить. Это была Чара, ясен тон. — Б-бро…? — а Санс не на шутку удивился. — А НУ ПРЕКРАТИЛИ ЭТО СЕЙЧАС ЖЕ! — ещё громче сказал он, отчего заложило в ушах на секунду. Конечно, Папирус до конца не понимал сложившейся ситуации. — Да кому ты вообще сдался? — прищурив глаза и приподняв голову, спросила Чара, — Мне всего-то осталось уничтожить того, кого ты называешь «мусором». Но, видимо, дела только накаляются. Она приподняла нож. — Но я не намерена сдаваться. Хоть сейчас всё Подземелье восстанет из мёртвых — я каждого убью ещё раз, даже если придётся перезапустить это говно тысячу раз! Папирус что-то буркнул, после чего… — ХА?! Удивительно, как Папирус резко оказался перед Чарой. Одним быстрым и ловким движением выхватил нож, отбросил куда-то далеко в сторону. Напрыгнул на неё, зажал руки. На ноги сел. Нагнулся к ней, посмотрел на неё злобно. Сопротивления, почему-то, он не ожидал. — УСПОКОЙСЯ, ПРОШУ ТЕБЯ!!! — крикнул Папирус. — Что тебе вообще надо…? — не поняла она. — Поговорить! — Ха? — безэмоционально произнесла девушка, — Зачем? — Наставить на путь истинный! Не сразу, с ещё большим сомнением, она промолвила: — И после всего того, что я сделала, в том числе и с тобой… пока я сейчас пыталась убить твоего несносного и психованного брата… ты правда всё ещё веришь в меня? — Да! — резко выкрикнул он, — Послушай, я знаю твою историю с Азриэлем и Дримуррами, я знаю, из-за чего ты злишься, я бы хотел нормально поговорить! Без кровопролития! Папирус звучал очень убедительно. — ТЫ РЕХНУЛСЯ?! — неестественно взвизгнул Санс. Папирус резко повернул голову и басом прогоготал: — ЗАВАЛИ СВОЁ БЕСЯЩЕЕ МНОГОПИЗДНОЕ ЕБАЛО БЛЯТЬ, ДАЙ С ЧЕЛОВЕКОМ НОРМАЛЬНО ПОГОВОРЮ! — Господи, вы даже в такой драматичный момент спорите…? — не поняла Чара. — Да он заебал уже до белой горячки, везде нужно этому вечно трахопиздящему утырку слово вставить! Чара кисло усмехнулась. — О каком нормальном разговоре может идти речь, — Санс одним вздёргиванием одевает капюшон на голову, но Папирус всё равно увидел следы слёз на его скулах, а только спустя секунду он услышал его отчаянный и дрожащий голос, от которого, в какой-то степени, Папирусу самому становилось как-то неуютно, — если ты сидишь на этой мрази в позе наездника, а ещё неделю назад она тебе отпилила череп? Я КАК ТУТ ДОЛЖЕН ЕБАЛО ЗАВАЛИТЬ, ОБ ЭТОМ ТЫ НЕ ПОДУМАЛ, ДЕГЕНЕРАТ?! И он болезненно оскалился. — Я не понял, Босс… — пошли всхлипы, — как ты это сделал? Почему ты жив? Она же убила тебя… Или это уже у меня галлюцинации… — Я Бэтмен, вот и весь мой страшный секрет. — коротко бросил Папирус без издёвки, на миллисекунду показалось, что так оно и есть. — И не хнычь, я жив-здоров, не видишь? Великий и Ужасный Папирус не может так просто умереть! Но Санс замер на месте. Он не смог унять дрожь по всему телу и наступающую истерику, которую он сдерживал слишком долго. И как Папирус может шутить в подобной ситуации? Где его эмпатия? — Бэтмен разве обманывал смерть…? — спросила Чара. — Нет, это я просто так спизданул. — Чёрт, ты мне нравишься ведь. — Ты тоже можешь быть лучше! Правда! — Ну да, конечно. Санс даже начал ревновать, а слёзы всё наступали и наступали, от подобного он упал на колени и продолжал шмыгать. Но сейчас Санс хотел взреветь навзрыд. А точно ли это его Босс? Но Папирус знал — это всё галюны. И иллюзии. Верить им не надо. — Когда-нибудь… вы это закончите.***
Напстаблук и Меттатон очнулись. — О, ну прекрасно! Сначала мы падали с ребятами в какой-то бездне, а теперь, бейба, мы вдвоём! Напстаблук встал. — И где же мы? Призрак молчал. — Хм. Напста, я сам с собой разговаривать буду? — А что я должен г-говорить? Я не знаю, где мы. — Чёрт, дело — дрянь. Ничего. Прорвёмся. Вокруг призрака и робота была пустота или знакомая для других героев бездна, они были на какой-то лужайке. Была ещё тропинка, ведущая неясно куда. — Другого выхода у нас нет. Но и шли по тропинке они не долго. Вскоре, они оказались на похожей поляне. — А… Санс? — увидел Напстаблук его. — Это не Санс! — В смысле? — В прямом! Стрейн лишь вздохнул. — Где мы? — спросил гневно Меттатон. — В… матрице, если так можно назвать. Но интерпретировать местности под ваши понятия довольно… сложно. — он пожал плечами, — Я просто хотел бы с вами поговорить, не более. — Ты и в прошлые разы пытался поговорить, но не с нами. Твоё поговорить значит иное… — Да, но какой смысл мне убивать две нулевые тушки? Плюс, мы всё равно ещё встретимся, а предупреждение оставить бы надо. — Мы В ЛЮБОМ случае не вступим в вашу ужаснейшую команду! — Да я не про это. Стрейн звучал странно. — Конечно, я думал, что Штангер постарается — и транссодиссирует сюда Папируса или Санса, ну… или ту девочку с демоном внутри, но, видать, ошибся. — Транссо… что? — Девочка с демоном? Он о Фриск? — спросил Напстаблук. — Забей. — сказал Стрейн Меттатону. Меттатону сделалось не по себе. — А, Метта… это же тот Санс, на которого вы охоту устраивали? — Да. — Какой он страшный… — Согласен, даже наш Санс выглядит более бьютифубл, но, давай я с этим странным господином поговорю? Меттатон вышел вперёд. — Я готов с тобой разговаривать. Робот имел худшие понятия того, насколько же тварь, стоящая перед ним, может быть опасна. — А твой друг — нет? — Эта милая бейба в принципе не разговорчивая и до этого сражения вообще никуда не выходила. Поэтому, будет целесообразнее, если такая краса района просто постоит в стороне. На удивление Напстаблука — Меттатон может быть серьёзнее. — Хорошо. — Так что тебе нужно? — Вы побеждаете этот блок битв. Но война не кончится. Не значит, что мы так просто сдадимся. — Спасибо, вы говорили почти тоже самое ещё в начале всей этой вакханалии, что с вами войну вести — плохо (со слов Папируса), кончится плачевно. Сейчас я наблюдаю иную ситуацию, то, как вас круто прижала Андайн. — Кстати о Андайн. Ты же в курсе, что она сделала? — Убила Цукенгоша. — Красиво вы тогда на стадионе, конечно, её высвободили. Если бы не Меркель — вам бы настал конец. — И что с того? Это уже прошло. Тебе так печально? — Теперь ваш мир — мой потенциальный враг, который я уничтожу сам. Без помощи Коалиции. Коалиция мне предоставила достаточно сил, чтобы я мог позаботиться о себе сам. — Зачем тебе это вообще? У вас была одна цель — забрать нашего друга! Санса! — А, — протянул скелет, — Так ты не знаешь? Частично да. Но, помимо Санса, нам нужен был портал в Мир Мёртвых и Гастер. Но, последнего вы высвободили, с ним будет тяжело. — А ты ответь на следующий вопрос. Зачем ты рассказываешь про свой план? — Я не говорю про свой план конкретно. О нём вы никогда и не узнаете. Это больше… угрозы. — Пф. И Гастер зачем вам нужен был? — Как «зачем»? Он — самое крутое, что у вас, недотёп, есть. Он знает гораздо больше, чем вы. Он гораздо умнее, чем вы. Он гораздо полезнее, чем вы. И Коалиции такие только и нужны. Были. Но нет, я с Виндингсом не хочу якшаться, я в нём не заинтересован, хотя понимаю, что придётся. — Не заинтересован, потому что не потянешь его? — Это ненадолго. Я набираю очень много сил. Мой организм так устроен — что даже дыша, я становлюсь сильнее. Меттатон будто вовсе не воспринимал угроз. — Так продемонстрируй их. — В этом не будет смысла. — Боишься Гастера? — Толпу. Но и это ненадолго. Меттатон вздохнул. — Что мы тебе сделали плохого? Для чего ты всё это делаешь? Война кончится, ты бы мог вернуться к Добромыслу и жить в мире и согла… — Извини, зло творить интереснее. Смотреть на то, как тебя ненавидят. Смотреть на то, как тебя шугаются. Смотреть и наслаждаться тем, как и люди, и монстры, и прочие существа страдают от твоих телесных терзаний, которые ты собственноручно наносишь. Это доставляет истинное удовлетворение, как хороший секс. Хотя, и изнасилования никто не отменял. — Ты болен. — Кстати, ваша Андайн тоже ничего такая в этом плане. — В смысле? — В прямом. Даже не пищала, когда я трахал её. — ЧТО?! Меттатону не то, чтобы была важна Андайн, с учётом того, что рыба к нему, как и большинство других монстров, относилась к нему хреново. Но именно она свела его с Догго, и именно она положила конец этой войне! И к счастью, Меттатон знал одного хорошего врача, который мог бы помочь Андайн. — Ну, не удержался я, каюсь, — странно захихикал Стрейн, — Столько ран и шрамов на таком красивом и подтянутом теле, и сиськи ничего такие. — Ты уёбище… Стрейн ухмыльнулся. — Вы её всё равно спасли. Да и она сама продемонстрировала то, какая она бой-баба, поэтому, не думаю, что она долго будет реабилитироваться. У таких очень хорошее терпение и воля. — Просто скажи… Зачем тебе всё это?! Конечно, садизм нравится большинству, но не до такой степени! — О, то есть, ты хочешь сказать — для тебя это предел? — Да! Предел! И я тебя не понимаю! Просто скажи… в чём смысл? В чём смысл твоих действий?! — В страданиях. — А если серьёзно?! — Завоевание мира. Меттатон замолчал. — Долго тебе всё придётся объяснять. Да смысла в этом не вижу. Вы в этом видите только плохое. — Не думаю, что трахать каждого врага — путь к завоеванию мира… — О боже, это уже из раздела развлечений. — Что тебе нужно? Почему ты просто не оставишь нас в покое? — Метта, что ты от него добиваешься? — спросил Напстаблук. — Ясности, бейба! — Это бесполезно. — проговорил Стрейн. — Можно завоевать мир путём гламура! — Отвратительно. — Ты просто не пробовал, это соу бриллиантэйбл! — О боже. Продолжился разговор из разделов: «Почему, зачем, как»?***
Чара простонала от боли. Папирус её ловит. — Ха… что… что происходит? Гастер-бластер, на котором летел Папирус, остановился. — Всё уже кончилось. Фриск? Слышишь меня? — Всё… всё в порядке… почти… давай потом поговорим, хорошо? — Точно всё нормально? Я тоже в бреду каком-то был. — Все мы были в бреду. — сказал Санс, — это НМТ. — НМ… что? — не понял Папирус. — Неисчерпаемый Мозговой Тайфун. — А, слышал о таком… — А мы были не в бреду! — сказал Меттатон и Напстаблук. Послышался рык. — что… А тут во всю шла бойня… — Вот блять! Рык доносился снизу. А среди клеток, герои увидели ту самую, мраморную, возле которой было очень много тряски. — Бля! И только Папирус хотел рвануть в битву, подготовив свою магию, как тут… — СУКА, ГДЕ МОЯ ЭНЕРГИЯ?! И тут бот сказал: — Внимание! У боевых единиц S1, S2, G4, G5, H1 нет EP! Предложение: покинуть поле битвы! — ЧЕГООООООООООООООО?! Стоп, а как мы гастер-бластеры призв… И тут гастер-бластеры пропали. — САНС, ТЫ ИДИОТ!!!!! — закричал Папирус. Скелебратья с Фриск начали падать. — БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯТЬ!!! Только Меттатон и Напстаблук удержались в воздухе. Джетпак Меттатона работал не на магии, а Напстаблук… призрак. — Так, и что нам делать, бейба? — Я… не знаю. — СПАСТИ ИХ НАДО БЫЛО, ДВА ЧУРБАНА!!! — крикнул кто-то. Но тут… набросились коалицианты. Метте и Напсте пришлось атаковать, даже несмотря на почти полное отсутствие энергии. Плюх! Скелебраться и Фриск упали в воду и всех начало сносить диким течением в одну сторону. Впереди Папируса была Фриск, за которой он и поплыл. Когда Папирус поймал её, скелет каким-то странным образом ухватился за железку, торчащую из-под воды. — Ха… Фриск ухватилась за Папируса, банально повисла на нём. А скелет пытался въесться в железку, чтобы точно не смыло. — Что за пиздец… — Хороший… вопрос… Наконец, Папирус и Фриск нашли Санса, который пытался вызвать магию в воде. Но всё без толку. Кое-как, выловили и его, прежде, чем он уплывёт куда-то не туда. — Бля, спасибо. — Ёбаный ж пиздец! — прокряхтел Папирус, — Магия через раз работает! Какого хуя?! — Это всё НМТ. — проговорил Санс. — ДА КАК?! — А вот так блять… — Человек! Что делать? Ты говорила, что через водосток можно выбраться… — Без энергии — нет. Вас убьёт к херам. — Сука. — У меня другой вопрос… Что это за чёрная хуета над нами? Скелебратья подняли голову. — В душе не ебу. — Что-то зна… ТАК ЭТО ГАСТЕР! — Да? — не поняла она. — Да. — и Санс завопил так, что Папирус качнулся и чуть не отпустил железку, — ГААААААААААСТЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕРРРР!!!!! — Мои уши… — Ты уверен, что это он? И тут… из этой тьмы на потолке вылезла тентакля. А из неё быстро выросла голова Гастера. — Блять. — Вы как здесь очутились? — МОЖЕТ, ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ЗАДАТЬ ЭТОТ ВОПРОС, ТЫ ВЫТАЩИШЬ НАС ОТСЮДА? У МЕНЯ СИЛЫ НЕ БЕСКОНЕЧНЫЕ, ЧТОБЫ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ ЭТОМУ ВОДОСТОКУ, ВИСЯ НА ЭТОЙ ХЕРНЕ! — Босс, ты когда-нибудь уймёшься? — Босс? — не понял Гастер. Спалился? — Я работаю на него, и я это уже говорил, — быстро выкрутился Санс, — при монстрах боссом называю, чтобы подчеркнуть его крутКОСТЬ. — САНС! — Ну, и это вошло в привычку. Не бери в голову. — Я РАД, ЧТО ТЫ ПРИЗНАЁШЬ МЕНЯ И ВСЕ ДЕЛА, НО СУКА, ПУСТЬ ЭТОТ ДЕБИЧ ВЫТАЩИТ НАС!!! Скелебратьев и Фриск обволакивали тентакли…***
Они стяли на платформе, созданной Ториэль. — Вы в порядке? Папирус исподлобья смотрел на чёрный туман, который был почти везде… — Что это было? Сколько времени прошло? — НМТ. Вы были в своих кошмарах, в то время как здесь вы зависли, словно роботы, которым не хватило зарядки. — Интересные у меня кошмары, — подумал про себя Папирус, — Как-то я не обосрался даже. А вот судя по Сансу… ммм… чувствую его напряжение… И Фриск не своя. Или это я НАСТОЛЬКО бесстрашный? Или… блять… я даже не понял, что это было. — Скоро всё кончится. — сказала коза. — Это при НМТ у нас всю энергию сняло? — спросил высокий. — Скорее всего. А в это время… Тяжёлый удар! И ещё! Штангер быстро уворачивался. Если тогда он вёл расслабленную войну с Андайн, то В.Д. Гастер был уже насущной проблемой. Гастер призывал десятки теневых клонов и разом атаковал Штангера, неоднократно пытаясь сбить его с цепей и отгородить от мраморной клетки с Добромыслом. Также, Виндигс контролировал ситуацию снизу — призвал биокопию, которая превратилась в туманную субстанцию, если это так можно назвать. Виндингс мог контролировать сразу несколько биокопий. Битва была специфическая — вокруг Гастера и Штангера было месиво — и тут, и там. А по центру, на подвижных цепях, на шатких верхушках клеток, исполняли тяжёлую акробатику двое, как оказалось, старых знакомых. Но и Штангер был не промах — будто на битве с Андайн был другой Штангерциркуль. Дипломатия была исчерпана, хотя, для этих двух монстров характерна именно эта черта. Разговор о чужих грехах не заходил. Не было сил даже на лирический перевод. Битва началась также быстро (начиная с того момента, как Штангер применил НМТ), как и их встреча. — Ха! Хорошо! Оп! Одного тыка хватало, чтобы избавиться от теневых клонов Гастера. Но он тут же создавал ещё одного и тот сразу же налетал на коалицианта! В дело шли и тентакли, и знакомые массивные руки. Но и Штангер имел свои когти — вместо дряхлой брони уже пользовался хорошей магией. Нет, не телепортировал Гастера и себя в разные миры, как в случае с Андайн. К сожалению, Гастера так просто не телепортируешь. Но их драки не было видно. Где-то там, в сторонах, дрались Меттатон, Напстаблук (хотя, он без магии просто летал туда-сюда), Маффет, Гриллби, Шайрена. Но скоро пришли снова меркеловцы, и ОГСП полностью отступили к Ториэль. — Одного Гастера нет… с ним точно всё в порядке? Из плотного и чёрного тумана вылетел Гастер с вытянутой рукой, в стороне которой была клетка Добромыслом. Туман потихоньку рассеивался. Двинул клетку ближе к себе. — Уходим отсюда. — сказал он, когда прилетел. — О, неужели? — спросила Маффет. — А раньше этого сделать, не? — И бросить эту святую троицу? — О, мы бы с радостью сдохли втроём. — буркнул Папирус. — Папирус! — крикнул Санс. — Ладно, молчу. — Дальше они справятся сами. — Опять меркеловцы пришли? — Да.***
— Он истощён. — сказала Ториэль. В гарнизоне они осматривали его. — Пиздец. Сколько его мучили? — Блять, если он сдох — то смысл от этого говна?! — начал говорить Папирус, — И что делать с Коалицией? — Ну, тут придётся поговорить с Пелагеей. — ответил Санс, — У неё, вроде, есть напарник — маршал Коалиции. Вот он пусть и решает. А мы… закончим эту войну и уйдём нахуй отсюда. Но тут, монстр внезапно произнёс: — Вы… кто? — Разойдитесь! — пискнула Фриск. Перед Добромыслом встали Фриск и Гриллби. — Помнишь нас? — ухмыльнулась девушка. — Помню… Вы… — Пришли спасать тебя. — И Цукенгош мёртв! — добавил Гриллби, — Правда, убили его не мы. — Но тоже одна очень классная баба! — Она не классная. — СЛЫШ, ЗА АНДАЙН ИЗВИНИСЬ! — Кстати, а где Андайн? — спросил Меттатон. — Я должен помочь ей! — С чем…? — не понял Папирус. — Хорошо, скажу. Её Стрейн ебал! — В смысле ебал? — Ну… секс у них был. Он её ещё и изнасиловал. — Теперь ясно, откуда у неё укусы на интимных местах… — проговорила Маффет, — Спермотоксикозник ебучий… Но никто не интересовался, откуда Меттатон это знал. Оно и к лучшему — робот тоже не хотел бы рассказывать все подробности этого разговора. — Блять. — прошипел Папирус, — Стоило догадываться. — Чёрт. Мне её жаль… это всё, что я могу сказать. — проговорил Санс. — Хотя я тоже жертва его гиперсексуальности. — Я ВЫЕБУ ЭТУ МРАЗЬ БЛЯТЬ!!! — ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ!