***
— Что с Андайн? — Гастер подошёл к ней. Андайн лежала на койке, в больничном шатре, где как раз таки и занимались лечением воинов. Рыба была без сознания. Ториэль занималась её лечением, пока Маффет сидела в углу. — Плохо… — ответила коза. — Очень плохо… мы с Маф недоумеваем — как она вообще дышит с такими ранами?! У неё половина костей вдребезги, левая глазница убита напрочь, гангрены местами, но, мокрая только на левой руке. И главное — ЧТО С НЕЙ ДЕЛАЛИ? ЧТО ОНА ДЕЛАЛА? КАКИЕ ВЫКРУТАСЫ ОНА ДЕЛАЛА, ЧТОБЫ ВОТ ТАК СЕБЯ ИСКАЛЕЧИТЬ? — Хороший вопрос! — подтвердила Маффет, — За всю медицинскую практику я впервые вижу такое… Даже недельные трупы выглядят более живыми, чем она… — Ну, нет, Маф, это ты уже загнула. — ответила коза, — Тогда у неё гангрена была бы по всему телу, и кое-какие участки точно бы сгнили. — Могу её осмотреть, Мисс Дримурр? — Можете. Ториэль отошла от койки. — Маффет, как твои руки? — Болят адски, но… — паучиха пила чай Ториэль, — Мне уже лучше, спасибо. И… Виндингс. — М? — Ты был потрясающий. — Это был далеко не весь мой потенциал. — почему-то в голове Виндингса ощущалась печаль, будто он хотел больше выебнуться, — Так, развалил кучку бешеных псов. — Ну нихуя себе «кучка бешеных псов!» — в шатёр зашла Фриск, — Да нас там чуть не раздавили количеством! А если бы меркеловцы не пришли? — Я уже хотел применить другие заклинания… — Если бы не Санс — я бы сдохла, какой-нибудь амбал точно ебанул бы меня! А ещё я заметила, что я тут не могу сделать ресет… — Не можешь. Здесь не работают силы решительности сполна. — Почему ты стала так сквернословить? — спросила Ториэль. — Все сквернословят — я подхватила. — От Гастера я не слышала ни одного мата, хотя его Папирус чуть ли хуями не покрывает. — У меня было должное воспитание. — ответил он. — Оно и видно. — подметила коза.***
— Нахуй я сюда вообще полез? Гриллби сидел в другом шатре, без рубашки. Его торс и руки были обмотаны огнестойкими бинтами. — Я же умру в этой дыре… — Н-не думаю, что всё так плохо. — к нему внезапно подлетел Напстаблук. — Легко тебе говорить, когда ты — нематериальный монстр. — Ты хочешь сказать, у огня есть тело? — Я… что-то вроде сжатого огня. У меня лишь тело сияет, а пламя — на голове. Как причёска. — Оу… — И вообще, ты заметил, что я хотя бы одежду ношу, в отличие от некоторых? Я — материален. — Д-да… Прости… с-сочувствую. Но, на самом деле… призраком быть тоже ужасно. Если вовремя не улетишь — тебя могут засосать… — В смысле? — Ну… в Мире Людей есть фильм один… «Охотники за приведениями», там персонажи облачены в специальные костюмы, а на их спинах специальные пылесосы… я не знаю, как они называются точно, но эти пылесосы засасывают призраков. И… и насколько я знаю, можно как-то быстро избавиться от призрака… — Тебе следует качать свой LVL. — ответил Гриллби. — Восемнадцатый — уж слишком мало, хотя, я не далеко отошёл со своим двадцать первым. Хотя, после этой резни, я наверняка его немного повысил. Если вообще кого-то убил. — Я… я не способен драться. Я вообще ничего не умею, в отличие от всех вас… Даже человек более способный с 1 LVL. — Начнём с того, что у неё не 1 LVL, в её теле живёт какой-то демон. По крайней мере, у меня складывается такое ощущение… Напстаблука будто током ударило. — Д-демон? Не шутишь? — Нет. — парень поднял бровь, — А что? — Я… я тоже чувствую, что она… двойственная. В ней есть демон… В ней живёт что-то… Во время сражений не Фриск управляет собой… А кто-то или что-то… иное. — Стоп, я образно говоря! — Оу… Печально… — Но твоей теории есть место быть. К тому же, ты — призрак.***
— Следующая цель — вернуть Добромысла. — начал говорить Папирус, — Этим уже занимаются Меркель и некоторые коалицианты, которые примкнули к ним. Орден Гламурносексуальных Пидорасов собрался в той же комнате — с голограммной картой и десять монстров вокруг стола. — По последним данным, — начал говорить Санс, — которые выдала Пелагея, сейчас делают всё, чтобы в тюрьму не проникали. А клетка с Добромыслом очень далека, так как тюрьма — огромна… — Подтверждаю. — вдруг ответила Фриск, — А ещё нам нужны летательные средства, потому что если мы будем прыгать по решёткам — кто-то из нас очень неуклюжий точно пизданётся вниз. Например, Гриллби. — Стоп… МЫ СНОВА ТУДА ИДЁМ?! — Да! — Я ПАС. — Не истери. — фыркнула Маффет. Гастер повертел карту. — Это будет сложно… Из вас кто может летать? Санс. А ещё кто? — Я. — ответил Напста. — И ещё? — Я. На ранцах. — Ещё? — Ммм, а паутина там эффективна будет? — спросила Маффет. — Вроде… Нет. — ответила Фриск, — Потолки будут слишком далеко. — А клетки прочные? — А вот это я не могу тебе так просто сказать… Но они трясутся, другие — стойкие. Пока я по клеткам прыгала — боялась, что сорвусь… — Что находится внизу? — спросил Меттатон. — Мощные водостоки. Если пизданётесь и не выберитесь наверх — боюсь, вас унесёт хуй знает куда и… мы можем уже не встретиться. Как минимум, потому что вы можете там и сдохнуть. Говорю по личному опыту, ибо там трупаков пиздец, с ебанутыми набухшими рожами. — Вообще почти все трупы, которые находят в воде — разбухают и у них такие смешные рожицы потом. — хихикнул Санс, — Глаза выпучены, щёчки поддуты, даже язык порой вываливается. Я когда в Монстронэте такое нашёл — ржал пол недели. — И ты это всем показывал. и- буркнул Гриллби. — Ну да, смешно же! — А МНЕ ТЫ НЕ ПОКАЗЫВАЛ!!! — крикнул Папирус. — Покажу как-нибудь. — ухмыльнулся Санс. — Опять не по теме? — нахмурилась Фриск. — О, да... Прости, человек. — Папирус почесал затылок, — ТАК ВОТ! Выдвигаемся мы через два дня. В идеале, надо завтра, но, я так понимаю, от стадиона у нас целым и невредимым вышел только Гастер, а некоторых… в том числе и меня… неплохо скосило. — Мне нужно восстановить свою магию. — проговорила Маффет. — Да… магия… А ещё… У меня горло ужасно болит… — прохрипела Шайрена. И началось оправдание каждого присутствующего: — Я… не привык так много драться… — пробубнил призрак. — Мне нужно… подготовить себя к таким нагрузкам… и… потренироваться? Я д-давно не приходил в свою форму... — Поддерживаю Напстаблука, я тоже слаб. — сказал Гриллби. — И Маффет тоже — магии тоже мало. — Пока я сражался с этими мерзопакостными уёбищами — они сломали мой встроенный мушкет в одну из драгоценных рук. — оправдался Меттатон. — А ещё мне нужно будет произвести настройку микросхемы, отвечающей за бой. Так как Альфис нет… — Я займусь. — сказал Санс. — Ты уверен? — Я тебя настраивал иногда, когда ты был в отрубе. Было дело. Робот сильно удивился: — Я этого не помню. — Зато я помню, как ни странно. Кхм. Мне тоже стоит кости размять, прежде чем снова ринусь в очередную резню. Я так давно не плясал, ёпта. Я еле от Мира Мёртвых отошёл, и то не полностью, а тут такое… И да, у меня ушиб правой руки, а ещё меня круто ебанули по затылку — болит даже сейчас. — Поддерживаю шутника, — высказала Фриск, — Я тоже чувствую себя разорванной и уставшей. — Стоит отметить, что у некоторых EP уже мало. — вступила в дело Ториэль, — Нужно срочно помочь им набрать энергии хотя бы наполовину. — У кого это энергии мало? — не понял Папирус. — У меня всего 21 из 100. — проговорил Санс. — ЧТО?! — закричал высокий, — ТЫ КУДА ВСЁ ПРОЕБАТЬ УСПЕЛ?! — В Мир Мёртвых и в этот пиздец на стадионе. — САНС ТЫ ИДИОТ!!! А ДАЛЬШЕ ЧТО ТЫ ДЕЛАТЬ БУДЕШЬ?! — Действовать по ситуации. — пожал он плечами, противно улыбнувшись. — У ТЕБЯ И ТАК ЭНЕРГИИ НЕ ГУСТО БЫЛО! — Хей-хей-хей, потише, — дёрнула скелета за плечо паучиха, — Он вообще-то нам помочь пытался, пока ты трещину проделывал. — ОДНА БИТВА, УЖЕ 21, ДО ЭТОГО У НЕГО БЫЛО ГДЕ-ТО 60! — Лирическое отступление, Бо… Папирус. Напоминаю. Я был в Мире Мёртвых. И именно там я раздрочил все свои силы. Они до сих пор восстанавливаются. — НАПОМНЮ СВОИ СЛОВА! — крикнула Шайрена, — Цитирую: «Сейчас у многих мало энергии из-за тяжёлых обстоятельств. Короля нет, неизвестностью кишит, коалицианты то есть, то нет, какое-то подобие хаоса началось. А он вообще в другом мире побывал! Представляю, как это утомляет… Особенно мир, где собрались все, кто умер где-либо…» Сейчас мы все измотаны будем, и, неудивительно, что у некоторых уже мало энергии. Ибо битва на стадионе была реально тяжёлой. Боюсь, в тюрьме Коалиции будет даже хуже. — Спасибо, Шайрена. — сказал Санс. — У меня… мало энергии… — проговорил Напстаблук. — Бот, инфа по G3. — Принято. *Напстаблук (G3) LVL: 18 HP: 20 MP: 293 EP: 19/100 Физ. атака: 0 Маг. атака: 104-281 Физ. защита: — Маг. защита: 142 Сила: 1. — 0; 2. — 0 Ловкость: 100 Интеллект: 1. — 0; 2. — 44 Выносливость: 67 Дух: 1. — 0; 2. — 75 Стихия: вода, кровь (?). — ЧТО??????????? — закричал ещё громче скелет, недоумевая мягко говоря, — У ТЕБЯ 100 БЫЛО!!!!!!!! Ладно, Санс, забудь, что я сказал, у тебя всё хотя бы объясняется логически! Напста, что за хуйня?! — Да всплыло… — проговорил призрак, — Вселение в тело требует очень много концентрации сил. Плюс сопротивление. — А ты ЧТО-ТО умеешь, кроме вселения? — Магия воды… но она почти бесполезна… — А кровь? — Частично относится к вселению в тело. Папирус замолчал, задумавшись. — Но… моя энергия быстро восстанавливается… относительно. В итоге, Папирус принялся изучать карту тюрьмы, а Фриск рассказывала о своих приключениях с Гриллби. — У Гвардии летательных средств нет? — спросил Санс. — Нет. — ответил Папирус. — Так, плохо. — Нам придётся тут действовать наобум. — сказал Гастер, — Здесь сложно сгенерировать нужную тактику… — А, сначала твой план дал треск — а теперь вообще без него? ГЕ-НИ-АЛЬ-НО.***
Санс вошёл в шатёр. Папирус сидел на матрасе с тонометром. Скелет с тонометром? Забавно. — Зачем это тебе? — спросил он. — Давление. Из-за того, что я изрядно повредил магоносную систему, пока ломал этот грёбанный барьер, я чувствую себя неважно. Тут ещё воздух в этой Коалиции такой странный… — Скоро всё закончится, Босс. Санс сел рядом. — Я надеюсь на это, Санс. Следующие две минуты братья сидели молча, пока Папирус не задал вопрос: — Андайн осмотрел? — Ужасное состояние. Но, выжить может. — краткое молчание, — Однако, скорее всего, ей придётся ампутировать левую руку. Папирус на пару секунд замер. — Что…? — У неё серьёзная гангрена руки, навряд ли мы что-то может сделать, кроме ампутации. — И она будет пожизненным инвалидом? Тогда она повесится, Санс! Её не допустят к ни одной работе, она с ума сойдёт!!! — Почему сразу инвалид?! Нет. Ей сделают протез. — Очередное говно, которое не будет реагировать на половину заданных телодвижений? — Нет. Гастер это обговорил с Асгором. Второй выделит средства на помощь лично Андайн, а Виндингс постарается сделать что-то «крутое». — Я его уебу нахуй, если Гастер сделает только хуже! — Не думаю, он приятно удивлён, что она расправилась с Цукенгошем, сказал, что «такая дама должна жить». Но, Андайн светит минимум два года комы, с её повреждениями. — Пиздец… — обречённо протянул Папирус. — Ну точнее… как кома. Обследовать её постоянно будут, по врачам ходить будет, может, введут ей определённые ограничения. — Санс, может… — угнетённо произнёс скелет, — не будем об Андайн? Я и так за неё ужасно нервничаю, как бы не хотелось это признать. — В этом нет ничего постыдного. — Это слабость! — Нет. — Да! — Блять. Санс вздохнул. — Босс, ответь на следующий вопрос. — М? — Почему ты наезжаешь на него? — На кого? — На Гастера! — Ты так спрашиваешь, будто он обижается. — Ему срать. — А почему тебя это ебёт в таком случае? — Он тебе ничего толком не сделал… — Я такой самодовольной роже не доверяю. — Да чем он тебе не понравился?! — Слишком упрямый! — Ну, я тебя предупреждал об этом. — Я таких типов терпеть не могу! Они всегда заносчивые, ебанутые… и непредсказуемые. Хуй пойми, что у них на уме и что они хотят! Какие у них цели… какие у них мотивы… этот, твой, Гастер… в одном его лице я вижу какое-то издевательство и ненормальное возвышение над остальными монстрами, будто мы — куклы. Будто, у него есть на нас какие-то планы, будто он… — Хорош пиздеть, прошу тебя. Ты себя накручиваешь. — А вот и нет! Нам даже в Гвардии рассказывали, мол, такие всегда ёбнутые наголову, доверять им — всё равно, что умирать от собственной безысходности! — Чего бля? Кто это рассказывал? — Вандерек. — Вандерек хуесос. — пробурчал Санс. — Да, но в этом он прав! — Нихуя, долбаёб он цветочный. — демонстративный, раздражённый вздох, — Бля, Босс, я конечно понимаю, что ты давно привык изображать из себя конченного мудака, но давай ты хоть иногда будешь серьёзным? — О, так ты внезапно понял, что я это в некоторой степени изображаю? — в голосе Папируса слышался то ли сарказм, то ли удивление, — Сколько тебе времени на это понадобилось? Больше двадцати, а то и тридцати лет? Охуеть, Санс. Вот я понимаю — заторможенная сообразительность, точно тебя описывает! Санс хотел возразить, но Папирус продолжил: — Или это после приключений в твоём Мире Мёртвых в твоём черепе что-то переключилось? Хотя, здесь ответ очевиден — ты стал… тоже более упрямым! И даже напоминаешь мне того самого ублюдошного Санса в мои пятнадцать. И тут в глазах Папируса загорелись искры просветления: — Всё из-за этого уёбка! Он тебе вскружил голову, идиот!!! Очнись! — ЧТО ТЫ БЛЯТЬ НЕСЁШЬ? — не выдержал ширококостный. — Я всё понял! — повысил громкость Папирус, — Это всё ебучий Гастер! Теперь у меня есть основания его ненавидеть, ты счастлив?! — ААААААААА! — Что?! — жестикулируя, вякнул младший, — Тебе не нравилось, что я поливаю хуями его просто так — а теперь есть целый, аргументированный повод — всё, как ты любишь! — ЧТО ТЫ НЕСЁШЬ?! БОСС!!! — Я НЕСУ ВЕРУ И ПРАВДУ! — и тут его голос стал мутным, — А теперь иди нахуй, бесишь меня. И с этими словами Папирус сел на кровать и склонил голову. А Санс охуел с такой наглости, но, понимал в глубине — что с Папирусом спорить бесполезно. Напридумывает он хуйни в голове, украсит — и будет называть это «своей собственной точкой зрения». Его без усилий особых переспорить может только Андайн. Придётся смириться с тем, что Папирус будет против Гастера и что эту войну в его семье долбаёбов уже не остановить. И тут Санс задумался о понятии «семья». Чёрт. Вроде как он живёт с братом, и, с недавних пор с отцом — но даже при всех странных условиях мира, в котором они живут — жизнь вообще не семейная. Будто три чужих монстра заключены под одной крышей. С Папирусом всё ещё интереснее, но, когда мутное сознание Санса пытается достучаться до него — ширококостный предпочитает игнорировать и убеждаться в том, что всех всё устраивает. В прочем, наверняка, так оно и есть. — Блять, тебе вот делать больше нехуй? — спросил Папирус, — Сначала гнать на меня начал — а сейчас завис, как дешёвая шарманка с хуёвым железом. — Нет бы промолчать и замять этот конфликт — а ты продолжаешь доёбываться с нихуя! — Я? Доёбываюсь? Ты прости меня конечно, но с памятью у тебя проблемы. И именно ты начал спрашивать, мол, какого хуя я обижаю твоего любимого Гастера? Я изначально был против этого, напомню. Против того, чтобы ты куда-то там отправлялся и кого-то там возвращал. А ведь вся эта ебатория с Коалицией… она началась ИЗ-ЗА ТЕБЯ. И именно ты просил помощи у меня. При этом, обманув меня. — А это тут причём? Это уже в далёком прошлом! — Да, но я констатирую факт… За что боролся — на то и напоролся. Твой Гастер не стоит смерти тысячи монстров. Не стоит наших сил. Не стоит подвигов Андайн. Если Андайн погибнет — я не знаю, что сделаю… — Андайн не сдохнет! За её жизнь будут бороться. — Что значит «будут»?! А сейчас?! — Ладно, уже борются! — Андайн слишком многое сделала, её жертвы не стоят того! — Почему ты вообще об Андайн заговорил, если ты несколько минут назад просил не говорить о ней?! И Папирус сошёл на крик: — ПОТОМУ ЧТО МНЕ АНДАЙН ВАЖНА! ОНА — ОДНА ИЗ ТЕХ ЕДИНСТВЕННЫХ, КОМУ Я МОГУ СПОЛНА ДОВЕРЯТЬ!!! ОНА МНЕ КАК СЕСТРА! ВСЕГДА ПОМОЖЕТ, УТЕШИТ И ВСЁ СДЕЛАЕТ! МЫ С АКГ КРЕПЧЕ СТАЛЬНОГО ЯЙЦА И САМОГО ЯДРЁНОГО АЛКОГОЛЯ, А НАШУ ДРУЖБУ НЕ СЛОМАЕТ ДАЖЕ ТОТ ФАКТ, ЧТО ТЫ С НЕЙ ЕБАЛСЯ И МАЗАЛ СПЕРМОЙ! Что за абсурд! Но, тут Папирус не ожидал от Санса следующее: — Так женись на ней! «Же… Жениться?! ЧТО ОН НЕСЁТ БЛЯТЬ?!» — с такими словами Папирус хотел ещё громче наорать на Санса, но что-то (и нет, не Гастер) его остановило и лицо скелета сменилось недоумением. — Не понял.? — Ты всё прекрасно слышал! — и тут Санс тоже начал неистово гореть, — Андайн-Андайн-Андайн-Андайн-Андайн! У тебя везде эта грёбаная Андайн! — Так ты ревнуешь что ли? — на миг у Папируса даже появилась насмешливая ухмылка. — Твою мать, какой же ты смешной. Но я польщён. Санс дёрнулся. А затем глубоко вздохнул. — Частично так оно и есть. Всем не легко, Босс. Но я же не поливаю Андайн грязью? — Потому что она при желании сама тебя обольёт, да так, что ты это грязью ещё год плеваться будешь, когда она засунет это тебе в глотку. Она Цукенгоша убила — не забывай! — Папирус призадумался, — Хотя, её в принципе невозможно как-то принизить, она всё обыгрывает так, что у неё нет слабых мест. — Ты про что? — Про Андайн. — Блять. — Санс ударил себя по лицу, — Вот об этом я и говорю! — Ебать, ты значит с ней трахался — а теперь ещё и ревнуешь? — ЭТО БЫЛО НЕОБХОДИМЫМ, И ТЫ ПРЕКРАСНО ЗНАЕШЬ, ЧТО МЫ С АНДАЙН ВООБЩЕ НЕ ОБЩАЕМСЯ!!! Мы начали контактировать из-за тебя же. Ты нас связываешь. А так — с этой взбалмошной у меня нет ничего общего! — От этой взбалмошной пользы в десять раз больше, чем от тебя! Ты только вернул Гастера, и то, он тоже какой-то кусок дерьма, а в остальном ты ничем не помогал! Всё делала Андайн, Альфис, Фриск… ну, и конечно же я. — Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ? — Ты строил свой блядский портал и ебался со всеми подряд. — ГОСПОДИ ТЫ ЗАЕБАЛ! — ТЫ ХУЛИ ХРАБРЫЙ ТАКОЙ СТАЛ, КОСТИ ДАВНО НЕ ЛОМАЛИ? — Я, БЛЯТЬ, ВСЕГДА ТАКИМ БЫЛ! — ОЙ НЕ ПИЗДИ! — ОЙ ПОШЁЛ НАХУЙ! — САМ ПОШЁЛ НАХУЙ! И начали они гавкать друг на друга, да так, что у всей гвардии уши завяли.***
— Ну и маты… — проговорил Гастер, занимаясь лечением Андайн. — Ммм… может кто-нибудь сходит к ним? — О, нет, лучше их ВООБЩЕ сейчас не беспокоить. — ответила Шайрена, — Потявкают и успокоятся. — Мои уши… — проговорила Ториэль. — Это… в порядке вещей? — Вполне. Я уже сломала голову из-за размышлений над тем, что чего-то в нашем гарнизоне не хватает. — Такая хуйня почти каждый день происходит, — сказал Гриллби.***
— УЁБИЩЕ ЛЕСНОЕ! — ХУЕСОС ИЗ ДЕТДОМА! — ЖЕРТВА АБОРТА СВИНЬИ! — ТУПОЙ ПИДОРАС! — ШЛЮХА НА ПОБЕГУШКАХ! — ГИТЛЕР В ЮБКЕ! — ДЁРГАННАЯ, ЖИРНАЯ ПИЗДА!***
— Это ещё что за чёрт…? — не понял Асгор. — Скелебратья. — ответил один из советчиков. — Опять? — Опять. Асгор сочувственно промолчал.***
— ОБЪЁБАННЫЙ ДОЛБОРЕЗ! — ПОХОТЛИВЫЙ МОРЯЧОК! — ВЫЕБАННЫЙ В ЖОПУ ЖИЗНЬЮ ЧМО! — МУДОСРАНЬ ЕБУЧАЯ! — ОПИЗДОУМЕВШИЙ ЧЁРТ! — КОМПЛЕКС МАЛЕНЬКОГО ЧЛЕНА! И тут Папирус заорал: — ТЫ ЧТО, ОХУЕЛ, ПСИНА?! — О, тебя задело? — ТЫ ВИДИМО ЗАБЫЛ, С КЕМ ТЫ ИМЕЕШЬ ДЕЛО, ЕБУЧАЯ ШЛЮХА… Глаза Папируса неестественно блеснули.***
Гастер вопросительно посмотрел на господ. — Э… что? — Они… про половые органы начали разговаривать? — Тебе послышалось. — ответила Маффет. — Но да, порой они приплетают даже такое. Не бери в голову. Но маты про огромный хуй Папса всё ещё слышались…***
— ЛАААААДНО, ТУТ Я БЫЛ НЕ ПРА…фффф… Ширококостному закрыли рот. — НИЧЕГО, СЕЙЧАС Я НАУЧУ ТЕБЯ МАНЕРАМ С ВЕЛИКИМ И УЖАСНЫМ ПАПИРУСОМ ЗАНОВО! Папирус одной хваткой взял Санса за шею и грубо отбросил к кровати. — К ТОМУ ЖЕ, САНС, МЫ ЭТИМ ЧЕРТОВСКИ ДАВНО НЕ ЗАНИМАЛИСЬ! Я ДАЖЕ РАД, ЧТО ТЫ МЕНЯ РАЗЗАДОРИЛ! Санс понял, что ему — пиздец. Но, так ли всё плохо?***
Фриск включила песню: Imagine Dragons — Believer. — Виндингс, попробуй послушать один из шедевров Мира Людей. — О да! — подметила Маффет, — Мир Людей — удивительный мир! У них такие крутые песни! Причём, человек включил песню почти на полную громкость. По личному опыту она знала, что порой спор Санса и Папируса кончается еблей. Как сейчас, о чём свидетельствовал громкий спор.First things first I'ma say all the words inside my head I'm fired up and tired of the way that things have been, oh-ooh The way that things have been, oh-ooh
— Приятная музыка. — Вот и слушай её. Фриск обернулась к Маффет и Ториэль. Улыбнулась. Маффет и Ториэль дали друг другу пять, вторая подмигнула Фриск. — Не, в пизду такое. — проговорила Маффет, — Их укрывать гораздо сложнее, а если они уже срутся из-за Виндингса на всю округу — боюсь представить, что будет, когда тот узнает, что они… — Мне кажется, ему будет похуй. — Так даже интереснее. — ухмыльнулся Гриллби. — Через сколько времени их раскроют или кто настучит? — Ради интереса я буду молчать. И вам тоже советую.***
Санс, лежа на матрасе, почувствовал, как чужая рука дотронулась до таза, без приглашений зайдя под шорты, а Папирус, который прыгнул прямо к нему, прильнул головой к челюсти Санса и с жаром, но кратко поцеловал его. Секунду Санс пытался сообразить, как можно думать обо всем этом в такой обстановке, а затем игриво хихикнул, придя к выводу о том, что его подобное устраивает. Плюс, секс — хорошее решение, чтобы хоть как-то заткнуть ебанутого брата. Да и душа требовала разрядки — почему нет? Уже две руки переползли к шее Санса, чуть сжали её. — Хн… Ещё один поцелуй, на сей раз — с языком. Санс скрестил свои руки на шее брата, осторожно дотронувшись пальцами до позвонков. Господи! Как же этого давно не было! Казалось, это был первый поцелуй. Настолько непривычно и приятно, отчего по Сансу пошла дрожь. Теперь Санс точно знал — ему это определённо нравилось, ощущался жар. Да! Пусть Папирус продолжает. В сексе они нуждались оба. Рука снова коснулась таза, вторая рука насильно стягивала шорты. Хватка грубая, неряшливая, нетерпеливая. Местами ширококостному даже казалось, что Папирус хочет отломить кость, но, нет, он лишь таким образом тискал и сжимал его, и это нравилось обоим. Несмотря на то, что было в принципе светло, мир для обоих погрузился во тьму. Каждый из скелетов видел только лицо другого. Ухмыляющееся, уже пылающее красными румянцами (в особенности — у Санса) лицо, с огнём желания, с полураслабленным взглядом друг на друга. И с напряжением у Папируса. Но, и долго тратить время на начало — было нерационально. Поэтому, стоило Папирусу комком отбросить шорты Санса, тут же встал на колени, пододвинул зад к своему. Быстро расстёгивает ремень на джинсах. Санс лишь отчаянно ожидал. Тем временем, магия уже сделала всё необходимое — создала два неоновых члена и анальные отверстия. Обнажив пах, Папирус, даже не используя руки, нацелил головку на дырку. Коснулся. И вошёл! — ХАХ?! Санс стиснул зубы. Слишком резко! Слишком непривычно! А Папирусу было плевать. Но, тем оно и лучше? И начались мощные фрикции, от которых Санс еле сдерживал стоны. Дышать было тяжело с непривычки, ведь давно любимый брат не драл его, как шлюху. Тепло разлилось по груди, спускаясь ниже, душа вибрировала, а то, что грубыми толчками тёрлось внутри его дырки, чувствительно становилось твёрже и немного больше. — БОСС! Папирус дал ему по щеке, другой рукой сжал шею. О, боже, как же этого давно не было! Ох, бля, как же непривычно! Но… Сансу чертовски нравилась подобная грубость, и в такие моменты в нём просыпались две черты — мазохист и извращенец. Тем временем, Санс трогал себя внизу, нежно лаская себя, пока чуть ниже Папирус устраивал в нём настоящий страстный ураган. Стало жарко и страшно, лицо пылало алыми вспышками любви и смущения. Он слышал, как Папирус прерывисто дышал, едва ли не рыча, не прекращал тискать шею, а другой рукой всё такими же небрежными и настороженными касаниями пересчитывал рёбра и тискал таз. Ширококостный уже не стеснялся стонать. — Слишком жёстко… — хрипло выдавил он из себя, — Ты же не хочешь, чтобы… — Мне похуй, — кратко бросил он, — твоя вина. Голос звучал властно, страстно, но, и место для напряжения тоже имелось. И взяв покрепче за верхние части двух бедренных костей, Папирус быстро ускорялся. — МХХХХ… АААА… А где-то вдалеке играла песня «Believer», будто ознаменовывая победу высокого. И действительно… Тут перед глазами на миг всё стало белым. — БОСС!!! АХ, БЛЯ! А внизу он ощутил конвульсию, которая быстро обдала по всему телу, будто Санса ударило тысячей вольт. Сперма попала на матрас, позвоночник и рёбра. Что же, это было слишком неожиданно. — Уже сдался? — величественно загоготал высокий скелет. А Папирус не останавливался вообще, напротив — его движения стали ещё быстрее, а под тазами скелетов становилось слишком мокро. Агрегат был особенно влажный — теперь в анале Папирус двигался более легко, его ничего не сжимало и не затормаживало. От каждого толчка хотелось отключиться — волна неги и щекотки ниже живота поглощала Санса заживо. Перед глазами замелькали разноцветные круги, в ушах зашумело. — Б-БОСС, Я БЫЛ… хн… НЕ ПРАВ! ах… Но и у Папируса оказался не лучший предел, ведь раньше они могли часами ебаться — а тут и полчаса не прошло. Уже через минуту его движения стали неистово быстрыми, высокий покрепче ухватился за подвздошные кости и продолжал долбить, что есть силы. И наконец… Он кончил, во внутрь. Слышатся хрипы. — Ххрр… Папирус встал, вынул хер. Осмотрел изнеможённого Санса. — И только попробуй ещё раз подобное выкинуть, мусор… Уже не трахать буду, а пиздить. И действительно. Зря Санс его так спровоцировал, учитывая то — что это не правда. Член Папируса не назовёшь огромным, но и не маленьким. А главное — он в принципе трахался отменно. — Да, спасибо за напоминание, согласен, тут я хуйню спизданул прям лютейшую. Удовлетворительный вздох Папируса заставил Санса ухмыльнулся. А затем, высокий лёг рядом. — А теперь, поговорим как нормальные господа. — О, неужели? — Я без секса злой, забыл тоже? — Ааа, так теперь ты добрый? — На десять минут добрый, потом опять мудаком буду. Санс хихикнул. — Я скучал, Босс. Папирус промолчал, но Санс знал — Папирус скучал тоже. Но, никто спать не будет. Папирус из-за сильного стресса в последнее время страдает бессонницей, но после плотских утех он ощутил в себе бодрость, а Санс, как главный помощник Гастера, постоянно завален какими-то заданиями по типу «сбегай туда, скажи об этом, узнай про то, принеси то, сделай это». Но, всё же ширококостный нашёл немного времени, чтобы удовлетворить и своё, и Папирусовское либидо. И они оба счастливы. По крайней мере, сегодня. Сейчас они немного полежат в крепких объятиях друг друга, позабыв о конфликте буквально из-за всего, передохнут, а затем каждый займётся своими делами, готовясь к следующим возможным сражениям. Наверняка, сейчас будут какие-то очередные попытки посмеяться над этой ситуацией, ведь ширококостный своими звуками точно дал понять находящимся поблизости монстрам, что тут было. Но Санс уже прикинул в голове ту отмазку, которую он выдаст, если у Гастера появятся вопросы насчёт спора с Папирусом, который перерос во внезапный секс.