Любовь, химия и литература

Цветущая вишня и весна. Ночь и серебряная луна. В мире есть множество вещей, которые прекрасны по отдельности, но не имеют смысла без второго. Того, с чем они неразрывно связаны. Рюноске хотел заботиться о ком-то, но это чувство отличалось от тех, какие он испытывал к сестре. Он хотел найти особенного человека, чтобы отдать ему всего себя. Так видел любовь Рюноске. Это то, за что не просят благодарности и не ждут чего-то взамен. Ацуши, будучи нелюбимым, просто хотел быть кому-то нужным. Хотел чувствовать тепло и нежность рук, вкусить сладость поцелуя и познать всю глубину ночи в объятиях любимого. Оба хотели узнать, что такое любовь. – Почему мы пришли в океанариум? – Тебе не нравится? – Вовсе нет… здесь безумно красиво… А ты… так близко стоишь ко мне! Ацуши покраснел от стыда, но ему было приятно, что Рюноске стоял рядом. Их разделяли лишь пара сантиметров – непреодолимое расстояние для обоих, которое каждый пытался сократить. – Ацуши-кун… Рюноске взял его за руки, в то время как его самого бросало в дрожь. Одно неверное движение или неверное слово могли спугнуть белого тигра. Затаив дыхание, он прижал Ацуши к себе, потому что хотел сказать эти слова раньше, чем кто-либо. – Я люблю тебя, Акутагава-сан. Слезы – истинное проявление чувств. Высшее и неподдельное. Крупные слезы, похожие на алмазы, медленно капали на запястья Ацуши. Он опередил Рюноске, но разве это важно, если ему удалось свести дистанцию между ними к нулю. – Это нечестно… это мои слова… – Тогда скажи что-нибудь взамен. – Поцелуй меня, джинко. В огромном аквариуме проплывали косяки тропических рыб, а медузы медленно поднимались к поверхности, пропуская через себя свет. Вода – прекрасная, но опасная стихия. Погружаясь в бездну глубины, можно утонуть, если ты забываешь, что умеешь плавать. Отдайся течению бурных вод. Ты находишься под давлением, не в состоянии управлять своим телом. Отдайся ему. В этом смысле вода похожа на любовь. Чем дальше, тем опаснее. Тогда, протяни руку лучам солнца, разрезающим гладкую поверхность воды, вдохни кислорода, которого так не хватает, и снова отдайся ей. Осторожный поцелуй, который обжигал губы и заставил сердце трепетать. Они стояли среди огней океанариума, утопая в любви. Рука в руке, счастливая улыбка на лице и блеск в глазах. Два одиночества нашли друг друга. Как вишня цветет весной, так и луна будет сиять на ночном небе. Неизменно и навечно.

***

Сомнение, страх, заинтересованность или отчаяние. Прочитать Осаму было невозможно, он прекрасно скрывал свои эмоции, умело играясь чувствами других. Они оба зашли в дом, и Чуя запер дверь, воспользовавшись моментом. Это была настоящая лаборатория. Место, от которого веяло опасностью, а владелец был скорее психопатом, но никак не учителем. Скелеты животных под стеклом, книги на латыни, записи формул, образцы некоторых соединений, пробирки с опасными веществами. Тогда Чуя задумался над словами Эдогавы-сана, ведь если Осаму действительно решится на самоубийство, то он это сделает. – Основными способами уйти из жизни принято считать вскрытие вен, падение с высоты, утопление, повешение, самосожжение. Но если же интересна химия, то применяются яды системного действия, – с полным спокойствием Осаму начал этот неловкий разговор, но ему нравилось рассказывать об этом, ведь никто не мог знать столько, сколько знал он, – Они попадают в кровоток и воздействуют на жизненно важные органы. К этому типу относятся цианиды, снотворные и производные опия. Накахара-кун, все в порядке? Нехорошо стало? – Пожалуй, налью себе воды… – испуганно ответил Чуя, пропуская слова учителя. Он не мог слышать о таких ужасных вещах от того, кого полюбил всем сердцем. – Самым известным ядом быстрого действия является цианистый калий. В средневековье его применяли как способ смертной казни. А все потому, что цианид связывается с железом в клетках крови, мешая их способности переносить кислород и… – Да как ты можешь так спокойно говорить об этом?! – Я отвечаю на твой вопрос. Только и всего. – А если… если это не просто интерес, и я действительно ищу яд, поэтому и пришел сюда! Ты позволишь мне это сделать? – Может лучше совершим двойное самоубийство? – Заткнись… Чертов Дазай, закрой свой рот! Ты не имеешь права говорить о таком! Чуя воспользовался усталостью Осаму и толкнул его на кровать. Ослабив галстук, он расстегнул его рубашку и снял бинты с шеи, связав ими руки. Даже виноватый взгляд Дазая не мог смягчить Накахару. Тот находится полностью в его власти. Они поменялись ролями. – Гладкая кожа хранит в себе множество прозрачных ран, не так ли? Проведя холодными пальцами по шее, Чуя осыпал ее поцелуями. Тихие стоны срывались с губ Осаму, который просто не мог сопротивляться, как бы ни старался. – И ничто не портит тебя и твои мысли; ничто более не царапает тебя, не ранит, не делает больно. Ничто, кроме моего языка на твоей шее. Шрамы, что были покрыты под бинтами, теперь горели от любого прикосновения. Чуя опускался все ниже. Прекрасное юное тело не могло не возбуждать. Он уже дошел до выпирающего члена, продолжая целовать шею и слегка покусывать нежную кожу. – Я еще ничего не сделал, а ты уже мокрый. Какой же ты извращенец… Чуя взял оставшиеся бинты и завязал глаза своей жертве. Он начал постепенно вводить свой член в Осаму, не переставая гладить его тело. Быстрые и резкие движения, доводящие до экстаза и сводящие с ума. Осаму продолжал повторять его имя, умоляя остановиться, но понимал, что этого не будет. Это даже не месть, это безумие, страсть, накрывшая с головой. Чуя целовал руки Осаму. Те места, по которым когда-то проходило лезвие. Места, которые невозможно полностью исцелить. Полностью контролируя процесс, Чуя заставил Осаму кончить раньше, чем он сам. Их тела и руки были запачканы горячей спермой, каждого трясло от напряжения и количества адреналина в крови. – Ты совершишь со мной самоубийство? – Скажи мне, почему ты так отчаянно пытаешься умереть? – Потому что… я потерял все, что было так дорого мне. Даже ты… даже ты не сможешь принять меня… Чуя поднял руку, но не смог ударить Осаму. Он взял его за хрупкие запястья и сел на пол возле ног, опустив голову. Чуя не мог смотреть на слезы возлюбленного, но и не мог утешить его, потому что сейчас перед ним был настоящий Осаму. Тот, который может сожалеть и любить. – Кураре, – шепотом произнес Осаму, утопая в собственных слезах, – Алкалоид, при котором наступает медленная и мучительная смерть. Находясь в сознании, человек не может двигаться и говорить. Только представь, сердце продолжает биться после паралича дыхательной системы… человеческое тело невероятно выносливое… – Я могу… могу справиться с тобой при частых и повторяющихся смертях! Я ненавидел тебя после того, что ты сделал со мной в классе. Я был напуган, растерян, а ты мне и слова не сказал! Чертов Дазай! Нет, в этот раз я назову тебя по имени. Осаму. Ты просто не знаешь, что такое жизнь! Крепко сжав в руках ладони учителя, он выкрикивал слова в пустоту. Он надеялся, что Дазай-сан поймет его. Услышит. – Да, в жизни есть дерьмо, в которое наступает каждый, но так мы учимся на своих ошибках. Тогда Эдогава-сан не смог ничего сделать, потому что он слишком добрый. Ты сам оттолкнул его, признай это! Но я не такой. Я не стану терпеть твои выходки. Ты первый начал эту игру, так будь добр, доведи ее до конца! Хочешь овладеть мной, давай, я же здесь! Хочешь снова оттрахать меня как последнюю сучку, ну давай же! Кричи, унижай, делай мне больно, но не молчи, если продолжишь молчать, то тебя никто не спасет! Бездействие приведет тебя к смерти, неужели ты не понимаешь?! Вокруг тебя множество людей, которым ты дорог… Слова Чуи достигли сердца Осаму. Он рыдал, будучи не в силах контролировать свои эмоции. Любовь и ненависть смешались воедино, обнажив души друг друга. – Осаму. Я не хочу, чтобы ты лгал о том, какой ты идеальный. Я хочу видеть твое безумие, пристрастие, одержимость и нечеловеческие качества, потому что все это реально. Это сделает тебя самим собой. Вот что такое жизнь. Не убегай, не прячься, но и не жалей себя, иначе так и застрянешь в своем прошлом, – говорил Чуя, нежно проводя рукой по волосам Осаму, который сел рядом с ним. – Когда я отталкиваю тебя и говорю, почему ты должен ненавидеть меня… – Осаму поднял голову, протерев покрасневшие глаза, и прошептал, – Это действительно последнее, что я хочу, чтобы ты сделал. Я хочу, чтобы ты прижал меня к груди и… Чуя не дал ему договорить, все было и так ясно. Он сделал то, чего так желал Осаму. – И поцеловал меня? Это ты хотел сказать? – Да. Их сердца остановились на миг, чтобы продолжить биться с неистовой силой. Поцелуй, что слаще амброзии. Любовь, что сильнее любого яда. Их блаженства и страдания не знали границ. Истина и негодование, бушевавшие внутри Накахары, могли все разрушить. Секреты Дазая, сокрытые внутри, могли сломать его. Они сами избрали свой путь. Стать единственными друг для друга, померкнуть в вечности и отравиться этой любовью.