I'll Stand By You

The Velvet Teaparty – Running From My Shadow       Первая мысль Себастьяна с тех пор как он встречает Хантера - это бежать. Ну, ладно, эта мысль приходит второй, после той, в которой он предлагает себя, как течная сучка, облизывая чужие пальцы. Это выглядит слегка по-мазохистски, именно поэтому вторая идея его прельщает больше. Именно поэтому он, буквально сразу после клуба, собирает свои шмотки и, отчаличвая от лба двумя пальцами, сваливает обратно к Блейну в бар, где ему, непременно, дадут по шее.       Планы Кларингтона здесь гораздо проще и логичнее. Его всегда воспитывали как военного, и он не считал зазорным всегда иметь в голове четко-выстроенную логическую систему действий; его выдержка была сильной, а ценности прививались с детства. Отец учил добиваться своей цели, пусть то будет в карьере или же в любви. Никто не говорил ему, что его омега окажется такой строптивой, но он привык к сложному. Легкие пути никогда не привлекали его. Смайта стоило заслужить.       После предыдущего своего опыта Смайт думал, что альфы относятся к таким, как он как к блядям. Поступок его лучшего друга слегка сменил это представление, только как случай исключительный. Не больше.       Альфа же всегда придерживался мнения, что, несмотря на всеобщее удивление его товарищей по службе, омеги - это удивительные существа, которым нужно чуть ли не поклоняться. Потому что они - твое продолжение, недостающая часть тебя, они дарят тебе детей, а даже если нет, то за одно их существование нужно быть благодарным. Только как в этом убедить Его мальчика, он не представлял.       Именно поэтому, быстро загрузив вещи в машину, Смайт бежит.       Именно поэтому Хантер, не смотря на отрицательные позиции в его затее, идет к брату Себастьяна за помощью. Потому что прекрасно знает, что без него не сможет. Не сможет без Себастьяна. * * * - Кристиан, милый, к тебе пришли! - кричит с первого этажа его мать. Шатен очень удивлен, ведь он никого не ждал, но тем не менее спускается. Возле лестницы его ожидает мама, в красивом желтом платье 60-х годов, лучезарно улыбаясь, а в дверях, застывший, словно изваяние, Хантер Кларингтон, собственной персоной. Стоит ровно, не отводя взгляда, только в глазах слегка видна просьба о помощи. Сказать, что омега удивлен такому визиту, ничего не сказать, поэтому он, лишь мягко указывая рукой на гостиную, идет вперед гостя.       Усаживаясь поудобнее, Кристиан молчаливо ожидает первых слов гостя, но, видя слегка напряженные плечи альфы, выдыхает и говорит: - Что привело тебя к нам, Хантер? Кларингтон смотрит на младшего и видит отголоски Его человека в парне напротив; то как он слегка вальяжно раскинулся на диване, словно кот, наклон головы и язвительную ухмылку на молчание. Он начинает говорить, благо читать мысли это семейство еще не научилось: - Я хотел попросить у тебя помощи с Себастьяном. Я, конечно, понятия не имею, что случилось, учитывая его поведение, но я знаю, что он - это мое. Кристиан слегка удивлен такой настойчивости и уверенности, но рад, что альфой его брата не стал какой-то обычный качок. Поэтому он поможет. Потому что видит своего брата насквозь и уверен, что ему нужен это твердолобый мужчина перед ним. - Я не буду тебе объяснять мотивы его действий. Если у нас все получится, то он сам тебе расскажет. Хантер улыбается, словно выдыхая из себя все то, что успел надумать. А потом, словно снова превращаясь в военного, берет себя в руки и говорит: - Что мы будем делать? Кристиан ухмыляется, так же как Он и говорит, словно видит в них что-то смешное: - Бас с детства не любил делиться. Несмотря на то, что мы близняшки. Скажи наши запахи похожи? Альфа молча кивает, и улыбка парня становится такой довольной, а в глазах танцуют такие черти, что становится страшно. Кажется, что он делает что-то непоправимое. - Мы надавим на его чувство собственничества. - В смысле? - В прямом. Мы будем давить на ревность. "Чокнутая семейка", - думает Кларингтон, но все равно соглашается. * * * Dustin O’Halloran – We Move Lightly       Не сказать, чтобы на Себастьяна сильно наседали его друзья, когда он вернулся и, бросив сумки прямо у входа в бар, сел и выпил пару стаканов джина одним махом. Его вообще почти оставили в покое и не трогали, а он, в свою очередь, ушел в себя. Друзья были уверены, что он с ними поделится, когда придет в себя, но их не могло не удивлять состояние друга.       Казалось, его почти ничего не волнует, когда и на второй, и на третий день, он приходил и по инерции делал свою работу. В его глазах не горели задор и непринужденность, он был просто никаким. И почти ни с кем не разговаривал.       К концу недели Блейн заметил, что музыка играет в баре, несмотря на то, что они давно закрылись. Спускаясь вниз, он остановился на лестнице, где сразу за ним, удивленные, наблюдали за действием Джефф и Курт.       Музыка плавно перетекала сквозь пальцы, а парень перед ними - выпивший, судя по содержимому барной стойки и расслабленности, танцевал, покачиваясь из стороны в сторону. Казалось, ничего его не трогает, так спокойно было его лицо. Его пальцы, словно крылья колибри, играли на воздушном пианино в воздухе, взлетая все выше. Он, прогибаясь в теле, следовал за музыкой, словно за волной. Все они, не посмев его потревожить, ушли, каждый в свою сторону. А на утро было решено с ним поговорить, потому что состояние друга начинало пугать. * * *       Но Смайт отказался с кем-то чем-либо делиться, психанул и ушел, громко хлопнув дверью. Вечером, когда он возвращался домой, случилось то, чего никто не ожидал.       Когда Шатен уже поднимался по лестнице, в дверь ввалился изрядно выпивший его близнец Кристиан, висевший на... ЕГО АЛЬФЕ...на Хантере... НА ЕГО ХАНТЕРЕ, МАТЬ ТВОЮ! Удивлению его не было предела. Всего на секунду, когда черная, словно густой туман ревность и боль затопили его сердце, он в отчаянии присел на той же ступеньке, на которой стоял, на которую буквально упал. Но хуже всего было то, что Кларингтон улыбался, так мило и обезоруживающие, что омега внутри Себастьяна буквально взвыла и начала скрести кишечник, умоляя объяснить, что происходит.       Они замечают его. Улыбка тут же исчезает с лица альфы, и он наблюдает, как его родной человек разваливается у него на глазах; он понимает, что пошел неправильным путем, не так он хотел обратить на себя внимание, но Кристиан уже бежит к брату, и он не успевает его удержать.       Музыка в баре не дает ничего услышать. - Зачем? - надрывно шепчет Себ своему брату, а тот улыбается и играет роль до конца, потому что знает брата, ведь в него просто так ничего не вобьешь, только если он сам решит сделать наоборот. - Тебе он не нужен. И у нас похожие запахи. Не сказать конечно, что я безумно доволен, ведь он не мой. Но я сделаю его моим, - он натужно смеется, потому что видеть начинающие собираться слезы в глазах брата сложно, а быть причиной этому - совсем изощренная пытка. - Но он не твой. Он для меня, - шепчет в пол старший из братьев, крепко сжимая кулаки. Младший удовлетворенно лыбится, потому что знает, что осталось сделать всего ничего до срыва. - Не без этого. Но тебе он не нужен. Он такой заботливый и милый... он другой, - а потом Крис решает сделать последний ход, слегка наклоняясь и шепча заискивающе на ухо, словно по секрету. - Знаешь, он пришел ко мне за помощью, на счет тебя, но.... Я подумал и решил оставить его себе. Он привыкнет. Мы похожи.       Он не успевает сориентироваться, когда брат подскакивая бьет его наотмашь по лицу, почти рыча на весь бар: "Как ты мог? Он не твой!! НЕ ТВОЙ!!!"       Он чувствует еще пару ударов от брата, пока его не отводят от него. Разлепляя глаза он видит только как Хант кивает ему головой и выносит пережатого руками на груди Себастьяна вон из бара, который только слегка брыкается ногами и воет, как раненый зверь.