DiaDop AU

      Погода лишь усугубляла ситуацию.       Еще один день, когда за окном бушевал холодный ветер, а небо было затянуто серыми тучами… Доппио чувствовал себя расклеившимся. Не только потому что ему нужно было немного тепла, чтобы начать осуществлять свои планы, но и потому что вся эта серая картина только ухудшала настроение. Скоро зима постучится в их двери, и тут уже не отвертишься от ношения теплых штанов. Ну, по крайней мере, они не жили на севере, где в это время года шел сильный снег.       В любом случае, всё началось в жаркую пору. В неё же и должно было завершиться.       А сейчас он просто сидел и заплетал себе косу.       Его руки зажили довольно быстро, и сейчас выглядели также свежо и мягко, как и всегда. Чего нельзя было сказать о коленях — благо дело, они больше не болели. На губах Доппио была помада персикового цвета — нежная, как лепесток розы, имитирующая естественный тон его губ. Единственное отличие — она мягко мерцала. Юноша взял пушистый голубой пуловер, чтобы надеть его поверх белой футболки, которая отлично сочеталась с черными джинсами — все вещи были из новой осенней коллекции «John John». Приятный контраст темного и светлого. Мальчик проверил, как выглядит его зад в новых штанах.       Очаровательно.       Не то, чтобы он собирался куда-то, где вид его задницы играл какую-то важную роль… Но, стоит отметить, он извлёк урок из прошедшего за последние месяцы: если ты выглядишь очень даже «съедобно», это увеличивает твои шансы получить некоторые вещи без особых препятствий. Это также подкрепляло внутреннюю уверенность Доппио — так быстро и сумасшедше. Например, это вылилось в его новообретенную способность держаться ровно перед своим старым, проблематичным и очень-очень горячим соседом. Которого Доппио, к сожалению, любил слишком сильно. Любил и желал всем своим молодым сердцем.       Та ночь — та проклятая и благословенная ночь — была похожа на американские горки, и Доппио лишь оставалось с тоской вспоминать ее.       Неужели он действительно превратился в мазохиста? После того, что случилось далеко за полночь, было бы проще забыть, что он почти накачался наркотиками и на самом деле был ограблен сумасшедшим водителем. А он, подобно мазохисту, продолжал думать о тех событиях. Неудивительно, почему он так вёл себя.       Но, всё же, в этом было нечто веселое. Скорее всего, его появившаяся из ниоткуда уверенность в себе.       Два дня назад они с Триш сидели на тротуаре, занимались своими обычными делами: сплетничали об Аббаккио и Бруно, несли всякую чушь о людях из школы, которые им не нравились. Все как обычно. Сплетни и слухи будто поддерживали жизнь в Доппио, он наслаждался этим времяпрепровождением с лучшей подругой. Она понятия не имела, что произошло в ту злосчастную ночь, или что Доппио снова поцеловал её отца, и сейчас ей лучше об этом не думать.       Они беззаботно болтали, как и всегда, попивая энергетики с клюквенным вкусом, когда Доппио увидел, что дверь гаража во дворе Триш открылась, подобно видению из прошлого. Девушка тут же презрительно зашипела себе под нос: — А вот и задница явилась.       Доппио мысленно закатил глаза, прежде чем она успела это заметить, и повернул к ней свое лицо, в котором читалось некоторое самодовольство: — Как думаешь, он позовет тебя домой? — Конечно. В последнее время он более раздражённый, чем прежде. — Понятно… — эти слова, скорее, были адресованы ему самому, а не Триш. — Может, пора что-то сделать? Ну. То есть… Реально что-то сделать. — И что же? Я бессильна. — Что случилось с той Триш, которая сражалась со своим отцом при каждом удобном случае? Я помню, как ты злилась на него, когда мы сидели во дворе. — Потому что это было до того, как он лишил меня карманных денег. Можешь себе представить? Понятия не имею, зачем он так сделал! Я всегда с ним бодалась, но никаких мер он не предпринимал… И вот я, без единого пенни, иду гулять с подругами по магазинам. — Херово, — Доппио подозревал, почему Дьяволо так поступил. Несмотря на то, что мужчина хотел продолжать отрицать это, было очевидно, что та ночь подействовала на него так же, как и на Доппио. Было просто обидно, что этот человек решил выместить свое негодование на собственной дочери. Винегар раздражённо выдохнул — Триш не заслуживала таких страданий из-за его действий. И уж тем более не заслуживала такого придурка-отца, который предпочёл сбежать, а не сталкиваться лицом к лицу с собственной жизнью.       За секунду до того, как окно машины опустилось, Триш буркнула: — Я и правда ничего не могу поделать, Доппио. Просто пойду домой.       Это действительно было похоже на дежавю, когда это чёртово окно опустилось, и Доппио увидел лицо Дьяволо, смотрящего на него сверху вниз. Каждый раз, когда это случалось; в те моменты, когда он оказывался лицом к лицу с человеком, который всегда разрушал его убеждения, его захлестывало множество эмоций. Всегда было восхищение, иногда страх, желание и тоска, в большинстве случаев что-то очень глубоко внутри, что-то настолько сильное, что он не мог назвать это ничем, кроме любви. Это все еще было очень глупо (не стоило забывать об этом), но также было глупым осознавать, что все чувства были более чем реальными.       И полностью безответными.       И это стало последней каплей — тем, что сорвало все тормоза Доппио. Да, его сердце разрывалось от адреналина, идущего Бог знает откуда. Он едва мог расслышать бесстрастные слова Дьяволо в адрес своей дочери или увидеть уничижительный взгляд Триш… Или почувствовать то, как удивительно пахнет этот человек. Он вдруг осознал, что стоит на тротуаре и опирается на окно машины. Благо, Дьяволо успел остановиться — ещё несколько дюймов влево, и он бы переехал мальчишке пальцы ног.       А рядом стоял Доппио. С совершенно безразличным взглядом.       Дьяволо на мгновение испугался такого внезапного приближения юноши, и это заставило Доппио почти что расхохотаться. Постепенно он успокаивался: — Пусть она остается, а мы просто потолкуем, дяденька.       У Дьяволо буквально отвалилась челюсть, и выражение его лица мгновенно сменилось со спокойно на почти что убийственное. «Как мило», подумал мальчик, он смутился только из-за этих невинных слов. — Ты, блять, осознаешь, с кем разговариваешь, ушлёпок?       Доппио отпрыгнул назад и приподнял руки: — Не надо так грубить, я же просто разговариваю, — юноша снова прислонился к окну машины, выглядя как шлюха, обсуждающая условия с клиентом; то есть, если, конечно, не обращать внимания, что одета она в спортивный костюм. — Она не делает ничего плохого, сэр. Мы просто сидим перед вашим домом. Чем же мы ещё можем заниматься?       Доппио приподнял бровь. Дьяволо прищурился.       По блеску в его взгляде было ясно, что Дьяволо вспомнил тот проклятый случай. Тот самый, случившийся не так давно, когда пьяный Доппио по-взрослому поцеловался с Триш. Конечно, он ни за что на свете не хотел заниматься с Триш ничем, кроме сплетен, но это было действительно забавно — морочить голову Дьяволо.       Мальчик игриво подмигнул, и ноздри мужчины гневно раздулись. — У тебя есть тридцать минут. А потом — живо в дом, — зарычал Дьяволо, резко нажав на газ. Доппио отпрыгнул назад как раз вовремя, чтобы спасти ноги. Он смотрел, как машина исчезает в ночи.       Триш схватила мальчишку за руку и с силой потянула вниз; задница Доппио больно ударилась о тротуар. — Ай! Ты что делаешь! — Ты ебанутый?! — воскликнула девушка. — Как у тебя смелости хватило так с ним говорить?! — Он не может держать тебя взаперти просто потому что куда-то вечно уезжает, — проворчал Доппио, массируя свою бедную пострадавшую попку (все же, иногда Триш вела себя действительно резко). — Сейчас, например, 9 вечера, и мы живем в тихом, спокойном районе. Что с тобой может случиться? — Но я бы не советовала тебе так с ним вести, даже, если большинство его действий не имеет никакого гребанного смысла. Мой отец… Блин, Боже. Я понимаю, откуда твоя смелость… Просто потому что ты… Спал с ним? Всё равно не стоит так делать… — сказала Триш с очень странным выражением лица. — Ты же… Ты не сделаешь этого снова, правда? Доппио, если ты опять начнёшь трахаться с моим отцом, я тебе нахрен дом подожгу. — Но маму-то ты мою не убьешь? — уточнил Доппио, чьи глаза округлились от шока. — То есть, свою вину ты признаешь?! — Триш схватила мальчишку за ворот толстовки. — Да не трахался я с твоим отцом, угомонись! — в принципе, это и не было ложью.       Пока что. — Ладно, хорошо.       Некоторое время Доппио молчал, пока на его лице не появилась дерзкая улыбка: — Но, если сейчас твой отец так раздражен, может быть, мне стоит возобновить наши встречи? — Даже не думай! — с ужасом вскрикнула Триш. Она посмотрела на его хихикающее лицо и вздохнула, убирая челку с лица. — Ты невозможен. Ты же не можешь быть моим… Отчимом? — Ох, но просто представь себе, насколько это было бы интересно. — Что-то я… Не горю желанием представлять все это, — постепенно девушка начинала злиться. — Не беспокойся, я все равно не женюсь на нем в ближайшее время, — торжественно объявил Доппио, хитро улыбаясь. — Подожду, пока не поступишь в колледж. — Всё, стоп! Доппио! — даже, если со стороны Триш казалась испуганной, Доппио знал — между собой они решили, что случившееся летом не являлось более чем-то шокирующим, отвратительным или предательским. Триш действительно не хотела, чтобы он снова преследовал ее отца, что было понятно по многим причинам: таинственная работа Дьяволо, их шокирующая разница в возрасте и тот факт, что Триш и Доппио были друзьями. Она никогда полностью не одобрит что-то подобное, и Доппио это знал, поэтому в будущем ему нужно было действовать осторожно.       Однажды тебе удастся замять этот момент с Триш и наконец-то, блять, завоевать сердце этого осла. Ты сможешь.       Когда-нибудь, как-нибудь…       Это можно было планировать на ближайшее будущее, когда погода будет выглядеть не такой мрачной. В конце концов, нельзя планировать грандиозное соблазнение, когда погода за окном по уровню безысходности сравнима с экраном Лиги Легенд, показывающим, что вы нахуй сдохли, поздравляем.       Так вот почему в данный момент он хотел заняться чем-то другим. Он планировал встретиться с Ризотто и Прошутто в очень хипстерском кафе в центре города, хорошем месте, которое в зависимости от времени было пустым от любопытных ушей. Закончив сборы и сунув в карман новенький ярко-розовый бумажник от «Прада», он схватил ключи от машины и отправился в кафе.       С момента ограбления он стал побаиваться заказывать такси, поэтому он заключил сделку со своей мамой: он возит её до работы и обратно, в замен, он мог пользоваться машиной во второй половине дня, чтобы кататься со своими друзьями.       Может быть, стоило призадуматься о том, чтобы обзавестись собственной машиной. Он наслаждался внедорожником, но параллельная парковка в центре города с этой огромной машиной была буквально адом, и, честно говоря, все, что хотел Доппио — это электрический умный автомобиль, розово-белый, который мог бы идеально вписаться в любую адскую дыру места для парковки. Каждый раз, черт возьми, ему приходилось просить кого-то помочь ему припарковаться, и это сильно напрягало его.       Ой, да ладно, он был геем! И, точно так же, как геи не могли решать математику, они не могли параллельно парковаться. После добрых 10 минут безуспешного поворота руля с одной стороны на другую, он просто попросил какого-то случайного симпатичного чувака - веселого парня, который казался приятным человеком в своём лиловом костюме и зеленой, расстёгнутой рубашкой — припарковаться для него.       Да… Доппио явно ничего не извлёк из своего предыдущего опыта. Вот так взять и отдать свою машину, свою очень дорогую машину, кому-то другому — значит буквально напрашиваться на ограбление. К счастью, этот милый мужчина не имел желания грабить его и был довольно хорош в управлении и маневрировании автомобилем в необычно узком месте. Для внедорожника, большой детки, везде тяжко.       Доппио улыбнулся блондину, когда тот вернул ему ключи от машины: — Извините за беспокойство, сэр! Вы очень добры! — Всё в порядке, — мужчина кивнул, протягивая ладонь для рукопожатия, на что Доппио тут же ответил ему. — Милые пальчики. И красивый оттенок лака, — пробормотал незнакомец себе под нос, и взгляд его аквамариновых глаз на мгновение странно задержались на руке юноши. — А? — Доппио выдернул руку из удивительно-крепкой хватки мужчины, проверяя маникюр. — О, спасибо! Это из Loungerie. В любом случае, я уже опаздываю… Спасибо вам за помощь! — Доппио вежливо улыбнулся, проверил, правильно ли припаркована машина, и пересек улицу, чтобы попасть в кафе.       Ну, или всё же он чему-то выучился.       Кафе и правда было хипстерским — гостиной площадью 15 квадратных метров, с деревянным полом и тёмно-зелеными стенами, покрытыми красочными рисунками из мела. К стенам были прибиты деревянные полки, а с древесных палитр свисали большие растения в горшках. Крыша была довольно высокой для такого маленького помещения, а у стойки стоял вечно улыбающийся и готовый принимать гостей администратор.       Доппио с удивлением заметил, что Ризотто и Прошутто уже сидели за одним из столов. Он подошел к ним с усталой улыбкой. — Привет. Извиняйте, что опоздал, были проблемы с парковкой. — Мы сюда только десять минут назад пришли, — уточнил Ризотто. — И именно столько времени мне понадобилось, чтобы припарковаться, — Доппио хихикнул, усаживаясь рядом. Прошутто лишь уткнулся носом в телефон. — Как вы все? Я забеспокоился после того, что случилось в клубе. Мне жаль, что не смог остаться и помочь.       Казалось, что сегодня только Ризотто был настроен поддерживать беседу: — Спасибо, — проворчал он, потягивая эспрессо со сливками. Рядом с Прошутто стоял какой-то мега-вычурный напиток — такое дерьмо обычно заказывают в Старбакс и отдают за это почти 12 долларов — однако он постепенно таял, так как Прошутто попросту игнорировал его. Доппио посмотрел на него с опаской; в последний раз, когда они пересекались, он чуть не умер в клубе. Ризотто нарушил тишину: — Ну, это была не передозировка. В тот день Прошутто был в порядке в…       Блондин демонстративно положил телефон на деревянный стол: — То есть, вы собираетесь говорить обо мне, будто меня здесь нет?       Доппио поморщился, а Ризотто едва удержался, чтобы не закатить глаза: — Детка, он просто хотел узнать, как у тебя дела. — Ну, как видишь, я в порядке, ага? — зарычал парень. — Тебе не следует так часто употреблять эту дрянь. Это вредно для тебя. — Ни хрена себе ты Шерлок, — фыркнул Прошутто. — Но я, в любом случае, уже не могу остановиться.       Доппио снова вздрогнул. Это было похоже на признание в зависимости, если мальчишка все правильно понял. Он прекрасно осознавал, насколько это было херовым делом — далеко ходить за примером было вовсе не обязательно, достаточно заглянуть в свой же привилегированный район. Время от времени они шутили по этому поводу, но игнорировать тот факт, что Аббаккио было всего лишь 19 лет, и у него уже были проблемы с алкоголем, они больше не могли. Даже Джорно, ставший жертвой неминуемой неприязни Аббаккио, беспокоился о нем. Когда-нибудь, они обязательно займутся этой проблемой.       Доппио догадывался, что, возможно, у Прошутто не было таких друзей — хороших друзей — которые заботились бы о том, чтобы он не баловался с этой дурью. Потому что все, кого Доппио знал из этой тусовки, были глубоко погружены в собственные проблемы и заебы. Как кто-то может заботиться о другом человеке, если он не может позаботиться о себе?       И даже Ризотто, будучи рассудительным парнем и «холодной натурой», пошел по кривой дорожке. Но Доппио знал, что Прошутто очень любил своего парня, хотя и казался со стороны беспечным большую часть времени, когда они были вместе. Доппио не верил в слова Ризотто о том, что блондин был с ним лишь из-за наркотиков. В тот день он увидел беспокойство в красно-черных глазах парня.       Так что, в теории, Доппио мог бы что-нибудь сделать.       То есть, если Прошутто хотел, чтобы ему помогли. Некоторые люди слишком глубоко погружены в свои страдания и могут позабыть, что в реальном мире есть что-то еще, кроме этого. — Пойду закажу чего-нибудь, — Доппио грустно улыбнулся Ризотто и встал из-за стола.       Он перекинулся парой слов с девушкой за стойкой, пока бариста делал его капучино с Нутеллой, корицей и взбитыми сливками — обычно такой напиток пьют те, кто не особо фанатеет по кофе. Юноша с тревогой оглянулся, чтобы проверить, сидели ли его друзья за столом. Прошутто действительно вернулся — снова уткнувшись в телефон.       Это было действительно странно — трахаться с кем-то, о чьих жизнях ты практически ничего не знал. Как бы, вы видели вблизи их член, но не знали фамилию или адрес, за исключением «это где-то в центре города». Ризотто где-то впахивал, занимаясь физическим трудом — это было всё, о чём знал Доппио, кроме очень тривиальных вещей. Прошутто же моделировал в свободное время, но у него не было стабильной работы. Тем не менее, их одежда всегда была от красивых и дорогих брендов и, судя по тому, как Формаджо недавно вышел сухим из воды, увильнув от закона, эти двое промышляли чем-то подобным.       Как ужасно было осознавать, что все, с кем он спал, в итоге оказывались преступниками.       Он поблагодарил баристу и отправился назад к столику, уже с напитком. Прошутто посмотрел на него с усталым выражением лица: — Ну и зачем ты тут? Помогать приперся?       Доппио недоуменно уставился на него: — Мы же друзья, не так ли? — Ох, не смеши мои копыта. Тебе, что, двенадцать? — раздражённо проворчал Прошутто. — Мы вовсе не друзья друг другу, — он качал головой из стороны в сторону, произнося каждую чертову букву с нарочным ударением, будто Доппио и правда был глупым малолеткой.       Будет очень трудно. — Чувак, ты чуть не двинулся в тот день и теперь говоришь со мной так просто потому что я хочу помочь тебе? — Завались. Ты не сможешь. — Откуда ты знаешь? — Потому что ты мелкий.       Ну снова-здарова, подумал Доппио про себя. Вот что, блять, ему надо было сделать, чтобы люди начали воспринимать его всерьез? Он понимал, что его розовые волосы, миловидное круглое лицо, усеянное тысячью веснушек и рост ниже среднего создавали образ шестнадцатилетнего подростка где-то последние три года… Так, окей, с внешностью «повезло». Он, может, и выглядел со стороны как глупый ребёнок, но и что с того? В конце концов, Доппио уже успел сделать несколько вещей, которые обычно делали взрослые люди.       И, судя по разговорам, он явно в этом преуспел.       Настала пора показать людям, чтобы они прекратили обращаться с ним как с маленькой сучкой просто потому что он так выглядел. — Ага, да. Я это уже не раз слышал. И мне пофигу — можешь дальше называть меня ребенком, если тебе от этого станет легче, — Доппио пожал плечами. — Но, послушай, тебе и правда нужно обратиться в клинику. Я не преувеличиваю, говоря, что ты мог помереть там.       Многозначительная пауза. Ризотто поднял свою загорелую ладонь, чтобы перехватить руку Прошутто — более светлую на его фоне: — Малыш, слушай, может быть… — Заткнись! — вдруг воскликнул Прошутто, обиженно взглянув на своего парня. Доппио закусил губу, не понимая, что могло так завести блондина. Ризотто же мгновенно превратился из спокойного человека в уставшего от жизни, а Прошутто продолжил: — Я… Нет! Только не перед ним! — Эм… Может, мне тогда уйти? — предложил Доппио. — Ты первым позвал нас на встречу, — встрял в разговор Ризотто. — Думаю, это и правда мило, просто… — Ох, Боже ты мой! — Прошутто снова перебил его, поднявшись из-за стола. — Да как ты можешь быть такой мягкотелой пуськой?! Стань уже мужиком… И перестань уже! Я так устал от этого! — люди за стойкой перестали делать свою работу, чтобы посмотреть на разгорающуюся драму. Возможно, их любопытство наконец-то победило; парни были единственными посетителями. Хорошо тем, что это спасало их от публичного позора, но не уберегало от ушей персонала. Блондин глубоко вздохнул и тяжело затопал в сторону туалета. Его дыхание было таким громким, что Доппио смог услышать, как он пыхтел, подобно лошади. Парень исчез за деревянной дверью, не особо беспокоясь, что она могла захлопнуться за ним. — И так каждый раз одно и то же, — Ризотто вздохнул, сгорбившись и осунувшись. Но, даже будучи раздавленным, он казался по-прежнему большим и внушительным. — Каждый раз, когда я пытаюсь спорить с ним, он заводится. — Я, конечно, может быть чего-то не понимаю, но ведь именно ты покупаешь ему дурь. Зачем ты это делаешь, если знаешь, что Прошутто зависим? — Ты и правда не понимаешь… — Ризотто покачал головой. — Иногда он даже зад от кровати не может оторвать, не приняв хотя бы разочек. И что мне делать? Позволить ему валяться вот так весь день или же пнуть под жопу, чтобы встал на ноги?       Доппио и правда не смог найти ответа. Оба варианта казались хреновыми — получать кайф и искать в этом смысл жизни было так же грустно, как и утопать в простынях, подобно бесформенному и совершенно бесполезному моллюску. Юноша почувствовал, как холодный пот прошиб его при этих мыслях. — И как долго это у него? — наконец-то он решился спросить.       Ризотто пожал плечами: — Когда мы начали встречаться — три года назад — он уже сидел на этой дури. А в последнее время всё стало только ухудшаться. Знаю, я виноват, но всё… Чуть сложнее, чем кажется. — А силком его в клинику никак не привести? — Он не позволит. Он… Очень гордый. Ни от кого не принимает помощь, особенно, когда речь идет о деньгах. Само собой, сам он оплатить лечение не может. Да и я не уверен, смогу ли помочь с оплатой, учитывая, какой пиздец творится в нашей системе здравоохранения… — мрачно буркнул Ризотто, вытягивая шею, чтобы посмотреть, куда исчез блондин. — Я пойду за ним. Извини.       Доппио смотрел в спину удаляющегося Ризотто, потягивая капучино. Значит, Прошутто не хотел, чтобы его парень платил за клинику — даже в теории, если он мог — но с принятием бесплатной дури у него не возникало никаких проблем? Какая-то ебаная чушь получалась — так бы ответил Доппио, если бы его спросили. Было очевидно, что у Прошутто были очень сильные загоны в плане гордости, так как отказывать в помощи, когда твоя жизнь в опасности — это тупо. Юноша уже не так сильно был уверен, что мог бы чем-то помочь. Он не мог ни заплатить за реабилитационной клинике, ни попросить помощи у матери, потому что, если она узнает, что он общается с наркоманами и преступниками, то попросту придушит его голыми руками.       Одна мыслишка все же мелькнула в голове, но он быстро отбросил её. Дьяволо тоже не мог помочь в подобной ситуации, а у Доппио пока хватало мозгов не красть у мужчины деньги.       Даже во имя благородных целей.       Через несколько минут пара вернулась. Ризотто выглядел стоически, на его лице застыло типичное каменное выражение, а Прошутто о чем-то задумался: его брови сошлись на переносице, а красивый рот исказился в гримасе. Они сели, и на этот раз Доппио заметил, как плечи Прошутто дёрнулись, и медленно, но верно, его поза изменилась с неумолимой на побежденную. Он схватил пластиковый стаканчик и поднес его к лицу, как будто уже остывший кофе мог удержать его на Земле. Он моргнул и открыл рот, теряясь в словах: — Я не могу лечь в клинику, потому что повяз в долгах перед мафией, — тихо буркнул блондин, глядя в окно. Доппио показалось, что эти слова будто ударили его в живот своим тяжелым, страшным подтекстом того, что значит «задолжать мафии». У юноши аж голова пошла кругом. Ох, какие могут быть последствия… — Я задолжал им херову тучу бабок.       Доппио очень боялся спросить, но всё же решился: — Сколько? — Двадцать штук. — Ебать… — Доппио поморщился. Прошутто впервые же улыбнулся, правда, безрадостно, с большим количеством самоуничижения. Несмотря на это, юноша наслаждался спокойной и искренней реакцией, исходящей от блондина. — Так и есть. Я должен пахать на них, как конь, иначе никогда не смогу расплатиться, — Прошутто фыркнул, потирая нос. Доппио сдержался от гримасы в этот раз, распознав этот жест и сопоставив его с тем, что Прошутто только что вышел из туалета. Похоже, для него идея употреблять наркотики в клубе на вечеринках казалась куда как более здравой, чем попытки наладить собственную жизнь. Неужели блондин действительно пошёл в туалет, чтобы и там принять дурь? Он всегда носил с собой дозу?       Господи, ну что за жизнь такая? Доппио подумал об этом и на сердце стало тоскливо. Ему стало даже жаль Прошутто. — Но это ещё не всё, — добавил Ризотто. — А вот это ему знать необязательно, — рыкнул Прошутто, и Доппио, к своему удивлению, покраснел. — Всё самое худшее ты уже рассказал. Почему бы не поговорить о хороших вещах? — Будто это к лучшему! — огрызнулся парень. — Всё равно это не помогает, — буркнул он. Доппио терпеливо ждал, пока они оба препирались. В голове у него, тем временем, усердно работали все механизмы. Он действительно хотел помочь Прошутто; даже если блондин сказал, что они не были друзьями и вел себя очень упрямо, Доппио не чувствовал себя комфортно, позволяя кому-то разрушить свою жизнь навсегда. Если у него и были средства, он хотел помочь всеми силами.       И, если долг Прошутто был связан с мафией, возможно, было что-то, что он мог сделать. Идея поговорить с Дьяволо казалась безумной, но попробовать стоило. Может быть. Он уже знал, что Дьяволо был довольно сильно «сдержан» и раздражён, что помогло Доппио отвлечься на другого мужчину, но можно ли было осмелеть и попросить его об одолжении?       В конце концов, он и сам мог оказаться в долгах перед мафией.       Наконец, пара прекратила препираться. — Так, блять, хватит капать мне на мозги, — вздохнул блондин. — У меня маленький братик. Вот. — Ого? — И он очень его любит, — улыбнулся Ризотто. — Завались, — заворчал парень. — Он просто… Такой некрасивый, пухлый. Ничего особенного в нем нет, как и во всех детях. Но, Пеши — мой единственный живой родственник, и я не могу просто бросить его. Как я могу пойти в клинику с двухлетним ребенком? Я не могу этого сделать. Я должен работать… И пытаться нас прокормить.       Интересоваться «работой для мафии», которую выполнял Прошутто, Доппио не стал — это было бы слишком. Но юноша ничему бы не удивился. Может быть, он пошёл по той же кривой дорожке, что и Мелина, продавая своё тело? Он казался тем типом, который старики находили очень приятным: красивый, подходящего возраста, тонкие длинные руки, светлые волосы и стервозное лицо, которое заставило бы устыдиться любую модель 90-х. Он вспомнил старика, с которым целовался в клубе в тот день. Может быть, эта штука с моделированием на самом деле была чем-то другим, но, как и было сказано, что-то подсказывало Доппио, что он не должен спрашивать об этом. — Это мило, что ты заботишься о малыше, — ухмыльнулся Доппио. — И… Да, очень трудная ситуация… И… Мне жаль, что тебе приходится через все это проходить. Но я думаю, что могу помочь. — Да неужели? — поинтересовался Ризотто. — И как же? — Я знаю кое-кого из мафии.       Парочка уставилась на юношу: — Ты? — Ну типа… — Так мы все знаем кого-то из мафии. Что в тебе такого особенного?       Доппио тщательно подбирал следующие слова: — У этого человека есть… Связь с мной. И, скажем так, у меня над ним небольшая власть. Ну, по крайней мере, мне нравится верить, что это так, — последнее предложение он произнес про себя. — Не могу сообщить вам никаких подробностей, но подозреваю, что он занимает довольно высокое положение в организации, и, возможно, мне удастся убедить его помочь.       Они снова посмотрели друг на друга, словно мысленно общаясь. Доппио закусил губу и скрестил пальцы под столом. Это было очень, очень рискованно, и он не был уверен, что сможет убедить Дьяволо в вопросах денег так же хорошо, как в вопросах постели. Но он был очень упрямым мальчиком, а в последнее время и очень умным. — А как ты можешь знать, что он из той же организации? — Я и не знаю, — Доппио пожал плечами. — Придется подождать, возможно, запастись терпением и понадеяться на удачу… Я, блин, не знаю. Попробую заиметь с него деньжат. И, да, Прошутто, тебе нужно будет хотя бы попытаться не принимать эту дрянь. — Ничего не могу обещать, — фыркнул Прошутто. — Просто оставь меня в покое… И, я не верю, что это всё сработает. Но хуже точно не будет.       Это всё, что он мог с делать для них на данный момент. Не то, чтобы он вообще знал, как наркотик влияет на человека, но он просмотрел кучу фильмов. Там всегда говорилось о великолепном ощущении лёгкости и эйфории. Но следом за неземным кайфом неизменно приходила адская бездна ломки, и Доппио совершенно не хотелось испытывать её воздействие на своей шкуре. Да это насколько ж нужно любить ширяться и ловить кайф, чтобы наплевать на такие последствия?       Хотя… Если предположить, что ломка никогда не наступит, то всё зашибись. Нужно просто не доводить до ломки, и всё.       Мотнув головой, он расплатился за свой напиток, как и парочка. Все трое разошлись. Прошутто не доверял ему по-настоящему, и Доппио понимал, что для такого человека, как он, надежда была опасной вещью, поэтому он не стал подвергать сомнению его последний недоверчивый взгляд. Он и сам не был уверен, что его идея сработает. Попросить Дьяволо покрыть чьи-то долги? Нет, это было невозможно, но, может быть, договориться? Доппио думал, что сможет это сделать.       Убрать машину с места оказалось намного проще. Он быстро сходил в торговый центр, купил себе новые кроссовки Adidas бело-бежевого цвета — настолько огромные, что его можно было принять за персонажа Kingdom Hearts. Он также купил немного фисташкового мороженого в местной кафешке и, наконец, отправился домой.       Ему нужно было о многом подумать и многое обдумать… Как обычно, в последнее время вся его жизнь состояла из интриг. Но когда он вернулся домой, поднялся наверх и открыл свой маленький блокнот, чтобы отвлечься, он обнаружил много незаконченных школьных заданий. Может быть, ему удастся немного позаниматься, привести в порядок свой мозг, чего он уже давно не делал.       Это был его последний год в качестве школьника. Примерно через полгода он заканчивал среднюю школу и поступал в колледж. Деньги, предназначенные для его высшего образования, уже были приготовлены заранее, и Доппио знал, что он не хочет поступать в слишком сложное или далекое учебное заведение. Достаточно было устроиться в соседнем университете, возможно, в Капитолии. Это было всего в трех часах езды от его дома. Он был немного ленив, когда дело касалось учебы, так что сам факт попадания в колледж уже можно будет считать успешным.       Плохо было только то, что многие его друзья хотели поступить в Йель, Гарвард или, что еще хуже, в гребаный Стэнфорд, а это было так далеко от места, где они жили. И Доппио просто… Не мог поступить ни в один из них. Да, его мать была богата, но именно старые деньги обеспечили им доступ в лучшие университеты страны. Его оценки были приемлемыми, никогда не исключительными, и, возможно, даже его мать не смогла бы заплатить за что-то вроде Гарварда, если бы он сумел сдать экзамен. Большая стипендия ему бы точно не светила.       Итак, оставалось лишь уповать на свою судьбу. В конце концов, друзей можно было всегда навестить. Даже если придётся лететь в ебучую Калифорнию, чтобы просто обнять Триш.       В последнюю неделю ноября солнце — раскалённый шар огня и света — осознав, наконец, что скоро совсем уж отдалится от Земли, решило напоследок отогнать холод осени и даровать людям ещё один день тепла. Блаженство и тепло омыли спящего Доппио. И это было то, в чем он нуждался, то, чего так жаждал.       Преимущества жизни на юге — предположил он, особенно, если не обращать внимания на весь этот сексизм и гомофобию — это теплая погода даже в последние осенние дни. Юноша спрыгнул с кровати, почистил зубы, умылся и распутал волосы, стянув их в высокий хвост. Его длинная челка коснулась подбородка. Он еще секунду смотрел в зеркало и пожал плечами — не было никакой проблемы в том, чтобы немного сжульничать сегодня.       Он вошел в свой шкаф и включил светодиодные лампы, окружавшие зеркало во весь рост. Затем он схватил свою косметичку, выбрав оттуда блестящее масло для лица, чтобы мягко втереть его в чистую кожу, делая ее увлажненной и блестящей. Он улыбнулся, припудрил носик и подчеркнул скулы несколькими мазками розовых румян, которые нанес ближе у рта, чтобы сделать эффект загоревшего на солнце личика.       Убирая свои вещи, он остановился и добавил еще румянца на щеки и немного на плечи и ключицы. Его наряд был так же прост, как и симпатичен: фиолетовые бархатные шорты с белой подкладкой и спортивная куртка Adidas светло-розового цвета, застегнутая на молнию до самого верха. Он надел новые кроссовки, посмотрел на себя в зеркало и одобрительно кивнул.       Милашка выходит на охоту.       Доппио в спешке спустился вниз, оглядываясь и замечая, как мама заканчивала завтракать. Женщина обратилась к нему: — Ой, зайка, доброе утро! Добросишь меня до работы сегодня? — Не, мам. Езжай сама, а мне надо остаться дома. — Хм… А почему ты так одет?! — поинтересовалась мать. — На тренировку собрался? — Доппио почувствовал на себе взгляд, полный недоверия. — Именно! Погода хорошая, и, так как сегодня суббота, а у меня нет занятий, я решил немного побегать…       Его мама кивнула, немного смущенная внезапным новым интересом сына. Этого следовало ожидать, потому что Доппио был не из тех людей, которым нравится спорт. Но, если он хотел начать поддерживать здоровый образ жизни, разве она станет его останавливать? Женщина поцеловала сына в лоб. — Я пойду наверх собирать вещи. Не убегай далеко от нашего района! — Не беспокойся, мамуль, я побегаю по округе.       По крайней мере, у него не было никакого интереса убегать дальше соседнего дома.       Закинув в себя несколько виноградин и банановый смузи, он вышел на улицу с беспроводной колонкой в одной руке, водой под мышкой и сотовым телефоном в другой руке. Солнце светило ярко, и было достаточно тепло, но время от времени холодный ветерок трепал его челку. Он включил плейлист Арианы Гранде и поставил колонку на тротуар, первые удары «Into You» гремели, как начало вечеринки в тихом районе. Было всего лишь 8 утра, и некоторые люди любили поспать в выходные, но Доппио это совершенно не волновало.       Он потянулся, закинув одну руку за голову; его бедра резко повернулись в сторону, и все мышцы тут же напряглись. Он повторил движение, но в другую сторону. Под припев песни хотелось танцевать, а глаза были прикованы к окнам соседнего дома. Хоть в них едва ли можно было что-то разглядеть, малейшее движение шторки — всё, что нужно было Доппио.       Задрав ногу, он опёрся ей о забор и начал тянуться вперед короткими резкими движениями. Так интенсивно, что вскоре заболели бедра. Как только он выпрямился, чтобы поменять опорную ногу, то увидел, что штора двинулась. Может быть, это была лишь игра воображения. Он не был уверен до конца. Пока что это было неважно.       Что там следующее по песням? «Side to Side».       Судьба словно подбрасывала ему косточку.       Повернись, нагнись. Он был еще не слишком разогрет, чтобы выполнять все движения плавно. Доппио немного раздвинул ноги и двинулся с одной стороны, касаясь его лодыжки, а затем через пару секунд, к другой лодыжке, вращая бедрами, чтобы получить как можно больше растяжки. Двигаясь из стороны в сторону, как учила песня, он медленно поднял спину и повернулся лицом к дому Дьяволо — достаточно быстро, чтобы уловить еще одну смену занавесок.       «Шикарно», — подумал Доппио, — «смотри сколько хочешь, страпер». «Cause tonight I’m making deals with the Devil, and I know it’s gonna get me in trouble…», — пропел он вместе с Арианой, вытягивая другую ногу, опираясь на забор и поднимая ее так высоко, как только мог.       Черт, он, должно быть, устраивает такое восхитительное шоу. Доппио знал, что он выглядит мило. Люди часто говорили ему об этом, и он бы не удивился, если бы закончил тем, что привлек бы чье-то внимание всей своей энергичной демонстрацией молодости прямо перед садом его дома, поп-песней и разминкой перед пробежкой.       Всего-то побегать по их району. Первый круг он старался сохранять дыхание ровным, следуя советам всей той поеботы, которую он прочитал на Тамблере. Бег с прямой спиной помогает сохранять энергию. Старайтесь двигать в такт музыке не головой, а бедрами. Иногда оглядывайтесь назад, чтобы дать другим увидеть проблеск вашего красного лица. Ебашьте как Капитан Америка. Закончив обегать квартал, он остановился перед своим домом, слегка запыхавшись. Он снова наклонился, касаясь пола и держа колени прямо.       Когда заиграла «7 Rings», он небрежно облокотился на забор, медленно расстегивая молнию на своей светло-розовой куртке, и лучи солнца озарили его торс. Тончайший слой пота только добавлял ему нежного мерцания. Он ухмыльнулся про себя, потянулся за бутылкой с водой и отпил от нее, позволяя части ее стекать по груди и животу, собираясь в пупок, прямо там, где находился его драгоценный пирсинг.       Казалось, пришло время для еще одного круга. Он поставил бутылку с водой на землю и снова начал бегать вокруг квартала. На этот раз он достал наушники из внутреннего кармана куртки и подключил их к мобильному телефону, выключив при этом колонку. Распахнув куртку, он почувствовал, как его грудь становится горячей от упражнений и холодной одновременно от ветра и нашел это забавным и чрезвычайно раскрепощающим.       Может быть, ему бы и правда понравится бегать. Где-то раз в недельку.       Как только он повернул за угол (теперь уже бегом), и в наушниках начала играть «Dangerous Woman», он вдруг замер как вкопанный, увидев блестящую черную спортивную машину, припаркованную прямо в паре футов от него.       Дьяволо опустил окно. Доппио вынул один из наушников. — Ну что, доволен, блядский показушник?       Пока Доппио пытался найти нужный ответ, мужчина резко прорычал: — Живо внутрь.