DiaDop AU

      Они быстренько закупились большим пакетом чипсов и Спрайтом и бодрым шагом отправились домой, стараясь обработать в головах увиденное. Вольпе уехал на своём мотоцикле, но подростки по-прежнему беспокоились, что он мог быть где-то поблизости. Решение добраться как можно быстрее до дома было принято единогласно. До них не сразу дошло, что появление Вольпе в их районе должно было что-то означать. По крайней мере, потому что он здесь ранее никогда не появлялся. Любопытно, ничего не скажешь.       Когда они наконец приблизилась к дому Доппио, замедляя свой бег, мальчишка решился нарушить напряженное молчание: — Ты никогда не говорила, что знаешь его. — Вольпе? — Ага.       Триш посмотрела на свой собственный дом, и на ее лице появилось мрачное выражение. — Расскажу, когда зайдем домой.       Слава богу, матери не было дома. Доппио и Триш поднялись наверх с чипсами, бутылкой «Спрайта» и маленьким ведерком со льдом. Когда девушка уточнила, к чему им был нужен лёд, Доппио подмигнул ей и попросил подождать в комнате. Пожав плечами, Триш направилась прямиком к кровати юноши, попутно избавляясь от сандалий. — Итак, — начал говорить Доппио, попутно ставя пакетик с чипсами и ведро со льдом на стол и открывая крошечным ключом запертый ящик. — Ничего не хочешь рассказать мне? — с этими словами юноша вытащил стеклянную бутылку с янтарной жидкостью внутри. — Файербол? — спросила Триш, таращась на бутылку удивлённым взглядом. — Серьезно? И для этого ты припер лед? — Агась, — Доппио встряхнул бутылку, и яркая жидкость заманчиво всколыхнулась внутри, ловя робкие отблески солнечного света. Ярко-нарисованный демон на этикетке подмигнул подросткам. — Мне друг достал. — Вот как… — девушка усмехнулась. — Ну, под это дело всегда заходят интересные истории.       С минуту Триш молчала, но потом начала свой рассказ: — Так вот. Вольпе. — Вольпе, — Доппио уселся рядом, не забывая прихватить с собой бутылку и два стакана с пятью кубиками льда в каждом. — У меня есть это, — Триш достала из сумочки связку ключей. Она представляла собой пушистый розовый шарик с брелоком в виде черной кошки и свисающие с него несколько ключиков. Четыре, если быть точным. — От дома, от моей спальни, для главных ворот, если электронный замок сломается… А этот — от кабинета отца.       Доппио как раз начал замешивать коктейли, когда услышал это. Мальчишка резко повернулся в сторону Триш, чуть ли не уронив бутылку со Спрайтом: — У тебя есть ключи от его кабинета?! А он в курсе? — Конечно же нет, — девушка посмотрела на него как на последнего кретина. — И никогда не узнает о том, что я храню у себя дубликат. Ненавижу, когда в доме есть места, в которые я не могу попасть. Потому, я сделала такие же, когда он был в Нью Йорке в том году. Короче говоря, я умудрилась прокрасться туда и нашла там кое-какие документы. Сделки, квитанции, чеки — всякая такая херота. И только к одной бумаге была прикреплена фотка Вольпе. Не знаю, правда, к чему. — Хах… — Доппио откупорил бутылку с алкоголем, вдыхая тяжелый запах корицы прежде, чем разлить напиток по бокалам. — А как ты узнала, что он толкает наркоту?       Триш уже было открыла рот, чтобы ответить, но внезапно притихла, тяжело вздыхая. — Вот этого я тебе сказать не могу.       Доппио лишь кивнул, не удивлённый такому ответу.       Триш, очевидно, терпеть не могла своего отца. Но у них был договор — договор, который она не нарушала, как бы сильно не хотелось. Доппио не знал всех деталей, но понимал, что его подруга не имела права распространяться о личной жизни Дьяволо. Именно потому он позволял дочери делать все, что вздумается. Верность — вот, что требовалось от Триш.       В каком-то смысле, это одновременно было и бременем, и долгожданной свободой. Сказать правду означало испортить себе жизнь, и Доппио подозревал, что, хоть его подруга и имела все основания для ненависти к Дьяволо, но ни за что бы не осмелилась рисковать. Хранить молчание — сохранять стабильность и спокойствие. Внезапный укол вины вонзился прямо в грудь Доппио; кто знал, может быть, своими действиями он поставил под угрозу мирную жизнь Триш.       Доппио отпил залпом от своего бокала, чувствуя на языке едва различимый привкус корицы, который моментально перекрылся обжигающими ощущениями. — Думаешь, у него какие-то тёрки с твоим отцом? А, может… Не знаю. Может, он охотится за ним? — Если это правда, то Вольпе очень сильно не повезло. Отец не вернется из Атланты как минимум до зимних каникул. — Но это не значит, что он снова не попытается, Триш, — Доппио прервался, чтобы снова выпить — на этот раз медленно, наслаждаясь тягучим вкусом. Шипучий, освежающий, сладкий и достаточно алкогольный, чтобы вызвать небольшое помутнение в голове. Смесь Спрайта и этого «огненного шара» была божественной, стоило ей опуститься в глотку юноши. Газировка слегка смягчала жгучее свойство коричного виски — захотелось осушить стакан целиком. Так Доппио и поступил, ловя на себе совершенно обалдевший взгляд Триш. — А ты не говорил, что хотел напиться. — Разве?.. — мальчишка выдохнул, снова потянувшись за стаканом — на этот раз для того, чтобы налить туда Спрайт. — Тебе нужно предупредить отца о Вольпе.       Триш же медленно потягивала свой напиток. — Возможно. — Нет, я на полном серьезе. Хрен знает, что у этого мужика на уме. — Так же, как и у моего отца, — девушка пожала плечами. — Может быть, когда они столкнутся лбами, то наконец-то уничтожат друг друга. И исчезнут из этого мира подобно маленькому взрыву. — Ага. Смешно. — Тц, — Триш размяла шею. — Я напишу ему, если тебя это так сильно беспокоит. Доппио закатил глаза, опустился на колени и сел рядом с ней. Он не был достаточно пьян для этого разговора, так как знал, что все это может обернуться катастрофой, а он лучше справлялся с катастрофами, когда был хотя бы навеселе. Слишком поздно отступать от этого сейчас. Дерзай, Доппио. — Ну как он там?       Триш фыркнула. — Живой. Ублюдка, блин, сбил хренов грузовик, а он выжил. Не уверена, удача это или что-то еще. В конце концов, быть сбитым, блять, грузовиком удачей явно не назовут.       Юноша поморщился, ощущая, насколько неудобной была тема для беседы. Его рука — та, которой он разбил зеркало — по-прежнему болела, особенно, когда он промывал ее с мылом. — Ты… Каково тебе было, когда ты узнала об этом?       Очевидно, девушка даже не знала, что ответить. Она посмотрела на Доппио из-под своей чёлки, кривя накрашенный розовым губы в гримасу и покусывая внутреннюю сторону щеки. Вздохнув, Триш залпом допила свой напиток и поморщилась от жгучего чувства. — Ну. Не знаю, — она снова пожала плечами и выхватила из рук Доппио бутылку, отпивая прямо из горла, словно заправский моряк. — Когда мне позвонили, у меня чуть голова не закружилась от счастья.       Доппио промолчал, ожидая, пока его подруга сможет отдышаться после виски. Спустя несколько секунд она продолжила: — В начале, когда я подумала, что он помер, то вдруг поняла, что теперь буду свободна от него. А потом начала плакать — и меня это бесило. Я осознала, что ненавижу его недостаточно. Не так сильно, как желала бы, — Триш вдруг поперхнулась. Костяшки ее пальцев побелели так сильно, что Доппио испугался, что она могла не осознанно разбить стакан. Потому он мягко забрал его из рук девушки.       У него-то уже возникали подобные проблемы. — Я могу быть с ним вежливой, хотя, по большей части мы постоянно ругаемся. И я думала, что ненавижу его всем сердцем… — Триш снова отпила из горла. — А теперь не уверена. — Почему же? — Я довольно долгое время думала, что хочу жить одна. Что я смогу со всем справиться. Но, когда я услышала эту новость и подумала, что он умер, то начала паниковать. Это ведь означало бы, что я навсегда осталась сиротой… У меня больше никого нету, ни одного живого родственника! Нет, как бы, может и есть кто-то в теории, но я с ним никогда не встречусь, потому что мой, блять, отец, решил, что было бы очень здорово прожить остаток жизни на ебучем другом континенте! — вдруг воскликнула девушка. Доппио поморщился и разжал руку, потирая кожу на ладони. — И теперь я не думаю, что уж так сильно ненавижу его. Он действительно обо мне заботился. Хоть и как-то по-своему.       Юноша в ответ мягко и искренне улыбнулся: — Да неужели? — Ну… Это никогда и не было любовью отца и дочери. Нормальной, общепринятой. Но с тех пор, как произошел этот несчастный случай, я все время думаю о тех маленьких жестах, которые он показывал. Обо всех редких, но хороших, счастливых моментах между нами! — девушка ударила кулаком в подушку, поворачиваясь лицом к Доппио. — Я даже держала его за руку, когда он отходил от наркоза. Он сам попросил этого, Доппио… Это кажется таким неправильным. Не знаю, что и думать. Не знаю, как справиться.       Доппио точно также не был уверен, как он мог бы помочь Триш в этой ситуации. Но он мог понять это чувство любви к чему-то, что казалось ему неправильным. Да… На эту тему он мог говорить бесконечно. — Выпей ещё немного, — предложил юноша, думая о словах Триш. Как странно-трогательно было представить ее, держащую за руку Дьяволо, пока он лежал на больничной койке. — Да я так сопьюсь нахрен. — Но тебе это необходимо. Кстати, как там погодка в Атланте? — Достаточно холодно. Но я не выходила из отеля — только если до больницы. Так что, не успела увидеть что-нибудь интересное. Его подчинённые присматривали за мной все время. По крайней мере, это были обычные, милые геи, и никто из них не пугал меня. — Не понял? — Доппио едва сдержал нервную усмешку. — Есть несколько чудаковатых личностей, которые работают на моего отца. Вольпе в том числе. Я думаю, что они выбраны папой персонально, и с ними у него хорошие взаимоотношения. И есть одна милая пара мужчин, которую я видела несколько раз. Действительно неплохо работают. Ну, для преступников, — девушка ухмыльнулась. — Но я не хочу продолжать говорить об этом. Не потерплю, чтобы ты, маленький хитрый засранец, пытался тянуть из меня информацию.       Все слова со стороны Триш звучали подобно пустому звуку, но Доппио был достаточно умён, чтобы понять их реальный смысл. Дьяволо был не просто богатеньким бизнесменом, он был настоящим лидером. С кучей людей, которые работали на него на самых разных должностях. Это означало, что он был важной шишкой в определенной сети вокруг него. Только настоящий босс может обладать такой властью.       Холодная дрожь пробежала по спине, несмотря на согревающее действие алкоголя. Могло ли это быть правдой? Он мог представить Дьяволо в роли кого угодно, но в роли самого босса организации… И ведь это было так… Естественно? Словно он уже догадался об этом, просто старался отгонять от себя подобные мысли.       И теперь он хотел возвращения Дьяволо, как никогда до этого. — Эм… Так, ещё раз, когда твой отец возвращается? — Ближе к декабрю, думаю, его уже выпишут… — она вздохнула, протягивая Доппио бутылку. Так же беззаботно, как если бы она спросила, который сейчас час, Триш уточнила: — И ты все ещё думаешь о нем?       Ответ был таким же невозмутимым; Доппио посмотрел на девушку взглядом карих глаз, полных отчаяния и теплоты одновременно: — Каждый день.       Свобода.       И боль.       Оба чувства нахлынули на него, когда он выпалил этот ответ. Пусть подавится этой, блять, информацией. Доппио не хотел говорить ей об этом, наоборот, хотел защитить её от их с Дьяволо развратной жизни. Но лгать было намного хуже. Даже хуже, чем осознавать, что он мог потерять Триш навсегда. Он был обязан рассказать ей правду — настоящую, но тем не менее, болезненную.       Ее лицо сменялось с недоверчивого на усталое, смирившееся, снова на усталое, и в конце концов она просто решила посмотреть в другое место, не осмеливаясь встретиться взглядом с Доппио прямо сейчас. Мальчик прикусил губу, понимая ее реакцию, и тихонько прижал бутылку к ее руке, но его тут же оттолкнули. — Нет, спасибо, — нерешительно ответила девушка, вздыхая и откидывая челку со лба. Глаза резко покраснели, будто она вот-вот собиралась заплакать. — Триш… Мне так жаль… — Я… — вдруг начала она, все ещё не решаясь посмотреть в сторону Доппио. На секунду она прервалась, словно что-то мешало ей говорить дальше. — Ну почему ты просто… Не знаю, не можешь выбросить это из головы? — Да не могу я, — юноша пожал плечами в ответ. — Я думаю, что люблю его. Нет, не так. Я уверен, что люблю его. Триш резко повернулась к нему, с раскрытым от возмущения ртом и мокрыми от слез глазами: — Доппио… Ты не можешь любить его, ты просто… Ты извращенец.       Юноша сердито покраснел, явно смущенный тем, как именно она его назвала. И тем, какого низкого мнения она была о своем друге. Стыд и гнев тут же вспыхнули на его лице — так, что аж в глазах начало щипать. Он не знал, что делать в такой момент. И больше не ощущал себя в безопасности, пока продолжался этот разговор. В любой момент всё могло рухнуть. — Извращенец? — Да ты не можешь любить его. Ты просто… Запутался, — Триш прикрыла лицо ладонями, словно маленький ребёнок. — И вот такого ты обо мне мнения? Я просто так тут рискую нашей с тобой дружбой, потому что потянуло на развратное? — Доппио буквально процедил эти вопросы сквозь зубы, все ещё пытаясь держать себя в руках. — Ты точно запутался. Ты придаешь слишком много значения тому, кто этого даже не заслуживает. Даже в теории. Доппио, во-первых, мой отец тебе также в отцы годится. Во-вторых… Он не умеет любить. — Но он-то тебя любит. — Это спорный вопрос. — Он… — неожиданно щеки юноши вспыхнули румянцем. — … любит меня.       Произносить это вслух было сущей глупостью. Для Триш это звучало попросту смешно.       Ответ в виде жалостливого взгляда не заставил себя долго ждать. — Херню несёшь же. — Он любит. Я уверен. — А он тебе говорил об этом когда-нибудь? Мой отец, Дьяволо, говорил, что любит тебя?       Само собой, он не говорил. Триш прекрасно об этом знала и хотела услышать это от Доппио, чтобы окончательно поставить точку в этом разговоре. Дьяволо никогда бы не сказал это. Быть может, он и способен любить всем сердцем и телом, но определенно не скажет об этом. По представлению Доппио, он был вот таким человеком — не способным говорить о своих чувствах. Он был упрямым бараном, вечно отрицал это, и подобное могло означать для Доппио лишь две вещи.       Либо Дьяволо никогда не сможет признаться самому, что он такой же слабый и жалкий человечишка, незащищенный от сильной и серьезной влюбленности. Либо, признание в каких-то чувствах обозначало для него демонстрацию слабостей перед Доппио. Чего он в принципе не мог допустить. Он же — недоступный миллионер, каким и любил себя видеть. Что-то внутри Доппио подсказывало ему, что, возможно, Дьяволо вёл себя так для собственной защиты и защиты юноши. Может быть, все было завязано на его опасной, таинственной работе, и он старался держать Доппио подальше от неприятностей. Но это было бы не в характере мужчины. Однако эта мысль играла на струнах его сердца, оглушая разум неистовыми мелодиями о жестокой жизни, несправедливости и безумной любви.       Его молчание было вполне существенным аргументом для Триш. — Ну, ты сам ответил на свой вопрос. — Да я просто уверен в этом. Мы… Кое-что сделали. Снова.       От возмущения у Триш вздулись ноздри. — Снова переспали? — Нет, — Доппио тут же покачал головой. — Я, по идее, не должен тебе рассказывать, потому что пообещал… Но, кое-что случилось несколько недель назад, — Доппио начал свой рассказ, не до конца уверенный, что подбирает нужные фразы, дабы не сболтнуть лишнего. — Я возвращался поздно ночью от друзей, и водитель из Убера оказался грабителем. Так что… Он забрал мой кошелек и мобильник. Я был напуган, не знал, что делать и куда идти, так что, закончилось все тем, что я позвонил твоему отцу по общественному телефону. А он… Приехал за мной.       Триш скептически взглянула на него. — Это… Странно. Почему именно ему? Почему нельзя было позвонить матери или в полицию?       Доппио моргнул, ощущая неестественную тягу к бутылке с виски. После нескольких стаканов он уже ощущал себя достаточно пьяным, и последствия алкоголя выбрали нужный момент, чтобы дать о себе знать. Ноги онемели; тело будто накрыло тяжелым одеялом. Приятно… И, судя по покрасневшим глазам Триш и тому, что она смотрела на юношу слегка помутненным взглядом, она была так же хорошо пьяна, как и он сам.       Все же, они были так похожи. — Ну, я… Я был настолько пьян, что в полицию явно не мог позвонить. Меня бы угребли, как несовершеннолетнего надравшегося подростка. А моя мама не знала, что я был у друга. Твой отец — единственный, кто пришел мне на ум в тот момент. — Ты знаешь его номер наизусть? — Ну, да. Мы с ним часто переписывались… — Доппио покраснел, вспоминая о всех тех грязных сообщениях. Почему-то ему показалось, что это случилось крайне давно. — Мой отец ненавидит переписываться. — Разве? — удивленно откликнулся юноша. Его лицо расплылось в дебильной улыбке. — Ну вот… Тебе и доказательство.       Триш сделала вид, что ей все равно, хотя эта новость и правда удивила ее. — А дальше что? — Ну… Ах, да. После того, как он приехал за мной, то обработал мои раны. Я ударился коленями, когда водитель выкинул меня из машины. И еще… Он поцеловал меня, когда мы стояли на балконе, — почти прошептал Доппио, мечтательно вспоминая тот момент, подобный прекрасной сказке.       В тот день он был так сонлив, так вымотан, что почти не прочувствовал поцелуй, который он разделил с Дьяволо. Но все равно, Доппио знал — это было волшебно. Вкус ментола и табака; мягкое, но уверенное прикосновение мужских рук к его обнаженной коже; тяжелый запах одеколона; восход солнца. Все эти мелкие детали были будто действительно вырваны из сна или походили на вставки для романтического видеоклипа. И он навеки сохранит в сердце эти наивные, но столь милые и согревающие его моменты. — Все было совсем иначе, Триш. Он словно признал все свои чувства. Я люблю его, и знаю, что он любит меня. Даже, если он отказывается это признавать. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — жалобно заныла девушка. — Есть какая-то особенная причина, почему ты продолжаешь мучать меня этими подробностями? — Потому что я не хочу лгать тебе. Я возненавижу себя за это. Но, как только твой отец вернется, я продолжу пытаться добиться его. Я не собираюсь идти против своего сердца. — Но ты знаешь, как он опасен… И все равно настаиваешь. — Да мне плевать на это, — и это было сущей правдой. — И всегда было пофиг. Единственное, что останавливало меня — это страх ранить твои чувства. Но теперь ты знаешь, и я не собираюсь отступать. — Есть хоть что-то, ну хоть одна вещь на свете, которая может тебя переубедить?       Триш звучала такой побеждённой, готовой отказаться от этой пытки. Хоть это и не было того, чего именно добивался Доппио, но ещё одна вещь, из-за которой он беспокоился, должна была вот-вот исчезнуть. — Не-а, — и юноша улыбнулся.       Девушка на секунду прикрыла глаза, после снова открыла их, сгорбилась и упала на кровать, нахмурившись. Она была очень глубоко погружена в собственные мысли, потому Доппио решил на время оставить ее в покое. Он встал с кровати, подошел к столу, чтобы поставить на него бутылку и стаканы и только тогда осознал, насколько был пьян. Спальня перед глазами сразу же закружилась, и Доппио ухватился за край стола, чтобы банально не грохнуться на пол. Этого следовало ожидать, когда вливаешь в себя столько виски за раз.       «Чипсы помогут», — решил Доппио. Схватив закуску и вернувшись на кровать, он лёг рядом с Триш, и оба уставились в потолок. Звук открываемого пакета заставил Триш повернуть голову. Рука девушки потянулась, чтобы схватить горсть чипсов, и без единого слова она запихнула их в рот.       Секунды тикали, а Триш по-прежнему молчала. Доппио ощущал явное беспокойство, тело словно атаковали крошечные уколы предвкушения. Может быть, теперь он окончательно облажался, но что-то подсказывало ему, что просить ее сказать что-то прямо сейчас было не самой лучшей идеей. Во всяком случае, удача была на его стороне. Новообретённая «не-ненависть» Триш к своему отцу могла сыграть главную роль в этом плане. — Ты же не думаешь на полном серьезе… Ну… Выскочить за моего отца. Или типа того. Надеюсь… — Я не настолько идиот. — Слава тебе господи. С этим разобрались. И я хочу, чтобы ты знал — до конца я эти «отношения» не одобряю. И не вини, не говори потом, что я не предупреждала тебя, когда обожжешься о жестокость отца. А еще, я не хочу слышать никаких, нахрен, деталей о том, чем ты там занимаешься с моим папой. — Это что? Благословение? — Доппио сразу же сел на кровать, поморщившись от того, как вскружилась голова. — Или у меня глюки? — Щас тебе благословение, — зашипела девушка. — Читай «ты последний идиот и кретин, и я не хочу слышать ничего об этом, но я также не хочу терять дружбу с тобой, а ещё ты упрямый как пиздец, и влюбленный в моего отца, поэтому я сделаю вид, что не слышу и не вижу, как ты с ним спишь».       Доппио широко улыбнулся.       Это было гораздо больше, чем он ожидал. То самое разрешение, освобождение от всех рамок, что его сдерживали ранее. Теперь это все оставалось в прошлом. Второе, что его останавливало — это Дьяволо, находящийся в больнице в нескольких штатах к северу от них.       Но теперь это казалось несущественной деталью.       Он вернется на зимние каникулы, и Доппио позаботится о том, чтобы его постель была очень теплой, когда температура на улице будет ниже нуля. Не то чтобы Флориде когда-нибудь удавалось по-настоящему замерзнуть… Суть была ясна. — Ты самая лучшая, самая понимающая, самая невероятная, самая-самая крутая подруга на свете, — выпалил Доппио с дебильнейшей улыбкой на лице. Триш презрительно уставилась на него: — Рано радуешься. — Да пофиг. Позволь мне пока что наслаждаться этим счастливым моментом. К тому же, когда мы пьяные, — он обнял девушку, обвивая руками и ногами. Прижимаясь к девушке, Доппио вслушался в звенящую тишину, что создавал алкоголь в голове. — А теперь… Не могла бы ты, когда Дьяволо вернётся из Атланты, одолжить мне ключи от своего дома? — А ты не прихуел ли?!       Выпрашивать ключи у Триш было крайне рискованным делом, но, спустя несколько часов убеждений, он сумел ее уломать. И даже позволил ей, к ее великой пьяной радости, заплести у себя на голове некое подобие косички (что только не сделаешь ради своих целей). На самом деле, косички действительно шли ему. Может быть, ему стоило начать делать себе подобные прически.       Ну и неплохо было бы подумать о домашнем задании, которое нужно было успеть сделать до зимних каникул.       Его волосы были заплетены так, как советовала Триш, когда он пошёл в школу во вторник. Девушка явно одобрила новый стиль Доппио, показав большой палец при встрече.       Во время обеда вся тусовка села вместе. У них оставалось всего две недели до зимних каникул, и это был сезон подачи заявлений в колледж. Все разговоры были посвящены их дальнейшему обучению. Конечно, кое-кто уже мог не беспокоиться о месте в высшем учебном заведении, к примеру, Бруно, славящийся блестящими оценками. Или Фуго — его дед был ректором Йельского университета, который Паннакотта должен был закончить только через год.       То же самое относилось и к Джорно, поскольку семья Джостаров относилась к одной из самых древних и богатых во всем штате. Потомки британской аристократии, как ни как. Он собирался поступить в Гарвард, что было больным местом для Мисты (куда ему в такое место с его-то оценками?). Это пошатнуло их, казалось бы, идеальные отношения. Джорно сидел надутый, как злобная мышь, в то время как Бруно читал Триш лекцию о том, почему Йельский университет лучше Стэнфорда. — Йельский универ — хуйня, — высказался Фуго. — Твоя семья буквально спонсирует его, почему ты так говоришь? — Так в этом вся причина! — юноша нахмурился и повысил голос, из-за чего все резко притихли, не желая связываться с гневной стороной его характера. — Стэнфорд же находится в Калифорнии, и это избавляет меня от необходимости ехать туда после окончания университета. И я могу уже начать там работать, как только начну учиться, — Триш вздохнула. — В Йельском можно застрять надолго … — Но западное побережье так далеко… Ты готова все оставить и отправиться туда? — Я буду скучать по вам каждый божий день, — Триш грустно улыбнулась. — Но нам всем придется с этим столкнуться. С трудностями переезда и так далее… У нас начнется настоящая жизнь. Ты же собираешься в Гарвард, не так ли, Бруно? — Не знаю… — вздохнул брюнет. — Я подумываю о том, чтобы получить стипендию Массачусетского технологического института. — Ну уж нет! Ты поступишь в Гарвард вместе со мной! Не хватало мне ещё и лучшего друга потерять вместе с парнем! — возмутился Джорно. — А, что, он не может просто переехать с тобой в Массачусетс? В любом случае, Миста не собирается поступать ни в один университет, — Леоне пожал плечами, заставив Джорно поморщиться как от его грубости, так и от очевидной правды, заключенной в его словах.       Из их маленькой группы только Миста и Наранча не могли позволить себе ни стипендию, ни учебу в элитной средней школе, ни тем более высшее образование, о котором мечтали многие. Наранча был крайне подавлен, потому что очень скоро Бруно — его суррогатная мамочка — уедет в университет, а Миста просто страдал от ожидания того, что Джорно предстояло учиться в школе ещё целый год, и за это время многое могло успеть произойти. — У нас ещё есть год, чтобы все обдумать… — Тогда почему он постоянно пристает к тебе? — Все сейчас об этом говорят… Вы же трое уже заканчиваете школу. Миста тоже думает о будущем. Ну, Гарвард далеко, но по крайней мере это не Оксфорд.       Все лишь молча кивнули, вспоминая случай, когда мистер Брандо хотел отправить Джорно обратно в Англию. И это закончилось одной из самых больших драк в поместье Джостаров. Он сказал, что это был первый раз, когда он услышал, как Джонатан был по-настоящему взбешен — настолько, что перешел на ругательства, в то время как его другой отец кричал и шипел на него, как вампир под солнечным светом. После того как драка закончилась, в доме воцарилась мрачная тишина, и через несколько минут мистер Брандо пришел к нему в комнату, чтобы торжественно сообщить, что возможность отправить Джорно в Англию исключена.       Доппио просто попытался абстрагироваться от этого разговора. Как и все, он старался подавать заявки на стипендии, хотя мог обойтись и без них. В зависимости от того, куда бы его могли принять. В общем и целом, он отправлял заявки в самые разные университеты. Он делал ставку на университет во Флориде, в северной части штата. Близко к дому, хорошая программа международных исследований. Он думал, что мог бы учиться в этой сфере. Или же в области психологии, как его мама, или в экономике, как Доппио хотел, когда ему было тринадцать лет.       На самом-то деле, он понятия не имел, куда хотел поступить.       Вероятно, он был слишком туп и незначителен. Доппио бы согласился даже на самое непопулярное направление, которое бы соответствовало его заниженным амбициям и требованиям.       Было не очень приятно осознавать, что он оставался единственным среди друзей, кто не определился со своим будущим. Триш хотела поступать на актрису, Джорно и Бруно — изучать право; душа Леоне лежала к английской литературе, а Фуго собирался углубиться в сферу ядерной физики. Даже Наранча, который точно бы никуда не попал, мечтал о том, чтобы поступить на направление в области космонавтики. В принципе, это был самый первый факт, который люди узнавали о Наранче, когда знакомились с ним.       А Доппио уже почти закончил школу и все ещё сомневался в своем будущем. Это было болезненно, когда что-то происходило в твоей жизни и ты ничего не мог с этим поделать, просто наблюдая это на расстоянии, как будто ты был зрителем.       В конце концов, даже, если он планировал остаться во Флориде, он бы смог видеться со всеми на каникулах и выходных, когда они могли бы приезжать к своим родным.       Погода стояла отвратительно-пасмурная. Почти каждый день шёл дождь, и Доппио смирился с тем, что сезон шорт и кроп-топов закончился. Он даже умудрился где-то достать свои армейские ботинки, которые подходили к его черным джинсам. Накинув поверх розово-серую клетчатую рубашку и дополнив гардероб серой, блестящей шапочкой, юноша окончательно закрепил эдакий образ «панка». Его корни снова начали проступать, поэтому сегодня он записался в салон красоты, чтобы подкраситься.       Он искал свой зонтик, чтобы защититься от проливного дождя, когда зазвонил его мобильный телефон. Юноша подумал, что это Триш. Кроме его матери, которая была дома, она была единственным человеком, который постоянно звонил ему. Доппио небрежно дал ему прозвенеть некоторое время, пока он открывал и закрывал кучу ящиков, пытаясь найти проклятый зонтик. Через несколько секунд телефон перестал звонить. — Доппио! — вскрикнула мама из прихожей. — Я нашла твой зонт! — Иду! — мальчик пулей спустился вниз. — Спасибо! Где он был? — В зале… — женщина оглядела зонт, хмурясь. — Тебе нужен другой. Этот какой-то… Детский.       Доппио сердито посмотрел на ее мать; в последнее время подобные разговорчики повторялись все чаще, и это очень бесило юношу. Его мать просто хотела, чтобы он был больше мужчиной, а не мальчиком, потому что теперь ему исполнилось восемнадцать и пришло время повзрослеть. Ее никогда не интересовали женские аспекты его одежды или тот факт, что он был геем, но по какой-то причине укороченные топы и пастельные цвета теперь стали главной проблемой. — Самый обычный. Рабочий и ладно.       Женщина раскрыла зонт, и зеленая ткань мелькнула прямо перед носом Доппио. На него смотрело огромное мультяшное лицо Кероппи, а его розовые щечки были похожи на два ломтика колбасы. — На нем лягушка. Мультяшная. — Мам, да ладно тебе! Я опаздываю, и нет времени выбирать другой! — Я куплю тебе новый. А этот — выбрось с глаз моих долой. Ну или отдай сироткам… — Ага, да, — он закатил глаза и схватил зонтик, едва не задев при этом лицо матери. Захлопнув его, Доппио снова поднялся наверх, стараясь не обращать внимания на жалобы мамы о его грубом поведении.       Конечно, он не собирался его выбрасывать; он не перестал любить этот зонтик. Но теперь, желание досадить матери возросло в несколько раз сильнее, и Доппио хотел оставить этот злосчастный зонт ей назло. Он не собирался отказываться от своего стиля только потому, что в его возрасте вдруг появилась восьмерка вместо семерки; возможно, это время придет в будущем, но сейчас это было не то, чего он хотел.       Вернувшись в свою комнату, он сунул бумажник в задний карман. Схватив телефон, он заметил, что теперь пропущенных звонка было уже три. Он нахмурился и разблокировал телефон, после чего удивленно уставился в экран. Все три вызова были от Ризотто. Странно, он вообще-то не любил звонить. Больше предпочитал общение в «смс-формате». Хмыкнув, он сунул телефон в другой задний карман и спустился вниз, молча, чтобы не предупредить мать о своем местонахождении, и выскользнул из дома, как слизняк, предварительно схватив ключи от машины.       Доппио действительно неплохо водил — даже жаль, что это была не его личная машина. Он вроде бы как хотел, чтобы мать купила ему собственную, потому что она могла легко сделать это на деньги от наследства. Но тогда, взамен, она попросит избавиться ото всех «детских» вещей. К сожалению, перспектива в виде «личного транспорта» вполне могла убедить юношу сделать это.       Почему отношения между родителями и детьми строятся на том, чтобы обвинять друг друга в том, чего они не хотят делать? И в основном, ведь, это происходит со стороны родителей. Слава богу, у него не было отца, который бы лишь поддерживал эти «попытки контролировать его».       Оказавшись в машине, Доппио стряхнул зонт, чтобы избавиться от лишней воды, включил двигатель и, наконец, схватил телефон, чтобы позвонить Ризотто и узнать, что случилось. После второго гудка мужчина поднял трубку. — Доппио? — спросил он торопливым голосом. — Эм, да. Все в порядке? Я был занят. — Нет. Вообще-то, нет, — вздохнул Ризотто. — Что-то происходит с Прошутто, и я не знаю, что делать.       Доппио громко вздохнул: — Боже мой. Что на этот раз? — Его постоянно нет дома… В последнее время… Мы не живем вместе, но я часто бываю у него — стараюсь поддерживать дом в чистоте. Пеши с соседкой, и она не знает, где Прошутто. По-видимому, он часто стал пропадать. Я думаю, что он связался с Вольпе и сам покупает наркотики.       Желание ударить головой о руль было слишком велико, чтобы бороться с ним. Прошутто был чертовски упрямым, тупым ублюдком. — Вольпе — та ещё гнида. — Для дилера он не так уж и плох… — вздыхая, ответил Ризотто, чем заставил Доппио тихо зашипеть. — Он, блять, странный и ебанутый. Но сейчас не об этом. Ты пытался созвониться с Прошутто? — У него выключен телефон. Так что, не смог.       Электронные часы в машине показывали, что он очень и очень опаздывает на встречу с парикмахером. Доппио прикусил нижнюю губу. — А ты не пробовал позвонить своим друзьям, чтобы выяснить, не знают ли они чего-нибудь? — Они не в курсе. Ты остался последним, с кем я смог связаться. Формаджио вроде как с ним общается, к тому же, одалживает нам машины и байки, но сейчас он не в городе… Не знаю, смогу ли я искать его вот так, пешком.       «Да», — расстроенно подумал Доппио. — «Минус встреча с парикмахером. Без вариантов». — Ладно, где ты? Я заберу тебя, и мы пойдем за ним и выясним, куда его понесло. Хорошо? Ризотто облегченно выдохнул: — Выручаешь… Я тебе пошлю свою геолокацию через Вотс Апп. — Хорошо. До встречи.       Через несколько секунд пришло сообщение о его местонахождении, и Доппио тронулся с места. Это было недалеко от центра, в тридцати минутах езды. Тем временем он позвонил в салон красоты и отменил свою запись, перенеся ее на следующую неделю. Он просто должен был сделать свои волосы блестящими и лишенными какого-либо намека на рыжие корни до зимних каникул.       Невозможно же соблазнить почти что сорокалетнего мужика с таким ужасным оттенком волос, правильно?       Пока Доппио ехал, то стал задумываться о состоянии Прошутто. Тот единственный раз, когда он предавался блаженству от наркотиков… Это было хорошо, очень даже хорошо, но не настолько, чтобы стать наркоманом. Потому что Доппио был умным мальчиком, который знал, что последствия были бы ужасными. Кокаин был слишком опасен для их общества. А люди были действительно сумасшедшими, чтобы создать что-то подобное.       Ну, хотя, травка была не такой уж и плохой.       В этот момент в голову Доппио ворвался голос Джорно, начавший читать ему лекцию: — Наркотики вредны для твоего здоровья! — Ой, завали варежку, Джорно, — заворчал юноша. — Вот когда ты, белобрысая сука, будешь заниматься сексом под кайфом, тогда и решишь, вредны они или нет.       Когда женщина из навигатора объявила, что он приближается к месту назначения, Доппио заметил маленький многоквартирный дом вдалеке. Ризотто стоял у стены, скрестив руки на груди. Доппио припарковал машину прямо напротив него, дважды быстро посигналив. Мужчина поднял голову и заморгал, медленно приближаясь к белому внедорожнику.       Доппио опустил окно: — Ну привет. — Ну привет, — Ризотто ухмыльнулся, приподнимая голову. Из-под чёрной шапочки на Доппио смотрел удивлённый взгляд. — Ничего такая машинка. — Это мамина. Не в моем вкусе кататься на белых внедорожниках, — Доппио фыркнул. — Залезай.       Ризотто так и сделал, быстро захлопывая за собой дверь. — Куда двинемся первым делом? — В дом Вольпе.