Цена спасения

Когда демон вышел из бара, ангел ещё какое-то время сидел, не двигаясь, и, кажется, даже ни о чём не думая. Потому что невозможно думать, когда внутри бушует свой собственный апокалипсис. Перед внутренним взором, как живое, маячило измученное лицо демона, всё в чёрных жилах, с посеревшими, как у мертвеца, губами. Надтреснутый смех, похожий на кашель, дьявольским эхом продолжал звучать в ушах. Ангел разрывался между двумя противоположными желаниями. С одной стороны, ему хотелось вскочить и кинуться следом, схватить Кроули за плечи и трясти его, пока он не признается, что происходит, потому что ангел не мог отделаться от чувства, что весь недавний монолог демона был одним сплошным криком о помощи… С другой стороны… А что, если Азирафаэль ошибается? Что, если слова Кроули были самой настоящей, неудобной, некрасивой… но правдой? Что если они — враги? Что если такой внешний вид — часть демонической натуры, и ангел только насмешит демона своим беспокойством? Ангел напрягал память, надеясь, что забытое прошлое приоткроется, подскажет. Но прошлое только издевательски ухмылялось, тараща из темноты забвения мёртвые глаза и посмеиваясь надломленным, скрипучим смехом. Если бы только оно приоткрылось, если бы сжалилось… Стараясь подавить настойчивое желание выскочить из бара, ангел вцепился в край столешницы, и та неожиданно промялась под пальцами, будто была сделана из картона. Внутри нарастало напряжение, готовое в любую секунду лопнуть. Вспомнился поцелуй, холодные губы, отчаянные пальцы, цепляющееся за плечи ангела. Потом память скакнула к девушке, которой демон что-то шептал в самое ухо, и собственное чувство горечи, желание схватить Кроули в охапку и никому не позволить даже взглядом к нему прикоснуться, потому что… Потому что… «Это не правильно. Он же тебе всё объяснил. Вы из разных лагерей, совершенно разные создания. Будь благоразумен. Вы никогда не были вместе, вас не связывают те отношения, которые ты себе напридумывал. Ты и так выставил себя озабоченным дураком! Теперь тебя оставили в покое, и крылья больше не маячат за спиной. Радуйся!» Радоваться не получалось, но Азирафаэль продолжал уговаривать себя, заталкивая сомнения в самый глубокий ящик. Тот трещал по швам и отказывался закрываться. Тревога не отпускала. Азирафаэль чувствовал себя так, словно лежал связанный на железнодорожных путях, и не замечал этого. Хотя как можно не замечать, когда земля ходит ходуном, в ушах звучит жуткий гул, а железная махина неизбежности вот-вот должна раздавить тебя в лепёшку? Бар продолжал жить своей жизнью, неоном светилась надпись над рядами бутылок, стол блестел от разлитого алкоголя. Взгляд Азирафаэля зацепился за собственный разорванный рукав. Бежевая ткань была бурой от крови. В углу стола и на полу валялись осколки от разбитой рюмки. Точно в замедленной съёмке ангел подтянул рукав, ожидая увидеть резаную рану. Но под тканью оказалась совершенно чистая кожа. Но это было невозможно… если только… Несколько секунд Азирафаэль просто пялился на собственную руку, а потом вскочил с места и бросился на улицу. В лицо ударил холод. Первое, что бросилось в глаза — одинокая чёрная Бентли, припаркованная на противоположной стороне улицы, но самого демона нигде не было видно. Откуда-то ангел знал, что это неправильно. Что так быть не должно. Сердце подскочило к горлу, а потом ухнуло в пятки. По телу прошла тревожная волна такой силы, точно ангела пристегнули к электрическому стулу. Позади хлопнула дверь, выпуская на улицу пьяную компанию, но ангел не замечал никого и ничего. Его колотило от беспокойства, от неясного, неосознанного ещё страха. Ангел чувствовал, как трепещут за спиной невидимые крылья. Губы сами собой произнесли: «Кроули». От острой необходимости увидеть, немедленно увидеть этого рыжего демона, сводило жилы. А ведь ангел сам недавно его выгнал, сам решил разорвать все связи… Так почему теперь от одной мысли о демоне горло перехватывал ужас? Ноги потащили ангела по ночным переулкам. «Только проверю, что с ним всё в порядке. Просто нужно проверить, вот и всё», — повторял себе ангел, торопливо передвигаясь по улицам Лондона. Лицо было мокрым от снега. Как понять где правда? Кому можно доверять? Демону? Посетителям книжного? А может, самому себе? Ведь если откинуть доводы разума, если прислушаться к интуиции, то можно было словно вживую услышать стенания собственного сердца. Внутри неожиданно загорелось ясное как день понимание, что демон ни в какой Ад возвращаться не собирается. Что все его ухмылки — надтреснутые, кривые — скрывали отчаяние. Что поцелуй был слишком настоящим, слишком горьким. — Кроули! — крикнул Азирафаэль в темноту. Зов эхом отскакивал от кирпичных стен. Собственный голос звучал напуганно. Ангел чувствовал, что демон должен быть рядом, но почему-то не мог найти его. В груди зарождалась самая настоящая паника. — Кроули, пожалуйста! Где ты? «Боже, хоть бы всё было в порядке. Хоть бы тревога оказалась надуманной…» — молился ангел, как потерянный метаясь между ночными улицами. И было уже плевать, посмеётся ли над ним демон. Пусть хоть задохнётся от смеха, лишь бы нашёлся. «Он просто не хочет тебя видеть. Прячется. Он же всё объяснил», — шептало сознание, но как-то жалобно, само себе не веря. Мимо спешили припозднившиеся прохожие. — Кроули! Чёрт бы тебя побрал! Кудри намокли и липли ко лбу. Ангел закружился на месте, а потом вдруг увидел под ногами нечто… «О, нет…». Перья. Даже в темноте они чернели на снегу как пятна мазута. Чуть дальше у кирпичной стены обнаружился целый кокон из перьев, припорошенных снегом. Как если бы огромная птица обняла себя крыльями, чтобы согреться. — Кроули, — прошептал ангел, в одно мгновение оказываясь рядом и дрожащими руками отодвигая крылья, чтобы обнаружить за ними безжизненное серое лицо, покрытое инеем, и всюду на коже — чёрные вены. — О, господи… Азирафаэлю казалось, что кто-то выдрал у него сердце. Вина, стыд и рвущий душу, всепоглощающий страх затопили ангела так стремительно, что он едва не захлебнулся в них. Дрожащими руками он встряхнул демона. Рыжая голова безжизненно мотнулась из стороны в сторону, запрокинулась, обнажая беззащитную шею, изуродованную тёмно-синими венами. Ангел притянул Кроули к себе, обнимая — бережно, слепо, отчаянно целуя куда-то в скулу. Демон был холодным, гораздо холоднее снега, но ангел почувствовал, что где-то внутри ещё теплится искра жизни. Или ему хотелось в это верить? — Господи, Кроули, дорогой… Что ты натворил. Почему… — слова слетали сами, пока ангел судорожно пытался разогреть демона растиранием, дыханием, объятиями, но тот оставался неживой замороженной куклой, не реагируя даже слабым вдохом. Тогда Азирафаэль поднял Кроули на руки. Бережно прижал к своей груди, в которой, умирая от горя, колотилось сердце. Сердце же Кроули играло на одной ноте — беззвучной. Очки съехали на переносицу, обнажая по-бумажному тонкие веки. Чёрные крылья безвольно свесились. Азирафаэль подобрал их, придерживая дрожащей от волнения рукой и складывая за спиной Кроули так бережно, словно самый ломкий хрусталь. Он не позволит, ни за что не позволит Кроули умереть вот так, в холоде и одиночестве, ничего не объяснив, не дав шанса извиниться. Почему он не попросил помощи? Почему ангел сам не догадался, что этому упрямому демону помощь очень нужна? Ведь всё было налицо. Эти вены, чёрные метки, пугающе-болезненный смех, нелепая ложь про Ад, бледность и аура, которая становилась слабее с каждым днём. Как можно было быть таким слепцом?! Как помочь, что делать дальше — ангел не имел ни малейшего понятия, но для начала демона нужно было согреть, и как можно быстрее. Держа эту мысль в уме, Азирафаэль крепче прижал Кроули, зажмурился, сделал несколько шагов вглубь заснеженного переулка. Мир вокруг внезапно потеплел, и ангел обнаружил себя посреди собственного книжного. Магия в этот раз не подвела. Она клубилась вокруг, чутко отзываясь на эмоции ангела, бережно касаясь демона мягкими волнами, словно пытаясь добудиться, словно волнуясь не меньше самого Азирафаэля. Даже не задумавшись, ангел включил камин щелчком пальцев, с Кроули на руках торопливо отправился в ванную, где уже, повинуясь ангельской воле, включился свет и набралась горячая ванна. К потолку поднимались клубы пара. Не медля, Ангел перешагнул борт, погружаясь в воду вместе с демоном. Вода лилась на пол, вода обжигала, нормального человека она бы заставила вскрикнуть, но Азирафаэль и без того хотел кричать. Он укачивал демона на руках, точно ребёнка, пытаясь призвать всю свою магию, чтобы хоть немного согреть Кроули. Вода стремительно остывала, точно в неё опустили ледяную глыбу, а вот демон теплее не становился. Он был неподвижен внутри и снаружи. Чёрные крылья погрузились в ванную только наполовину, вода ручьями стекала с перьев. Очки где-то потерялись, может, остались лежать в переулке? Ангел перехватил болезненно тонкие запястья демона, стянул кожаные перчатки. Сердце пронзили иглы, когда Азирафаэль увидел увитые чернотой пальцы. Вина с удвоенной силой вгрызлась в душу, пока ангел выцеловывал острые костяшки. Всё это время, пока ангел жалел себя, придумывал, как бы получше оттолкнуть Кроули, тот страдал… И всё равно продолжал заботиться об ангеле. А теперь умирал у него на руках. — Кроули, я тебя умоляю… — прошептал Азирафаэль в рыжие волосы. Ему казалось он падает в пропасть, и вот-вот разобьётся, разлетится на тысячи осколков. Было непонятно, как он не видел раньше, не чувствовал, как важен для него этот демон, которого он даже не помнил. Их связывало нечто большее чем просто дружба, большее чем любовь. Возможно, люди ещё не придумали слова тем чувствам, которые теперь поглотили ангела с головой. «ОТПУСТИ ЕГО», — прошелестела тёмная фигура, которая вдруг появилась рядом с ванной. Ангел откуда-то сразу понял, кто перед ним. — Убирайся из моего дома! — приказал он, и голос его гневно загремел под потолком. Лампа мигнула, вода вспенилась. Тёмная фигура отступила на шаг. Ангел чувствовал, как собственные глаза, лицо, руки — налились жаром, воздух дрогнул, а за спиной, расплёскивая воду, угрожающе раскрылись крылья, заполнив всё небольшое пространство ванной, отгораживая от Смерти. Азирафаэль был готов сражаться, если это потребуется. «ОН МОЙ», — пророкотала Смерть. — Вон! — крикнул ангел с такой силой, что мир дрогнул, энергия вокруг скрутилась в жгуты. И хотя Азирафаэль этого не знал, но в целом квартале выбило пробки. Смерть откинуло волной, вытеснило за стены дома. Ангел понимал — это ненадолго, она вернётся, очень скоро вернётся. Смерть невозможно победить, только отсрочить. — Пожалуйста, очнись, — прошептал Азирафаэль, целуя гладкий холодный лоб демона. Волосы Кроули качались на воде как рыжие змеи. Лицо было спокойным, неподвижным, неживым. Демон казался хрупким, отчаянно уставшим, побеждённым. Мёртвым. Ангел чувствовал слёзы на своих щеках. Не осталось сил их сдерживать. Он не знал, что ещё можно сделать, сердце обливалось кровью. Внутри было столько слепого нечеловеческого горя, что хватило бы утопить пол мира. В отчаянном порыве, ангел склонился над Кроули, прижался ко рту в отчаянном поцелуе, пытаясь передать хоть каплю бушующего внутри жара. И вдруг почувствовал нечто... Злое, колючее, оно касалось губ ангела через ледяные губы Кроули. Азирафаэль прижался сильнее, пытаясь ухватиться за странное ощущение. Колючее нечто шевельнулось и медленной змеёй стало переползать, переливаться из демона, обдавая душу Азирафаэля космическим холодом… Кроули выгнулся в ангельских руках, дёрнулся, отстраняясь от странного недопоцелуя, протяжно, мучительно застонал, веки его дрогнули, приподнялись, открывая жёлтые с чёрными прожилками глаза. Болезнь добралась даже до них, но сейчас это было неважно, ничто было не важно для ангела, для которого всего за один вечер погиб внутри целый мир. Погиб, а теперь рождался заново. Дыханием того мира было дыхание Кроули, а сердце мира билось медленно и протяжно, в такт сердцу демона. Кроули очнулся. Водил осоловевшими глазами, дрожал. Челюсти ходили ходуном, зубы отбивали дробь, взгляд казался слишком открытым, слишком напуганным. Воздух со свистом проникал в лёгкие. Боже. Господи, спасибо… Теперь я никогда не потеряю его. Никогда не выпущу из рук, обещаю! Ангел снова потянулся вперёд, к губам демона, намереваясь вытянуть холод до последней капли.