Холодная война

Солнце палило нещадно. Хлебнув еще глоток воды, я отложил книгу и растянулся на траве, уставившись на шелестевшие листвою тополя. В последние несколько дней учеба была тем, что спасало от чувства голода. Щавель, которого было полно возле реки, голода не утолял. Выжить давал - да, но не более. При одной мысли о еде, во рту собиралась густая слюна, а желудок взрывался фанфарами. Хотелось есть. Особо трудно пришлось в первый день вынужденной голодовки. На второй - уже не так. А сегодня шли уже четвертые сутки без нормальной еды. Благо, погода была приятной, и я смог еще на рассвете удрать с учебниками на улицу, позабыв о Лехе и Максе. Обо всем позабыв. Домой я возвращался поздней ночью, когда Сашка уже спал. Валился на кровать, но не мог заснуть, все ворочался и ворочался, пытаясь унять боль в желудке. Поспать удавалось лишь днем, когда солнце во всю пекло - сил думать о еде уже просто не оставалось. Спать, только спать. Я слабел с каждым днем, так что сил на учебники оставалось все меньше. Голова была как в тумане, перед глазами постоянно все плыло. Денег занять было не у кого – друзей у меня отродясь не водилось. Какие общие интересы могут быть с людьми, которые думают лишь о бабах, о выпивке и о дискотеках? А среди студентов - «задротов» вроде меня, было, как ни странно, не так много. Да и те сторонились, как зачумленного. Как-то слышал, что это из-за моего недружелюбного взгляда. А откуда ему, простите, быть добрым? Завтра экзамен. Придется встретиться с Лехой и Максом, что-то им объяснять. Что и зачем? Что я все знаю? Что нам осталось два дня и глупое пари само собой исчезнет? Интересно меня оставят в покое? Или сроки продлят? Боже, я знаю, что я трус! Знаю, что удрал! Но не хочу завтра! Темнело. На небе собирались тучи, а где-то вдалеке хорошенько бабахнуло - будет гроза. Пора возвращаться домой. Мокнуть неохота, но подниматься и куда-то идти хотелось еще меньше. Если попаду под дождь, то черт с ним, а вот учебники и конспекты все же жалко. Самое разумное сейчас - пойти и попробовать хорошенько выспаться. У Сашки сегодня, кажется, был экзамен. После него он, как всегда, соберется на вечеринку, как пить даст, вернется поздно. И хорошо - хоть объясняться не придется. Однако мне не повезло. Не знаю, какая вредная муха укусила Сашку, но на вечеринку он не пошел – сидел на уже расстеленной кровати с ноутбуком на коленях и зависал в Интернете. - Сдал? – поинтересовался я. - Угу! – не отрываясь от экрана, ответил Сашка, отправляя в рот соленый орешек. Я лишь вздохнул. Обычно я этих орешков терпеть не мог, а теперь один только запах заставил желудок сжаться в комок. Боже! Почему вокруг так много всяких запахов? И почему каждый из них кажется столь невероятно вкусным? Запаха щавеля это не касалось. - О! – засмеялся Сашка. – Почти забыл. Видел Макса и Леху, привет тебе передавали. - Спасибо, - хмуро ответил я. Я вытянул из рюкзака тетрадку со знаком бесконечности на обложке, открыл и злорадно посмотрел на исписанные вчера страницы. Это я со злости и с голодухи, но отбиться, надеюсь, поможет. - Спросили, куда ты делся. Они пару раз заходили, а тебя как нет, так и нет. Опять жрет. И как в него только лезет? А мне что прикажете делать с урчанием в животе? Черт! В тишине у реки - выносить голод было легче. Гораздо легче. - Беспокоились. Девчонки говорили, что тебя на улице видели. Мол, как смерть ходячая выглядишь. Сашка вдруг оторвался от компа и посмотрел на меня, внимательно так, даже участливо: - Слушай, а ведь действительно, бледный ты какой-то. Заболел, что ли? Мой голод перерос вдруг в тошноту. К горлу подкатил горький комок, перед глазами все поплыло. Так уж бывает, выглядишь для всех молодцом, пока какой-нибудь идиот не заметит, что тебе плохо. Вот тогда вожжи самообладания, что миг назад были в руках, вдруг выскальзывают, и ты летишь вниз вместе со своим контролем. - Все отлично, - ответил я, с трудом собрав расплывшиеся мысли в один пучок. – Просто переучился. Потому, лягу. Может, легче будет. Будет, если Сашка перестанет хрумкать орешками, но оно вряд ли. Если эта сволочь с ноутбуком на кровати устроилась, то он так может и всю ночь просидеть. И орешками небось запасся от души. - Хошь, настроение мигом подниму? - засмеялся Сашка. – Ты у нас звезда универа, знаешь ли. Скорее клоун. Если слухи о пари Макса и Лехи до ассистента профессора дошли, то дела совсем плохи. Как мне теперь людям в глаза смотреть? - Девчонки и без того от восторга воют. Так теперь еще и в сети начали. Не, ну ты глянь! Сто пятьдесят шесть лайков под фоткой. А какие комментарии! Лайков? В сети? Понимая, что что-то все же за эти четыре дня пропустил, я сел рядом с Сашкой на кровать, посмотрел в его ноутбук и офигел. - Хошь орешков? – протянул мне кулек Сашка. – Бери, не стесняйся. Я взял целую горсть. Щелкая соленый арахис и чувствуя, как бурлит желудок, предвещая веселье, я смотрел на фотографию в сети и не верил. Это я? Прилипшая к телу мокрая рубашка. Отражающийся от матовых, тяжелых складок - свет луны. Непривычно прилизанные волосы и мечтательный взгляд, устремленный в небо. Неужели я? - Твою мать... - Ты комментарии, комментарии читай! – ржал Сашка. Ну, я почитал: «Ходячий секас.» «А-а-а-а-а-а!!! Девочки, где такие водятся? Хочу! Дайте адресок, я уже собираю вещички!» «Мамочки, вот это вид. Эх, вот бы еще рубашечку стащить...» «Я влюбилась! Девки, я влюбилась! Познакомьте, что хотите сделаю, но познакомьте!» «Хрен вам! Этот парень наш, никому не отдадим!» «Точно гей. Нормальные пацаны такими «красивыми» не бывают.» «Ах, говорят, он на другую команду играет.» «О_о Русский яой? В живую? Покажите фото его парня!!! И скажите, где они живут, я сама за ним с фотиком побегаю...» «Ну ни хрена же! Все, я еду к вам, гея на нашу сторону перетягивать!» «Ребята, ну почему если красавец, то сразу гей, вы в ногах со свечкой стояли? Парням завидно, а вы сразу в крайности кидаетесь.» И такое на пять страниц. Девки ссорились из-за меня любимого, спорили, гей я или нет, восхищались и называли меня идолом рунета. Благо, про пари Макса и Лехи в комментариях никто не обмолвился. Сашка же смотрел на мою удивленную рожу и откровенно ржал: - Крутую тебе рекламу Анька сделала? Сегодня в универе девки только про тебя и спрашивали. Даже бабки давали, чтоб я тебя в одних трусах сфотографировал, а лучше - без. Прямо в душе. Популярный ты у нас теперь, радуйся! - А ты бы на моем месте радовался? – устало спросил я. - Честно? Да! – Сашка вдруг стал серьезным. – Отличник, этакий таинственный и загадочный. Взгляд жесткий - на любого волком смотришь. К тебе лишний раз подойти боятся. А теперь? После того пари, да еще этой фотографии, все девчонки о тебе мечтают, аж завидно. - И парни тоже? Сашка бедный аж подпрыгнул. Схватил ноутбук, спихнул меня с кровати и прошипел: - Ну и шуточки у тебя, знаешь ли! Да, не смешные шуточки. Да и шуточки ли? От горсти съеденных орешков меня всю ночь тошнило. Снились кошмары: шепот за спиной, смех, чьи-то руки на талии и горячее дыхание на шее. - Вставай, спящая красавица! – прокричал кто-то на ухо. – На экзамен опоздаешь. Открыв глаза и увидев склонившегося надо мной Макса, я тихо выругался. На улице рассвело, а на часах уже показывало семь. Еще немного и проспал бы. Опять старенький мобильный подвел, батарея, наверное, сдохла. На этот раз, возможно, окончательно. А, ну и хрен с ним! Леха тоже был тут, и от его одеколона у меня сразу же поплыло перед глазами. Все-таки не все запахи казались мне вкусными - гераниевая горечь была отвратительна. Сашка, впустив этих двух, решил благоразумно смыться. Ничего, он у меня позднее по ушам получит. - Да ты и в самом деле какой-то не такой, - сказал Макс, когда я сел на кровати и схватился за голову, чуть было не свалившись обратно на подушки от слабости. – Ты, брат, совсем себя не любишь. Молодость дана, чтобы веселиться, а не чтобы учиться! Ты ведь не забыл о судейских обязанностях? В последней фразе – вселенская обида. Только какая мне, нахрен, разница? У меня голова кружится, желудок при каждом движении резью отдает, а они опять со своими играми. - Ничего я не забыл, - ответил я, подавая Максу тетрадочку. – Я пока в душ, а вы изучайте. В душе был хоррор. Меня мутило, колени подкашивались, желудок разразился болью. Потом вдруг вырвало зеленью, орешками и желчью. Некоторое время я стоял в кабинке на коленях, под холодными струями воды и пытался привести мысли в порядок. Мне надо на экзамен. Я ведь не зря готовился, правда? Мне надо собраться и идти туда! Забыть о боли, забыть о голоде, просто сосредоточиться на вопросах. Я ведь так умею. Точно умею! Вышел я из душа свежий и улыбающийся и даже вполне спокойно снес наезд Макса: - Это почему у него за красоту десять, а у меня девять? Хрен тебе, не на того напал! У меня на все ответы готовы: - Потому что я судья, мне виднее, - пожал я плечами. – Леха больше подходит классическим эстетическим нормам. - Мне больше интересно, почему у него за ум пять, а у меня четыре, - сузил глаза Леха. - Потому что он чудом сдает сессию, а ты почти сдаешь, - так же равнодушно продолжил я. – После второй пересдачи. Ну, за стиль, вкус и прочее, я им от души десяток понаставил. Что есть, то есть. Еще добавил Максу и снизил Лехе за характер, зато второму дал больше за силу воли и выдержку. Чувство юмора я оценил у обоих одинаково высоко, хотя на самом деле так не думал. Там была еще целая куча критериев, долго сводящая длинный список к ничьей. Игру надо было закончить, а ссориться с этими уродами мне не хотелось. Объясняя каждый пунктик неожиданно заинтересовавшимся Максу и Лехе, я одновременно одевался и радовался, что оба забыли о настоящем пари. На этот раз обошлось без соблазнения. У меня не было здоровья, у этих двоих, как ни странно, желания. В универ мы шли опять с музыкой. Леха и Макс ссорились, слава Тебе, Господи, друг с другом, не со мной, все еще обсуждая эти несчастные пункты, а я поглядывал с тревогой на собирающиеся тучи. Зонт я посеял на прошлой неделе в библиотеке, а новым, увы, еще не обзавелся - купить-то не на что. С другой стороны, вымокнуть и получить новую фотку, на этот раз в мокром костюме, мне почему-то не хотелось. Пришлось прибавить шаг. Зато желудок болеть перестал. Но я знал – организм всего лишь отложил пытку на время экзамена, и через пару часов мне придется ой как расплатиться за передышку. Главное от этих двоих удрать, а там хоть трава не расти. - Слушай! – спохватился вдруг Леха, заслоняя мне путь к ведущей до университета дорожке. – А сексуальность-то ты оценить забыл. Вот, оценишь и ничьей больше не будет. - А чем тебя ничья не устраивает? – холодно спросил я. - Мы что, Аньку в постели оба оприходовать будем? Н-да, бедная Анька. А о призе-то я и забыл! Но и подставляться под удар я не собираюсь. Скажи я, кто более сексуальный, тому победу в пари ведь и припишут. Как пить дать, припишут, и не в этом глупом пари – кто лучше, а в истинном, в котором участвовать у меня не было никакого желания. Но и сил на то, чтобы отбрыкиваться, сейчас не было: - Слушай, давай поговорим после экзамена, - отмахнулся я от них и направился к дверям университета. - Ты только не думай, что от нас вновь удерешь, - раздался мне вдогонку хриплый голос Лехи. А это мы еще посмотрим! В универе снова были томные взгляды со стороны девчонок и шепот за спиной. Ну и какого хрена, объясните, некоторые так любят быть в центре внимания? Одна удачная фотка в сети, и на тебе! Девки провожают мечтательными взглядами, улыбки дарят, а парни из зависти готовы убить на месте. И здороваются так часто, что язык отвечать болит. По пути постоянно останавливают из-за мелочей, заговорить со мной пытаются, подъехать, ненароком коснуться или даже заглянуть в глаза - так робко и с надеждой, как брошенная хозяином собака. В общем, до дверей аудитории, где проходил экзамен, я добрался не сразу. Даже чуть было не пропустил момент, когда внутрь запустили первую пятерку. Благо, идти одними из первых, дураков особо не было - профессор был новым и никто не знал, чего от него ожидать - так что внутрь я проскользнул без проблем. Экзамен сдал быстро, если учил, чего не сдать-то? А на выходе меня ждал сюрприз: небо над универом стало совсем пасмурным, воздух тревожно застыл, у дороги тихо перешептывались каштаны и все краски, казалось, померкли. Точно гроза будет. И, наверное, уже скоро. - Ты так и не дал нам ответа на вопрос, - догнал меня голос Лехи. Вот же уроды, дождались-таки. Макс тоже был там, стоял возле фонтана и противно так улыбался, и Анька, светловолосая, пахнущая сладким ароматом ванили - такая красивая и такая недоступная. - Итак, вводим еще одну строчку для оценки, - не унимался Макс. - Не томи, Олег, что тебе стоит? - Что мне стоит? - слабо улыбнулся я. Раздражение и голод сделали свое - я разозлился не на шутку: - Я должен оценивать вашу сексуальность? Я мужчина, если ты не заметил! Почему я, а не она, к примеру? - Потому что ты - судья, - даже и не думал смущаться Леха, - а она согласилась на условия. - Согласилась, - повторил я, подойдя к Аньке и поймав ее пристальным взглядом. Бедная. Всполошилась, как птичка, покраснела, потупила глаза и стала вдруг даже хорошенькой. Женственной и желанной. А она ведь сама боится того, что натворила. И вздрагивает от моего прикосновения, и краснеет еще больше, и шепчет едва слышно: - Прекрати. - А я еще и не начинал, девочка, - ответил я, вовремя вспомнив, что именно она была в этом споре призом. "Оприходовать" ее победитель будет, как метко подметил Леха. И стало вдруг почему-то мучительно жалко не себя, а ее. Бедная, растерянная, не очень далекая девочка. Дал Бог тебе красоту, а вот мозгов выделить забыл как-то. Думаешь, что все тебя желают, все за тобой бегают, а сама, небось, украдкой плачешь в подушку от одиночества. Как и я. Только это не я тут девочка на одну ночь, а ты. - Думаю, что самый сексуальный здесь... - краем глаза я видел окружающую нас толпу, душой чувствовал собравшееся вокруг напряжение, а разумом хотел просто уничтожить этих двоих. - ...я! На асфальт упали первые тяжелые капли. Аня вновь встрепенулась, посмотрела на меня как-то задумчиво, тревожно. За моей спиной напоследок ахнула глупая студенческая толпа, и в этом мире остались только мы. Я, она, и гроза. Небо разверзлось, зашумели раскрывающиеся зонтики. Чувствуя, как тугие струи дождя стекают за воротник, я притянул Аню к себе. Не сопротивляется - хорошо. Обвил руки вокруг ее талии. Какая же ты хрупкая, девочка. Я скользнул ладонью выше, повторив изгиб спины, пальцы запустил в ее волосы, а затем властно коснулся затылка и пресек ее невольное движение, прижав к себе. Не отстранишься. Прости, не дам тебе убежать. Я старался не пугать ее больше, чем это было необходимо, целовал нежно, но требовательно. Я растворился в бушующей вокруг непогоде, в ревущем горькими слезами небе. То и дело вздрагивал от восторга, когда все кругом озарялось вспышками молний и грохотом грома, и особенно, когда она - прекрасная, неповторимая, прижималась ко мне, даря тепло своего тела. Единственный островок спокойствия в этом хаосе. Единственный источник тепла. Единственный человечек, который на одно это мгновение растворился со мной в поцелуе, отдав мне всю себя, без остатка. Сейчас, хотя бы на миг, мне это все было жизненно необходимо. А потом, будь что будет!