***
Они одевались молча, повернувшись спинами друг к другу, пока Санса размышляла о том, что, чёрт возьми, только что произошло. Она так хорошо спала прошлой ночью. Лучше, чем за все эти годы, с тех самых пор как была ребенком в Винтерфелле. Она была в тепле, в безопасности — когда она очутилась ото сна, испытала несколько секунд чистого блаженства, что приходит после хорошего отдыха, и ощутила счастье, проснувшись. На секунду она перестала осознавать окружающее, а когда почувствовала, как что-то упирается ей в бедро, инстинктивно прижалась к нему, чтобы понять, что это такое. Вот тогда-то она и вспомнила — вчерашнюю ночь, раздевание, жар, исходящий от тела Тириона под мехами. Судя по её расположению, именно она тянулась к нему ночью, ища тепла в холоде. Неудивительно, что он затвердел, отреагировав на это даже во сне, учитывая то, как уютно её нога была зажата между его. Она решила отодвинуться от него как можно медленнее, надеясь, что он не проснётся. На мгновение ей даже показалось, что она справилась с этим — он не шевельнулся, — но когда ей удалось сесть, его зелёные глаза открылись, и она вскрикнула от удивления. А потом они просто уставились друг на друга, и она была уверена, что он думал о том, как недостойно и неприлично она вела себя, свернувшись вокруг него, как кошка, прижимаясь к нему в ночи. Ради всего святого, её грудь была обнажена. В голове промелькнула шальная мысль, что ей повезло, что её нижняя часть белья осталась, иначе ситуация была бы ещё более неудобной; она не знала, смогла ли бы выдержать такую неловкость. Треск в камине вернул её к реальности, она начала извиняться, как и он, и Санса поняла, что Тирион был так же смущен, как и она. Она отвернулась от него с пылающим лицом, надеясь, что он заговорит первым. Но он этого не сделал — она полагала, что он был также потрясен, — и поэтому она двинулась одеваться, надеясь, что он сделает то же самое. Она была почти уверена, что молчание означало негласное соглашение между ними не говорить об этом. Одетые, они собирали меха, когда Бронн распахнул дверь, принося с собой большое количество снега. Он остановился внутри, отряхиваясь, прежде чем закрыл за собой дверь. — Доброе утро вам обоим. Хорошо спалось? — спросил он, ухмыляясь. Тирион посмотрел на неё (её щеки снова пылали) и кинул предупреждающий взгляд Бронну. — Ты выглядел довольно уютно этим утром, — прокомментировал Бронн, весело игнорируя убийственный взгляд Тириона, когда тот подошёл к огню и склонился к нему. Тирион предпочёл игнорировать подстрекание, что Санса посчитала мудрым, привыкнув к Бронну за последние несколько дней. — Да, спасибо, я хорошо спал. Не мог бы ты рассказать нам о местонахождении Сира Талтона и остальных людей? Бронн стряхнул снег в огонь. Тот зашипел, над ним начал подыматься пар. — За сараем есть маленькая пещерка. Очевидно, один из мужчин привёл туда остальных прошлой ночью; не видел этого места прежде. Мы с Талтоном пошли туда за дровами для костра, но ветер стал таким сильным, что нам пришлось остаться на ночь. Он послал меня за тобой. Наверное, это хорошо, иначе я сомневаюсь, что ты бы ещё дышал, — сказал он, кивая Тириону. — А где они сейчас? — спросил Тирион. — Спасает то, что осталось от лагеря. Не так много, так что нам придётся купить припасы, когда мы доберёмся до следующего города. — А лошади? — Мы потеряли только двоих. Так как мы не везём повозки, у каждого мужчины всё ещё есть по одной. Тирион вздохнул с облегчением. Он думал, что последствия будут куда хуже. — Хорошо. — Да. Не так уж и плохо. Теперь, если вы двое готовы..? — он указал на дверь.***
Санса не знала, чего ожидала, когда они снова двинулись в путь, но уж точно не думала, что Тирион подтянет свою лошадь прямо к её и начнёт жаловаться на отсутствие вина, как будто между ними ничего не произошло. Она была уверена, что между ними возникнет хоть какая-то нервозность. К счастью, этого не произошло, и они дружелюбно болтали в течение всего дня. Она предположила, что это, вероятно, лучший способ справиться с ситуацией. Не то чтобы её можно было избежать. Ему всё равно пришлось снять с неё одежду накануне вечером, и она понимала, что это было бы ещё более неловко, чем то, что произошло сегодня утром, если бы она была в полном сознании. Логически имело смысл разделить тепло их тел; дров для костра не осталось, вероятно, она была всего в нескольких градусах от замерзания до смерти, и им было бы действительно холодно врозь. Люди делали это зимами веками; с юных лет её учили, что это необходимо для выживания в холоде. Так что да, она обернулась вокруг него, но было холодно. При свете дня, размышляя об этом, она сомневалась, что Тирион много об этом думал. Кроме очевидной неловкости, что она по существу была обнажена и прижата к нему, проблемы не должно было быть. Вопреки логике происходящего, это было трудно объяснить. Но они не собирались говорить об этом, так что всё было в порядке.***
К тому времени, как они добрались до гостиницы, Тирион был совершенно измучен. Было уже темно, а все люди и лошади уставшие и готовые ко сну. В то утро он был так расстроен тычками Бронна и шутками о прошлой ночи, что решил провести день, разговаривая с Сансой. И это было прекрасно, когда он наконец набрался смелости подойти к ней. Она последовала его примеру, болтая с ним как ни в чём не бывало, и он расслабился. Между ними всё было в порядке. И всё же, когда он лежал на соломенном матрасе, желая уснуть, она терзала его разум. Тирион стал гораздо более приличным человеком с тех пор, как поступил на службу к Дейенерис, но он оставался мужчиной. И он пытался, действительно пытался, но Санса была красивой и всегда рядом. До сих пор ему удавалось не обращать внимания на нахлынувшую похоть из уважения к ней, но это было раньше. Прежде чем он прижал её теплое тело к своему. До того, как он почувствовал её мягкие груди, её ногу между его ног, её дыхание, касавшееся его шеи. Она такая… женщина. И боги, как же он скучал по женщинам. Правда, была выпивка, чтобы замедлить этот ад, но она не шла ни в какое сравнение с тем, как женщины согревали его постель по ночам. Санса помогла заполнить одиночество, вызванное их отсутствием, чем—то гораздо большим, это правда — он предпочёл бы их тихую дружбу бесконечному количеству шлюх. К сожалению, это не подавило других его наклонностей. Именно эта проблема не дала ему уснуть до поздней ночи, несмотря на его усталость. Он просто не мог перестать думать о ней. О том утре. Он действительно хотел избежать этого, потому что уважал Сансу, действительно пытался, и то, что он собирался сделать, определённо делало его ужасным человеком. Но, — думал он, натягивая ночную рубашку и беря себя в руки, — лучше сделать это сейчас, чем завтра свалиться с лошади.***
Следующая неделя прошла без происшествий. Они хорошо провели время, и погода начала теплеть вместе с их продвижением на юг, так что больше никаких неожиданных снежных бурь не предвиделось. Как и вообщем снега, на самом деле. Санса и он продолжали свою странную дружбу, разговаривая в течение дня, а иногда и до поздней ночи. Тирион заметил, что Бронн тоже симпатизировал ей; он не раз отмечал, как ему хочется, чтобы вокруг было больше умных женщин вроде неё. Тирион отвечал, что это, возможно, не недостаток умных женщин, а факт того, что Бронн для таких не подходит. Бронн треснул его по руке за это. — Если ты можешь составлять компанию чёртовой Сансе Старк, то я могу составить компанию чёртовой королеве. Тирион, конечно, всегда знал, что Санса внушает северянам преданность. Это стало ясно с того самого дня, когда он сошёл с корабля, отплывшего из Драконьего Камня. Мужчины, которые следовали за ней, стойкие, благородные, неподкупные. Он всегда думал, что это потому, что она Старк; Северяне, в конце концов, закрытый народ, неохотно доверяющий чужакам. Он до сих пор думает, что эта оценка не была полностью неточной; Старки с севера, и Север всегда следовал за ними. Но преданность, которую внушала Санса, выходила за рамки этого. Он заметил это, пока они путешествовали. Санса прилагала усилия, чтобы расспросить мужчин, убедиться, что у них есть деньги, чтобы поесть, чтобы запастись припасами, когда они достигали маленьких городков, в которых после оставались. Она проверяла тех, кто заболел, приносила им воду и еду. Она называла каждого мужчину по имени. Тирион не думал, что даже Талтон так поступал. Они следовали за Сансой, защищали её из-за любви, которую она внушала. Он был дураком, что не замечал этого раньше. Они верны, потому что она верна, потому что она заботится, потому что они знали, что она заботится. Раньше, в Винтерфелле, когда она помогала Джону управлять замком, он не уделял этому достаточно внимания, но был уверен, что и там она делала то же самое. Имело смысл, что эти мужчины ловили каждое её слово, подскакивали, чтобы следовать её командам. Она хорошо умела руководить. Действительно хорошо. — Жаль, — думал он, — что она не может вести себя так, как должна была бы в Винтерфелле. Она была рождена для этого, воспитана для этого, сформирована для этого. Однажды она сказала ему, что единственное, что её останавливает, — это призраки, бродящие по её коридорам… Он надеялся, несмотря на то, что его собственные странные эгоистичные демоны шептали иначе, что она снова выйдет замуж. Что она найдёт кого-то храброго, сильного и доброго. Кого-то достаточно умного, чтобы не отставать от неё. Кого-то достойного. Она не должна отказываться от своего жизненного призвания (потому что чем больше он думал об этом, тем больше был уверен, что она должна править) из-за своего прошлого. Она должна стать великой Леди Великого Дома. Они путешествовали в течение двух недель, когда он затронул это. Они ели бок о бок у огня, что стало постоянным для них. Несколько других мужчин, включая Бронна, сидели с другой стороны, но были достаточно громкими, чтобы в случае чего не услышать крик Тириона. — Думаете ли вы, что снова выйдете замуж, Леди Старк? — спросил он в момент тишины, после того как выпил достаточно вина. Санса замолкла, не донеся чашу до рта. Она ответила не сразу, глядя на небо. Какое-то время спустя, очень тихо она прошептала: — Я так не думаю. — А почему бы и нет? — сказал он, прежде чем успел остановиться. — Ты молода. Ты могла бы завести семью, стать хозяйкой большого дома. Она посмотрела на него грустными глазами. — Я не настолько глупа, чтобы считать всех мужчин чудовищами. И я хотела бы иметь семью. Но брак может быть тюрьмой. Я бы хотела узнать этого человека, по-настоящему узнать его, прежде чем выйти за него замуж. Поклонникам слишком легко скрывать свою истинную природу, чтобы я поверила, что действительно могу понять их, прежде чем протянуть руку. Это хороший ответ. От женщины, которая должна была обрести мудрость самым худшим способом. Он не хотел произносить следующие слова, которые слетели с его губ, но всё же сказал: — Если ты найдешь кого-нибудь, кто тебе понравится, я могу помочь, — она странно посмотрела на него, и он понял, как нелепо это должно было звучать. — Я имею в виду, — уточнил он, — что у меня есть способы получения информации. Если ты хочешь знать, как человек относится к своим людям, своей семье, своим слугам, я могу выяснить это для тебя. — Спасибо, — медленно произнесла она. — Сомневаюсь, что приму твое предложение, но тем не менее я благодарна. Через некоторое время, после того, как они выпали из разговора о финансах королевства, и снова наступила тишина, Санса спросила: — У тебя есть хоть малейшие идеи о собственном браке? — Совершенно нет, — ответил он честно. — Неужели? Нет? Ты даже ни о ком не спрашивал? — спросила она, выглядя почти удивленной. Он пожал плечами. — Я просмотрел список подходящих дам, но не послал ни одного ворона. Честно говоря, их описания были не совсем тем, что я искал. — Да? Что ты ищешь? — Кого-то… — он колебался, не желая раскрывать свои сокровенные мысли даже ей. Обычно он не любил выдавать свои личные мысли; они всегда могут быть использованы против него. Так было всегда, в прошлом. Это Санса, — напомнил он себе. И она ничего не сможет сделать с этой информацией, даже если захочет. — Кого-то доброго и преданного. Кто составит мне компанию долгими ночами. Кто может помочь мне управлять Западом, кто не против потрудиться. Наверное, кто-то молодой, так как скоро мне понадобятся наследники, — он наклонился и заговорщически прошептал: — Очевидно, они говорят, что я старею. Она закатила глаза, улыбаясь. — Кто это «они»? Он потягивал вино. — В основном Дейенерис. Я пишу, чтобы спросить о её здоровье и посещении турнира, а она пишет в ответ: «Ты не становишься моложе, Тирион», и «ты последний Ланнистер, Тирион», и «если у тебя скоро не будет детей, я отдам Кастерли Рок Бронну, Тирион». Она не могла не смеяться над его подражанием королеве. — Неужели она это сделала? — Ну, — уступил Тирион, — я признаю, что это в основном о том, что я последний Ланнистер. Хотя однажды, ещё во время войны, она пригрозила отдать Бронну Кастерли Рок. Однако в то время, я думаю, она намекала, что убьет меня за то, что я напал на Короля Ночи. — Это было не самое лучшее твое решение, — заметила Санса, многозначительно глядя на шрам у его предплечья. — Нет, — согласился Тирион. — Лучше было оставить это твоей сестре. — Очевидно, — подняла брови Санса. — В любом случае, Королева не убила тебя, так что тебе есть за что благодарить. — Именно, — сказал Тирион, поднимая свою чашу к её. — За королеву драконов, что позволила мне жить. Санса поднесла свою чашу к его. — За королеву драконов!