Обещание льва

Ужин в тот вечер был поспешным. Дейенерис опоздала, но всё же появилась до основного блюда, прежде чем слуга пришёл сообщить ей, что совершенно неожиданно Дрогон съел лорда-командующего. Дейенерис чертыхнулась, игнорируя советы, резко встала и вышла. (Тирион заметил блеск в её глазах при этой новости и не был уверен, что несчастный случай с лордом-командующим был совершенно неожиданным.) Они с Сансой заканчивали трапезу в приятной обстановке, обсуждая новую вакансию в Совете и то, кто должен её занять. В конце концов они оба согласились, что Подрик — который в настоящее время служил в Королевской гвардии — был бы прекрасным командиром и решили предложить его кандидатуру Дейенерис. — Ты уверен, что он не хочет детей? — озадаченно спросила Санса у Тириона. — Подрик сам не знает, чего хочет, — фыркнул Тирион. — Кроме того, я имею полное право утверждать, что правила личной жизни королевской гвардии могут вскоре измениться. — Неужели? — спросила она с явным интересом. Он утвердительно кивнул, откусывая ещё один кусок пирога и проглатывая его, прежде чем ответить. — Я подумал, что это разумная перемена, и Дени согласилась. — Оу. Когда они закончили есть, наступило лёгкое затишье. Санса, похоже, погрузилась в свои мысли, и у Тириона не было ни малейшего желания прерывать её; он считал, что она довольно красива, когда сосредоточена. Покончив с едой, она пожелала ему спокойной ночи и поспешила покинуть обеденный зал. Он счёл, что это было несколько необычно, но решил не заострять внимания, учитывая его собственное странное поведение в последнее время. Всю ночь он снова ворочался с боку на бок, не в силах заснуть, когда закрывал глаза. Можно было бы подумать, что человек перестаёт думать об объекте привязанности, когда этот объект оказывается совершенно недосягаемым для него, но Тирион обнаружил, что верно и обратное. Он не мог перестать думать о ней: о том, что она делала перед сном, о том, что будет делать на следующий день, почему она казалась рассеянной за ужином. Он думал о её собственных брачных перспективах; неужели она действительно больше никогда не выйдет замуж? Конечно, сейчас она говорила так, но ведь всё изменится, как только она поймет, что такое одиночество, особенно если Джон оставит её на севере одну. Ей понадобится какой-нибудь компаньон, но он понятия не имел, где она его найдёт. Санса была похожа на него; ей нужен кто-то достаточно сообразительный и постоянный, чтобы не забыть, что такое жизнь. А что, если она никогда не найдет его в Винтерфелле? А что, если она останется одна до конца своих дней? Тирион действительно хотел продолжить их дружбу после того, как женится, но знал, что не сможет, во всяком случае, не так, как сейчас. Он часто думал об этом с тех пор, как они уехали с севера; пути назад не было. После женитьбы, ему не будет позволено часто общаться с молодой, красивой наследницей. По правде говоря, он и не собирался так поступать со своей женой: кто вообще может сравниться с Сансой Старк? Это было бы жестоко. Он будет неверен не в супружеской постели, а в уме, что, по его мнению, было бы ещё хуже. Нет, дружбе между ним и Сансой подойдёт конец, когда он женится. Но если ваш брак сохранится? Он нахмурился в подушку от своих предательских мыслей, но те уходить не собирались. Его разум начал путешествие к невозможным «что если»: если бы он отговорил её от расторжения брака, как бы она выглядела, увидев Кастерли-Рок, как бы выглядели её глаза с отражением заката, когда она смотрела на синие волны, разбивающиеся о пышные зелёные утёсы. Если бы он подарил ей новую лошадь, возможно гнедую кобылу, как бы её рыжие волосы развевались на ветру, когда она скакала по охотничьим тропам в лесу. Если бы ему удалось представить её своей тёте Дженне, как бы они поладили; он бы притворялся раздражённый тем, как обе они неизбежно будут дразнить его, зная, что это нравится ему больше всего на свете. Если бы ей пришлось обзавестись новым гардеробом, соответствующим южным вкусам и погоде: мягкие шелка, распущенные волосы, открытая спина с легким ветерком, шея достаточно низкая, чтобы обнажить самый мягкий изгиб тёплой груди. Это последняя мысль, которая заставила его бессознательно упереться бёдрами в матрас. Он перекатился на спину, накрывая лицо подушкой, чтобы громко в неё застонать. Он должен перестать дрочить на мысли о Сансе Старк. Он решил не обращать внимания на свою пульсирующую теперь длину, пытаясь думать о чём-нибудь другом, потому что он действительно должен остановить это. Она не заслуживала этого; она заслуживала его глубочайшего уважения и преданности, а не того, чтобы с мыслью о ней кончали. «Она не какая-нибудь шлюха, которую ты можешь использовать по своему усмотрению, Тирион», — убеждал он себя. Она милая женщина с добрым сердцем. «Не забудь про тёплые сиськи», — отвечал внутренний голос, странно похожий на Голос Бронна. Тирион отбросил подушку в сторону, сдаваясь и поднимая свою ночную рубашку, чтобы добраться до своего члена; поток мыслей о ней заполонил его разум. Он больше не мог сопротивляться, не сейчас, не со всем тем, что он пережил сегодня, не с тем, сколько времени прошло с тех пор, как он получал освобождение. Потому что это действительно было очень давно, слишком давно. У него уже много лет не было женщины. И Санса… Санса. «Было бы гораздо проще, будь она уродливее», — думал он, легонько поглаживая себя. Если бы у неё не было идеальных розовых губ, которые она постоянно, постоянно чувствовала потребность кусать во время разговора. Если бы она не краснела так мило от намёка на скандал, от пробормотанного проклятия. Если бы у неё не было этих тёплых бёдер, этих полных грудей, которые он чувствовал, прижимаясь к ней ночью. Если бы только она не смотрела на него так пристально, как будто ловила каждое его слово и думала, действительно думала обо всем, что он должен был сказать. Если бы она не смеялась над его ужасными шутками, не хватала его за руку, когда он сам этого хотел. Но она смотрела, слушала, смеялась и просто была Сансой. И совсем не помогало то, что теперь он знал её и мечтал… Она тянулась к его лицу, нежно проводя ногтями по бороде. Склонившись над ним, полные груди так близко вываливались из слишком тугого корсета, что намёк на розовое проглядывался сквозь него, прежде чем она прижалась к нему, прежде чем она так нежно прильнула к его губам Она провела мягкими руками по его волосам, по губам, пока пальцами не заскользила по жёстким волосам на животе Он потёр кончик своего члена, прикусывая губу, чтобы остановить стон, когда он намочил свою ладонь Она обнимала его, но недостаточно крепко — боги, потому что она не знала, не знала —но смотрела на него широко раскрытыми глазами, испытующе сжимая Он сжал кулак вокруг основания члена, наконец позволяя себе яростно двигаться, потому что если бы только он мог кончить и избавиться от этой непрекращающейся потребности, освободиться от рабства, в которое он попал по прихоти Сансы Старк Она больше не смотрела на него, нет, теперь она смотрела на его член, тянула и кусала эту проклятую нижнюю губу Он не смог сдержать стон в этот раз, позволяя своей руке работать в своем собственном темпе, дёргая достаточно сильно, слишком сильно, но был близко, так близко Она снова наклонилась, словно для того, чтобы рассмотреть его поближе, но затем рыжие волосы рассыпались по её плечам, корсет сполз вниз настолько, что он увидел набухший сосок, а затем её глаза нерешительно устремились к нему, и она открыла рот, чтобы взять его в... …затем он кончил, тяжёлый, с белыми полосами, покрывающими его живот, неспособный даже закончить начало своей извращенной фантазии. Он опустил руку в сторону, тяжело дыша и глядя в потолок. Может быть, он и не сможет прикоснуться к Сансе, но теперь, когда он в Королевской Гавани, он определенно может прикоснуться к кому-то. Может быть, это выведет её из его мыслей.

***

Он отважился войти в город на следующее утро, прежде чем большая часть замка проснулась, одетый в самое лучшее, что он смог найти в башне. Никто не остановил его и, кажется, не узнал, пока он плёлся по городскому рынку; здесь было достаточно карликов для театральной сцены, чтобы он не был шокирующим зрелищем. Кроме того, всем было известно, что сейчас он живёт в Кастерли-Рок, и весьма сомнительно, что его прибытие накануне вечером было передано широкой публике. Его волосы также больше не блестели золотом, потемнев с годами. Время от времени он даже стал замечать в них серые нити. Нет, Тириона Ланнистера из Королевской Гавани больше не существовало. На его месте — старый, закалённый в боях дурак, влюблённый в женщину, намного превосходящую его ростом. Тем не менее, он не мог не посетить свои старые пристанища. Сначала он зашёл к ювелиру, у которого бывал раньше; иногда он покупал своим шлюхам красивые браслеты с бриллиантами, и у него была слабость к изделиям конкретно этого мужчины. Ювелир потерял ногу во время восстания Роберта, но каким-то образом сумел раскрыть свои таланты с помощью рук, создав процветающий бизнес. Он бросил монету человеку перед дверью, который кивнул и отступил в сторону. Тирион пробирался через маленький магазинчик, замечая, что хозяин разговаривает с другим клиентом. Он вздохнул, решив осмотреться. Он пробежал руками по витринам, с лёгкостью узнавая образцы, которые подарил некоторым из своих любимых шлюх. Проекты, которые он подарил Шае. Блеск серебра, а не золота, бросился ему в глаза, выделяясь из кучи. Он наклонился, чтобы осмотреть предмет, и взял его в руки. Это было ожерелье, не особенно замысловатое и броское. Простая серебряная цепочка с кулоном. Подвеска — чардрево. Оно действительно было прекрасно в своей простоте: лишь круг из веток, маленькие рубины усеивали концы, образуя кровоточащие глаза. Оно будет прекрасно смотреться на шее Сансы. Кто-то прочистил горло позади него, и он оторвался от своих мыслей, виновато подпрыгивая, как будто его поймали с полными руками сладостей. — Лорд Ланнистер, — ухмыльнулся ему ювелир. — Сайрус, — улыбнулся ему в ответ Тирион. — Как ты узнал, что это я? Мужчина напротив издал короткий смешок — Не знаю ни одного другого карлика, достаточно богатого, чтобы тут находиться. — Ах. — И… э-э… — он показал на свое лицо, рисуя диагональную линию. — О да, — Тирион рассеянно провёл рукой по сморщенному шраму. — Я полагаю, что попытка прокрасться незаметно была тщетной. — Мг, — хмыкнул Сайрус в знак согласия, наклоняясь ближе и щурясь на руку Тириона. — Ну и что у тебя там? Прости — мои глаза уже не те, что раньше. — Да так, ничего. Я просто смотрел, — Тирион быстро положил ожерелье обратно в шкатулку, словно оно его обожгло. — Слишком долго для просто смотрел, милорд, — Сайрус протянул руку и взял ожерелье, поднося его поближе к лицу, чтобы разглядеть. — О, да. Я сделал это произведение много лет назад, после того как увидел Богорощу в Красном Замке. Никогда не продавал — мои покупатели предпочитают золото, — он взглянул на Тириона. — Насколько я помню, ты тоже. Почему это привлекло ваше внимание, милорд? Тирион открыл рот, чтобы возразить, но закрыл его, когда понял, что не может. После паузы — слишком долгой паузы, — Сайрус пожалел его, вздохнув и откинувшись на спинку стула. — Значит, это северная девчонка? — Что? Нет! — потрясенно посмотрел на него Тирион. — Тогда, может быть, это твоя прелестная жена? Эта суровая женщина? Тирион нахмурился, скрестив руки на груди. — Мне просто понравились рубины. — Я в этом не сомневаюсь, — Сайрус молча глядел на него, достаточно пристально, чтобы Тирион под его взглядом пошевелился. Наконец он отвернулся. — Хорошо, очень хорошо. — Что «хорошо»? — осторожно спросил Тирион. — Возьми его, — Сайрус вытянул вперед кулак, на котором болталось ожерелье. — В любом случае оно не собиралось продаваться. — Нет, не могу, — покачал головой карлик и поднял руки вверх. — Ты можешь, — настаивал Сайрус, всё ещё протягивая руку. — А теперь возьми его, мои руки слабеют. Это очень грубо — не уважать старших. Тирион сделал это, колеблясь. — Позволь мне дать тебе немного монет. — Нет, — ответил Сайрус, и Тирион был готов поклясться, что в этот момент мужчина смотрел прямо сквозь него. — Как я уже сказал, оно не собиралось продаваться. И я уверен, что именно из-за тебя я смог позволить себе дом и троих детей. Позволь мне отплатить тебе, — старик позвал своего слугу — того, что подтащил его кресло, — и в последний раз осмотрел Тириона. — Отдай его своей леди. Найди своё собственное счастье, милорд, и сделай это прежде, чем я умру. Я был бы очень рад сделать такой же браслет. Тирион смотрел, как он уходит, а потом опустил взгляд на ожерелье в своей руке. Рубины были такого же цвета, что и её волосы.